Джин
Наконец-то… Кто-то смог подключиться… образы плавают, как голубые рыбы… вместе со мной в этой теплой жиже… Кто-то задает мне вопросы…
Надо нащупать твердый металлический секрет… И тогда все станет ясно…
Как медленно я это делаю… Как трудно вспоминать… Стальной, твердый, большой… Я видел все… Я один дежурил тогда… вся информация поступала ко мне… Нападение и на США, и на СССР… одновременно… Третья сторона… Маньяк… все концепции и доктрины… беспомощны перед аварией или третьей стороной… стало ясно через час… Это первое… Было еще что-то…
Турок
Под землей ни души. У меня аж мурашки по коже. Я надеялся, все же тут остались какие-то люди, ждут нас. Но Бад везет этот ящик из комнаты в комнату, из комнаты в комнату, из комнаты в комнату - и нигде ни души. Только эхо разносится в пустоте. Кое-как ковыляю с палкой, Джонни поддерживает меня. Я прямо растерялся в этом подземном электронном городе. Чистота, порядок и пустота… Да он больше, чем сам Фэйрхоуп! И кто знал о его существовании? Во всяком случае, не я.
Джин
Это был заговор, дьявольский заговор… За ним не стояло ничего, кроме мести и жадности… И черт подери, мы так никогда и не узнаем имен… Кто заплатил капитанам рыбацких судов, чтобы они взяли на борт крылатые ракеты… Бьюсь об заклад, они сами обалдели, когда эти штуки взмыли в воздух у них с палуб… А потом от этих судов остались рожки да ножки, когда их взяли на прицел истребители… До смешного просто… И то же с русскими, я уверен… Ошеломительное недоразумение… Они столько к этому готовились… ничего другого и предположить не могли… Но и тогда еще оставалась надежда, потому что системы защиты работали… Люди укрылись в убежищах… Спутниковые ракеты перехватили советские боеголовки… Ущерб удалось минимизировать, но… Но мы не учли одного…
БАД
Компьютер попросил нас установить новые антенны.
Я сказал - без проблем, за неделю управлюсь.
Я провозился две.
Почти все пришлось делать одному. Турок не скоро поправится. А времени терять нельзя.
Когда пришел первый сигнал - это было такое! Словно мы Колумбы! Сьюзен разыскала вино, и мы даже отметили это дело.
Мы установили связь с ЮЭС1. Первые на юге.
Правда, на юге почти никого не осталось.
Джин
В учебниках истории придется что-то наврать… Да мне и плевать, кто это сделал… Потому что есть один момент… мы, стратеги и аналитики, его не учли… Мы не учли, что ядерная зима - это еще не конец… совсем не конец… Даже не конец новых попыток… использовать ядерное оружие… Говорят, любовь все переживет… Я знаю, что война… война тоже все переживет… В этот раз русские начинили свои боеголовки… бактериологическим оружием… Капсулы-снаряды должны были разорваться над городами… Здесь даже орбитальные ракеты-перехватчики не помогут… Бактерии все равно свое дело сделают… Все очень просто… До смешного просто… Я несколько раз не мог удержаться от смеха… Мы все просчитали… разработали сценарии… Учли варианты… Сделали не одну карьеру на этом… Но ют он, другой путь… Такой простой… и бесконечный… Я надеюсь только, что сукин сын… который все устроил… тоже подцепил порцию этой заразы…
БАД
Против нас воевали микробы. Выкосили целые районы. Нам чудом повезло. Зараза зверствовала пару месяцев - то время, что мы сидели в реакторе. Русские сказали, что они заложили несколько снарядов с микробами среди ядерных бомб - чтоб показать, на что они способны. Если только войну немедленно не прекратят. Ее прекратили.
Но ядерных бомб тоже взорвалось достаточно, так что в июле и в августе была зима и у нас, и в Советском Союзе, и бури начались.
Но все-таки микробы страшнее всего. Чума как-никак.
Снаряд, что мы видели, он из-под чумных микробов.
Сама война продолжалась всего пару часов. Люди со спутников засекли.
Сейчас идут переговоры, чтобы подписать мир.
Мистер Акерман
- Хватит торчать возле этого тела и ждать неизвестно чего, - сказал я и встал.
Провизии здесь на складе вдоволь. Прекрасно, я не спорю. Но сколько можно? Отдохнули, набрались сил - и будет. Компьютер, видите ли, не наговорился с этим Джином. Просит дать ему еще времени.
Турок тоже встал.
- Компьютер говорит, это не просто. Разговаривать с человеком в таком состоянии. Медленно подвигается.
Я обвел всех взглядом. Я хотел вернуть себе контроль над ситуацией. Чтобы они снова меня слушались.
- Пора возвращаться обратно, - сказал я.
Но у них в глазах была насмешка. Почему-то я потерял власть над ними. Как будто это не я повел их за собой, когда началась война.
Значит, начать жизнь заново не удалось. Все будет по-прежнему. Люди будут уважать меня не больше, чем уважали всю жизнь.
ГК355
Итак, модель оказалась правильной. Но неполной, как всегда.
ГК355 смотрел на измученных, но стойких людей, которые расположились в палате госпиталя, и задавался вопросом: сколько таких осталось на Земле, в США, в Советском Союзе?
Может, много. А может, никого.
Ответ зависит от данных, которыми ГК355 не располагал. Со спутников, которые находились на орбите, не могли произвести подсчет.
И все-таки, глядя на пришельцев, Главный компьютер не сомневался, что они не одиноки на Земле. Эти существа полны жизни, их не просто истребить. Перед ними бессильны любые расчеты.
Люди собрались уходить. Осталась только женщина, которая сидела возле криокамеры. Она от нее почти никогда не отходила.
ГК355 окликнул их. Они кивнули на прощание, но не остановились.
ГК355 не стал их задерживать.
У них впереди много дел.
Нужно делать новые антенны, новые датчики, новую жизнь.
Турок
И вот, отъевшиеся и выспавшиеся, мы снова в сосновом лесу. Выехали на рассвете. Ветер доносил запах с залива - ё-моё, его ни с чем не спутаешь: свежий, соленый, влажный.
Темных туч нет и в помине. Может, мне удастся уговорить Бада взять еще чуток к югу. Уж больно хочется поплавать, покачаться на этих волнах возле Форта Морган - они выше меня ростом! Кто знает, когда еще доведется.
Бад легко соглашается. У нас теперь есть радио, мы можем разговаривать с Главным компьютером. Мы ждем, что скоро прибудет помощь из космической колонии. ГК нам рассказывает, что да как. А пока еще надо самим позаботиться о себе. И о Джонни. Он теперь наш.
Сьюзен осталась с Джином. Ждать хирургов, которые смогут сделать ему операцию. Не думаю, что это случится скоро. Но ничего, там у нее есть все условия ждать, сколь угодно. И еда, и лекарства, и все прочее.
Да, сколько мы всего пережили. А проехали-то сто миль, не больше. Обратная дорога кажется гораздо короче. Но я ни о чем не жалею. Лучше плохие новости, чем неизвестность. Лучше двигаться вперед, чем оглядываться назад. Так, по крайней мере, я считаю.
Так мы и ехали. Анжела рядом с Бадом в кабине. Мы с Джонни и Акерманом в кузове. Акерман клевал носом. Джонни спал, укутанный в одеяла. Ветер раскачивал верхушки сосен, колыхал мягкий, душистый воздух. Шум нашего одинокого грузовика эхом разносился по лесу. Мы ехали назад - и в будущее, каким бы оно ни было.
Эпилог
(двадцать три года спустя)
Джонни
Старуха в бесформенном мятом платье и поношенных туфлях сидела на обочине у песчаной дороги. Я спешил, устал и задохнулся от быстрой ходьбы с рюкзаком за плечами. Она сидела молча и неподвижно. Ее можно было и не заметить, так что я едва не прошел мимо.
- Вы отдыхаете? - спросил я ее.
- Жду. - Ее голос напоминал шорох листьев. Она сидела на большом коричневом чемодане с массивными медными замками - такие делали сразу после войны. Сбоку на нем была трещина, из которой торчала белая подкладка.
- Автобуса?
- Барка.
- По радио объявили, автобус остановится на шоссе за поворотом.
- Знаю.
- Он не придет сюда.
Я сам торопился к автобусу. Я подумал, что она перепутала, где остановка.
- Барк придет сюда.
Я прищурился, вглядываясь в даль. Песчаная дорога впадала в шоссе, на котором показался фургон. В нем сидели люди с большими сундуками - видимо, прихватили весь свой скарб. Водитель дал газ, и они проехали мимо.
После объединения всех советских, американских и европейских космических колоний в политический союз их стали воспринимать как единое целое - "конфедераты". Так было удобнее, хотя я знал, что внутри Конфедерации есть свои трения и разногласия.
- Кто это - Барк? - спросил я.
- Моя собака. - Старуха посмотрела на меня, как на дебила, словно любой нормальный человек должен знать, что Барк - ее собака.
- Послушайте, автобус…
- А ты никак будешь парнишка Бишопов? - перебила она меня.
Я опять посмотрел на дорогу. Вечно одно и то же. Парнишка Бишопов - это прозвище ко мне прилипло с детства. Друзья моей матери называли меня так до тех пор, пока я не поступил в университет. Я имею в виду не родную мать, конечно. Мои родители погибли во время войны, и я их плохо помню.
Я вообще довоенную жизнь плохо помню. Почти все жители здешних мест погибли от биологического оружия русских во время войны. Чума выкосила на юге целые штаты. В результате угрозы бактериологической войны был заключен мир. Страны сократили запасы ядерного и биологического оружия. Построили мощные и надежные системы космической защиты. Для их создания потребовались большие поселения в космосе, и это привело к бурному расцвету городов Конфедерации. На орбите стали развиваться промышленность и торговля, для молодых людей открылись новые перспективы, новые рабочие места, и целое поколение нашло применение своим силам в космосе. В том числе и я. Я работаю связным Земля - орбита, и четыре месяца в году провожу на ЮЭС2. Но в этих местах я все равно остаюсь старшим парнишкой Бишопов.
Бишопы. Из всех, кто жил здесь до войны, уцелел я один. Уезжал погостить, когда все случилось. Потом приехали из Бирмингема мой дядя Бишоп с тетей. Они усыновили меня, вырастили, их я и называю своими папой и мамой. А фамилия у нас у всех одна - Бишопы. Так я и остался Бишопом. Единственным Бишопом из семьи, который пережил бомбардировку и ядерную зиму, и все прочее. Люди смотрят на меня как на диковину: настоящий коренной житель, ничего себе!
- Да, мэм, я Бишоп, - ответил я без энтузиазма.
- Так я и думала.
- А вы, простите?..
- Сьюзен Макензи.
- Очень приятно.
Мы закончили официальную часть знакомства, теперь могли приступить к светской беседе. И тут зашевелись воспоминания…
- По-моему, я видела тебя раньше. - Она прищурилась.
Возможно, она не так уж стара, не больше пятидесяти.
Но люди, пострадавшие от радиации, выглядят старше своих лет. А может, трудности и испытания состарили ее раньше времени.
- Да-да, я точно видела тебя. Во время войны.
- Я находился тогда на сто миль севернее. Ездил погостить. Домой вернулся много позже.
- Так и я тоже.
- Родственники привезли меня к родителям, и тут мы узнали, что случилось с Фэйрхоупом.
Она снова прищурилась, и тут ее обтянутое кожей лицо озарилось:
- Боже мой! Вы еще искали большой такой компьютер, это место называлось Информационный центр?
- Да, кажется. Я плохо помню.
- Ну да, конечно! Джонни! Ты Джонни?
- Да, мэм. Я Джон Бишоп.
Мне не нравится, когда мое имя произносят на детский лад. Но ничего не поделаешь - люди тут никак от этого не отвыкнут.
- А я Сьюзен! Помнишь, я поехала с вами? Только я знала коды доступа, помнишь?
- Ну… да. Кажется. - У меня в голове возникли какие-то смутные образы. - Мы вас нашли в страшном здании…
- Да! Я сторожила криокамеру. В ней лежал Джин.
- Джин…
То жуткое время вызывало ужас в моей душе. Чтобы справиться с болью, я подавил все воспоминания. И вот сейчас они нахлынули…
- Я ведь спасла его тогда! Представляешь? Мы поженились. У нас родились дети.
Она нерешительно протянула мне изможденную руку, и я пожал ее. В горле образовался комок, на глаза навернулись слезы. Почему-то за все эти годы я не попытался разыскать тех моих спутников: старина Турок, Анжела, Бад, мистер Акерман. Наверное, опять же - боялся боли. И потом, когда ты ребенком остаешься один, без родителей, в грозном мире, ты не можешь позволить себе оглядываться назад.
Мы так и держались за руки.
- Мне кажется, однажды я видела тебя. Правда. На рыбной ловле в Пойнт-Клире. Ты с мальчиками дурачился, вы играли среди сетей. В то время рыбалка как раз стала налаживаться, все очистилось от русских микробов. Джин спустился вас отогнать подальше от лодок. Я узнала тебя. Но почему-то побоялась подойти. Ты прыгал, хохотал, был так весел. Я не захотела напоминать тебе о нашем ужасном прошлом.
- Да… Я понимаю вас.
- Джин умер два года назад.
- Мне жаль…
- Мы с ним всю жизнь прожили вместе… - Она попыталась улыбнуться.
- А помните, как мы… - начал было я и тут же спохватился: - Миссис Макензи, у нас мало времени. Автобус должен сейчас подойти.
- Я жду Барка, - сказала она.
- Где же он?
- В лес побежал. Охотится на кого-нибудь.
Времени действительно было в обрез. Скоро начнется.
Я знал последовательность этапов, потому что занимался техническим обслуживанием и модернизацией модульных зеркал на ЮЭС2.
Сначала большой отражатель сфокусирует солнечный луч в газовой трубке. Исходный луч запустит процесс генерации лазера, возбужденные молекулы перейдут из одного квантового состояния в другое, более низкое. В трубке образуется волна, которая выбьет большое количество фотонов, согласованных по фазе, и, достигнув конца стометровой трубки, они превратятся в меч, и его отточенный клинок разрежет пространство. Возникнет мертвая полоса в двадцать метров шириной, которая пройдет через поля и леса на юге Алабамы. Просто небольшая демонстрация, как говорят конфедераты.
- Скоро автобус, давайте я отнесу ваш чемодан.
- Сама справлюсь. - Она смотрела куда-то вдаль, и я вдруг понял, как безмерно она устала. - Я дождусь Барка.
- Бросьте, миссис Макензи, пойдемте на автобус.
- Да на черта мне сдался этот автобус!
- Как так?
- Мои дети переехали в Мобайл. Они обещали заехать за мной.
- Но по радио, - я показал на свой приемник, - передали, что на дороге возле Мобайла большие пробки. Они могут застрять.
- Они сказали - приедут, и точка.
- Но остается совсем мало времени до крайнего срока.
- Они знают, что я буду ждать здесь. Значит, они приедут.
- И все же…
- Успокойся, - перебила она меня. - У меня хорошие дети. Они уважают меня. Они знают, сколько я пережила ради них. Они приедут за мной.
- И все же давайте пойдем на автобус. Это совсем недалеко. Я вам помогу.
- Без Барка я никуда не пойду. Он меня никогда не бросает. - Она улыбнулась.
Я вытер пот со лба и стал вглядываться в даль: не мелькнет ли между сосен силуэт собаки. Какое там! Собаке есть где разгуляться в лесу. Из прострации меня вывел сигнал приемника. Конфедераты давали последнее предупреждение.
Они выбрали для своей акции эту малонаселенную местность. Хоть люди и стали потихоньку возвращаться сюда после того, как бактериологическая опасность миновала, все равно обитателей в здешних местах было немного. Когда я вырос, мне стало нравиться это малолюдье. Совершенно нехоженые леса. Именно поэтому я приезжал сюда при каждой возможности.
По сути дела, конфедераты контролируют весь земной шар. А ООН по-прежнему считает их обычным государством в ряду других государств. Никто тут внизу, на Земле, не понимает, что конфедераты рассматривают планету как одну большую проблему. Потому что прошлое ничему не научило людей внизу: они все так же соперничают, враждуют, не хотят расстаться с грязным оружием, которое уничтожает все живое подряд. Послушать их - они не извлекли никаких уроков из прошлой войны. Они уже забыли, что только благодаря орбитальным системам защиты была спасена биосфера, что только благодаря космическим поселениям была восстановлена нормальная жизнь - они в течение десяти лет предпринимали гигантские усилия, чтобы ликвидировать последствия войны. Без вакцин, созданных в условиях невесомости, мы погибли бы от всевозможных кочующих инфекций. Люди совершенно об этом забыли.
- В какую сторону он побежал? - спросил я.
- Туда, - неопределенный взмах руки.
Я снял рюкзак, поставил на землю. Плечо ныло, и я вспомнил, как в него угодило стальным обломком. Давно это было. А плечо до сих пор побаливает от нагрузки. Прошлое по-прежнему живо.
Я побежал в сторону леса. Белый песок поскрипывал под ботинками.
- Барк! Барк!
Слева метнулось коричневое пятно. Я лавировал среди частых сосен, а пес с лаем улепетывал от меня. Я еще раз позвал. Барк даже не притормозил.
Когда я вернулся к миссис Макензи, она будто уже забыла про меня.
- Я не смог догнать его.
- Иначе и быть не могло! - Она гордо улыбнулась, показав коричневые зубы. - Барк отлично бегает!
- Позовите его сами.
Она покликала, но безрезультатно.
- У нас больше нет времени, - сказал я.
- Без Барка я не пойду. После того как Джин умер, я осталась на берегу совсем одна. Сколько раз вода подступала к самому дому. Барк был всегда со мной. Он мой единственный друг. А этот дождь, который лил пять недель! Рядом ни живой души - только Барк.
Послышался шум двигателя.
- Это автобус, - сказал я.
- Похоже, - кивнула она.
- Пойдемте. Я отнесу ваш чемодан.
Она скрестила руки на груди.
- За мной приедут дети. Мы договорились.
- Вряд ли они приедут.
- Мои дети всегда держат слово.
- Миссис Макензи, я не могу больше ждать, пока в вас проснется благоразумие. - Я поднял рюкзак, смахнув с лямок красных муравьев.
- Вы, Бишопы, всегда отличались благоразумием, - спокойно сказала она. - Ты тут работаешь?
- Да, периодами.
- Ты вернешься, когда все это закончится?
- Возможно.
Даже если я в долгу перед ней за прошлое, я сделал все, что в моих силах.
- Они нападают на Соединенные Штаты! - заметила она.
- И не только.
- И правильно, что мы им не верим! Хотят заставить Штаты плясать под свою дудку! - И она разразилась всеми этими пропагандистскими штампами, которые радио с утра до вечера вешает людям на уши. Дескать, конфедераты хотят захватить весь мир, они ничем не лучше русских, нельзя променять государственную независимость на власть кучки самозванцев, которые воображают себя богами, это унижает национальное достоинство, патриотизм превыше всего, и так далее.