Не желая больше находиться здесь, Тихон развернулся и быстро зашагал к поселку. Вскоре он увидел впереди женщину, которая взяла у него ребенка, и мужчину с ней. Они о чем-то спорили.
- Я не хочу его! - услышал Тихон тревожный голос женщины. - Он проклят! Эта тварь навредила ему!
- Зачем же ты его взяла? Это не наш ребенок!
- Как не наш? - женщина остановилась.
Злотников поравнялся с ними.
- Он спас! - узнала она его. - Пусть он и заберет!
Ее слова заставили Тихона тоже остановиться. Он увидел, что она плачет, и как будто проблеск сознания мелькнул в ее глазах. Но только мелькнул. И снова погас.
- Нет! Пусть он заберет его! И вернет ЕЙ! Или… Или… - женщина в растерянности посмотрела вокруг. Взгляд ее уперся в извилину присыпанного снегом оврага. - Я брошу его туда! - крикнула она.
Сделав замах, женщина готова была отшвырнуть младенца от себя. Тихон успел оказаться рядом. Он подхватил его в тот самый момент, когда тот выскользнул из рук женщины. Взгляд ее вдруг снова прояснился, и она закричала, осознав чудовищность своего поступка. Попыталась вырвать младенца из рук Тихона, но тот благоразумно отбежал.
- Он мой! Он мой! Спасибо, что ты спас его! - кричала она Тихону, и белки ее глаз блестели в темноте. - Отдай мне его!
Как ни странно, младенец больше не плакал. А вот оставшиеся у леса люди продолжали дико реветь, их смех разносился далеко вокруг.
Зная точно, что никому из них отдавать ребенка нельзя, Тихон попятился от женщины. Ненароком перевел взгляд на край леса. И то, что он там увидел, поразило его. Струйка яркого света начала изливаться из костра, в котором горела албаста. И если бы эти люди видели ее, они бы ослепли.
Но ведь они были и без того слепы. Тихон чувствовал, что, кроме него, никто не способен видеть этот свет.
Струйка превратилась в поток, завихрениями уходящий в небо. Он становился все толще, пока не превратился в гладкий сверкающий столб. И, сам не зная, откуда у него эта информация, Тихон понял, что сейчас этот столб света взорвется. Он мог бы крикнуть людям у леса, чтобы они, пока не поздно, разбежались, но это не имело смысла. Никто не понял бы, чего он от них хочет. Потому что они не видели и не чувствовали того, что видел и чувствовал он…
Столб света разорвался, высвобождая силу, которая таилась в объятом пламенем существе. И, возможно, те люди, которых коснулся невидимый взрыв, в последний момент все же ощутили что-то неладное, и что-то такое поняли. Тихону хотелось в это верить.
Вокруг их фигур на миг вспыхнули сияющие ореолы - словно ауры, тонко привязанные к телам. Но лучистая энергия прошила их, и неосязаемой взрывной волной эти ореолы сорвало с фигур, как ветер срывает осенние листья с деревьев. Их слабые призрачные сияния присоединились к вспышке света, которая все ширилась, поглощая пространство вокруг.
И Тихон понял, что даже если он со всех ног помчится к поселку, круг света прежде настигнет его.
Он замер. Страха не было. И все же это так тягостно - понимать, что и ты сейчас погибнешь в этой вспышке.
- Эй! Что случилось?! Вы слышите?! Помогите нам забрать у него ребенка! - безумная женщина, не рассчитывая на помощь мужа, пыталась докричаться до людей у костра, не понимая, из-за чего внезапно прекратились их смех и вопли.
Круг света расширился настолько, что до возвышения, где стоял Тихон, оставалось не больше пары десятков метров. Несколько секунд, и конец!
Он заметил, что женщина, сощурившись, смотрит на костер, разглядывая упавшие замертво фигуры.
- Да что там происходит? - взволнованным голосом произнес ее мужчина и хотел направиться к лесу.
Ничего они не видят, окончательно убедился Тихон… И глупо было останавливать его.
Мужчина шагал вниз и в тот миг, когда тело его пересекло быстро приближающуюся линию света, ноги у него подкосились, и он рухнул наземь.
Тихону тоже недолго пришлось ждать. Когда круг света настиг его, он зажмурился от яркого огня, что пронзил его целиком. Свет исчез. Раздался и тут же оборвался крик младенца, которого он крепко держал в руках.
"Нет! Я жив!"
Случилось невероятное, сила света не причинила ему вреда. Но Тихон ощутил пустоту в ладонях. В ужасе он посмотрел на свои руки. Ребенка не было.
Вокруг снова царила ночь. Светился только костер, в котором догорало тело албасты. Тихону подумалось, что разгадка случившегося может заключаться в самом пламени, притягивающем его взгляд. Костер утихал, и в центре его можно было разглядеть фигуру, превратившуюся в головешку. А вокруг - мертвые тела людей, жаждавших смерти албасты. Все они умерли в один миг. И лишь ребенок исчез, исчез совсем, как будто его вовсе не было в этом мире. Перенесся куда-то далеко. Возможно, в ту самую страну, которую на миг показала Тихону албаста.
И тут дошли до него, наконец, прощальные слова Алекса, предвидевшего все, что случилось. О том, что Тихон должен беречь топор. И про спасение людей. И вот эти слова: "Они не захотят видеть свет!"
"Что это значит? Что я увидел? Что это за свет, о котором говорил Алекс? Тот круг, похитивший ребенка? Или увиденный мною мир? Свет - так много понятий у этого слова…"
И еще одного не понимал Тихон: кто такие албасты и зачем им дети? Нелепы обвинения в людоедстве. Ему очень хотелось понять их сущность. Как оказалось, они отнюдь не бессмертны, но одержимы какой-то неведомой целью. Никто не нужен был ей, только ребенок. И она забрала его с собой…
14. Месть
Несмотря на чудесное избавление от гибели, ощущение беды не проходило. Помня про Амину и Нусупа, Тихон мчался обратно в поселок, рассчитывая, что внутренний голос подскажет, где найти ребят и остальных, кто еще оставался там. Волнение достигло пика, едва он перевалил через верхушку холма. Сбегая вниз, Тихон увидел, как с разных сторон кинулись к нему рослые тени. Ватага вооруженных людей с неразличимыми в полутьме лицами окружила его. Кто-то выделился из этой безликой толпы, и по силуэту Тихон узнал Мирбека.
Тихон рванул было назад, надеясь прорваться.
- Прикончить его! - взревел Мирбек.
Но не успел Злотников развернуться, кто-то ударил его по голове. И будто нарочно в старую рану…
* * *
Он лежал на голой земле возле полыхающего костра, связанный по рукам и ногам. Очнулся и сразу почувствовал боль, которая словно ждала его пробуждения. Замычав, хотел схватиться за голову и сообразил, что связан. Вспомнив, что случилось, он прекратил дергаться и осмотрелся: поодаль увидел притихших детей, скучковавшихся рядом с Аминой. Хотел привлечь ее внимание каким-нибудь жестом, но девушка, казалось, ничего не замечала вокруг.
Из темноты появился мрачный гигант, подошел к костру, застыл, наблюдая за тем, как полощутся на ветру языки пламени. Послышались чьи-то крики, заставили Мирбека очнуться. Он подозвал кого-то, махнул рукой, и Тихон увидел, что к костру вели пятерых мужчин "чужаков", а за ними - их жен и нескольких детей. Очевидно, всех, кто остался из организованной Вандермейером коммуны. Люди Мирбека разделили пленников, навалились по трое-четверо на мужчин, заставив упасть на колени. Схватив за волосы, запрокинули головы назад и лично Мирбек, хладнокровно, одним движением перерезал горло первому из них. Страшно было видеть, что никто из его окружения не поморщился. Напротив, разнесся ободряющий вопль. Так же быстро прикончили остальных мужчин.
Мирбек мстил. Его безумие переродилось в ярость, когда он узнал, что из его многочисленной родни практически никого не осталось в живых. Но он не пытался вникнуть в суть произошедшего - почему так случилось? Разрушитель по сути, Мирбек дал смерти всем тем, кто стал вольным или невольным свидетелем гибели его родственников. Мстил жестоко и страшно, но по гнусной сути своей мстил тем, кто не имел достаточно сил постоять за себя и близких.
Как и в час расправы над пленными в развалинах, люди Мирбека знали свое дело. Покончив с мужчинами, они занялись и подростками "чужаков". Волна жалости захлестнула Тихона и он, сквозь слезы, шепотом умолял небеса вступиться за невинных.
Тут зароптали женщины в отряде Мирбека, многие из которых сами были когда-то матерями и по разным причинам остались без детей. Желая отстоять ребятишек "чужаков", которых могла постичь та же участь, что и детей постарше, бабы рассчитывали, что жажда Мирбека достаточно утолена и тот снизойдет до их просьб. Однако, вступаясь за детей, поселенкам не было смысла спасать от насилия вероятных соперниц - женщин и девочек-"чужачек". Их телами, представлявшими лакомый кусочек, а также кровью их они намерены были откупиться за каждого уцелевшего ребенка.
И вот гигант, выслушавший их просьбы, кинул безразличный взгляд на ребятишек, грязных, до смерти напуганных.
- А чем кормить их изволите?! - крикнул он и, схватив первого попавшегося малыша, занес его над костром, намереваясь бросить в огонь. И, видя расширенные от ужаса глаза одноплеменниц, захохотал.
- Забирайте! - он швырнул им ребенка. Нагнулся за следующим и вдруг заметил Тихона.
- А, пришел в себя?!
Как и раньше, от Мирбека пахло горелой травой. Но не только. Если возможно почуять запах жестокости, то сейчас Тихону казалось, что Мирбек источает зловоние.
- А ты живучий! Я-то думал, ты сдохнешь, когда тебя Марат камнем по башке пригладил… Да, Марат, Марат. Это тебя удивляет? Он у меня на овечьем молоке быстренько поднялся, в ножки кланялся, спасибо говорил, что научил уму-разуму.
- Эй, Марат!
В подошедшем человеке Тихон действительно узнал Марата. Тощий и бледный, может быть не до конца еще оправившийся после избиения, он все же сумел нанести хороший удар. Что-то происходило в душе Марата. Он прятал от Злотникова взгляд и явно испытывал желание убраться куда подальше, но не смел перечить хозяину.
- Меня ничто не удивляет, - сказал Тихон, поворачиваясь к Мирбеку. - Но вот вопрос: где ты пропадал все это время?
- Не твое дело! - огрызнулся гигант. - А вот меня кое-что удивляет.
Мирбек склонился над ним.
- Почти никто из семьи Амантура не уцелел. Сказали мне, тебя Нурали уже раз пытался убить. Теперь - Марат. Откуда в тебе столько живучести? Заговор знаешь? Силы шайтан дал? Да? Другой бы скопытился, а тебе хоть бы что.
Тихон молча всматривался в его злобные глаза.
- Шайтан дал сил, точно! - словно зная, о чем говорит, с уверенностью кивнул Мирбек. - Но ничего, я твоей кровушки напьюсь! Вырежу у тебя сердце и сожру его. Поделишься всем своим умением…
Злотников усмехнулся. Ему нечего было терять.
- А как же Аллах? С каких это пор он благословляет людоедство?
Глаза Мирбека сверкнули.
- Это тебя, гнусь, не касается. Я сам себе Аллах! Будем сегодня резать барашка, - проскрежетал он. - Тебя резать…
* * *
Люди Мирбека расставили палатки и стаскивали к ним добытые трофеи. В основном, оружие, утварь, кое-что из продуктов. Вскоре в поселке воцарился хаос. Нукеры Мирбека обкурились так, что даже если бы командир начал отдавать им приказы, едва ли они способны были подчиняться. Лишь единицы пытались таким способом заглушить скорбь от потери близких. И уж точно никто не испытывал угрызений совести за убийства невинных.
Похоже, самого Мирбека вся эта вакханалия ничуть не беспокоила. Им тоже овладела бесноватая веселость, заставившая наконец обратить внимание на племянника. Желая проявить своеобразное участие к мальчишке, Мирбек заставил Нусупа присоединиться к "пиру победителей". Не сильно сопротивлявшийся Нусуп был взят в оборот, и ему передалось всеобщее безумие после того, как его скоренько обработали дурманом. Когда же мальчишка достаточно подогрелся, Мирбек подвел его к плененным женщинам и девочкам, в страхе прижимавшимся друг к дружке. Среди них оказалась и Амина, которую Мирбек, возможно оставил себе на закуску.
- Выбирай, которая нравится?
Видно было, что Нусуп ошарашен таким предложением. На какой-то миг Злотникову, со стороны наблюдавшему за происходящим, показалось, что паренек даже отрезвел. Он бросил взгляд на Тихона - короткий, испуганный.
- Ты чего? - встряхнул Мирбек племянника. - Надо же когда-то в первый раз!
Мальчишка молчал. Гигант рассмеялся и обнял Нусупа, желая подбодрить.
- Ничего. Сейчас будем делать из тебя мужчину!
Он подтолкнул его к женщинам.
- Какая хочешь - твоя!
В этот раз Нусуп сомневался недолго. Снова посмотрев на Тихона, он повернулся и ткнул пальцем в Амину.
- Нусуп, что ты?! - не веря, что такое возможно, воскликнула девушка.
Злотникову показалось, что причина этого выбора - желание Нусупа доставить ему особенную боль. И, словно в подтверждение этому, Нусуп прокричал:
- Да чтобы вам стало хуже, чем мне! И тебе! - крикнул он Тихону. - И тебе! - указал рукой на Амину. - И никуда он тебя больше с собой не возьмет. Ты станешь грязью! - и Нусуп замахнулся на девушку.
Мирбек присвистнул, удивленный яростью племянника, и едва успел схватить его за руку. Может, и недоволен был выбором, но что-то взыграло в его душе, и он, пусть с неохотой, все же согласился.
- Ну что же, племянничек. Ты знаешь, я хотел взять ее в жены! - Мирбек скривился в пьяной ухмылке. - Но мое слово закон. Можешь делать с ней, что хочешь!
Он приказал нукерам вывести Амину из толпы. Но девушка укусила одного за руку, другого в плечо, и вырвалась. Мирбек настиг ее, своими огромными лапищами поднял над головой и, громко хохоча, потащил к своей палатке. Амина пыталась достать ногтями до его глаз, и Мирбеку пришлось ударить ее по лицу, да с такой силой, что девушка потеряла сознание. Сначала он втащил в палатку ее, затем подозвал Нусупа и, подбадривая, втолкнул его внутрь.
- Надеюсь, ты знаешь, что нужно делать?! - крикнул он под одобрительный гогот своих головорезов, затем поднял руку, требуя тишины.
После недолгого молчания крик Амины разрезал воздух. Звуки борьбы в палатке сопровождались чередой ударов, после каждого из них слышался громкий девичий визг. Слышно было, как трещит разрываемая одежда.
- Давай, давай! Жарь ее! - закричал Мирбек. Тихон попытался вырваться из пут, но Мирбек ударил его ногой в живот. Схватил за волосы.
- Слушай! Слушай, гад! Перед тем, как я тебе кишки выпущу!..
Тихону хотелось исчезнуть, раствориться. Жар, возникший во всем теле, вверг его в странное состояние, где время текло совершенно иначе, где не было боли, и даже ненависть к Мирбеку отступила на второй план. Будто сквозь пелену Тихон видел, как из палатки вышел Нусуп, на ходу застегивая штаны. К нему в нетерпении приблизился Мирбек, довольный тем, что сумел угодить племяннику.
- Ну как? Понравилось? Можешь оставить ее себе хоть на всю ночь! - услышал Тихон его голос.
Люди Мирбека ржали, довольные мальчишкой, ставшим в их глазах настоящим мужчиной. Их смех волнами накатывал в уши теряющего сознание Тихона…
* * *
Ощущение реальности вернулось, когда наступила глубокая ночь. Конопляный дурман окончательно лишил разбойников сил. Тихон лежал у костра и смотрел на языки пламени. Завороженный их причудливыми формами, он вдруг вспомнил про круг света. И в мельчайших подробностях то, что произошло здесь, когда убили албасту. Он готов был ужом заползти в костер, если бы пламя могло дать ему сил на то, чтобы существовать дальше. Но это было невозможно. Никому не дано выдержать стихию огня.
И вдруг он услышал голоса. Глухие, как и тогда, когда он спал в развалинах перед встречей с Аминой. Тихон заставил себя поднять взгляд и увидел, что языки пламени превратились в огненные фигуры, зовущие его к себе.
"Албасты! Они пришли из пламени и зовут меня!"
Откуда только силы взялись? Улыбаясь, как ребенок, Тихон пополз к костру, намереваясь окунуться в него целиком, и совершенно не боясь накатывающего жара. Ему даже стало радостно в предвкушении того, что сейчас свершится непознанное, что он нырнет в обжигающий свет и таинственная древняя сила поглотит его, испепелит. Осознав это, он вдруг понял, почему в нем нет страха. Потому что огонь сейчас не представлял для него опасности. И не смерть его ждала в пламени, а что-то новое, не изведанное ранее…
Спящий Нусуп открыл глаза как раз в тот момент, когда Тихон, извиваясь словно червяк, приближался к костру, и голова его уже почти нырнула в пылающие угли. Мальчишка был слишком одурманен, чтобы принять это видение за реальность. Поначалу он даже усмехнулся (мол, чего только не привидится!), но потом вдруг ему стало страшно, когда он представил, что это может оказаться правдой. И все же дурман оказался сильнее любопытства, и Нусуп снова смежил глаза…