Не могли они прилететь с Земли. Даже если предположить, что пропавшие экспедиции, отправленные на кораблях с преобразователями Хольдермана прошлого поколения, не погибли, а добрались сюда, все равно ничего не склеивается. Не так давно эти экспедиции пропали. Не могли они успеть крепко здесь обосноваться. Не могли успеть построить космодром, новые корабли, пусть и примитивную, но технику и оружие. Расплодиться не могли. И зачем им выряжаться в черное? Ни на одну из форм земных служб последнего века эти черные кители похожи не были.
Кто эти люди? Откуда здесь взялись? Почему говорят на доступном землянам языке? Что вообще происходит?
И почему чертово головоногое чучело, если гуманоиды для этой планеты чуждые, делает различие между ними? Почему те, что в черном - чуждые, а для него, Богданова, Баркера и японцев нашлось другое определение?
К чуждым осьминог относился явно без симпатии, скорее, со скрытым если не страхом, то опасением. Погребняка он не боялся. В чем разница?
Ксенофобия тонких различий не знает - в этом Александр был уверен более чем на сто процентов. Работа в Агентстве не просто учила этому. Ксенофобия была одним из основных методов манипулирования. Одним из китов, на которых держался мир.
Чтобы не грызться со своими, нужны чужие. Страшные, опасные или гадкие, второсортные, но чужие. Только тогда есть зачем объединяться с соседом. Если чужих нет, чужим становится ближний. Найти врага извне, чтобы объединиться. Иначе человека не отучить видеть врага в любом другом человеке. Что поделать, если человечеству для развития нужна борьба?
Потому инопланетяне - миф, придуманный Агентством, - были ложью во спасение. Вот только мифом они оставались до сегодняшнего дня.
Теперь чужие были вполне осязаемы. И как человек, не понаслышке знающий, что такое ксенофобия, Александр мог уверенно сказать, что для любого землянина два поставленных рядом головоногих существа выглядели бы одинаково мерзкими и опасными. Вызывали бы одинаковые эмоции.
Осьминог же каким-то образом гуманоидов различал. Можно ли было сделать из этого вывод, что аборигенам ксенофобия неведома? Возможно, но…
Плавный поток мыслей оборвался.
Осьминог прыгнул в очередной раз, но не вперед к следующему стволу, а свалился вниз по косой дуге. Поднялся. Перекатами, в развалку побрел к отставшему Александру.
Ухмылки теперь головоногий не вызывал. Видимо Погребняк устал настолько, что забавности окружающего мира его уже не трогали.
Существо приблизилось, щелкнуло пару раз, словно спрашивая разрешения на что-то.
- Чего хочешь? - пробормотал Александр. - Говори уже, не трещи.
Будто того и ждал, Осьминог выпростал вперед щупальце и мягко опустил его Погребняку на макушку.
Он снова ощутил присутствие. Не просто прикосновение, а контакт. Вернее, возможность контакта. Объяснить разницу Александр не рискнул бы. Но отличие имелось. Как если бы в комнате находилось, помимо него, два человека. Только один спал, а второй просто сидел молча. Отстраненный Осьминог походил на спящего. Когда касался головы, превращался в молча сидящего рядом.
Впрочем, молчало существо недолго.
"Надо остаться на месте".
- Пришли уже? - не понял Александр.
"Не ты, - шевельнулось в голове. - Тебе ждать. Я буду обратно".
- И долго ждать?
В голове заворочался импульс, но образ так и не возник. Видимо, местное определение времени сильно отличалось от привычного.
"Нет понимания", - грустно подвел итог неудачной попытке Осьминог.
- Ладно, - отмахнулся Александр. - Иди себе. Я подожду.
"Только тебе оставаться на месте", - предупредил тот.
Александр кивнул, и щупальце покинуло его макушку.
Осьминог покатился в сторону. На какое-то мгновение возник соблазн проследить за ним, но Погребняк отмел эту идею.
Головоногий тем временем скользнул по стволу. Выше, еще выше. Александру стало ясно, что на уровне глаз Осьминог скакал только ради него. На высоте примерно в два с половиной человеческих роста существо замерло и выпулило, отлетая от деревьев с такой скоростью, что уже через пару секунд Александр потерял его из виду.
Погребняк удивленно присвистнул. Оставшись в одиночестве, он мог себе это позволить. Да, даже если б он и захотел проследить за аборигеном, догнать его не получилось бы ни при каких обстоятельствах.
Полностью отданный во власть компьютера экзокостюм - и тот не смог бы развить такой скорости в условиях джунглей.
Александр подошел к дереву, вяло опустился на землю и откинулся головой к стволу. От усталости и непроходящих сумерек хотелось спать, но позволить себе такую роскошь он сейчас не мог.
Специалист по контактам с внеземными цивилизациями провел ладонью по влажному лицу, проморгался и выудил записную книжку. Крохотная электронная игрушка не только создавала пометки, но и хранила в себе терабайты самой разнообразной информации, закачанной хозяином. Не все знания человечества, но достаточно, чтобы восполнить некоторые пробелы в собственных познаниях.
Александр включил гаджет и приготовился долго, много и нудно читать. Других функций, помимо работы с текстом, у примитивной электроники не было.
Глизе 581-g. 02:00 с момента высадки
Назвать это камерой было нельзя. Если бы не витражные окна, забранные решеткой, и узкие нары вдоль стен, это походило бы на комнату в эксцентричной гостинице.
Высокий сводчатый потолок с небольшими контрфорсами, маскирующими вентиляционные отверстия, мозаичный пол со странными угловатыми рисунками, не то буквами, не то геометрическими символами. Каменные стены.
Около выхода был оборудован небольшой сантехнический узел, стеснительно огороженный невысокой перегородкой с красивой, но немного неуместной горгулией, сидящей на самом краю стенки. Над дверью красными, неизвестными Игорю камнями было выложено какое-то изречение, но Богданов не смог разобраться в закрученном готическом шрифте. Судя по всему, в тексте говорилось что-то про народ.
- Вот тебе и встреча двух цивилизаций… - вздохнул Игорь.
Кадзусе грустно посмотрел на капитана.
- Вы про эту медузу со щупальцами?
- Какую медузу?
- Ну, ту, что скакала в саду. Ее еще застрелили.
- А, клубень… - сообразил Богданов. - Нет, я про этих… А почему вы про нее вспомнили?
- Если говорить о двух цивилизациях, то, пожалуй, только применительно к этой медузе. В остальном - тут только одна цивилизация. Наша и еще одна наша.
- Вы все же думаете, что они с Земли?
- А вы думаете иначе? - Кадзусе удивленно посмотрел на Богданова.
Тот вздохнул.
- Просто не понимаю… Оттого, наверное, и ищу какое-то фантастическое допущение. В конце концов, может быть, это просто галлюцинация или предсмертный бред?
- Ну, капитан. - Кадзусе поморщился. - Зачем же опускаться до пошлостей.
- Согласен. - Игорь прошелся по комнате. Повернул рукоятку крана в санузле. Зажурчала вода. - Только холодная.
Он чувствовал себя слегка оглушенным. Будто рыба, которая из жадности ухватилась за приманку, но вместо вкусного червяка, получила крючок в губу. Игорь понимал, что инициатива начисто уплыла из его рук. И теперь от него, фактически, ничего не зависит. Потому в суждениях чувствовалась необычная, глупая легковесность. Думать и решать не хотелось. Да что тут решишь, когда тебя заперли в каменном мешке.
Кстати, о запорах.
Богданов подошел к двери, провел ладонью по гладкому отполированному дереву. Нет ручек, нет замочных скважин. Открывается снаружи. Есть только небольшое оконце на уровне глаз. К тому же, забранное толстой решеткой. Ее, конечно, можно выломать, но что толку?
- Странно другое, - Кадзусе сидел как прилежный ученик, положив ладони на колени и держа спину прямо. - Они не забрали мой чемодан.
Игорь покосился на чемоданчик с красным крестом.
- Действительно странно. А там что-нибудь есть?
- Вы имеете в виду оружие? Нет. Но некоторые препараты могут быть весьма опасны. Это расширенная аптечка. Знаете расположение препаратов?
- Да. - Богданов вспомнил как старательно в них, молодых курсантов, вдалбливали порядок расположения медикаментов в таких вот чемоданчиках. До автоматизма.
- Так вот бокс 4Д. В автоматическом инъекторе. Шесть капсул в магазине, три капсулы подряд - кома. - Кадзусе посмотрел на Игоря. - Это я на всякий случай.
Игорь промолчал.
- Знаете, я ни о чем не жалею, - вдруг сказал японец. - Мы вырвались в дальний космос. У нас получилось. Мы первые ступили на планету в другой звездной системе. Я ни о чем не жалею.
- Кадзусе?
- Что? - Доктор посмотрел на Богданова. В раскосых, черных глазах не читалось ничего.
- Мне как-то не нравится ваш настрой. Я по-прежнему верю, что контакт состоится.
Японец только хмыкнул в ответ.
- Все может быть. Но на всякий случай: я ни о чем не жалею.
И он снова положил ладони на колени.
- Как вы считаете, Кадзусе, откуда они тут?
- Вы про людей?
- Конечно.
- С Земли.
Игорь вздохнул. Доктор явно устал.
- Поспите, Кадзусе. Я подежурю.
Удивительно, но тот послушался. Улегся на нары, обхватив чемоданчик, как ребенок обхватывает любимую игрушку.
"А ведь ни у кого из нас нет детей… - вдруг подумал Богданов. - Кадзусе, Мацуме… Нет. Один слишком занят наукой, чтобы заводить семью, второй слишком погружен в себя. Может быть, у Баркера?"
Игорь вспомнил ту знойную блондинку, что обещала ждать Кларка на Земле. Нет, вряд ли у американца есть дети. Скорее всего, Баркер такой же, как и Богданов, только более удачливый. По крайней мере, его девушка - ждет.
"А моя? - Игорь присел на край койки. - А моя ищет лучшей жизни. Впрочем, она и не моя уже… Хотя, может быть, это и хорошо, что не ждет. Кто его знает, как тут сложится. Не будет ни страданий, ни слез… Больно не будет. А если вернусь, так тоже ничего страшного. Всегда можно будет сказать, вот, смотрите от какого я ушла… Как ни крути, а Катерина - в выигрыше".
Он усмехнулся. Мысли о бывшей женщине теперь не приносили боли, только легкую грусть. Будто баламутили какой-то осадок в душе. И ничего больше.
"Получается, что рыдать по нам будет особо некому. Родителям разве что. Вот у японцев они есть. Я сирота, Баркер тоже. Интересно, может, у Погребняка дети имеются? А родители? Я ведь про него почти ничего и не знаю. Где он сейчас?"
Исчезновение специалиста по контактам было одним из самых загадочных моментов во всей этой нелепой истории. Круче было только наличие немцев, живущих по укладу бог знает какого, забытого века, на расстоянии двадцати световых лет от Земли.
Куда можно деться из космического корабля, за несколько секунд до высадки? Или он остался внутри? Но где? Между переборками застрял?
По всему выходило, что Погребняк, как джокер в карточной колоде: то ли сыграет, то ли нет. Никому не известно. Где и кому выпадет, тоже. Нужная карта или бесполезная? Это уж как игрок распорядится. А кто у нас игрок?
Игорь вздохнул. Уж точно не он…
Спящий Кадзусе вдруг жалобно застонал, заворочался.
Богданов встал, прислушался. Но доктор успокоился, вздохнул чему-то своему и затих. Игорь снова прошелся по камере. Потрогал запертую дверь.
Бездействие раздражало.
Сейчас бы очень пригодился экзоскелет. И чувствовал бы себя увереннее, и любые двери с решетками - не преграда.
Но существовала внятная инструкция, согласно которой следовало полностью предотвратить возможность попадания земных технологий особой важности, в руки представителей иной цивилизации. Экзоскелеты вместе с множеством других полезностей как раз к такой технологии и относились. Поскольку человечество еще не сталкивалось с этими самыми иными цивилизациями, то инструкции, как думал Игорь, составлялись чиновниками из Агентства, что называется, от балды. А жаль.
Богданов поднял голову и в сотый раз попытался разобрать готический шрифт над дверью. Безуспешно.
"Красиво… Непонятно, но красиво. Тут все красиво, внушительно так. Дома, город. Про замок и говорить нечего. Только мрачновато. Но красиво. И непонятно".
Мысленно он снова припоминал все, что знает о том периоде истории в котором, казалось, очутился.
Политическая раздробленность, ставшая результатом нескольких мировых войн. Имперская политика некоторых национальных правительств. Неизбежные издержки становления глобального общества. Все по учебнику.
Музейные экспозиции. Солдаты, плакаты. Стратегия и тактика. Стрелочки на картах. Но было что-то еще, что-то такое особое, что колыхнуло сознание тогда, когда их грузили в машину с крытым верхом. Что-то было в том жесте, которым солдат указал им на грузовик. Идите мол… и стволом так, раз… Чтобы точно было ясно, куда идти и кому.
Было что-то в этом. Такое, что выплыло на мгновение в голове, и снова кануло в темноту, словно затаилось до поры до времени. Напугало и исчезло.
Хотя, с чего бы?
Ну, немцы, ну, фашисты.
Солдаты, плакаты. Стрелочки, крестики. Политическая раздробленность, имперская политика. Глобальное общество, финансовая свобода. Учебник.
Чего бояться? Ведь было в истории всякое.
А до того был феодализм, тоже штука, наверное, не сладкая… Но почему-то Игорю казалось, что встреть они на этой планете развитый или не очень феодальный строй, это испугало бы значительно меньше. Глядишь, и Погребняк бы никуда не пропал. А вот как вышло…
"Но почему здесь? Почему немцы, а не, скажем, китайцы? Откуда?" - Игорь почувствовал, что ему в какой-то степени обидно. Будто у него как-то особенно ловко отобрали победу. Не он первым в истории человечества достиг далекой звезды. Оказывается, это уже кто-то сделал. И этот кто-то не только достиг звезды, а колонизировал планету и живет тут себе…
В сложившихся условиях обида была, конечно, очень смешная. Будто других проблем не было.
В то же время…
Баркер лежал на нарах, закинув руки за голову, и рассматривал потолок. Камера, а Кларк ни минуты не сомневался, что это была именно камера, им досталась просторная. На стенах виднелись следы крепления других нар. Был стол и две скамьи. Все прикручено к полу и сработано добротно, на сварке, чтобы нельзя было ни разобрать, ни отодрать. Туалет был отгорожен стенкой, и на ней Кларк обнаружил выцарапанные чем-то металлическим слова. Обычные в такой ситуации скабрезности. И еще имена. "Густав. 12.34.102", "Альбрехт. 23.01.90". Были и еще какие-то надписи, но в камере было темновато, и Баркер их не разобрал.
Что означали цифры, сказать было невозможно. Может быть, странные местные даты, может быть номера статей, по которым шли местные заключенные. Или вообще какие-нибудь экзотические параметры, вроде того, как женщины пишут о себе: "90/60/90".
Кларк вздохнул.
У той, что осталась на Земле, все так и было. Ну, разве что нижние 90 были чуточку больше, на целых семь сантиметров…
Баркер встряхнул головой, чтобы выгнать ненужные мысли.
В остальном, если сделать поправку на местную архитектуру, камера была самой обычной. Потолок, пол, нары, параша. Что еще можно придумать? Человеческая мысль в этом смысле на удивление консервативна.
- Как ты думаешь, что с нами будет? - спросил Мацуме.
Он сидел на самом краешке лежанки и грустно смотрел в одну точку.
Баркер пожал плечами.
- Да кто его знает… Не от нас зависит. Хотя, можно предположить, конечно. Сначала помаринуют как следует. Пока там начальники разберутся, кто такие, почему и откуда. Потом они будут соображать, кто из них за что отвечает. Затем - кому надо с нами общаться, вопросы задавать и все такое…
- Откуда ты знаешь?
- Бюрократия везде одинаковая. Да и люди, одни и те же. С некоторыми, конечно, отличиями. - Баркер вздохнул.
- Ты про что?
- Да так… - Кларк повернулся в сторону Мацуме. - Ты, и правда, не понимаешь?
- Нет. - Японец испуганно мотнул головой.
- А ведь вы с ними в союзе были.
- С кем? Кто?
- Японцы. - Баркер оскалился. - Мир завоевывали. А?
- Мир? Мы? - У Мацуме отвисла челюсть.
- Ну да. - Кларк снова повернулся на спину. - Историю надо учить, Мацуме. Историю. Полезная штука. Так что, смотри. Может, к тебе они хорошо отнесутся. Еще нас всех вытащишь.
- Куда мне?..
- Главное, не паникуй. Все будет хорошо.
- Так ты думаешь, что нас потом будут допрашивать?
- Обязательно. Как полагается. Но ты все равно не волнуйся. Это они сейчас волнуются, бегают, поди, по лестницам, из кабинета в кабинет. Что такое? Откуда? Так что ты для них, сам по себе, событие небывалое. Одно меня только волнует…
- Что?
- Как бы Погребняк им чего не устроил. Он мужик решительный. Иногда даже слишком. Хотя, может это и хорошо.
- Он, наверное, на корабле остался, - предположил Мацуме, но Баркер покачал головой.
- Нет. Саша Погребняк не на корабле. Это я тебе точно говорю.