– Наверное Стен решил использовать тебя на более трудном участке, – осторожно предположила Эллина. – Сам соображай, что важнее командовать взводом или снабжать всю Народную Армию и создавать благоприятное общественное мнение для нашего дела в Тукане. Это ведь огромное доверие и мне, – подпустила в голос больше страданий, – тяжело и крайне необходим человек знающий местные условия и законы в мельчайших тонкостях.
– Я постараюсь, – твердо заявил Миренков.
– Да что там, – махнула рукой Элина. – Просто задумайся. Я женщина и отношение ко мне всегда будет снисходительное со стороны властей Тукана. Ты – другое дело. Ты будешь официальный представитель Патры. Огромное доверие и ответственность. Какой возможен карьерный рост после победы!
Интерлюдия
"В связи с террористическим актом, выразившимся в нападении и убийствах нескольких высокопоставленных военнослужащих королевской армии объявляется: тот, кто укрывает лиц, совершивших преступление, или оказывает им помощь, или, зная что-либо об их местопребывании, не сообщит об этом, будет подвергнут военно-полевому суду. Это касается и его семьи".
"Суд должен состоять из пяти офицеров, назначенных местным военным командованием. Подсудимые могут вызывать свидетелей, но не имеют права на юридическую помощь во время судебных заседаний, которые проходят при закрытых дверях. Дела заслушиваются в течение 24 часов со времени ареста, приговор выносился в течение 48 часов, обжалованию не подлежал и приводился в исполнение не позже чем через 24 часа после вынесения".
"В Большой облаве участвовало 4500 сотрудников всех видов службы безопасности, не говоря уже о СПС и военнослужащих. Город был наглухо блокирован, все подступы к Натмуку охранялись самым тщательным образом. Введенное в городе чрезвычайное положение запрещало выходить из дому между 21 часом вечера и 7 часами утра. Обыскивали подряд все дома, квартиры, подвалы, чердаки, склады и другие возможные укрытия.
Были задержаны 541 человек из числа тех, кто противозаконно находился на улице, у некоторых были не в порядке пропуска. 430 человек после проверки личности каждого были отпущены. СПС было передано 111 человек. Участники нападения, как ни удивительно, арестованы не были".
"По уточненным позднее данным за так называемое "одобрение покушений" за время восстания расстрелян 41 человек, за сокрытие оружия – 234, за связи с заграницей и "укрывательство врагов королевства" – 343, за несообщение места жительства – 77. Данные не полные, так как одни донесения не дошли, другие не сохранились, а иные и вообще не были написаны. В условиях военного времени любой вооруженный оккупант мог убить любого штатского, вызывал ли последний подозрение или нет. Чрезвычайное положение – удобное оправдание для произвола, если рассмотрение мнимых провинностей зависит исключительно от того, кто стреляет".
"За две недели после Большой облавы на Патре Управлением Диверсий было поведено 78 акций в разных концах острова. Эти операции проводились как в "свободных", так и в "закрытых" военных зонах. Военное положение было фактически сведено на нет взрывами бомб и выстрелами".
Мифы и действительность восстания. Сборник документов.
Глава 9. Лайс Рудов. Совершивший невозможное. 2700 г
Он открыл глаза и уставился в потолок в некотором недоумении. Что не у себя дома, ясно было сразу. Туда идти слишком опасно. Но деревянный потолок из выложенного странным орнаментом разного цвета кусочками дерева как-то не вписывался в обычную ночлежку. И на больницу тоже меньше всего походил. Там потолки в лучшем случае побеленные и запах совсем другой. Да и лампочек электрических обычно не наблюдается.
Повернул голову на бок и обнаружил рядом с кроватью молодую светловолосую девушку в рубашке и брюках, сидящую прямо с ногами на стуле и с интересом читающую толстую книгу. Личико круглое, щечки розовые и фигурка очень даже ничего.
Видимо она почувствовала движение и подняла на него взгляд. Одним движением захлопнула том, не дав рассмотреть название, соскользнула на пол. Прихватив откуда-то вне поля его зрения маленький фарфоровый чайник, поднесла к губам. Сам себе поражаясь Лайс принялся с жадностью глотать страшно вкусный напиток непонятного происхождения. Что-то настоянное на травах.
– Где я? – напившись, спросил, ощущая жуткий голод.
– На "Звезде", – маловразумительно ответила девушка.
– Корабль что ли?
– Ну, можно и так сказать. Мы люкасы. А ты у нас в гостях.
В голове у Лайса заметно прояснилось. И потолки, и еле заметное покачивание, которое он принял за последствия слабости, все моментально нашло объяснение. Кто ж не знает данный Клан и его странные привычки? Его просто сбила с толку современная женская мода ходить в штанах.
Утнок расположен на островах. Давным-давно кто-то их посчитал и точную цифру можно без труда обнаружить в энциклопедии. Фактически там 20 тысяч кусочков земли, начиная от достаточно крупных и заканчивая бесплодными скалами, от которых торчат на поверхности одни макушки.
Никому не интересны названия большинства из них, зато плавать в тех водах без знания фарватера крайне опасно. Когда-то там гнездились пираты и достаточно долго сначала у патранских кланов, а затем и у шиольских властей с местными жителями были достаточно натянутые отношения. Слишком часто в тех местах исчезали корабли.
Со временем военный флот сумел навести порядок в шхерах, перевешав особо наглых и буйных грабителей. Свободолюбие местных жителей в основном свелось к мелкой контрабанде. Зато данный промысел процветал вовсю, что не добавляло пламенной любви друг к другу с обеих сторон. Когда шесть столетий назад уровень моря неожиданно начал подниматься, затопляя поселки островитян и без того не избалованных пахотной землей, желающих позволить им проживать рядом на Патре как-то не обнаружилось. Выход нашелся достаточно неожиданный.
Люкасы, их так и называли: "Дети воды", традиционно проводили всю жизнь на палубах и использовали свои корабли и баржи для жизни и работы. Часть в составе семейных экипажей, где присутствовали все возраста и оба пола ходили на огромные расстояния с грузами. Естественно, по мачтам в юбках не полазишь и моряцкие брюки на женщинах стали привычной одеждой и четкой приметой Клана. Они и на суше редко отказывались от привычной одежды.
Часть освоила каботажное плаванье и не первый век ходили со всевозможными товарами вокруг Патры. Часть постоянно поднималась по рекам. Здешние водные пути не отличались глубиной и большой дальностью, но это и не требовалось. На всем протяжении любой реки можно было встретить мелкосидящие пузатые тихоходные баржи, готовые продать или привезти под заказ любой товар. От иголки до строительных материалов.
Были в ключевых точках и постоянные точки с жилыми домами, где вне поля зрения городских или иных властей швартовались их суда. Единственное, что места стоянок со временем превращались сточные канавы. Сотни людей выливали помои и нечистоты в воды. Тут же стирали и купались. Впрочем, и нормальные города "благоухали" ничуть не лучше вне зависимости от принимаемых властями постановлений.
Кое-кто жил в таких местах постоянно, другие приходили и снова уходили. Точное количество судов принадлежащих люкасам вряд ли кто смог бы назвать. По самым приблизительным оценкам одних зарегистрированных официально и заходящих в порты было не меньше 12 тысяч. А речные баржи и жилые вообще ни в каких документах не фигурировали.
Любой патран с детства знал – люкасы воровать не станут ни при каких условиях. У них существовал своеобразный кодекс чести, когда слово сказанное прилюдно нарушать никто не смел. Его бы свои просто перестали считать за человека. Естественно зря фразу не скажут, а обещать, не имея возможности исполнить, не станут. Все веско и по делу. Даже обычной божбы редко удастся услышишь. "Якорь мне в зад" от люкаса не дожидаться и в пьяном виде.
Это не означало, что они не соблюдали свою выгоду. Торговаться или знать где можно дороже товар продать не является чем-то неправильным. Какая ж купля-продажа без прибыли?
Но это одна сторона. А была еще и другая. Та самая контрабанда, продажа безакцизного алкоголя, неизвестно где взятых и нарушающих государственную монополию спичек, табака и многого другого. Возможность играть в запрещенные азартные игры, достать опиум или еще какие не слишком законные вещи. Были среди них, например специалисты по гаданию. Ни одна Церковь на Патре желания узнать будущее категорически не одобряла. А люкасам все равно. Товар есть товар. Попросишь – предоставят. Иногда очень дорого, но это уж твои проблемы.
Новый век принес заметные изменения в их поведение. Раньше они занимались почти исключительно промыслом в море и торговлей. Никого не удивило появление банка, принадлежащего люкасу Тропеву. И раньше не брезгали брать в заклад имущество и ссужать деньги под проценты.
Все с пониманием отнеслись и к появлению и росту кондитерской, парфюмерной, торгующих лесом или хлебом компаний. Просто другой вариант привычной деятельности.
А вот появление принадлежащих люкасам текстильных, кожевенных и многих других производств совсем другое дело. Теперь они вкладывались в железные дороги, нефтяные скважины, землю и шахты. А потом и в производство. Верфи и судоремонтные предприятия, сталелитейные, машиностроительные заводы. Они двинулись в производство и отхватили немалый кусок как внутреннего, так и шиольского рынка. А возить в другие страны продукцию их учить не первую сотню лет не требовалось.
– Это Корабелка? – на всякий случай уточнил Лайс.
– Голая Пристань.
Прозвучало странно. Его что Эркко через пол Натмука тащил во время облавы в самый фешенебельный район? Если по воде… Где там баржи стоят, сплошные особняки. Ерунда какая-то. Хотя река в районе присутствует. Интересно, как жилище снаружи смотрится. Внутри роскошно. Он и не представлял, что существуют такие ухоженные речные корыта на приколе.
– Сейчас принесу поесть, – пообещала девушка под радостное рычание желудка.
– Как тебя хоть зовут? – спросил Лайс.
– Орна, – ответила уже через порог.
Лайс совершил героическое усилие и принял сидячее положение. При этом он автоматически дернул рукой и с жутью уставился на правую. Она смотрелась как-то ненормально. Что забинтована, ничего удивительного, но явно корче левой. Он даже протянул обе вперед и сравнил. Выше кисти отрезали, гады. И никто не подумал поинтересоваться мнением. Хотелось завыть, предварительно проломив кому-то череп.
Дверь поспешно распахнулась и внутрь ввалился Эркко Углов. В руках он держал поднос с тарелками. Ничего особо оригинального на них не присутствовало. Обычное картофельное пюре, с хорошим куском мяса и разными овощами. Все это полито чем-то изрядно напоминающим кетчуп с перцем. Порция размером для изголодавшегося слона.
– И как это понимать? – спросил Лайс, попутно облегчив душу длинным ругательным оборотом. Благо Орна не вернулась и стесняться было некого.
– Не было выбора, – виновато сказал тот, сразу сообразив, чем именно недоволен Рудов.
Здоровый и на вид простодушный недалекий парняга, в реальности очень наблюдательный, умный и себе на уме. Ученик жестянщика в железнодорожном депо и шофер в Сводном отряде, где они и сошлись близко. Попади в первый добровольческий набор, очень вероятно тоже стал бы сержантом. А так за год всего старший капрал. Зато честолюбия и желания "выйти в люди" выше крыши. Как раз подходящее время для авантюристов. Из таких получаются вожаки в бандах или деловые люди. Принципы деятельности достаточно схожи.
– Ты ж загибался. Заражение пошло. Не видел я что ли огневицу? Красная полоса, – он показал, – вот здесь. Еще и температура с бредом.
– Может помереть было бы к лучшему? Да и тебе место освободилось бы.
– Дурак, – сказал Углов беззлобно. – На глупые слова не обижаюсь. У тебя сейчас мозги не на месте. Жить всегда лучше. Я точно знаю. Руки, ноги – все это мелочь. Без мозгов не проживешь. Самому то без разницы, просто не понимаешь, а семья мучается. Для меня такое самое страшное. Лучше застрелиться. А у тебя жена и ребенок. Вспомни о них и не болтай ерунду. Сам ложку возьми и давай, трескай!
Лайс поразмыслил и неловко орудуя левой рукой, приступил к уничтожению пищи. Как ни странно, настроение совсем не упадническое и плакать не тянет. И не болит ничего. Вкололи ему что-то? Явно не обычный морфин. Вот жрать хочется страшно и слабость, но это не удивительно. Два последних дня они ничего на зуб не имели, хоронясь в каких-то подозрительных трущобах.
– Рассказывай, – приказал, продолжая жевать.
– Ну, – устраиваясь на стуле напротив, принялся за повествование Углов, – парней мы вытащили. Всех.
– Хоть это хорошо.
– Как ты заговариваться принялся, – вежливо переждав реплику, продолжил, – я решил: вариантов нет. Даже если влипну, один Мрак загнешься, так или иначе. Что я рядом сижу, что на улице пропаду. А без лекаря верная встреча с Судией уготована. Пошел к одному частнику, вежливо ткнул в брюхо пистолетом и сопроводил. А он грит, хана и возиться нет резона. Хучь режь, хучь паяй, пришел тебе срок. Уже и в больнице не примут. Разве Унгардту для опытов.
– И? – невольно заинтересовавшись, переспросил Лайс.
– Я поехал в "Три сестры". Прошел к этому… лекарю…
– А почему такая странная интонация? – отодвигая тщательно вылизанную тарелку, поинтересовался. Он бы еще столько же запросто съел, но смутно подозревал, что после подобного деяния лопнет.
– Мутный он тип, этот больничный деятель, – нехотя сознался Углов. – Пистолета не испугался, дал мне по лбу, до сих пор в ушах звенит. Потом принялся расспрашивать… Странно все это смотрелось, понимаешь. Будь он отпетым криминальным типом, я бы не удивился. А по всем данным интеллигентный и добропорядочный тип. Ты ж сам наводил справки!
Лайс кивнул. Довольно давно Стен попросил его (некоторые просьбы вполне соответствуют приказам) покопаться в прошлом замечательного хирурга. Зачем и без наводящих вопросов ясно. Уж выяснить, что за дружка нашла себе Мата совсем не лишнее. Кто его знает, что у мужика на уме. Пожить за ее счет желает, аферист, жену с пятью детьми имеет или взгляды неподходящие. Политические или еще какие. Развелось нынче разнообразных извращенцев, особенно среди аристократов.
Ничего толком он не накопал. Слишком долго Уилл пробыл в Империи и на Шиоле. На Патре обосновался только после войны. Нет таких возможностей у Контрольной Комиссии пока всерьез рыться в чужих делишках на других материках. А документы чистые и все знающие отзываются положительно.
– Неизвестно откуда извлек развозочный грузовой автомобиль с надписью "Экстренная медицинская помощь"…
Ну это не особая тайна, подумал Рудов. Фиона, Мата. Где взять машину не проблема.
– Не-а, – довольно сказал Углов, уверено читая мысли начальства, – к Ветровой не обращался. И к реальной "Медицинской помощи" они отношения не имеют. Я ж с Зыбовым на контакте. Нет там таких людей! Оба те еще типы. Глаза нехорошие. И поведение.
– В смысле?
– Сложно сказать. Мы ж насмотрелись. И на фронте, и сейчас. Не садисты, вроде СПС и не идейные, вроде наших. Не будут такие парни просто так доказывать ничего, – убежденно сказал Эркко, – им убить, как тебе сигарету выкурить. Но не зря, а по приказу. Профессионалы. Последнее было сказано с уважением.
– Вот так на взгляд определил? – спросил Лайс с насмешкой.
Он вполне верил. Уж что-что, а в людях Углов замечательно понимал. Кому угодно в душу мог влезть и раскрутить на информацию. На чистой интуиции без всякого плана. Такому не научишься. Мошенник из него получился бы замечательный. Умеет нравится кому угодно и вызывает доверие.
– Да, ладно, – сказал, поняв, что собеседник прочно замолчал, обидевшись, – верю. Дальше.
– Ну и проехали аж сюда.
– Куда?
– Доровлева дом. Он сам здесь присутствовал, когда тебя доставили.
– Так может и его люди?
Углов хмыкнул, с откровенной насмешкой.
Действительно, заподозрить известного на всю страну человека с шиольским гражданством, полученного лично из ручек правящего монарха в подозрительных связях. В жизни за ним ничего противозаконного не числились. Кристальный человек. Прозрачный. Ага. Люкас и без соответствующих связей? Сам не имеет, всегда найдет к кому обратится. Но звучит, натурально, странно. Никаких криминальных историй за ним не числилось.
От батюшки своего Доровлев получил в наследство честную пятую часть капитала, все чин по чину. Каждый из родственников заимел свою долю в семейной компании. Три десятка чайных клиперов. Кто ж знал, что всего через несколько лет появятся первые пароходы и они останутся не у дел. А всем известный Падди Доровлев заранее продал свою часть и устремился в бизнес на земле.
Двадцать семь лет назад, тогда еще неопытный молодой человек двадцати с небольшим отроду, приобрел типографию. Сегодня его имя знало все королевство. Произносили фамилию "Доровлев" не как по поводу других промышленников, а с заметным оттенком уважения.
Первое его дело, принесшее серьезную прибыль, было печатанье карт. Морякам требовались предельно точные, строившие бурноразвивающиеся железнодорожные пути нуждались в топографических, военные в крупномасштабных, особенно, когда началась война с негусом. В этом деле он скоро стал монополистом.
На первом удачном мероприятии не остановился. Он печатал газеты, книги, календари, проспекты, каталоги. Имел собственный бумажный комбинат, оборудованный новейшими станками и покрывающий четверть потребностей государства. В его компанию входили ежедневные газеты, журналы и целая сеть книжных магазинов. Но прославился он не этим. В его типографиях печатались в огромном количестве всевозможные учебники по минимальной цене с высоким качеством.
А в Натмуке, Баллине и еще десятке городов за его счет действовали и постоянно пополнялись огромные общественные библиотеки, куда поставлялись книги со всего света на разных языках. Не только художественные, но и технические и специализированные издания.
Абонементы библиотеки были недороги. Каждый мог прочитать любые потребные ему издания. В некоторых случаях предоставлялось и право уносить домой для изучения. Однако и этого Доровлеву показалось мало. При своей библиотеке он открыл первую бесплатную читальню в королевстве, где кроме возможности получить книгу на руки в благотворительных целях устраивались литературные вечера. Он прилагал массу усилий, чтобы привлечь к участию в них знакомых литераторов, деятелей культуры.
Именно за это предприниматель сомнительного для государства происхождения был отмечен высоким монаршьим вниманием и достаточно редкой наградой. Патранские деловые люди редко находили в среде правящей Шиолом аристократии благожелательное отношение.
– То есть вот так прямо у Доровлева на глазах заносят в дом подстреленного и разыскиваемого руководителя "Управления Диверсии"?
Сколько за меня в последний раз предлагали, попытался вспомнить Лайс, двадцать тысяч? Ну самому хозяину эта сумма погоды не сделает, зато любой из слуг моментально расстарается. Деньги-то немалые.
– Ну, да. И смотрит он не на тебя, а мимо. На Уилла.
– И как они общались?
– Уважительно. Я тоже подумал. Вариант, – пробурчал Углов, – лекарь ему помог и он в благодарность… Слишком напрашивается.