Он разодрал подкладку пиджака и двумя пальцами подцепил крохотный мутно-желтый камешек неопределенной формы. Аккуратно положил его на прозрачную, гладкую поверхность стеклянной столешницы. Посидел минуту – готовился, собирался с мыслями. Затем снова взял камешек, сжал между ладонями и энергично потер. Кожей ощутил, как артефакт разбухает, наливается невиданной силой. Вот формы его начали меняться, и вскоре он стал абсолютно круглым. Вот он размером уже с теннисный мячик. Желтый, плотный и горячий теннисный мячик. Шар все раздвигал и раздвигал ладони Дока, увеличиваясь, теперь уже на глазах, в размерах. Наконец он разжал руки, и шар повис над столом.
Теперь он и размером, и видом своим походил на воздушный шарик. Обычный воздушный шарик, заполненный гелием. Если бы кто-нибудь сейчас осмелился и зашел в номер, то наверняка подумал бы: тешится дядька, шариками играется. Между тем артефакт продолжал трансформацию. Он еще немного увеличился, а затем начал менять цвет. Желтая краска словно испарилась с его поверхности, и шар засветился ровным матовым сиянием. Потом по поверхности пробежала легкая рябь и…
И Док увидел Зону!
Это напоминало компьютерную игру "бродилка". У любого уважающего себя барыги вроде Бармена или Крысятника на базе имелась компьютерная игротека. И некоторые сталкеры "на отдыхе" из нее не вылезали. За час игры торговцы брали дорого – двадцать юаней. Но фанатов хватало. Некоторые даже просаживали в игротеках все заработанное и влезали в долги. Игры делились на две категории: "бродилки" и "стрелялки". Старые сталкеры предпочитали "бродилки". Молодые – "стрелялки". Психология понятна: ветераны настрелялись и нахлебались досыта, им бы сокровища найти да не угодить в ловушку. Молодежь еще жаждала крови, ибо не навоевалась вдоволь. Но всех тешило и влекло количество отпущенных компьютерных жизней, а еще больше – возможность начать свою виртуальную жизнь заново, чего в реальном мире Зоны никогда не случалось.
Док тоже немного баловался и, конечно же, предпочитал "бродилки". И сейчас Док будто бы играл в "бродилку". В шаре, словно с высоты птичьего полета, отразилась вся Зона. Вот – крохотный городок Припять, вот – игрушечный саркофаг, тоненькие ниточки дорог, голубая извилистая ленточка реки, зеленые пятна лесов. Док положил указательный палец на городок и чуть нажал – изображение стало увеличиваться, словно он опускался с небес ближе к земле.
Обращаться с артефактом его научил контролер в Зоне. А назывался артефакт "Зеркало Мира". Такое название придумал для него сам Док, поскольку ни один сталкер не только в глаза не видел, но и не догадывался о существовании этого потрясающего по своим возможностям артефакта.
Еще легкое нажатие пальца – и Док уже низко парил над самым городом. Он, не отрывая пальца от гладкой поверхности "Зеркала Мира", повел вправо, вверх, еще вправо. Это напоминало манипуляцию на сенсорном мониторе ноутбука. А ноутбук Док уже видел: один – у Крысятника (тот полгода назад хвастался перед сталкерами необычным, наиновейшим чудом компьютерной техники); второй – у контролера.
Работать с "Зеркалом Мира" было еще проще. Артефакт словно угадывал его желания и послушно вел к цели. Вот Док завис прямо над входом в подземный тоннель. Нажатие пальца – и он быстро спустился прямо по шахте лифта вниз. Двинулся по галерее. Нет, неправильно, он не двинулся, а помчался, стремительно помчался, безошибочно лавируя в хитросплетениях подземного лабиринта. Вот знакомый грот с бюрерами, а вот и он, контролер.
Док оторвал палец-курсор, наклонился к шару и вперился в оловянные глаза истинного хозяина Зоны. Будто легкий ветерок приласкал волосы, и он сразу явственно услышал:
– Здравствуй, Док.
– Привет, приятель.
– Как дела?
– Пока неплохо. Я во Внешнем Мире, уже обустроился.
– Вижу. Только не пользуйся часто… как ты его называешь?.. "Зеркалом Мира". Это грозит расстройством психики.
– Знаю.
– У тебя все?
Док замялся на мгновение, словно разговаривал с обычным земным человеком, а не с исчадием Зоны. Конечно же, контролер прочитал его мысль.
– Ты хочешь поговорить с химерой?
– Да, я хочу пообщаться с Чудом.
– Странное желание… Но если хочешь, то пожалуйста.
Поверхность шара померкла, затем по ней снова прокатилась легкая рябь, и Док ясно увидел перед собой морду химеры. Она таращила на него свои желтые глазищи. И, дьявол его забери, Чудо довольно лыбилась.
– Ну что, уродище, как поживаешь? – мысленно спросил Док.
– Сам уродище, – тотчас вернула химера. – А поживаю хорошо.
– Сколько моих бывших друзей еще сожрала?
– Пока ни одного. Но если будешь оскорблять, непременно сожру.
– Слушай, а твой интеллект развивается прямо на глазах.
То была истинная правда, которая не переставала безмерно удивлять Дока.
– Это от общения с тобой. Просто я учусь, читая твои мысли.
– Наверное, я не лучший учитель.
– Зато я хорошая ученица.
Они оба помолчали.
– Что ж, рад был с тобой пообщаться.
– Я тоже. Только не пользуйся часто артефактом.
– Да, контролер предупредил.
– Тогда удачи тебе, Док.
– И тебе, Чудо.
Док вздохнул и оторвался от экрана.
"Вот как это назвать? Привязался, что ли, к этой заразе, убившей и сожравшей Хомяка? И почему так тянет в эту проклятую Зону? Что я там забыл, что оставил? Впрочем, и забыл, и оставил целых пятнадцать лет жизни".
Он сильно и грубо ткнул в "Зеркало Мира" пальцем – и шар начал обратную трансформацию. Матовое сияние погасло, последняя волна ряби пробежала по поверхности, и шар немного сдулся – как и положено настоящему воздушному шарику. Вот он уменьшился до размеров теннисного мяча, затем плавно и медленно опустился на столешницу. Опустился, окончательно утратил форму и снова превратился в крохотный желтый и мутный кристалл неопределенной формы. Док бережно взял его двумя пальцами, подумал немного, встал, открыл шкаф. Не удержался – полюбовался немного развешанной на плечиках новой экипировкой.
Стильный темно-серый костюм в полосочку. "Двойка" – брюки и пиджак. Конечно же, прелестница Света была права: "тройка", то есть комплект из жилетки, брюк и пиджака, давно вышла из моды. В продажу "тройки" давно не поступали. Еще легкий спортивный костюм – фирменный, "Пума". Джинсовый костюм – штаны и рубашка. Кожаная куртка с кучей карманов, застежек и металлических лейбов. Пара строгих рубах – белая и черная. Два галстука, таких же строгих и стильных, как и рубахи. Внизу, на полке, кроссовки "Пума" – под стать спортивному костюму. Туфли. Одна пара легкомысленная, но с претензией на оригинальность – из змеиной кожи. Бедный питон смотрелся в новой своей ипостаси весьма претенциозно. Вторая пара – "классик": черная кожа, острый носок, небольшой каблук. Полный джентльменский набор.
Процесс шопинга занял не больше часа. До тошноты услужливый парень, похоже, нетрадиционной ориентации, подобрал ему все нужное мгновенно и, как теперь понимал Док, безошибочно. Вкус у паренька был, и дело свое он знал хорошо. Вот только, подсчитав расходы, Док с сожалением констатировал, что "полинял" на целых пять тысяч долларов. Ничего, шмотки действительно того стоили.
Он еще минутку постоял возле своего гардероба и наконец сунул артефакт в нагрудный карман пиджака. Там ему ничто не угрожало. Да и кто разглядит и заподозрит в крохотном кусочке канифоли подлинный шедевр зонального искусства?
"Все. На сегодня сеанс спиритизма, оккультизма и хиромантии закончен, – решил Док и широко зевнул. – Золотым промыслом займемся завтра".
Биоритмы Зоны брали свое, и там, в Зоне, порядочному и уважающему себя сталкеру полагалось спать. Док с размаху завалился на кровать, блаженно потянулся и мгновенно уснул безмятежным сном младенца. Безмятежным, может быть, впервые за пятнадцать лет.
Глава 13
Покупка мобильного телефона вылилась в целый процесс. Док и представления не имел, что все так сложно и запутанно. Думал: зайду в магазин, заплачу деньги, куплю аппарат – и готово, звони на здоровье. Ан нет, все оказалось гораздо сложнее. Какие-то карточки, контракты, чипы, бонусы, акции… Разные операторы – МТС, "Киевстар", "Лайф". У Дока башка опухла, пока менеджер в магазине втирал ему все премудрости мобильной связи. При этом он так смотрел на Дока, словно тот был умственно неполноценным. Док его, конечно, понимал. Да и что мог подумать о нем бойкий разбитной паренек? Перед ним – прилично одетый дядька, при деньгах, явно не дебил, но дремучий невежда, которому невозможно что-то втолковать. Все это Док читал в его хитрых и пронзительных глазках. Он слушал и слушал, чувствуя, как у него начинает нарастать раздражение, и в конце концов прибегнул к уже проверенной и отработанной методике.
– Слушай, дружище, как тебя зовут? – спросил он у паренька.
– Александр.
– Так вот, Саша, сделай так, чтобы с телефона можно было звонить. Меня не волнует, как ты это сделаешь. Но я хочу через полчаса выйти из вашего магазина, достать из кармана этот хренов мобильник и позвонить куда нужно. Задача реальная?
– Конечно, – хмыкнул менеджер.
– Так делай, Саша, делай – не обижу.
– Модель телефона выбирайте.
– Уф… – Док вытер пот усталости со лба. – Давай так. Модель выбираешь сам, самую надежную, но не самую дорогую. Особых наворотов мне не нужно. Главное, чтобы работал четко и бесперебойно. Понял?
– Понял. С сенсорным экраном или с клавиатурой?
– С клавиатурой.
– Уже делается.
Метод и теперь себя оправдал. Ровно через полчаса он вышел из маркета со снаряженным и готовым к употреблению телефоном. А с самим аппаратом разобрался, к собственному удивлению, быстро. С одной стороны – обычный телефон. Набирай номер да звони. С другой стороны, что касается возможности общаться SMS-ками, тот же тебе ПДА. Странно, но, видимо, у истоков чудо-прибора стоял один конструктор-изобретатель. Даже кнопочки на телефоне располагались в том же порядке, что и на ПДА.
Док для пробы набрал первый пришедший в голову текст: "Пишите письма на деревню дедушке". И в голову ему не могло прийти, что сторонний наблюдатель, найдись такой, удивился бы донельзя виртуозной технике исполнения. А Док ведь осваивал свой персональный ПДА по принципу: "Жить захочешь – быстро научишься". И там, в Зоне, жизнь действительно подчас зависела напрямую от скорости передвижения пальцев по клавиатуре ПДА.
"ПДА… мой ПДА". – Док отложил телефон, развалился в кресле и мечтательно зажмурился. Он до мельчайших подробностей помнил тот день, когда получил из рук Хомяка свой первый и неповторимый ПДА. В обмен на свой первый и тоже неповторимый артефакт.
Выброс накануне того памятного дня случился необычайно мощный. О его мощности сталкеры опять-таки судили по сообщениям на ПДА. Юрик распихал по поверхности своего подземного бункера кучу всяких датчиков – сейсмических, радиологических, акустических, радиолокационных, ультразвуковых. Да каких только датчиков он не установил! Вся информация стекалась к нему в Центр. И по показаниям датчиков он судил о силе выброса. Даже шкалу разработал десятибалльную. Естественно, резюме по выбросу сразу сбрасывалось на ПДА зональной братии. И едва выброс заканчивался, братва спешила на промысел.
В тот день сталкеры торопились как никогда. Чем мощнее выброс, тем больше после него артефактов. Аномалий, правда, тоже больше, но это дело привычное, житейское, можно сказать. Вылетали из гнездышка, оборудованного Барменом, быстрокрылыми птицами и устремлялись во все стороны. Потому как у каждого – свое заветное местечко, своя тайная полянка, овражек, ложбинка. Пастбище, короче говоря. Места промыслов не делили. Если пути, не приведи Господи, пересекались или заветное место совпадало, то, как говорится, "кто первый поспел – тот и преуспел".
Раньше, в стародавние времена Зоны, дело зачастую доходило до кровавых схваток. Сейчас такие братоубийственные столкновения происходили исключительно редко. Закон, неписаный сталкерский Закон, карал сурово. Была и еще одна причина: когда Док выходил во Внешний Мир, сталкерской братии в Зоне значительно поубавилось. Очень значительно. Главная причина – почти полная блокада. Приток молодых, необстрелянных кадров практически прекратился. И только торговцы – и "белые", и "черные" – знали пути, вернее, уже узкие лазейки, через которые просачивались товары. Но люди через эти лазейки проникнуть не могли.
Первым поспевал тот, кто ловчее мог "ходить" по Зоне. У Хомяка и Крокодайла имелось свое "поле чудес". Всего-то в трех километрах от базы Бармена, в спальном микрорайоне Припяти. Если двигаться по прямой, то весь путь можно было пройти за двадцать минут. Только по прямой в Зоне не ходили. А добывать сокровища-артефакты в районе города отваживались лишь самые отчаянные и опытные сталкеры. Бывшие городские кварталы просто-таки кишели всякой чернобыльской нечистью и аномалиями. Потому путь Хомяка к своему заветному местечку каждый раз после очередного выброса занимал от десяти до двенадцати часов. Связка сталкеров, Хомяк и Крокодайл, сами, на основе опыта и интуиции, этот стандарт для себя выработали. Если не вкладывались в десять-двенадцать часов, разворачивались и шли обратно не солоно хлебавши. За это время сталкер среднего уровня успевал отойти от города на расстояние тридцать-сорок километров. Вот только и перебивались те сталкеры артефактами среднего уровня и средней цены, а то и расходной дешевкой. Хомяк с Крокодайлом всегда приносили товар высшего качества. Исключительно редкие и дорогие артефакты. Дешевкой брезговали. И то были их сталкерский понт и кураж.
Док уже третий раз шел в связке – в качестве ученика. И каждый раз Хомяк избирал новый путь подхода к цели. И на этом пути напоминал не безобидного грызуна, а старую охотничью собаку. Каждый шаг, каждое движение были рассчитаны наперед. Ничего лишнего, все предельно рационально и осторожно. Все пять органов чувств включены на полную: осязание, обоняние, слух, зрение, даже вкус. Гайки, обернутые в белую тряпочку, летели на каждом шагу во все стороны. Итак, десять шагов вперед – гайка. Три шага вправо – гайка. Пять шагов назад – еще гайка. Иногда ускорялись. Преодолевали за один рывок метров сто. И снова: десять шагов – гайка.
Крокодайл работал в качестве диспетчера-штурмана. Он не отрывался от ПДА и каждые десять секунд выдавал вслух информацию с датчиков персонального микрокомпьютера. При этом умудрялся отслеживать любое подозрительное движение в радиусе тридцати метров. Что там говорить, то была высококлассная работа двух высококлассных сталкеров-ветеранов. Доку, который шел посередине, задача была поставлена донельзя простая: мочить по команде Хомяка или Крокодайла все, что представляет угрозу, даже чисто гипотетическую. Он уже настропалился немного, а потому походя завалил трех слепых собак, двух зомби и даже снорка. Псевдоплоти, кабаны и прочая лесная живность в городских кварталах не водились.
"И как только он выбирает дорогу? – не переставал тогда удивляться Док. – Вот почему пошли туда, а не сюда? Интуиция, опыт? И то, и другое?"
Хомяк остановился, поднял руку, потом взмахнул, показывая вправо. Они влезли в окно полуразрушенной пятиэтажки на первом этаже, пропетляли комнатами и коридорами, выбрались со стороны фасада.
"Ну почему через окно? Войти через подъезд нельзя было?" – анализировал Док.
У Хомяка имелись свои соображения. Он остановился в центре бывшей детской площадки, где обреченно ржавели останки качелей, лесенок и горок. Снова жест рукой: "Стоп!"
Док вгляделся: впереди, по ходу движения, в воздухе завис едва заметный серый круг. Метров двадцати в диаметре, он медленно, едва заметно вращался.
– "Чертово колесо", – вполголоса произнес Хомяк. – Редкая аномалия. Давно не видел такую.
– А чем она опасна? – тоже вполголоса поинтересовался Док.
Интерес его был отнюдь не праздным. А потому Хомяк пояснил терпеливо:
– Вот, смотри.
Он достал из кармана очередную гайку, швырнул ее в центр круга. Гайка из центра тотчас переместилась на периферию, прямо на серый обод колеса, и начала медленно вращаться. Но вращение ее постепенно ускорялось. Вот гайка уже стала незаметной, круг из серого превратился в белый. В воздухе нарастал гул, словно пропеллер где запустили. Гул усиливался и перешел в рев.
– Ложись! – скомандовал Хомяк.
Они дружно плюхнулись на землю. Через пару секунд из круга со свистом пули вылетел сплющенный кусочек металла, обернутый белой тряпицей, и влепился в стену дома, выдолбив в бетонной панели изрядную щербину.
– Понял теперь? – назидательно произнес Хомяк. – Центробежная сила – страшная сила.
Он отряхнул колени (потом эту привычку перенял и Док) и указал рукой направо: "Обходим".
Обошли и забрались в очередную пятиэтажку через разбитую витрину продуктового магазина. Прогнившие насквозь, покосившиеся прилавки у стен. Старых времен стойка с древними механическими весами. На весах, стрелки которых прочно застыли на отметке "сто граммов", лежала дохлая усохшая крыса. Пол был сплошь усеян кусками штукатурки и битым стеклом. А в дальнем углу шебаршил крысиный волк – терзал тухлые останки полностью разложившегося зомби. Завидев сталкеров, он прервал свое гнусное занятие и уставился на непрошеных гостей злыми красными глазками.
– Хороший экземпляр, – хмыкнул Хомяк. – Кило на десять потянет. Вали его, Док.
Док без малейшего промедления – привык уже: только по команде и мгновенно – дал короткую очередь, и серые ошметки вперемешку с кровавыми клочьями звучно шмякнулись в облезлую стену.
– Двигаемся, орлы, двигаемся, – заторопил Хомяк.
Они в быстром темпе беспрепятственно преодолели короткий коридор, что вел в подсобку продмага, и через черный ход выбрались во двор. Прошли через крохотный палисадник, за которым когда-то жильцы дома заботливо ухаживали и какие только цветы там не выращивали: бархатцы, пионы, астры, хризантемы, петушки, розы. А еще – кусты смородины и крыжовника. Да, чего только не было в палисаднике, любовно ухоженном руками людей. Теперь же здесь безраздельно властвовала сирень – чернобыльская сирень. Она цвела круглый год, отравляя воздух удушливым специфическим дурманом эфирных масел.
– Бегом, не то отрубимся. – Хомяк рванул вперед, перепрыгивая через черные осклизлые люки хозяйских погребков.
Метров через пятьдесят они уперлись в железную ограду детского сада. Вернее, в то, что осталось от ограды. Большинство секций давно повалились, и они без затруднений проникли на территорию. Хомяк сделал предвиденную остановку. Метнул несколько гаек в разные стороны и решительно двинулся к двухэтажному стандартному зданию детского сада.
– Хома, стой! – тормознул его Крокодайл. – Странный сигнал. Что-то живое внутри здания, а что за хрен – не разберу.
Хомяк заглянул в свой ПДА, озадаченно почесал затылок.
– Да… действительно, какая-то хренотень. Что это может быть? – На всякий случай он передернул затвор своего "узи" и распорядился: – Я подойду поближе, а вы стойте здесь, страхуйте.