Глизе 581-g. 04:57 с момента высадки
Осьминога не было долго. Настолько долго, что Александр успел перерыть гору информации, кое-что накопать, кое-что сопоставить и сделать кое-какие выводы.
Самым сложным вышло начало поиска. Что искать, когда не знаешь, что искать? Александр размышлял недолго, затем ввел в строку поиска "дубовые листья". В энциклопедических текстах значилось, что это один из символов Германии и США, использовался в геральдике, одежде, чеканился на орденах и монетах, печатался на деньгах. Других файлов высыпало столько, что ковыряться в них было бессмысленно.
Погребняк пропустил никчемный поток информации и снова задумался. Нужен другой запрос, или уточнение. Он напряг память.
У начальственного типа с космодрома на форме выделялись только эти листья. Хотя нет, не только. Что-то там еще поблескивало. Поблескивало на форме… Звезды?
Чувствуя, что цепляет удачу за хвост, он задал новый запрос "дубовые листья и звезды". На этот раз сработало четко. Три листа, две звезды. Знаки различия обергруппенфюрера СС и СА.
Александр принялся шлепать новые запросы, присвистнул. Организации на букву "С" выходили далеко не военными и давно не существовали. Звание же приравнивалось к генералу армии. Понятно теперь, чего те в черном так лебезили. От таких шишек в самом деле может зависеть и карьера, и судьба, и жизнь. Вот только не могло здесь быть этой шишки, как и других в черной форме.
Так, стоп! Глазам своим Погребняк доверял, а потому слюнявые "не может быть" решил отбросить сразу. Может быть, не может - какая разница, если в реальности оно есть?
Откуда? Как? Каким образом? Это вопросы, но и их стоило отложить. Сейчас важнее было понять, с чем именно они столкнулись. И Александр стал мурыжить электронку дальше.
Работал быстро. Хоть записная книжка не экзокостюм, батарейки хватит надолго, но и ее ресурс небезграничен. А насколько они здесь застряли, и когда еще может понадобиться записнушка, трудно было даже предполагать. Кроме того, в любой момент мог вернуться Осьминог.
Через несколько минут всплыла другая атрибутика, уже знакомая свастика. По спине пробежал холодок. Погребняк быстро облизнул губы.
Ответы рождали новые вопросы, но он старался не заострять на них внимание. Штудировал самые разные материалы и сопоставлял, благо, информация была доступна. Она была доступна не только ему, сотруднику Агентства. Власти Объединенной Земли ничего не прятали от своих граждан. Зачем? Запретный плод сладок. Любой запрет рождает желание, любая загадка подталкивает к поиску разгадки, любая тайна заставляет искать ответы. Те, кто управлял сегодня человечеством, не создавали запретного плода, напротив, сделали его настолько доступным всем, что сама ценность его потерялась.
То, что известно всем, не интересно никому. А в истории - тем более. Зачем ковырять тему, если скандала все равно не раскопать? Разве что ты специалист, но военная история в мире, не ведущем войн, опять-таки не привлекала особого внимания. Специалистов было ничтожно мало. И то, что они знали, другим казалось заумью.
История вообще была скучна. Цифры, имена, даты и никакой практической выгоды. Ее начитывали в школе и институтах, но делали это бегло, к облегчению учащихся. С древнейших времен до наших дней. Не заостряя внимания на нюансах.
Погребняк знал о Второй мировой, как все. Знал, что победил некий союз, включающий в себя Россию. Знал, что позднее история начала размываться и появился спор, кто именно выиграл войну. В этом споре Россия и США тянули на себя одеяло первенства единоличной победы. А потом мир объединился, границы рухнули, знаменуя торжество глобализации, и спор этот потерял актуальность.
Но само наличие спора говорило о том, что история начала размываться задолго до того, как ее размыли искусственно. А искусственная амнезия в этой области была отработана великолепно. Хватило всего-то двух-трех поколений, и всё. О Второй мировой войне, Гитлере, Сталине, Черчилле современный обыватель знал не больше, чем о нашествии монголо-татар с перепутавшимися именами их ханов. И больше знать не хотел, потому как не было в этом знании никакой практической ценности. Во всяком случае, так считалось.
По роду службы Погребняк знал, как вытравливали историю и интерес к ней, и сколько было потрачено ресурсов, чтобы стало принято так считать.
Сам он, впрочем, историей не интересовался, даже зная подноготную. Полезна была история Объединения Земли и история Агентства. А от знания подробностей бестолковых войн его клонило в сон. По большому счету, и сейчас интереса не добавилось. Просто возникла необходимость.
Через несколько часов познания расширились, и из разрозненных кусочков стала складываться картинка. Бредовая, оставляющая тучу вопросов, строящаяся на невероятных допущениях - и все же картинка.
По всему выходило, что черные кители могли попасть сюда только с Земли. Александр готов был поверить в то, что где-то, возможно, есть разумная жизнь, похожая, как две капли воды, на жителей Земли. Но поверить в то, что эти разумные создали язык, аналогичный одному из земных, достигли аналогичного земному уровня технологий, пользовались схожей символикой и создавали аналогичные земным организации, копируя все, включая форму, повязки на рукавах и офицерские лычки… Нет, в такие совпадения он не верил.
Значит, эти черные кители с Земли. А если учесть, что на Земле не только их организацию, но и их страну с правящим режимом разгромили еще в двадцатом веке, можно предположить, что родную планету они покинули лет двести назад.
Нет, не они конечно. Не те, которые его сегодня едва не пристрелили, а их предки.
Бред, но получается так. И то, что здесь были не солдаты вермахта, а ССовцы, тоже вполне вписывалось в сюрреалистическую картину. Армия нужна была Германии на Земле. К звездам могли отправиться те, кто понимал, что война проиграна. Те, кто считался пропавшим без вести и те, чьи смерти оспаривались историками еще много лет. А этим людям не нужна была армия, скорее личная охрана, которой и была по изначальной сути своей СС.
Единственное, что не вписывалось в картину это сама возможность такого полета. У немцев первой половины двадцатого века не было и не могло быть Хольдермана и его хитрого преобразователя. Даже не доведенный до ума, способный на неуправляемый скачок преобразователь появился через полтора столетия.
Значит, у немцев был свой Хольдерман, жестко оборвал поток сомнений Александр. А следом оборвалась и эта мысль.
На макушку мягко шлепнулось щупальце. Погребняк скосил взгляд чуть вверх. Осьминог висел на стволе дерева над его головой в своей обычной позе.
"Писец подкрался незаметно. Зараза!" - подумал Александр, и это была последняя самостоятельная мысль, потому что в следующее мгновение мозгу снова пришлось работать дешифратором.
"Готов идти-бежать? Быстро двигаться?" - спросил Осьминог.
Погребняк с хрустом расправил плечи, стараясь приободриться.
- Быстро не готов, - трезво оценил он свои силы.
"Надо быстро. Нас жаждут", - мысль Александр понял, но прозвучало настолько двусмысленно, что стало не по себе.
- Хорошо, хоть не вожделеют, - фыркнул он.
"Нет понима… - Импульс оборвался и тут же пришел новый: - Есть понимание. Игра определений. Ваше общение особенность перелгать суть, поменять смысл, поменять понятия".
- Ничего не перелгать, - огрызнулся Александр, тут же спохватился: - Кто ждет?
"Свои".
- Ты их видел? Что с ними?
"Быстро двигаться", - отозвался Осьминог и резко убрал щупальце.
- Твою мать! Я не закончил, - рыкнул Погребняк.
Он подскочил на ноги и со злости хотел было ухватить существо за щупальце, но то подобрало конечности. Два щупальца взмыли вверх и угрожающе защелкали.
- Зараза, - пробормотал Александр.
Что ж за пруха такая?
Сперва экипаж ни в звезду, ни в действующую армию. Один гений, один психолог, один служака. Вроде бы с мозгами все, но у первого они хитро вывернуты, у второго направлены вечно не на то, а третий их успешно подменяет уставом, когда не надо. И романтик с комплексом первооткрывателя во главе команды.
Потом фашисты, от которых не знаешь чего ждать. И самих-то их здесь никто не ждал.
Теперь вот еще строптивое животное.
Осьминог отклонился и отстрельнул к соседнему дереву. Снова пощелкал, пошли мол, чего стоишь.
Александр выругался, ловя себя на том, что за эти сутки матом ругался, наверное, больше, чем за последний год жизни. Пошел за проводником. Шел не быстро, на бег переходить даже не пытался. Решил, что гнать некуда и незачем. Почему он вообще должен слушаться это чучело, из-за которого его чуть не пристрелили?
Будто понимая его, Осьминог тоже не торопился. Прыгал себе с дерева на дерево, поджидая пока человек догонит. Почему он так мирно настроен? И почему люди в черных кителях хотели его убить?
Куда они вообще идут?
Погребняк поймал себя на том, что доверился не пойми кому, не человеку даже. Доверился без единого для того повода. Это было абсолютно нелогично, абсолютно нерационально. С другой стороны, иного выхода все равно не было. Или был?
Вот как заведет его сейчас эта штука в лес и сожрет.
Да нет, хотела бы съесть, уже съела бы. Сто возможностей было. Зачем по лесу бегать?
Впрочем, откуда знать, какие у осьминогов привычки. Может, аппетит нагуливает. А может, гоняет Александра по джунглям, потому что ему избыток молочной кислоты в мясе нравится.
Погребняк тряхнул головой, отгоняя дурные мысли, и облизнул губы. Джунгли загустели, стали непролазными, как у космодрома. Только теперь он заметил, что раньше идти было в разы проще. Зато ветер здесь почти не ощущался.
Осьминог прыгал от дерева к дереву. В загустевших сумерках он выглядел нелепым, тяжелым, темным пятном. По всем законам природы, это пятно летать не могло, должно было плюхнуться вниз.
По законам земной природы, поправил себя Александр. Здесь не Земля, здесь все иначе, не это ли он совсем недавно доказывал доктору? А доктор, должно быть, сейчас в шоке. Если вообще жив.
При мысли о смерти японца он не испытал ничего. Только легкую досаду. Обидно будет, если его спасательная миссия закончится эпическим провалом. Собственно, на этом закончится все. Потому как инструкции предписывали избегать любого контакта. В случае невозможности или столкновения, сделать все возможное, чтобы оградить оборудование и информацию землян от попадания к инопланетянам. И при первой же возможности увести корабль и команду, вернуть на Землю, постаравшись свести потери к минимуму. В сложившейся ситуации потери могли быть тотальными. И если он не вытащит экипаж, то "Дальний" останется здесь навсегда. А это полный крах.
Александр споткнулся, замер. Осьминог завис прямо перед носом. Смотрел как-то странно. Будто монах на пороге храма, который долго вел сюда избранного, а сейчас поглядел ему в глаза и усомнился, достоин ли тот войти в святая святых.
- Чего висишь, таращишься? - спросил у существа.
Осьминог повел печальным глазом, тихо коротко щелкнул и, не поднимаясь выше, сиганул за кусты.
- Попрыгунья стрекоза лето красное пропела, - пробормотал Погребняк себе под нос, раздвигая ветви кустарника, продираясь и… замер.
На Земле он много слышал о реликтовых лесах. Особенно защитники природы трещали об этом на каждом углу. Дескать, надо спасать. Александр только улыбался, слыша это. Знал, что такое "зеленые". Кричали они действительно громко, но никого не спасали, деньги зарабатывали. Тем более что никаких реликтовых лесов на Земле давно не осталось.
Здесь же, сейчас, прямо перед ним был если не такой лес, то что-то похожее.
Диких зарослей сорной травы и кустов здесь не было. Землю устилал мягкий ковер буро-зеленого мха. К закатному небу устремлялись высоченные, гладкие, как у корабельных сосен, стволы. Только были они не меньше чем в четыре обхвата. Величественные, благородные, сходящиеся где-то высоко-высоко непышными кронами. По стволам струились могучие змеистые вьюны. И эти стволы-колонны, и мшистый ковер уходили вдаль, насколько хватало глаз.
Зрелище было завораживающим. Александр хотел что-то сказать, но только выдохнул. Молча, с благоговеньем, которого наверное никогда прежде не испытывал, шагнул вперед, чувствуя себя и впрямь на пороге храма.
На мгновение он забыл обо всем. Мох, густой и мягкий, проминался под ногами.
"Пришел, увидел, наследил", - подумалось некстати.
Сзади привычно щелкнуло. Недовольно, кажется. Да и пес с ним, пусть щелкает.
На второй щелчок, более резкий и требовательный, Александр все же обернулся. И мгновенно вернулся к реальности.
Голова очистилась от всяческой восторженной ерунды. Сама мысль о том, чтобы любоваться вьюночками-цветочками, рассыпалась в прах. По спине пробежал холодок. Паники не было, но Александр почувствовал себя как минимум неуютно.
По стволам реликтовых деревьев вниз гигантскими набухшими каплями неторопливо сползали осьминоги.
Десятки осьминогов.
Контакта не было. Никто даже не пытался выйти на контакт.
Александр стоял, окруженный плотным кольцом осьминогов, и чувствовал себя довольно глупо. Головоногие трещали щупальцами, общаясь, видимо, между собой. На человека не обращали никакого внимания, словно его здесь и не было.
"Как на табуретку", - подумалось Александру.
Внутри бушевала злость. Злость на все и всех.
На кучу глупых человечков с научными степенями и званиями, посчитавших, что они могут спрогнозировать и смоделировать любую внештатную ситуацию. Их отработки, игры эти деловые и инструкции бестолковые касались только того, что они знали. Происходящее здесь и сейчас не вписывалось ни в одну штатную или внештатную ситуацию.
Он злился на гребаного Богданова с его неуместной романтикой и на чертова Баркера с его дисциплиной и принципами. Если б не идиотизм этой парочки, все сейчас могло быть иначе.
Злился на Осьминога, затащившего в ловушку. И ведь не соврал, зараза! Сказал, что ведет к своим, к своим и привел.
Но больше всего Александр злился на самого себя. Он считал себя готовым ко всему. Видел в себе специалиста, хорошо тренированную боевую единицу, человека, способного отключить внутри все человеческое и трезво, без эмоций реагировать на любой поворот. Уверенность сложилась не на пустом месте. На этих умениях он не раз и не два выруливал из самых сложных ситуаций.
Выруливал. Там, дома. В Солнечной системе.
Межзвездная экспедиция, разметала в клочья не только представление о мире, но и представление о себе. Оказывалось, что ничто человеческое ему не чуждо. И орать с перепугу может, и злиться, и ненавидеть, и на поводу у эмоций идти. И логика у него может сбоить, как у любого другого человека. И удивляться не разучился, и ошибки совершать.
Треск усилился до оглушающего предела, а потом вдруг резко стих. Как отрезало.
Александр отбросил эмоции и хмуро посмотрел на своего Осьминога. Все-таки они были не все на одно лицо, как показалось вначале. И своего он вроде даже узнал. Тот спустился на землю и стоял, словно бросая вызов, один перед всеми.
Щупальца он не вскидывал. В наступившей тишине защелкал тихо и быстро, будто пытаясь донести что-то до остальных. Трещал долго, все тише и тише, пока совсем не перестал. И все стоял. Будто бы один против всех. Во всяком случае, так это выглядело.
Хотя это было, скорее, человеческим восприятием. А на самом деле…
- Эй, головоногие, что происходит? - спросил Александр.
Ему не ответили. На него никто даже не посмотрел.
Один из осьминогов щелкнул что-то резко и уверенно. Толкнулся и по изящной длинной дуге перепрыгнул на ствол ближе к Александру. Тягучей каплей сполз ниже.
Погребняк повернулся нему, посмотрел без страха. Хотя понимания того, что происходит, не было. Понятно сейчас было только одно: перед ним не его Осьминог. В этом Александр готов был поклясться.
- Чего надо? - спросил небрежно.
Чужое щупальце потянулось к его голове. Но макушки коснулось не сразу. Сперва медленно прошло по дуге вокруг головы, нагнетая что-то, похожее на статическое электричество, от чего Александр почувствовал, как волосы на темени поднимаются дыбом.
Контакт с чужим существом был жестким. Вроде бы физически прикосновение вышло мягким, но в нем чувствовалось отторжение, неприязнь, брезгливость. Погребняк не мог определить точно. Да и какая тут точность, если вовсе не ясно, как у этих сухопутных головоногих мозги работают? Но жесткость в этом касании была.
Чужое существо молчало.
- Что? - повторил Александр.
"Ты не он", - пронзило мозг холодным образом.
- Что? - глупо повторил Погребняк.
Существо не обратило на него внимания, повернулось к Осьминогу и коротко щелкнуло. Затем снова глянуло искоса на Александра.
"Уходи", - резко дернулось в голове, и конечность головоногого соскользнула с затылка.
Это была не просьба, не требование, не приказ. Скорее - констатация факта: сейчас ты уйдешь отсюда и больше не вернешься. Ты чужак. Тебе здесь не место. Уходи.
Александр развернулся туда, откуда пришел. В глаза бросился примятый его ногами мох. Дорожка чужих, ненужных здесь следов убегала к кустам.
"Уходи!" - сидело в голове, хотя никакого контакта уже давно не было.
И он пошел. На негнущихся ногах, стараясь попадать в свои собственные следы, чтоб не нарушить здесь ничего больше. Почему-то это показалось важным. Чеканя шаги, добрался до зарослей и обернулся напоследок.
Существа поднимались вверх, терялись в кронах. Лишь его Осьминог стоял на земле, будто оплеванный.
Поднимался примятый мох. Лес снова становился пустым, девственным и величественным. Только ощущения храмовости больше не было.
Александр повернулся и с шумом вломился в кусты.
Если судить по компасу, он шел в сторону дороги. Но дороги пока не было. Видно, еще не дошел. Или же она свернула куда-то в сторону значительно раньше. Надо было метки, что ли, ставить. Или включить батарею экзокостюма. Не только идти было бы легче, но еще и маршрут записался бы. Можно было бы хоть к космодрому вернуться. Так нет, батарейку пожалел. Теперь плутай здесь.
На этой мысли силы покинули его окончательно, и Александр остановился, сел на землю не глядя. Думать не хотелось. Вообще.
О чем тут думать, если его вышвырнули, как мальчишку, какие-то непонятные твари. Да, они могут общаться без слов, и что? Кто они? Чего достигли? Ничего.
В то время, как человечество освоило гиперпрыжки и сигает через пространство на двадцать световых лет, эти головастики прыгают по деревьям.
"А ведь это обида, - подумалось вдруг. - Пустая обида".
- Да плевать, - сказал он вслух. Просто для того, чтобы услышать человеческую речь.
Легче не стало. Злости и усталости скопилось столько, что хватило бы уже на десяток нервных срывов. А он до сих пор не сорвался. Внутри кипит, наружу не пускает.
"Все-таки подготовка дает о себе знать", - подумал Александр, ложась и вытягиваясь в полный рост.
Жарко и влажно. И ветра почти нет.
Правда, спать посреди леса может быть опасно. Ну и черт с ним. Пусть. Все равно другого выхода нет. Инструкции, предписания, отработанные схемы не работают. Ничего не работает. Да и цель уже пошатнулась.