Поэтому наш англичанин, выпрямившись после серии почти танцевальных па, долженствовавших изображать изысканный поклон, заговорил быстро и уверенно.
Он немного косил глазами в сторону бояр, присутствовавших при разговоре, однако надеялся, что у царя хватит ума удалить посторонних.
- Ваше величество! Я привез вам одно предложение, имеющее… большое и серьезное значение… для… э-э… сбора некоторых данных…
Царь все понял и оборвал иностранца.
- Нам не угодно выслушивать тебя здесь! - проговорил он. - Благодарю тебя - и прощай. Английская торговая компания будет рада приютить собрата.
Пораженный краткостью аудиенции, англичанин еще раз поклонился и поскорее удалился из Кремля. Оказать по правде, он был рад этому: здесь, в этих расписных стенах, среди бояр, потеющих в гигантских варварских одеждах, ему было очень душно.
Поздно вечером, когда он сидел в маленькой комнатке на первом этаже в здании английской торговой компании, за Неглинной рекой, кто-то бросил камушек ему в окно. Он выглянул и увидел рослого человека в плаще.
- Интересно, - пробормотал шпион и, схватив шляпу, поскорее вышел на улицу.
Незнакомец в плаще - молодой, сильный с виду человек, - чуть сутулясь, ждал его на противоположной стороне улицы. Его лицо пряталось под татарской шапкой, однако неожиданно луна показалась изза туч и озарила блестящие глаза и острый нос незнакомца. Это был сам царь - переодетый и неузнанный!
- Говори, - велел он кратко.
- Ученый Джон Ди, - сказал англичанин. Он не стал называть Ди астрологом, или магом, поскольку был уже наслышан насчет того, как обходится Иоанн Грозный с любого рода колдунами. Царь Иван славился набожностью и нетерпимостью к еретикам. Однако, как и все дети этой эпохи, Иоанн Грозный любил разного рода механизмы и безгранично верил в их возможности.
- Ди, - повторил царь, запоминая имя. - Дальше.
- Прибор, который позволит передавать сведения на расстоянии.
- Как это?
- Один человек смотрит в кристалл и говорит. Другой - слышит. Слышит, находясь при этом где угодно, на каком угодно отдалении от первого. Место не имеет значения.
Иван Грозный помолчал, подумал, а затем вдруг ступил в тень и быстро зашагал прочь. Англичанин подождал немного, пожал плечами и вернулся к себе. Иван Васильевич его озадачил. Впрочем - не больше, чем сбивала подчас с толку королева Елизавета. У коронованных особ - свои причуды. Простым смертным незачем ломать над этим голову.
* * *
Дорог из Москвы в Великий Новгород вело много, но двое всадников очень хорошо знали, по которой поедет англичанин, недавно побывавший у русского царя. Иоанн Васильевич оплачивал шпионов практически при всех королевских дворах Европы, и время от времени эти расходы окупались - он вовремя получал важные сведения. Соглядатай при дворе королей Англии был выбран почти идеально: бастард, рожденный от знатного родителя, изящный и красивый, он имел все шансы сделать карьеру при Елизавете. Однако по неизвестной причине он предпочел доставлять различные сведения - причем работал одновременно на двух владык: русского царя Иоанна и шведского короля Эрика. Так что из Московии его путь лежал прямиком на север, в Швецию.
Но существовала в Европе организация более могущественная, нежели шпионская сеть, накинутая на Страны королями. И эта организация, не имеющая ни лица, ни имени, знала о намерении Ивана Грозного воспользоваться изобретением Джона Ди. А в том, что Ди рано или поздно добьется успеха, сомнений не было. Он находился на верном пути. И книга аббата Тритемия, запрещенная церковными властями Европы "Стеганография", помогла ему существенно продвинуться к цели.
Младший из всадников заговорил первым:
- А если он здесь не появится?
- Терпение, Арделион, - отозвался его старший товарищ. Сам он воплощал собой эту добродетель - неподвижный, хмурый, невозмутимый. Казалось, ни дождь, ни снег, ни буря - ничто не может поколебать его. У него даже плащ не шевелился на плечах, когда налетали порывы ветра, приносящие иногда быстрый мелкий дождь.
- Тебе хорошо говорить, Тенебрикус, - вздохнул Арделион. - Твоя мать была змеей, а твой отец - ледяной дед.
Из-под совершенно неподвижного, будто изваянного из камня, плаща быстрее, чем атакующая змея, метнулся кулак. Прежде чем Арделион успел понять, что происходит, скула молодого человека вспыхнула болью. Он вскрикнул и схватился за щеку.
- Прежде чем болтать чушь, хорошенько подумай над своими словами, Арделион, - бесстрастно выговорил Тенебрикус. - Иначе не проживешь и года.
- Говорят, ты был палачом в одной из немецких армий, - сказал Арделион. - Это правда?
- Может быть, - сказал Тенебрикус. - Мы должны стоять здесь и ждать. Когда появится этот человек с письмом, нам следует убить его и забрать письмо. Джон Ди не должен узнать о том, что русский царь желает пригласить его к своему двору и предоставить ему условия для работы.
- Откуда ты это знаешь? - спросил Арделион.
- Это знаю не я, а Орден, - возразил Тенебрикус. - Я лишь выполняю то, что мне было поручено.
- И тебе не жаль убивать того парня?
Тенебрикус чуть повернул голову и поглядел на своего спутника. Глаза его были скрыты капюшоном, однако даже сквозь ткань Арделион ощущал, как их взгляд прожигает его насквозь.
- Когда этот парень начнет сопротивляться, ты сам захочешь, чтобы все закончилось поскорее, - холодно молвил Тенебрикус. - Впрочем… Подумай о том зле, которое принесет миру и России изобретение Джона Ди! Войны станут куда более кровавыми, богатые сделаются еще богаче, а бедные умрут от голода…
То ли у молодого человека разыгралось воображение, то ли Тенебрикус напустил на него какие-то свои чары, только Арделион вдруг побледнел. Перед его внутренним взором быстро пролетели страшные картины: женщины в разорванной одежде, окровавленные, опозоренные; мужчины - с отрубленными конечностями, колесованные, умирающие от гниющих ран под разбитыми армейскими телегами… Тучи воронья, жирный черный дым, выползающий из узких окон замковых башен…
Арделион потряс головой, отгоняя жуткое видение. Тенебрикус тихонько засмеялся.
- Ты понял? - спросил он. - Жизнь одного человека не стоит всех этих бедствий. Глупый англичанин должен умереть, чтобы ничего этого не случилось.
- Боже! - вырвалось у Арделиона. - Когда я вступал в Орден, я не думал, что когда-нибудь стану обычным убийцей, который поджидает свою жертву на обочине дороги!
- А о чем ты думал, вступая в Орден? - тихо спросил Тенебрикус.
- Не знаю… Я хотел отомстить… Моего отца повесили за кражу, которой он не совершал… Я был озлоблен и…
- И голоден, - заключил Тенебрикус. - Я знаю твою историю. Моя была другой.
Он задумался, как бы вспоминая прошлое.
- Неужели нельзя сохранить жизнь тому парню? - спросил Арделион. - Кстати, как его зовут?
- Никак, - ответил Тенебрикус. - Он - труп, а у трупов нет имен. Если ты будешь знать его имя, тебе будет труднее его убить. Зло не имеет лица. И для того, чтобы убивать кого-то, нужно забыть о том, что у него тоже есть лицо. Что это не просто некто, кого надлежит устранить, - что это живой человек с собственной судьбой.
- А разве это не так? - возразил Арделион, надеясь, что его голос не дрожит.
Тенебрикус медленно покачал головой.
- Ты - его судьба, а он - никто, - сказал он. - Вот так и только так ты должен думать. Ясно тебе?
Наступило молчание. Затем Арделион негромко спросил:
- Ну хорошо, предположим, мы его убьем и отберем письмо… Но ведь царь Иван поймет, что письмо не дошло по назначению. Что помешает ему отправить Джону Ди новое послание с новым посланцем? Неужели мы так и будем стоять на этой дороге, перехватывая и уничтожая гонцов?
- Естественно, нет, - ответил Тенебрикус. - Однако убийство первого посланца даст нам время.
- Время на что?
- Вернуться в Англию и остановить Джона Ди, конечно, - сказал Тенебрикус. - Кстати, ученого можно не убивать, не ужасайся. Это привлекло бы слишком много внимания к нашей организации. Однако мы должны забрать у него книгу и уничтожить ее. Точнее - книги, потому что, по слухам, Джон Ди сейчас заканчивает работу над своим капитальным трудом, который называется "Монас Иероглифика".
- Она имеет отношение к "Стеганографии"? - спросил молодой человек. Почти против собственной воли он испытывал благодарность к Тенебрикусу за то, что тот отвлекал его разговором от предстоящего дела.
- Говорят, "Монас Иероглифика" была закончена через двенадцать дней после прочтения "Стеганографии", - задумчиво проговорил Тенебрикус. - Да, полагаю, следует уничтожить обе книги… Книга опаснее человека.
- В таком случае, почему бы нам не отпустить англичанина? - спросил Арделион, нервно облизывая губы.
- Он слишком много знает.
- Ди знает еще больше, - возразил молодой человек.
Я тебе уже объяснял. Нам незачем обращать на себя внимание. Смерть никому не известного молодого человека в далекой России останется незамеченной. Другое дело - убийство ученого, знакомого не только с английской королевой, но с многими видными фигурами в университетах Англии и Нидерландов. Нет, в случае с Ди довольно будет уничтожения книги.
Глава пятая. Соледад Милагроса
Эта женщина сразу привлекала к себе внимание: высокая, загорелая, с резкими, грубыми, почти мужскими чертами лица и большими выпуклыми глазами. Эти глаза с желтоватыми белками и черными радужками, обрамленные густыми ресницами, умели заглядывать в самую глубину человеческого сердца. Большой рот никогда не улыбался. Щеки женщины чуть ввалились - может быть, от голода, но скорее всего оттого, что у нее не хватало зубов.
Она была сильной и двигалась как существо, сознающее свою силу.
Ди заметил ее на ярмарке, которая открылась в Лондоне за мостом. Поблизости начали работать сразу два театра, где играли забавные пьесы, а между театрами бурлила жизнь: продавали и покупали самые разные товары, по большей части мелкие и экзотические; бродили дамы легкого поведения и шныряли воры; кое-где мелькали и вербовщики - флоту королевы требовались гребцы, а подвыпившие молодцы были легкой добычей.
Джон Ди гулял среди многоцветья и многолюдья, измышлял о своем и по обыкновению нередко натыкался на прохожих. Иные принимались бранить чудаковатого ученого, вечно погруженного в какие-то отвлеченные мысли, а другие лишь добродушно посмеивались. Мало ли странных людей околачивалось в Лондоне в дни ярмарки!
Женщина гадала по руке. Ей платили мало и неохотно, и Джон Ди, наблюдавший за гадалкой некоторое время, вдруг понял, почему: она говорила людям правду. Если бы она льстила, обещала скорое замужество, рождение наследника-сына, смерть богатой тетушки и тому подобные радостные события - люди расставались бы со своими деньгами куда охотнее. Но она говорила правду и не улыбалась.
Кем она была? Цыганкой? Может быть… Еврейкой? Вряд ли…
Ди приблизился к ней и остановился прямо перед гадалкой. Молча протянул ей ладонь и улыбнулся, заглядывая в бездонные мрачные глаза. Холод пробрал его, когда он погрузил свой взор в бездны ее зрачков. Ему показалось, что он вновь стоит перед своим черным кристаллом, отполированным до зеркального блеска, и всматривается в глубину, ожидая увидеть существо другого мира и вступить с ним в разговор.
Женщина взяла его руку широкой влажной ладонью. Провела острым ногтем по линиям, и они вдруг наполнились кровью, точно крохотные реки. Ди заморгал, пытаясь избавиться от видения.
- Ложь… обман… - пробормотала женщина. - Дьявол близко! Но ты не должен бояться. - За тобой следят. Королева недовольна. Тебя обманут. Ты будешь дважды женат, унаследуешь дом, проживешь много лет, умрешь в бедности и прославишься после смерти.
Ди протянул ей монету.
Женщина взяла ее с равнодушным видом и сунула за вырез своего платья. Тугие груди сомкнулись вокруг монеты и надежно сдавили ее.
- Как тебя зовут? - спросил Джон Ди.
- Соледад Милагроса, - ответила она.
- Ты не испанка, - сказал Ди.
- Нет, - согласилась она. - Я египтянка, а испанское имя ношу просто для удобства. Соледад - правильное название для такой женщины, как я.
Джон Ди заметил, что она сказала "название", а не "имя", как будто была не человеком, но вещью. Впрочем, подумал Ди, возможно, она просто не слишком хорошо владеет английской речью.
- Как тебе удается предсказывать будущее? - задал Ди новый вопрос.
Соледад Милагроса пожала плечами.
- Я просто смотрю и вижу, - объяснила она. - Неужели ты не понимаешь? Я до сих пор удивляюсь, почему другие этого не могут?
- Я удивляюсь другому, - сказал Ди, - если ты хочешь заработать здесь денег, то почему ты говоришь людям не то, что они хотят услышать, а самую неприглядную правду, какую только можно найти?
- Я говорю правду, потому что вижу правду и потому, что люди должны знать о себе правду, - сказала Соледад Милагроса. - Может быть, некоторые из них задумаются над тем, как они живут.
- Но на их благодарность ты не рассчитываешь? - уточнил Ди.
Соледад засмеялась, не разжимая губ.
- Конечно, нет! - воскликнула она. - Но для чего ты спрашиваешь? Ты - ученый человек, как я погляжу, а ученые люди никогда не задают вопросов из пустого любопытства.
Не отвечая, Ди принялся разглядывать ее. Ее кожа была обветренной, потому что она много времени проводила на свежем воздухе. Глаза умели смотреть не моргая. Она была невероятно привлекательна и вместе с тем самая мысль о том, чтобы провести с ней время в постели, вызывала у Ди даже не отвращение, а настоящий ужас. Как будто ему предложили совокупиться со змеей или какой-нибудь другой рептилией.
- Я хочу нанять тебя, - сказал он неожиданно. - Мне нужен человек, который будет смотреть в кристалл и говорить мне обо всем, что там увидит или услышит. Ты сможешь это сделать?
- Да, - сказала Соледад Милагроса. - Я давно искала подобного поручения.
- Ты когда-нибудь встречалась с магией? - спросил Джон Ди. - Учти, я не маг, у меня нет для этого надлежащих способностей. Я ученый, поэт - что угодно, только не колдун. Удивительное дело, но я уже много лет занимаюсь магией, не обладая никакими оккультными талантами.
- А разве для того, чтобы заниматься магией, нужны особенные таланты? - спросила Соледад, лениво растягивая слова.
- Как видишь, нет, - с легким самодовольством ответил Ди. Для него трезвая оценка собственного мистицизма являлась одновременно и предметом небольшой гордости, и поводом для огорчений. - Моя стихия - знание, наука, обучение. Я обуреваем жаждой познать все. Как все истинные поэты, я руководствуюсь видением реальности, которое значительно отчается от обычного мира - места обитания обыкновенных людей. Я изучаю магию потому, что я - поэт и она дает мне ключ к другой форме существования.
- А чем тебя не устраивает твоя форма существования? - спросила Соледад Милагроса.
- Она… скучна, - выговорил Джо Ди самое страшное для себя слово.
Соледад опять засмеялась глухим смехом.
- Хорошо! - воскликнула она. - Ты мне нравишься, и я не буду требовать от тебя ни ласки, ни большой платы. Мне стало любопытно. Ты хочешь, чтобы я смотрела в кристалл? О, сколько всего я смогу увидеть в кристалле - если для того, чтобы разглядеть человека насквозь, мне достаточно лишь бегло взглянуть на него!
* * *
Мать Джона Ди, госпожа Уэлшмен, отнеслась к Милагроса так, как и все ее соседки - независимо от того, поддерживали они с этой дамой дружеские отношения или находились с ней в состоянии войны.
- Кого ты привел? - не стесняясь присутствием гостьи, шипела госпожа Уэлшмен. - Что это за пугало с ярмарки?
Соледад стояла на пороге, расставив крепкие босые ноги, и с интересом разглядывала чистенькую, типично английскую кухоньку госпожи Уэлшмен, развешанные по стенам и начищенные до блеска медные ковши и тазы, расставленные по полкам глиняные и даже фаянсовые кружки и плошки. На печи, сложенной из камней, стояли два котла, большой и поменьше. В углу, в мешке хранилась фасоль, а рядом, прикрытые рогожей, лежали кочаны капусты, похожие на отрубленные головы.
- Матушка, это Милагроса, - сказал Джон Ди, не обращая внимания на возмущенное пыхтенье своей матери. - Она поживет у меня немного. Я нуждаюсь в ее помощи.
- Я ожидала, что ты женишься и оставишь свои глупости! - объявила мать. - Столько сил, столько денег было выброшено на то, чтобы ты получил образование, - и вот результат! Чем ты занимаешься?
- Я побывал у ее величества и предложил ей мое новое изобретение, - защищаясь, ответил Ди. - Ее величество готова профинансировать мою работу, если увидит, что я действительно могу добиться успеха…
- Ее величество считает тебя шарлатаном, - выпалила госпожа Уэлшмен. - Лучше бы ты изучал богословие!
- Ну уж нет, матушка! - возразил Ди. - Это весьма опасное занятие в наши дни. Никогда не знаешь, кого начнут жечь следующими: католиков или протестантов.
- И католики, и протестанты совершенно одинаково жгут и вешают колдунов, - прошептала госпожа Уэлшмен. - Берегись, сын мой, как бы тебя не г обвинили в занятиях черной магией. Когда ты один просиживал над своими чертежами, мы всегда могли объяснить, что ты занимаешься математикой или астрономией. Но после того, как в доме поселится эта чертовка, нам больше никто не поверит.
- Я не маг! - сказал Ди. - "Маги" занимаются злыми вещами, а я - не злой! Я желаю беспредельного развития человеческого разума и благоденствия моей родины! Надеюсь, это не предосудительно!
С этими словами он повернулся и вышел из кухни, таща за собой Соледад Милагросу.
Милагроса поселилась в маленькой комнатке, служившей прихожей к скромным апартаментам самого Джона Ди. Она по целым дням просиживала там одна и, по просьбе хозяина, не болталась по улицам. Ди внял совету своей разумной матери и постарался сделать так, чтобы его странная помощница не мозолила глаза соседям. Однако нарочито прятать ее он не стал, поскольку это также могло вызвать кривотолки.
Занятия с магическим кристаллом несколько замедлились, поскольку от королевы опять явился посланец - все тот же молодой человек с ломающимся голосом. Впрочем, на сей раз он почти все время изъяснялся баритоном и только дважды "дал петуха". Ди счел, что это должно повлиять на настроение молодого человека в лучшую сторону.
И точно. Посланец королевы, правда, держался чванно и при разговоре все время нюхал носовой платок с кружевами - явно подарок какой-то благосклонной особы - однако весть, принесенная им, стоила того, чтобы выдержать все эти павлиньи пляски. Королева прослышала о том, что Ди был знаком со знаменитым географом Меркатором, и просит его изготовить для нее несколько подробных географических карт. По преимуществу - побережий Англии и… Испании. Только об этом не должны знать соседи.