* * *
Поначалу все пошло как по писаному. Разведчики под командой ратника Арсения переправились выше по течению на другой берег реки, и дозорные исчезли так, что Мишка даже и не заметил - засмотрелся в другую сторону и отреагировал только на доклад Антона:
- Господин сотник, наши дозор на том берегу убрали.
- Угу, вижу. Давай знак поручику Артемию.
- Слушаюсь… Есть, махнули в ответ!
- Хорошо, ждем.
Тут было одно скользкое обстоятельство - направление ветра. Чтобы пугнуть коней волчьим запахом, Якову с помощником пришлось идти далеко в обход, а потом возвращаться по пояс в воде через прибрежные камыши. "Табунщики", разумеется, могли и задуматься: что это волки делают в камышах (отроки выли на два голоса), но табун такими подробностями не заинтересовался и, повинуясь инстинкту, рванул в противоположную от опасности сторону. Расчет был на то, что "табунщики" попытаются заехать сбоку и спереди, чтобы завернуть коней, тут-то на них и должны были выскочить три десятка отроков и Егор со своими людьми. Было, конечно, сомнение относительно того, как кони погорынцев отреагируют на "концерт" Якова, но, посовещавшись, решили, что справиться с этим удастся.
…Яков с напарником отработали, паника, как и водится, в табуне распространилась почти мгновенно, кони двинулись туда, куда и предполагалось, а вот табунщики… Двое-то поскакали заворачивать коней, а вот еще двое то ли о чем-то догадались, то ли услышали крик дозорного с крыши дома Кривого (надо же, заметил Якова в камышах, глазастый), рванули сначала к берегу (так, чтобы между ними и напавшими оказался табун), а потом, видимо, собирались вдоль берега доскакать до подворья. Возможно, у них это и получилось бы - дистанция для самострелов отроков и так была великовата, да еще и увеличивалась со скоростью скачущей лошади.
Три десятка отроков с криками и свистом вылетели из кустов на опушке. Расстояние до табуна было небольшим, и Мишка, хоть и не разглядел ничего, был уверен - жизни двум "табунщикам" осталось несколько секунд. Кони продолжали двигаться тесной кучей, отроки через их головы бесполезно кидали болты в двух уходящих "табунщиков", казалось, те уже ушли, но тут за луки взялись люди Егора.
Две стрелы застряли в щитах, закинутых городненскими дружинниками за спину, а еще одна возилась в заднюю ногу коня, тот захромал и начал отставать. И вот тут Мишка не понял смысла действий городненцев - они развернулись в седлах, на манер степняков, и ответили выстрелами на выстрелы.
"На что они надеются? Неужели думают вдвоем перестрелять три десятка? Или не рассчитывают уйти и, как истинные профи, борются до последнего?"
Так уж вышло, что Фаддей Чума, объехав убегающий табун сзади, оказался вдруг напротив городненского дружинника на раненом коне. Чума успел выстрелить первым и… промазал! Его стрела свистнула над плечом противника, а сам он повалился на шею своего коня от выстрела второго городненца.
Дальше Мишке стало не до созерцания батальной сцены - по шлему стоявшего рядом с ним Антона ударила стрела, прилетевшая со стороны подворья Кривого. Пробить не пробила, но ударила так, что Мишкин адъютант шлепнулся на задницу и ошалело замотал головой.
"Дозорный с крыши!"
- Всем укрыться! - торопливо скомандовал Мишка. - Я же предупреждал: не высовываться! Антоха, ты как?
- Так это… - Парень ощупывал шлем, словно рассчитывал обнаружить на нем шишку, как на голове, но обнаружил только вмятину - Я вроде бы и не высовывался.
- Я спрашиваю… Ладно, посиди пока. Петр, Серапион, к бою!
"Ничего, мы книжки про войну читали и кино смотрели… имеется средство!"
- Готовы?
- Так точно, господин сотник!
Мишка наложил болт на свой самострел и принялся объяснять:
- Сейчас мастер Кузьма шевельнет куст вон там, с краю. Кузя, ты только осторожнее, сам не подставься.
- Ничего, сообразим… э-э, господин сотник.
- Ладно. Выберите упор для ноги… ага, вот так, правильно. Как только тот с крыши стрелу пустит, тут же поднимаемся и стреляем. Если с первого взгляда не разглядите лучника на крыше, не задерживайтесь, сразу вниз! Стрелять необязательно. Главное, на виду долго не задерживаться. Поняли?
- Так точно, господин сотник!
- Кузя, готов? Давай!
Как только стрела городненского дружинника ширкнула сквозь ветки, Мишка приподнялся над верхушками кустов и выстрелил. Явно мимо - лучник оказался совсем не в том месте крыши, где Мишка ожидал его увидеть. Серапион тоже выстрелил, а Петр опустился в укрытие с заряженным самострелом - не успел разглядеть. Тут же у него над головой пролетела стрела.
"Целкий, гад… и быстрый. Если бы Петька еще немного задержался…"
- Молодец! - похвалил отрока Мишка. - Правильно сделал, что стрелять не стал.
- Рад стараться, господин сотник. Зато теперь попаду… если он опять на другое место не переберется.
- Так, заряжаем. Готовы? Кузя, давай.
На этот раз лучник на приманку не повелся - стрела в шевелящийся куст не прилетела.
"Может, ушел с крыши? Там сидеть - мишень из себя изображать, но, с другой стороны, больше ниоткуда нас в этой яме не достать, только с верхотуры. Ладно, продолжаем!"
- Ничего, ребятки, у нас и другое средство найдется. Антоха, снимай шлем. Кузя, надень шлем на что-нибудь… да вот хоть на приклад самострела. А теперь перейди на другой край, ага, вот туда, и приподними шлем, чтобы лучник его увидел. Все готовы? Давай!
Стрела ударила в многострадальный шлем Антона, Мишка тут же приподнялся и выстрелил. Почти одновременно щелкнули самострелы Петра и Серапиона. Попали или нет, Мишка не понял. Еще раз выставили шлем, пошевелили веткой куста… никакой реакции. Мишка рискнул и выглянул - в конце концов, стрела не пуля, летит медленнее. На крыше было пусто - то ли сбили лучника, то ли сам убрался от греха.
- Все, нет там больше лучника. Молодцы!
- Рады стараться, господин сотник!
- Да не орите вы так… Антон, очухался?
- Ага… то есть так точно.
- А чего на зов не отвечаешь? Слышишь, свистят: "Как дела?" Они же видели, что в нас стреляли, беспокоятся.
Антон сунул два пальца в рот и ответил: "Все в порядке".
"Вот-вот, займись-ка делом, а то глаза совсем чумные. Да! Чума! Как он там, неужели убили?"
- Теперь слушайте внимательно. Я вам сарай издалека показывал…
Мишка повторил отрокам то, что один раз уже рассказывал. Повторение - мать учения. Потом выглянул еще раз - на крыше никого, а остальным их в овражке да за кустиками не разглядеть.
- Кузя, у тебя все готово?
- Опять сразу втроем стрелять будете? Сейчас, погоди…
Зажигательные болты шедевром оружейной мысли назвать было трудно даже при самой буйной фантазии, но лучше пока ничего у Мишки с Кузьмой не получилось. Собственно, ничего революционного они и не придумали, просто перенесли на стрельбу из самострела наработки лучников.
На болт надевался не боевой наконечник, а что-то вроде жала гарпуна или остроги - воткнется, сразу и не выдернешь, придется выковыривать. На это длинное жало наматывалась пакля, пропитанная смесью смолы, воска и скипидара, и вся эта конструкция напоминала помидор, надетый на шампур. Мишка опасался, что скипидар - вещество летучее - быстро испарится, но оказалось, что испаряется только верхний слой, оставляя корочку из воска, которая предохраняет от контакта с атмосферой основную массу огнесмеси, имеющую "сметанную консистенцию".
Нововведения коснулись только организационной части применения зажигательного оружия. Если каждый лучник занимался изготовлением и хранением зажигательных боеприпасов сам, то в Младшей страже это было поручено Кузьме с помощниками. Заодно некоторое количество зажигательных болтов, хранящихся у Кузьмы, исполняло роль резерва боеприпасов, достаточно лишь было насадить на них боевые наконечники.
Баллистика у болта, конечно, заметно ухудшалась, но зато зажигательное действие получалось надежным. Самое же главное, такой болт поджигал даже вертикальную поверхность, его вовсе не обязательно было, подобно стреле, закидывать на крышу строения. Горела прилипшая к поверхности огнесмесь довольно долго, да еще и растекалась; выдернуть наконечник, слабо прикрепленный к болту, было трудно, так что очаг пожара в месте попадания зажигательного болта был практически гарантирован.
Кузьма снарядил три зажигательных болта, сунул три лучинки в горшок с углями, подул, и, когда лучины разгорелись, передал две своим помощникам.
- Готово, Минь.
- Так, наложили болты, поднялись и прицелились… Отставить! Серапион! Да выдолби ты себе ступеньку получше, а то еле стоишь. Вот так, не ленись. Ну с Богом! Поднялись, прицелились, поджигай… бей!
Зажигательные болты ушли в сторону сарая. Мишка зарядил обычным болтом и выглянул. Один выстрел ушел вообще неизвестно куда, а два других попали в стенку, и за сухие жерди зацепился разгорающийся огонь. Кто-то в доспехе попытался сбить пламя, но получив от Мишки болт в ногу, отполз за угол дома.
"Вот таким, значит, образом. А то: профи, профи… мы тоже, блин, не в дровах найденные".
- Антон! Знак старшине Дмитрию и десятнику Егору!
- Слушаюсь, господин сотник!
- Кузя, ты свое хозяйство пока не складывай, может быть, еще огоньку подпустить придется.
- Подпустим, нам что, жалко, что ли?
- Господин сотник, а я свой болт им прямо в бойницу закинул! - похвастался Серапион.
"Ага, вот куда третий болт девался! Ну внутри-то его быстро погасят. Все равно, надо похвалить".
- Молодец! Ты и Петька у нас лучшие стрелки. Потому и позвал вас с собой. А ну-ка, гляньте, красота-то какая!
Из леса, оставаясь вне пределов точного выстрела из лука, выехала Младшая дружина Погорынского воеводы. На знамени "Лис несет сияющий крест во тьму язычества", такие же звери светились алым на щитах отроков. Шлемы, кольчуги, четкое разделение на десятки - воинская сила, и не подумаешь, что подростки!
Справа из леса, подбоченясь с гордым видом, выехал десятник Егор в сопровождении ратника Савелия, держащего в поднятой руке ветку с листьями. Не доезжая десятка шагов до рогаток, которыми огородились городненцы, Егор остановил коня и закричал:
- Сдавайтесь! Выхода у вас нет! Обещаем жизнь и хорошего лекаря для вашего князя!
- Вы кто такие? - раздалось в ответ после недолгого молчания.
- Войско Вячеслава Владимировича, князя Туровского!
- Чего надо? - Вопрос был не просто дурацким, но, несомненно, оскорбительным.
- А ты не понял?! Ну сейчас огоньку вам добавим, может, и поумнеешь. Или останешься жареным дураком!
Егор тронул коня и собрался отъезжать.
- Эй, погоди! - раздался с подворья Кривого уже другой голос.
Егор, будто и не слышал, продолжал ехать шагом. На подворье (Мишке было слышно) раздалась ругань, потом голоса поутихли, стало не разобрать, потом опять кто-то заблажил ругательно. Кажется, люди князя Всеволода не могли договориться между собой. Наконец, когда Егор с Савелием проехали уже половину пути до опушки леса, им в спину снова заорали.
- Эй! Э-эй!!! Да погоди ты! С тобой боярин наш говорить будет!
Егор, что называется, "умел держать марку" - развернул коня на месте, но возвращаться не стал, мол, хочешь разговаривать, иди сюда сам.
На подворье Кривого началось шевеление. Выскочивший откуда-то дружинник сначала отодвинул рогатку, преграждавшую выезд, потом подтянул подпруги у двух коней и подвел их к дому. Из дверей вышел немолодой уже мужчина, атлетического сложения (впрочем, и все остальные дружинники отнюдь не выглядели хлюпиками) в дорогом доспехе. Судя по его гордой осанке и тому, как почтительно придержал ему стремя дружинник, вышедший был кем-то из начальных людей - скорее всего, княжеский ближний боярин.
Оба - дружинник и боярин - проехав через проход в рогатках, направили коней к Егору. Разговор был недолгим, без повышения голосов и жестикуляции, потом городненцы отправились назад, а Егор засвистел призывно и замахал рукой, подзывая Мишку.
- Антон, коня! А вы тут посматривайте… самострелы держать заряженными, старший - мастер Кузьма. Кузя, не стесняйся - не к матушке на пироги пришли - чуть что, стреляйте, только аккуратно, своих не зацепите.
- Ага, понятно… Минь, ты тоже… поосторожнее там.
- Ничего, Кузь, как только туда Демьян со своими ребятами въедет, никому и шелохнуться не дадут.
- И все-таки, взял бы ты опричников. Хоть десяток.
Препираться с братом Мишка не стал, тем более что по знаку Антона к его "командному пункту" уже пригнали коней. Поднимаясь в седло, он краем глаза заметил, как Кузька перекрестил его в спину.
"Переживает… А, собственно, в чем дело? Он же прав".
- Антон, первый десяток опричников ко мне. И со знаменем! Поручику Демьяну передай, что как только мы въедем на подворье, пусть выдвигается со своими людьми, раздвигает рогатки и будет готов принимать пленных… или прийти нам на помощь.
- Слушаюсь, господин сотник!
Егор встретил Мишку какой-то непонятной - не то язвительной, не то злобной - ухмылкой.
- Кочевряжатся, понимаешь! Зазорно де князю простому ратнику сдаваться, требуют боярина. Ты тут старший из бояричей, вот и давай, тебе ж не впервой с князьями беседы вести. Правда, он вроде бы без памяти валяется, но, может, сумеешь?
Молчун Савелий, державшийся чуть позади Егора, при этих словах не то ерзнул в седле, не то шевельнул корпусом, но получилось это у него как-то саркастически. Непонятно лишь было, к чему этот сарказм относится - к поведению городненцев или к статусу Мишки.
"Угу, понятненько: одно дело в бою победить - тут они меня равным себе не скоро признают, а другое дело - политес соблюсти на княжеском уровне - этого они просто не умеют, а сопляк… как еще справится? Ну-ну, будем посмотреть".
- Что с Чумой, жив? - спросил Мишка, игнорируя и мимику Егора, и телодвижения Савелия. - Еще потери есть?
- Хочешь верь, хочешь не верь, а нету потерь. Так - зацепило двоих, но не сильно. А Чума сам виноват, стрелять разучился, облом корявый. Повезло - по затылку вскользь получил. Хоть и рассекло почти до кости и клок волос выдрало, но в памяти и ругается, значит, не опасно. Мотька ему сейчас затылок зашивает… я велел так и вышить: "Мазила", пусть покрасуется, пока волосы отрастут.
"Неужели Мотька поведется? Да нет, не станет - два-три шва наложит, и все. А Чума переживать будет: вдруг и правда надпись вышита? Шуточки у вас, лейтенант".
- Так что, если спросит, так и отвечать: "Мазила" вышито?
- Ага, так и отвечай. - Егор снова ухмыльнулся. - Я уже всем велел… Дураков криворуких учить надо!
- Господин сотник, первый десяток по твоему приказанию прибыл! - раздался позади голос урядника Андрея.
- Следовать за мной и десятником Егором! - распорядился Мишка. - Самострелы взведены? Наложить болты, быть готовыми к бою. Знаменщик, вперед. Ну что, дядька Егор, поехали князя пленять?
- Поехали… боярич. Как бы не помер князь-то, а ну как Мотька с Илюхой не справятся?
"Ой, забыл совсем!".
- Антон! Лекаря Матвея и обозного старшину Илью сюда! Со всем лекарским хозяйством. Ждать у рогаток и быть готовыми подойти по первому зову!
- Слушаюсь, господин сотник!
- Ну что ж, господа… Вперед, нас ждут великие дела!
- Вот именно, бур-бур-бур… - невнятно проворчал Егор, трогая коня одновременно с Мишкой.
На подворье Кривого на ногах оставалось всего трое дружинников. Остальные же… один лежал, накрытый плащом с головой (видимо, поймал шальной болт), еще один сидел под стенкой с наспех перевязанной ногой (Мишкин "крестник", пытавшийся сбить пламя с сарая), еще один - без левого сапога, сам себе перетягивал повязкой голеностоп (видать, тот самый лучник неудачно с крыши спрыгнул) и двое обожженных. Первый держал на весу покрытые волдырями руки, а на другого, обнаженного по пояс, вообще было страшно смотреть - борода сгорела, лицо, шея и верхняя часть груди обожжены.
"Это в него, наверное, тот зажигательный болт попал, который Серапион в бойницу запустил. А второй его гасил и руки обжег. М-да, вундервафля…"
- Всем здоровым оружие на землю! - рявкнул Егор. - Савелий, обыщи, чтобы не утаили чего, а потом в сарай их!
"Так, взять на заметку: обыску я опричников не учил - сам не умею. Но надо, в жизни всякое случается".
- Урядник Андрей, троих со мной, остальные - в помощь ратнику Савелию, - скомандовал Мишка. - Не забыл, как людей расставлять?
- Так точно, господин сотник, помню. Стоять так, чтобы не перекрывать друг другу линию выстрела…
Мишка недослушал и обратился к раненым:
- Сейчас наши лекари князя посмотрят, а потом вами займутся, потерпите.
В дверях дома обнаружился еще один дружинник. Стоял, перегородив проход копьем и смотрел волк волком.
- Прочь! - опять рявкнул Егор. - Пошел к остальным! Савелий, тут еще один, прими!
Дружинник вопросительно обернулся внутрь дома, оттуда ему что-то невнятно сказали, и он, зло швырнув копье на землю, зашагал к остальным пленным, на ходу расстегивая оружейный пояс.
- Трое внутрь, оружие держать наготове, - велел Егор отрокам.
Те, сначала глянув на Мишку и дождавшись утвердительного кивка, выполнили команду. Егор посторонился, предлагая Мишке войти впереди него.
В избе Кривого, хоть и оказавшейся чуть просторнее, чем представлялось снаружи, такому количеству народа явно было тесновато. Вплотную к лежанке, на которой, тяжело дыша, лежал князь Всеволод, стояли, закрывая его собой, двое: тот самый боярин, который выезжал на переговоры, и еще один, которого буквально трясло, не то от ярости, не то еще отчего-то.
"Наверное, тот самый "дерганый", про которого пацан говорил".
Обоим было явно непривычно стоять под прицелом самострелов.
"Ага, это ТАМ телевизор приучил к виду людей, стоящих под наведенными на них стволами, а ЗДЕСЬ это в новинку. Копье или меч в аналогичных обстоятельствах приставляют к груди или к горлу, а вот так, на расстоянии, ни лучник, ни пращник угрожать не могут. Наверняка беспокоятся, как бы кто-то из ребят случайно на спуск не нажал, вот и застыли неподвижно. Ну что ж, нам же легче".
Мишка скользнул взглядом по углам, иконы, на которую можно было бы перекреститься, не нашел, а кланяться очагу по языческому обычаю, не стал.
"Так… спина прямая, подбородок чуть вверх, морду "кирпичом", левую руку на рукоять меча, правую ногу чуть вперед. Я - представитель высшего сословия!"
Коротко склонил голову и представился:
- Сотник Младшей дружины воеводы Погорынского боярина Кирилла, боярич Михаил.
Пауза. Ждали-то взрослого человека. Наконец, тот, что выезжал на переговоры, представился в ответ:
- Боярин Авдей Солома, - покосился на "дерганого" и продолжил: - Боярин Василий Гоголь.