- Угу, Панкрат Веревка. Он тоже что-то в лекарском деле разумеет. В общем, за ранеными догляд устроен. С товаром, что на ладьях, твой Василий разбирается, а с ним Колоброд, да и Дырка тоже суетится. Кстати! Дырка собрался прямо сейчас добычу делить, так я ему запретил. Дележ - всегда споры и ругань, а потом каждый только о своей доле заботиться будет. Ни к чему это нам сейчас. Так что, если Дырка к тебе с тем же самым подъезжать вознамерится…
- Понял. Отошью, - тут же отозвался Мишка. - Скажу, что без воеводы Корнея ничего решать нельзя.
- Так! Верно понимаешь. Пленных охранять я твоих опричников наладил, а старшим над ними поставил Дормидонта. Он хоть и заика, но дело знает. Ну и Кузьма… ты с ним сам поговори - я его от болтов и стрел отрывать не стал, но дело у него, похоже, наладилось, помощники есть, так пусть теперь оторвется и разберет оружие из добычи, да и прочее железо посмотрит, что там найдется. Сюха, ты тоже этим займись!
- Я бы лучше с Треской… - Арсений под взглядом десятника прервался на полуслове и согласно кивнул: - Займусь.
- Конечно, займешься, а куда ты денешься? - Похоже, Егора разозлила попытка Арсения возражать в присутствии Мишки. - Оружие от остальной добычи отделить! Не хрен его чужим раздавать!
- А…
- А будут кочевряжиться - в морду без разговоров! Оружие пойдет только по слову Корнея!
- Да не о том я! - Арсений раздраженно отмахнулся. - У лесовиков и огневцев уже своей добычи набралось, там и оружие есть.
- Тут ничего не поделаешь. Что с бою взяли, то взяли.
- Да Треска же трех коней привел! - не пожелал успокаиваться Арсений. - Хорошие кони, строевые. На хрена они лесовикам? Я уже подкатывался с обменом, так они оружие требуют, ничего другого брать не хотят.
- Значит, ждем Корнея. С оружием без него решать не будем.
"Опаньки! Это что же, мистер Треска и впрямь свою дружину завести вознамерился? Похоже, намеки лорда Корнея упали на благодатную почву. Но Треска же не может не понимать, что без крещения ему воеводское боярство не светит… Выходит, "Париж стоит мессы"? А как на это Нинея посмотрит? Блин, или дед знает что-то, чего не знаю я, или он с огнем играет! Одно дело мальчишек учить - тут Нинеино воздействие еще как-то компенсировать можно, и совсем другое дело - вооружать взрослых лесовиков… А с другой стороны, через таких вот, как Треска, можно постепенно взять под себя все Погорынье без кровопролития. Сами поднесут на блюдечке с голубой каемочкой".
- Теперь насчет еды, - продолжал Егор. - То, что с собой из Ратного взято, надо бы поберечь - неизвестно, что еще дальше будет, но ораву-то нашу кормить надо. Рыбы огневцы взялись наловить, но одной рыбой сыт не будешь…
- Погоди, Егор! - прервал десятника Мишка. Тот поморщился, то ли от того, что его перебил мальчишка, то ли от того, что Мишка опустил уважительное обращение "дядька", но ничего говорить не стал. - Про еду я понимаю, но давай сначала с другими делами закончим. Откуда Треска коней добыл? Да и дозоров он должен был две штуки перебить, а Арсений мне сказал, что три.
- Скажи, Сюха, и это сотник? - Егор обратился к Арсению так, словно Мишки здесь и не было. - Да меня так и жена не перебивает! Только дочки, и то младшие, что поглупее.
- Да ладно, научится еще…
- Ну-ну… Так вот я и говорю: огневцы тут неподалеку место рыбное нашли, и сеть у них с собой небольшая есть, но одной рыбой сыт не будешь. - Егор говорил таким тоном, словно его и не перебивали, а Мишка почувствовал, что краснеет. - Надо бы мясца добыть. Лучше всего было бы это людям Трески поручить… И отроков им в помощь дать, того же Якова с разведчиками. Только вот самого Треску совсем другое интересует.
Той ночью они не только два дозора полочан вырезали, а еще, нас не спросясь, Треска десяток своих людей послал мимо Пинска вверх по Струмени. Там они еще один дозор взяли, но до рассвета убраться подальше от полоцкого войска не смогли и напоролись на конный разъезд. Там бы им всем и сгинуть, да больно уж они ловки из луков стрелять, если недалеко, да и полочане от неожиданности сплоховали. Короче, привезли они с собой двух своих убитых и раненого и трех добрых коней привели, да оружия всякого с доспехами натащили. Теперь Треска сам не свой - разохотился воевать! В открытом бою лесовикам счастья не видать, и он это понимает, а вот так, ночью подкрасться или засаду устроить, им в самый раз. И добыча - только их, ни с кем делиться не надо. Так что послать десяток охотников - свежатинки добыть - Треске вроде как не с руки.
- Так… дальше… - Егор поскреб в бороде, словно припоминая, что еще надо сообщить Мишке. - От людей Трески, которых послали ребят пропавших поискать, пока ничего. Так что ждем.
- Стыдоба, - проворчал Арсений. - Я уж и не упомню, когда такое было, чтобы пять человек пропали неизвестно куда.
- Да, Сюха… тут мы того… обделались по самы уши. Корней нам за это… м-да…
Оба ратника выжидающе уставились на Мишку, будто ждали, что он заранее предскажет им реакцию Корнея на столь удручающее обстоятельство, как пятеро без вести пропавших.
- Ну мне-то он точно второе ухо оборвет, мои же люди пропали, - "обрадовал" Мишка собеседников. - А если еще и догадается, что все можно было ловчее сделать да с меньшими потерями… так и вовсе…
- Ловчее? - Егор переглянулся с Арсением, и Мишка готов был поклясться, что оба они ожидали от боярича "чего-то эдакого", сами не знали чего, но ожидали. - И в чем же это мы так неловки оказались?
Разочаровывать ратников боярич не стал и изложил им свои соображения относительно "походного ордера" захваченных ладей и ошибки при планировании операции. Про бомбардировщики Второй мировой он, естественно, упоминать не стал, а вот про пиратов, нападающих на отставшее судно (Егор при этом как-то странно пошевелил усами), и про хищников, отбивающих от стада одно животное, поведал как мог красочнее, получив в награду невнятное, но явно одобрительное междометие от Арсения и пару кивков от Егора. Ошибку в планировании, превратившую отступление в самый кровавый этап операции, Арсений попробовал было оспорить: всего, мол, не предусмотришь, но был прерван Егором, причем прерван с нескрываемыми злостью и досадой.
О своем же неправильном поведении Мишка умолчал. Вот не повернулся язык об этом говорить, и все тут. Да, его в последнее время часто и справедливо упрекали в том, что лезет в драку как рядовой. Да, именно его ошибка привела к пропаже пятерых отроков. Да, Корней, скорее всего, это поймет… Но что-то (и вовсе не страх или застенчивость) заставили его промолчать - почему-то разговор на эту тему показался ему совершенно неуместным.
После нескольких уточняющих вопросов Егор впал в мрачную задумчивость, а Арсений, наоборот, вдохновился:
- Это ж как получиться могло бы! Промеж ладей погоне не сунуться - веслами забили бы, спереди не зайти - там другая ладья, а сзади насады огневцев прикрыли бы. Выходит, что только с одного борта напасть могли, а уж с одной-то стороны мы отбились бы…
Егор что-то ответил Арсению, потом они заспорили о чем-то… Мишка не слушал. Бывают такие моменты: раз - и мозаика сложилась! Мгновенно стало понятно: и то, почему разговор о собственных ошибках сотника Младшей дружины был неуместен, и то, почему он не знал, чем занять отроков, хотя дел было невпроворот, и то, почему разговор сейчас идет в узком кругу без приглашения поручиков, Семена Дырки и Трески, и… то, какой он - Михаил сын Фролов из рода Лисовинов - дурак!
Все стало совершенно очевидно и, как это всегда в подобной ситуации случается, оставалось лишь удивляться: как это столь явные вещи не были замечены раньше. Толчком послужило озарение: Егор ДОКЛАДЫВАЛ! Да, по форме это был разговор старшего с младшим. Младшим по возрасту, по боевому и жизненному опыту, но не по положению, не по статусу. Десятник Егор докладывал сотнику и старшему здесь и сейчас представителю боярского рода о сложившейся ситуации и происшествиях, имевших место во время отсутствия (дрых же без задних ног) боярича Михаила!
На свое положение первого по знатности Мишка сделал заявку еще на Княжьем Погосте, когда решалось, как и кто будет судить иуду Спиридона. СЛОВО БЫЛО СКАЗАНО:
"Господин воевода Погорынский на том берегу Случи, все бояре там же, а из бояричей старший я! Я буду судить, я буду и ответ держать перед воеводой, а доведется, так и перед князем Вячеславом Владимировичем! Ибо сказано: "В смерти волен только князь!" И если он захочет узнать: был ли перед казнью суд, кто судил и как судил - отвечу! Князь меня знает, и роду я не худого!"
И Егор тогда эту заявку принял: "Верши суд… боярич".
Принял, и СЛОВО превратилось в ДЕЛО!
И Корней ведь все это утвердил:
"Кто главной воинской силой на Погосте в эту ночь был? Кому погостным ратникам подчиниться пришлось? Кто суд и расправу творил? Кто дела с добычей своей волей решал? Чье слово вятшие мужи четырех селищ слушали и по тому слову поступали?
Не думал он! А о чем ты вообще думал?! Ты что, позабыл, что в эту ночь на Княжьем Погосте никого боярского рода, кроме тебя, не было?! Ты почто перед десятниками позорился, будто извинялся за сделанное? Это же не просто право твое было, но обязанность!!! Они в тебе своего будущего начальника увидеть должны были!!!"
А сейчас Мишка, что называется, "дал петуха". На военном совете вроде бы соответствовал заявленному статусу - устроил "политинформацию", демонстрируя тайные, недоступные другим знания, добился недвусмысленной, четкой формулировки цели действий сводного отряда под Пинском, вычленения задач, которые надо было решать для достижения этой цели. То есть действовал, как и положено первому лицу, - сформулировал цель и распределил задачи, но вот потом… Фактически спрятался за спину Егора, сам себя "опустив" на уровень… десятника Младшей дружины, да и то… А в отношении дезинформации противника и установления связи с осажденными и вовсе повел себя как нанятый эксперт, отвечающий лишь за локальный участок работы.
"Да, сэр, выражаясь формально, полное служебное несоответствие, а по сути: простите великодушно за повтор, но дерьмо вы, а не сотник! Судя же по тому, что вы озаботились только тем, чем занять отроков, а обо всем отряде даже и не задумались, в сей неприглядной позитуре вы продолжали пребывать и после того, как проспались. Да и потом: ну кто же прерывает доклад о событиях, произошедших во время отсутствия первого лица? Только тот начальник, который желает унизить подчиненного, сорвать на нем свое дурное настроение или доказать подчиненному его некомпетентность! Егор это заслужил?
Словом, если вы не мыслите как первое лицо, то и соответствующих действий от вас, само собой, ждать не приходится. Если бы перед вами стояла задача имитировать поведение природного Мишки Лисовина, то, конечно, все это было бы приемлемо, но вы же, если не ошибаюсь, совсем иные задачи перед собой ставите?"
Мишка сидел, как пришибленный, прекрасно понимая, что Егор своим докладом в узком кругу буквально насильно втаскивал его обратно в положение первого лица, а он, вместо того чтобы задуматься да быть благодарным… Спасибо, хоть хватило ума о своих ляпах умолчать - хорош начальник: вместо реакции на доклад перечисляет собственные ошибки!
- Благодарствую, господин десятник! - произнес Мишка официальным тоном. - Все сделано по уму и умело, нам такому еще учиться и учиться. - Помолчал секунду-другую и добавил, как можно более душевно: - И спасибо тебе за науку, дядька Егор.
- Гм… вот и ладно… - Егор подобного, похоже, не ожидал. - Как Треску с Дыркой вразумлять будем?
- С Дыркой-то все просто. - Мишка покосился на хитро подмигнувшего Арсения, почувствовал, что краснеет (вот зараза, будто мысли читает!), и попытался, отбросив эмоции, настроиться на деловой лад. - Как мы давеча порешили, чтобы Демьян за огневцами приглядывал, так все и осталось, - Демка о приказе не позабудет, да и ты его поставил здесь порядок блюсти. Самому же Семену, я думаю, не грех о том и напомнить. Дележом же добычи он, скорее всего, озаботился оттого, что понимает: он со своей раной больше не вояка, и прямой путь ему на ладье с ранеными домой возвращаться. Вот и хочет перед уходом свой интерес соблюсти да за справедливостью дележа проследить.
- Это-то понятно! - встрял Арсений. - А делать-то чего?
- Стоять на своем! - Мишка пожал плечами. - Без воеводы ничего делить не станем. А если так хочет поторговаться, то пусть выбирает между своим здоровьем и прибытком.
- Угу… с Корнеем поторгуешься! - многозначительно прокомментировал Егор. - Лучше бы Дырке уплыть от греха, чтобы потом попреков от своих не слушать, что, мол, проторговался. Ну да его дело - хочет, пускай воеводу дожидается.
- Понимаете… есть тут одна… загогулина…
- Мм? - Егор заинтересованно шевельнул бровью. - Это ты про что?
- Нам, огневцам и лесовикам разные части добычи интересны, - начал объяснять Мишка. - Помните, как Илья толковал, что нам за счет добычи можно будет в зиму людей и коней прокормить… Э, погодите-ка! Егор, а чего ж ты мне про Илью ничего не сказал… и я его чего-то не видел… Случилось что?
- Можно и так сказать… - Егор переглянулся с Арсением. - Помнишь, мы боярина в плен взяли?
- Это которому ногу отняли?
- Нет, этот помер. Матвей сказал, что сердце не выдержало. Другого, которого еще на Припяти захватили. Ты его еще Дырке в оплату за насад посулил.
- Да, было дело.
- Так вот… - Егор немного помолчал, словно колеблясь: говорить или не говорить? - Казну он вез. В сундуке.
- И что? - не понял Мишка.
- Гм… - Егор полез скрести в бороде, а вместо него продолжил Арсений:
- Короче, заболел наш Илья. Тяжко и, похоже, чем-то заразным! И то сказать, Мотька-то ему рожу и руки чем-то украсил - ну весь пятнистый! А стонет-то как жалостно! Бредит э-э… ругательно, блюет! Глянешь - жуть берет! Мы его, от греха, в стороне устроили, в шалашике, чтобы, значит, зараза на других не перекинулась. Только Мотька к нему и ходит. Рот и нос, значит, тряпкой с уксусом закрывает, и ходит. А потом руки тем же уксусом моет и одежду дымом окуривает.
- Погоди, погоди! - прервал красочно-зловещее описание Мишка. - Так он на самом деле заболел или это его Матвей…
- А это - как поглядеть, - Арсений хитро ухмыльнулся. - Ежели на самого Илью глянуть… смертушка неминучая, а ежели на сундук, что под Ильей… Тяжелый, зараза! У нас чуть пупки не развязались, пока мы их двоих до шалаша доперли. Да еще ж надо было умудриться, чтобы постель так свисала, что сундук незаметен был. Ох и намучились! А Мотька еще заставил уксусом после этого умыться, да дегтярным дымом чуть не удушил… Я уж испугался, что глаза выест напрочь!
- Та-ак… - Мишка откровенно не знал, как реагировать на рассказанное. - Кто, кроме вас двоих и Матвея, еще об этом знает?
- Мои ратники все знают, - принялся перечислять Егор. - Сундук-то с Ильей им тащить пришлось. Василий твой. Он же этот сундук и нашел. Хватило ума всякой рухлядью его закидать да Демьяна с известием ко мне послать. Ну и сам "болящий", конечно, тоже.
- Ага! - подхватил Арсений. - Илюха сам и придумал заболеть. Даже хотел обгадиться для вящей похожести, но наши сказали, что обосравшегося не понесут…
- Уймись, Сюха! - оборвал ратника Егор. - Все тебе хаханьки.
"Поздравляю вас, сэр Майкл! Рояль в кустах! А почему, собственно, рояль? Коли войско союзников встает перед перспективой если не поражения, то необходимости быстрого отступления, и есть проблема дележа имеющейся добычи, то желание втихую отправить подальше самое ценное - вещь вполне естественная. Караван из пяти судов в подобной ситуации должен был представляться полочанам транспортом более надежным, чем сухопутный обоз. Кто ж вообразить мог, что на Припяти его "Погорынская военная флотилия" перехватит? Мы и сами, выходя из Ратного, себе такого представить не могли. Вот только почему большая часть охраны была на другой ладье? Хотя, если грузили казну в последний момент и с соблюдением конспирации…"
- А скажите-ка, боярин этот сильно ранен был?
- О! - Арсений назидательно поднял вверх указательный палец. - В корень зрит! А я говорил тебе…
- Нет, не сильно, - перебил Арсения Егор. - Мог бы и в войске остаться. А у сына его голова только для виду перевязана была. Верно мыслишь, Михайла: видать, все делалось в тайности даже от своих. Казна - такое дело… тишину любит.
- А что в сундуке-то? Не походную же казну князь Давыд на ладье в тайности отправил?
- Да нет, конечно. - Егор махнул ладонью, как бы отметая Мишкино предположение. - Похоже, боярин этот сам где-то изрядную добычу взял и утаил от князя. Только непонятно где. С одной стороны, мог богатое поместье обобрать - серебро, даже немного золота есть, оружие дорогое… очень дорогое! Но, с другой стороны, - книги, церковная утварь. Церковь, что ль, ограбил? Христианин все-таки. А еще… будто купца какого потряс - несколько отрезов тканей дорогих. Непонятно, в общем.
- А если… Припомни-ка, дядька Егор, а не попадалась ли тебе по молодости такая добыча, где все вот так же в кучу свалено…
- Хочешь сказать, что он другого грабителя ограбил? Ну если бы такое я на нурманской ладье нашел, то не удивился бы, а… едрить твою… Литвины! Как я сразу-то не подумал?
- Ага! - подхватил Арсений. - Им-то христианский храм ограбить не зазорно!
- Да погоди ты! - оборвал своего помощника Егор. - Выходит, что и верно - покусывают друг друга союзнички!
- Мне так представляется, - влез Мишка, - что какой-то литвин, добычи набрав, решил втихую из войска уйти, а наш пленник того литвина на этом словил, прикончил и его самого, и его людишек, но князю не доложился, а решил сам смыться - якобы ранен тяжко.
- Во как! - восхитился Арсений. - В третьи руки добыча перешла, но теперь уж в последние! У нас хрен отнимешь!
"Угу… Крысятничаем, значит. В тишине, разумеется. Или не крысятничаем? Ладью-то мы сами захватили - ни огневцы, ни лесовики в этом не участвовали, вернее, экипаж без боя сдался, но ведь нам же, а не кому-то другому. Интересно: а если бы сундук не Роська нашел, мне бы об этом сказали? Стоп! А не с того ли лейтенант Егор меня в статус первого лица так настойчиво возвращает? Ведь вся ответственность тогда на меня ляжет! Вот, значит, как. Я за Егора в бою спрятался, а он за меня - в этом скользком деле. Ну-ну, будем посмотреть".
- Дядька Егор, а как это все с обычаями согласуется? Мы в своем праве или… как-то это все… некрасиво, что ли…
Егор нахмурился, видимо, уже собираясь произнести нечто вроде: "Не тебе нас учить", но в разговор снова влез Арсений:
- А чего тут такого-то? Ладью мы взяли, без огневцев и лесовиков, и все, что на ней - наше!
- Ты лучше вот о чем подумай, - добавил Егор. - Боярин тот тобой Дырке обещан, а ну как язык распустит? Если огневцы о казне проведают… жадность и зависть… они ведь с людьми такое сотворить могут…
- Это не беда! - Мишка легкомысленно отмахнулся. - Тогда обещал, а сейчас он сам откажется.