"Сизифей" и "Железное Сердце" двигались по орбите третьей планеты, а Велунд между тем пытался взломать дьявольскую защиту, стоявшую на астронавигационных данных "Моргельда".
Две первые планеты кружили вокруг звезды по эллиптическим орбитам, периодически приближаясь друг к другу на опасно близкое расстояние, что вызывало на них чудовищную геологическую нестабильность. Температура на них была слишком высока для живого, однако это было связано не с близостью к звезде. До бесплодности их тысячелетиями выжигала едкая атмосфера.
Была ли на них когда-либо жизнь? Узнать невозможно. Вероятно, в другом будущем, которое отняло у них предательство магистра войны, подобные миры исследовались бы, и их тайны раскрывались.
Теперь такое будущее выглядело несбыточным. Разве возможны исследования ради самых исследований, когда барабаны войны стучат все быстрее и быстрее? Полученные на Марсе знания говорили Велунду, что цена победы над Гором будет определяться не выигранным, а потерянным.
Велунд вхдохнул, потер глаза основаниями ладоней и заморгал, прогоняя из головы ряды буквенно-цифровых значений. Последние тридцать шесть часов он провел в камере с Криптосом.
Хитроумность Альфа-Легиона его не удивляла. Он давно знал, что Двадцатый не стоит недооценивать. Кровавый бой за "Зета Моргельда" напомнил им всем, что этот легион змей не полагается на одни лишь медленные яды.
Фратер Таматика помочь со взломом кода не предложил. Да, конечно, тактика Велунда его чуть не убила, однако его продолжающееся отсутствие выглядело мелочно.
Криптос, прикованный к трону и подсоединенный к когитаторам Велунда инвазивными нейроадаптерами, составлял миллиарды комбинаций кода, сопровождая процесс бормочущим гулом помех. Он и в лучшие времена раздражал, теперь же нервы Велунда были натянуты до предела.
Шишковатую голову твари скрывал капюшон. Велунд не видел его лица - только слабый блеск нарывов на шее. Тарса осматривал гротескного ксеногибрида, но причины нарывов не обнаружил. Были ли они предвестниками судьбы, постигшей Криптос Медузона?
Велунд отвернулся в отвращении. Было что-то мерзкое и нездоровое в издаваемых им животных звуках, что-то уродливое и глубоко неправильное в строении челюсти и всего лица. Нормальные силы эволюции не могли породить это существо. Оно было отродьем, созданным в хаосе алчности и безумия.
Никто не осудил бы его, всади он масс-реактивный снаряд ему в голову. Велунд давно бы это сделал, но пока тварь была им нужна. Даже Сайбус, всегда готовый убить любого, кто не вписывался в его жесткие рамки имперской истины, понимал, что Криптоса стоит оставлять в живых.
По оценке Велунда, через три часа Криптос закончит цикл расшифровки и выяснит финальный пункт назначения "Моргельда".
А пока Велунд решил заняться журналом пустотной битвы с "Моргельдом" и "Малькиантом". Он уже вытащил коды вызова, которые использовал Альфа-Легион в вокс-трафике между двумя кораблями, с помощью Криптоса, но его внимание привлекло кое-что необычное.
- А ты что такое? - пробормотал он, изучая электромагнитное излучение битвы.
В низкочастотном диапазоне спектра обнаружился неожиданный след. Сам по себе он не был чем-то необычным: такие следы были неотъемлемой частью мощных электромагнитных излучений, возникающих в пустотных столкновениях. Но его стабильность была достаточно странной, чтобы пробудить в Велунде интерес; она свидетельствовала, что вызвал его не выстрел из орудия.
Он промотал запись битвы назад, ища, когда излучение произошло впервые. Сражающиеся корабли окружали ядерные взрывы, а вспышки макролазеров вызывали пики в показателях на каждой микросекунде, так что времени требовалось много. Он как раз запустил процедуру для рассеянной фильтрации радиационного спектра, когда горловой вокс пискнул, возвещая о запросе связи.
- Велунд слушает.
- Можешь говорить?
- Никона?
- Да.
Заговорщицкий тон Шарроукина был весьма красноречив, и Велунд тут же переключился на более защищенный канал. Заранее боясь услышать ответ, он спросил:
- Где ты?
Шарроукин погрузился еще глубже в сумрак третьего транзитного зала на продольной оси корабля. Он вдыхал воздух "Железного сердца", проверяя, будет ли он работать с ним или против него.
Горячее масло, смазка и пыхтение работающих механизмов. Это был корабль войны. Он излучал враждебность.
Шарроукин чувствовал, как ярость вибрирует в его нутре.
Каждый корабль обладал свей уникальной чертой; определяющей чертой "Железного сердца" была, как и следовало ожидать, злость.
Злость и тьма.
Энергия на боевом корабле ценилась дорого. Вопрос ее распределения был жизненно важен. Для Шадрака Медузона полное освещение явно не было в приоритете, что Шарроукина полностью устраивало.
Он добрался до "Железного Сердца", спрятавшись на крыше "Громового ястреба", который занимался поставками ресурсов с одного корабля на другой, и запечатав доспехи против вакуума и холода. За мгновение до того, как судно вошло в складскую палубу "Железного сердца", он спрыгнул с крыши и, используя короткие импульсы модифицированного прыжкового ранца, сместил траекторию падения так, чтобы приземлиться на подфюзеляжные батареи.
Оттуда не составляло труда найти вентиляционную решетку, через которую выпускали едкий дым, образующийся при выстрелах на орудийных палубах.
Простая задача для того, кого тренировали мастера тени.
Впрочем, неукомплектованность экипажа, сравнимая с таковой на "Сизифее", тоже не мешала. Он встретил лишь пару легионеров и несколько серокожих рабов, уделивших ему не больше внимания, чем лунатики. Ни один не поднял взгляд наверх и даже не заподозрил, что одна из теней, скользящая по замогильным железным коридорам, находиться здесь не должна.
Внешне два ударных крейсера были похожи, однако внутреннее устройство "Железного сердца" отличалось разительно. Шарроукин успел исследовать каждый угол "Сизифея", но на корабле Медузона эти знание никак не помогали. Корабли строили по древним чертежам, каждый был уникален и нес в себе черты своего легиона. Но чтобы они отличались так сильно? Это вызывало целый ворох подозрений.
Шарроукин скользил сквозь тьму. Иногда он использовал пол, иногда - пространство под потолком. Внутри "Железное сердце" представляло собой лабиринт, путаницу тупиков и коридоров, пересекающих самих себя. Стены покрывали шрамы от сварки и пайки.
В целом складывалось впечатление, что корабль полностью перестроили изнутри. Имеющийся опыт никак не помогал Шарроукину ориентироваться. Стоило ему угадать с одним направлением, появлялось еще две загадки. Он остановился, открыл защищенный вокс-канал, выделенный перед уходом с "Сизифея" и послал шифровальный ключ, который скопировал у Криптоса.
- Сабик?
Ответ пришел с небольшой задержкой.
- Велунд слушает.
- Можешь говорить?
- Никона?
- Да.
- Где ты?
- На борту "Железного сердца".
Шарроукину было слышно, как Велунд вздохнул.
- Ну конечно. Где еще тебе быть.
- У тебя есть чертежи "Железного сердца", - произнес Шарроукин, не спрашивая, а утверждая. - История модификаций и ремонта.
- Есть, - сказал Велунд. - Все вплоть до Исствана-V.
Шарроукин представил, как Велунд окружает себя энтоптическими изображениями корабельных помещений.
- Подсоединись к моим доспехам, - сказал Шарроукин. - Взгляни на то, что вижу я.
Визор Велунда с щелчком подключился.
- Готово, - произнес Велунд. - Только отключись заранее, если решишь растворяться в тенях. Я чуть не ослеп, когда в прошлый раз испытал это по связи.
- Понял. Что у тебя есть по "Железному сердцу"?
- Заказан в 808.М30, на десятом году Великого крестового похода, по терранскому звездному времени, - ответил Велунд. - Закладка киля была произведена в десятый месяц десятого года.
- Символично.
- Некоторые говорят, что это добрая примета, - заметил Велунд.
- Я бы согласился, если бы верил в подобные вещи, но я все-таки надеялся на более полезную в данный момент информацию.
Велунда это не остановило.
- Пустотные испытания начались через шесть лет после закладки. На службу поступил девять месяцев спустя. Два века высших почестей, включая трофеи, взятые на Гардинаале, а также при приведении к Согласию Сто пятьдесят четыре Четыре и Разбросе Диаспорекса. В реестре Десятого легиона указан как занимающий авангардную позицию в карающем флоте Горгона, направлявшемся к Исствану-V. Записей о "Железном сердце" после Исствана нет.
- Неудивительно.
- Согласен, - ответил Велунд. - Что ты надеешься найти?
- Не уверен, - сказал Шарроукин, почти не слыша иных звуков, кроме плазменного сердцебиения корабля. Заброшенность ощущалась на физическом уровне. - Он похож на выработанный рудник Ликея.
- И где все? - раздался в шлеме голос Велунда.
- Я как раз об этом подумал, - ответил Шарроукин, направляясь в глубины корабля.
Велунд сопровождал осмотр корабля, производимый через шлем Ворона, комментариями. Шарроукин не отвечал, сосредоточившись на уроках, полученных в самых темных местах Шпиля Воронов.
- Впереди должен быть осевой коридор.
Шарроукин кивнул, увидев, что проход расширяется и превращается в сводчатый нарфик с железным решетчатым полом и стенами, покрытыми листовым металлом. Шпангоут был совершенно новым и выглядел как сварная арка из стали, поднимавшаяся из-за пола почти под самый потолок.
- Ты видишь?
- Вижу, - подтвердил Велунд. - Повреждения от бортовых выстрелов. И взгляни на другие стены. Кратера от масс-реактивных снарядов.
- Бортовые залпы с малого расстояния, а потом их взяли на абордаж.
- На Исстване этому многие подверглись.
Шарроукин снова кивнул. Немногим кораблям удалось выскользнуть из ловушки предателей, да и те немногие, кто прорвался сквозь блокаду и избежал преследования, как правило, представляли собой едва работавшие развалины.
- Тяжелый бой выдался, судя по количеству следов от выстрелов, - сказал он.
- Медузон говорил, что его флагману досталось от Сынов Гора, - напомнил Велунд. - И явно был слишком сдержан в оценке ущерба.
- Им повезло, что они выжили.
- Вопрос выживания у Железных Рук не от везения зависит, - ответил Велунд.
Шарроукин улыбнулся, но улыбка пропала с его лица, когда он почувствовал присутствие других людей. Он прыгнул на стену, перескочил к воздуховоду на потолке и скользнул в перфорированный кабельный тоннель.
- В чем дело? - спросил Велунд.
Шарроукин уже следил за коридором сверху, когда появилось три воина - три темных силуэта на фоне голой стали восстановленных переборок. Их доспехи скрипели и шипели, однако они двигались с уверенной развязностью солдат, уверенных в своей безопасности.
Один был вооружен мелтаганом, другой - волкитным разрядником. У третьего было оружие, Шарроукину не знакомое: какая-то цилиндрическая конструкция с многочисленными стеклянными стволами, в которых потрескивало лазурное пламя. Они остановились в нарфике, как будто что-то искали, и Шарроукина охватило четкое ощущение, что они знали о нем.
- Как… - начал Велунд, но Шарроукин оборвал связь.
Окружавшие его тени разрослись, стали темнее самой черной ночи, словно окутали его, радостно заключили в сажные объятья. Во всяком случае, Шарроукин знал, что так будет казаться тому, кто все же сумеет его увидеть.
Растворявшийся во тьме становился одним целым со тьмой, подчинял себе черноту и скрывался за ней. В ней было холодно и пусто, ибо она пришла из времен, когда света не было. Годы тренировок в глубочайших шахтах родной планеты подарили Шарроукину родство с темнотой, подобным которому могли похвастаться немногие за пределами его легиона. Слепая жизнь под землей, где черные скользкие создания поджидали за каждым углом, быстро учила воина искусству прятаться.
Он стал призраком, эхом движения, намеком на присутствие. Один из Железноруких поднял взгляд, но тут же отвел его: и глаза, и сознание говорили ему, что он не увидел ничего необычного.
Скоро трое воинов ушли вперед, и Шарроукин переполз в боковой тоннель, чувствуя, как тьма утекает прочь. Убедившись, что никого нет, он выбрался из воздуховода и спрыгнул на палубу, приземливший с глухим, едва слышимым стуком подошв об металл.
- Должен признать, ты неплох, - раздался голос в конце коридора.
Шарроукин развернулся, присел и на автомате потянулся к пистолету. Рука остановилась в миллиметре от рукояти, когда он узнал широкоплечий силуэт.
- Мой корабль зубами и когтями дрался за свою жизнь после Исствана, брат Шарроукин, - произнес Шадрак Медузон. - Неужели ты думал, что я не замечу лазутчика?
Глава 7
Пустые угрозы / Под чужим флагом / Лучший в своем деле
- Вас обоих надо в карцер бросить! - рявкнул Тиро, вышагивая по металлическому настилу посадочной палубы. Велунду хватило приличия сделать виноватый вид, Никона Шарроукин же умудрялся одной лишь позой выражать беспардонное равнодушие.
- Он меня не удивляет, - продолжал Тиро, - но ты, Сабик? Что скажешь в свое оправдание?
- Скажу, что действия брата Шарроукина следует оценивать, как разумную осмотрительность.
- Что?
- Он просто хотел убедиться, что капитан Медузон сказал нам правду.
Тиро взглянул на Шадрака Медузона, который привез нарушившего границы Ворона на борту "Маллеус Феррум". Капитан клана Сорргол выглядел невозмутимо, и покрытое шрамами лицо ничем не выдавало его отношения к происходящему. Был ли он зол из-за того, что в его честности усомнились, или смотрел на все это так же, как Велунд?
- Ты не доверяешь словам брата-Железнорукого?
- А ты доверяешь? - парировал Велунд. - Ты хочешь верить, что капитан Медузон - наш союзник, но этого недостаточно для того, чтобы он им стал.
Тиро ожидал, что Медузон оскорбится в ответ на уязвленную честь, но покрытый шрамами воин молчал.
- И нашел он что-нибудь? - поинтересовался Тиро, не считая нужным обращаться к самому Шарроукину.
Велунд покосился на Гвардейца Ворона, продолжавшего смотреть прямо перед собой.
- Нет, - ответил он.
- Тебя следовало бы лишить всех званий, разжаловать в рядовые.
- Я слышал, Железные Руки не бросаются пустыми угрозами, - произнес Шарроукин.
Тиро с трудом сохранял спокойствие. Он пережил худшие кошмары, которые галактика только может наслать на человека, но Шарроукин даже не моргнул. Черные глаза Гвардейца Ворона смотрели на него в ответ, и Тиро видел в них отражение собственного непреклонного характера.
- Что ты сказал?
- Не стоит бросаться угрозами, если не собираешься их выполнять.
- Ты думаешь, я этого не сделаю?
- Я знаю, что не сделаете.
- И почему же?
- Я вам нужен, - ответил Шарроукин. - Я лучший в своем деле, и у вас на борту больше нет таких, как я.
- Мне нужен кто-то, кто не способен подчиняться приказам? Мне нужен воин, устанавливающий собственные правила боя и поведения?
- Да, - ответил Шарроукин. - Именно так.
- Он прав, Кадм, - вмешался Шадрак Медузон. - И я бы в аналогичных обстоятельствах сделал то же самое.
- Тогда почему не сделали? - спросил Шарроукин.
Меудзон скривил обожженное лицо в косой усмешке.
- А кто сказал, что не сделал?
- Думаете, я бы не знал?
- Как ты самоуверен, вороненок, - сказал Медузон, подходя вплотную к Шарроукину. Они несильно различались по росту, но Медузону неведомым образом удавалось возвышаться над Гвардейцем Ворона. - Ты провел несколько лет на корабле Железных Рук и думаешь, что все про нас знаешь? Ты хорош, брат Шарроукин, очень хорош, и я не встречал никого, кто лучше тебя подчинял бы себе тени, но эти корабли сделаны из стали и камня, из той же плоти, что Медуза. И никто не понимает эту плоть так, как сыны Ферруса Мануса.
- Я бы знал, - повторил Шарроукин.
- Правда? Тогда как Ашур Мезан сумел пробраться на ваш корабль и лично взглянуть на вашего криптоса? Неплохо вы там все устроили, Велунд. Скажи, неужели действительно есть необходимость заковывать тварь в кандалы?
Даже непроницаемое лицо Шарроукина не могло скрыть его шока при этих словах.
Тиро был поражен не меньше.
- Ты отправил своего солдата на мой корабль?
- Да, - ответил Медузон. - И хотя мне жаль, что я не смог вам довериться, мы оба знаем, что в наших обстоятельствах доверие - редкий ресурс.
Слова Медузона подлили масла в огонь злости, бушевавший в Тиро, но этот разговор не предназначался для ушей экипажа.
Он бросил на Шарроукина и Велунда тяжелый взгляд и произнес:
- Свободны.
Они развернулись; обвинения были сняты, но без выговора не обошлось.
- Велунд, - позвал Тиро. - Когда Криптос закончит расшифровывать астронавигационный журнал "Моргельда"?
- С минуты на минуту, - ответил Велунд.
- Доложи мне перед следующим сигналом судового колокола.
Велунд кивнул и вместе с Шарроукином покинул палубу. Тиро не удостоил их еще одним взглядом.
- Я не очень рад, что ты отправил солдата на мой корабль, - сообщил он Медузону, когда они ушли.
- Я мог бы сказать то же самое.
- Шарроукин действовал без моего приказа.
- И тебе следовало отдать этот приказ, - сказал Медузон. - Меня удивляет, что он появился на моем корабле так поздно. Полагаю, он ждал из уважения к тебе, надеялся, что ты отдашь этот приказ. Неужто экипажу "Сизифея" недостает решимости, Кадм?
Тиро словно обожгло: и самим упреком, и пониманием, что тот полностью заслужен.
- Достает, - ответил он.
- Это хорошо, - сказал Медузон. - Грядущая битва всех нас подвергнет испытанию, и выживут в ней лишь самые решительные.
- Ты в нас слабости не обнаружишь, - пообещал ему Тиро.
- Я уж надеюсь.
Спустя пятнадцать дней и три одиноких звездных системы "Железное сердце" и "Сизифей" беззвучно подплыли к миру, который в астронавигационных реестрах обозначался как "Эйрена Септимус". Все в этом лишайном изумрудно-охровом шаре говорило Велунду о медленной и неизбежной гибели.
Изображение планеты, окутанной слоями едких облаков, висело в центре главного экрана. По углам находились вставки с уже терявшими четкость пиктами сервиторов-дронов, запущенных тридцатью минутами ранее.
Все они показывали местность, которая скоро исчезнет под кислотными океанами: ядовитые должди нескончаемым потоком лились из непроницаемых облаков.
- Вот это я понимаю - мир смерти, - заметил Шадрак Медузон.
Справа от Кадма Тиро стояла, скрестив руки на широкой груди, голография воина, командовавшего "Железным сердцем". Тиро сидел на капитанском троне, однако вопрос о командовании однозначного ответа не имел.
- Он опаснее прочих, - согласился Велунд. - Но именно эти облака и делают Эйрену Септимус такой ценной.
- Ценной для кого? - спросил Тиро, судя по его виду, продумывавший, как сражаться в такой атмосфере.
- Для того, кто знает правду, - сказал Велунд. - В Карта Империалис Эйрену внес Двадцатый, однако эстимарий описывает ее как мертвый, лишенный какой-либо ценности мир.
- Приберегли ее для себя, - усмехнулся Медузон, чье изображение то и дело искажалось от помех.