Изнывая от восторга, я нажал гашетку и "Дюрандаль" Гомеса оплыл по контурам синеватым огнем. Поле работало!
- Хорошо! Хватит с нас на сегодня, - сказал он с нескрываемым облегчением. - Снижаемся, идем на Фтию. Нас ждет третий пункт программы: каньон Рахель. Пристраивайся за мной. Поле можно выключать, скоро атмосфера.
Я пошарил по пульту взглядом. Приборная панель была с испанскими буковками, так что ваш покорный слуга с непривычки слегка тормозил. Ага, вот он, тумблер "ESCUDO", переводим в нижнее положение.
Пока снижались, пока входили в атмосферу (автопилот вез, ежу ясно), я любовался ладной, какой-то старомодной приборной панелью. Все критичные органы управления были выполнены в виде ухватистых рычажков и ужимистых кнопок. И это хорошо, чувствуется старая школа. Не доверяю всем этим голографическим меню и виртуальным перчаткам.
Наш инструктор Станислав свет Сергеевич Булгарин ругал подобные изыски "выртуальной хэрней", и был прав - ну а если в решительный момент что-нибудь сломается? Нет, старое доброе реле ничто не заменит. В бою хорошо то, что можно потрогать руками!
Вошли в атмосферу.
Душа привычно заныла, когда фонарь кабины принялись щекотать огненные щупальца при прохождении плотных слоев. Получили добротные 6g перегрузки, снизились до эшелона десять тысяч.
Фтия встретила нас приличной турбулентностью и могучим облачным фронтом.
- Андрей, сейчас будем снижаться. До Рахели всего триста километров.
- А почему не проложили маршрут через Долину Гейзеров? Там красиво! Даже чоруги платят хорошие деньги, чтобы там прогуляться, а у нас программа "все включено".
- Накушался я, Андрей, меня красоты больше не трогают. Совсем.
- А что трогает?
- Трехэтажное пьяццо на Корсике, джакузи и две загорелые малышки, которые подтаскивают мохито и не трахают голову. Одна рыжая, другая брюнетка.
- Да, две малышки в джакузи - это хорошо!
- Поменьше иронии, коллега! К тридцати пяти начинаешь смотреть на мир другими глазами. Тебе двадцать три? Поговорим о Долине Гейзеров через двенадцать лет, когда будем валяться на пляже и пить ром.
- Ловлю на слове. Ты женат, Фернандо?
- Был женат. Теперь нет.
- А почему?
- Во-первых, профессия не позволяет. Я не настолько больной сукин сын, чтобы заставлять какую-то женщину думать одинокими ночами - вернется муж с испытаний в цинковом ящике по частям, или на своих двоих. Во-вторых, я не настолько больной сукин сын, чтобы какая-то женщина запрещала мне, мужчине, делать то, что матушка запрещала мальчику. В-третьих, а как же две загорелые малышки? Боюсь, сеньоре Гомес они не понравятся!
- А как же любовь? Не стоит зарекаться!
- Через двенадцать лет, Андрей! Через двенадцать лет жду тебя на Корсике! Тогда поговорим.
- Принято!
- А теперь бери ручное управление и слезай с моего хвоста. Снижаемся до эшелона полтора и поодиночке выходим в каньон. Курс север-северо-запад.
Плоскости ведущего показали закрылки, вспыхнули носовые маневровые, и он круто ввинтился в туманную дымку, выкрасившую пейзаж светло-серым на два горизонта.
Скорость в районе полутора Махов, высота двести метров. Развлечение не для слабонервных. Мимо меня неслись скальные стены в зеленой штриховке размытых до неузнаваемости деревьев. Под брюхо валилась земля, а по ушам топтался голос ведущего.
- Держи скорость и не поднимайся выше двухсот! Дистанция не более километра, не отставай!
Я не отставал, вспоминая, что очень давно не практиковался в подобных упражнениях, и это добавляло остроты. Тем более что это "очень давно" проходило в кабине "Горыныча", а не туговатого "Дюрандаля".
Каньон - огромная змеящаяся расселина в теле планеты. По прямой - километров триста двадцать, но нас, учитывая прихотливые изгибы исполинской каменной змеи, ждали все пятьсот. Каньон достаточно широк, в нем множество столовых гор и хватит места для маневров целого авиакрыла, но Гомес выбирал узины на грани допустимого риска.
Пару раз я щекотал крылом землю в крутейших виражах меж скалами, отчаянно подрабатывая маневровыми, чтобы вписаться в поворот. На такой высоте смешная скорость звука воспринимается совсем иначе!
Мы неслись над поверхностью, а нас догонял сплошной фронт ударной волны. На гражданке многие уверены, что флуггер грохочет, как из пушки, когда пересекает звуковой барьер. Так вот, это заблуждение. Обогнав звук, тело порождает непрерывную волну, которая идет с закономерным отставанием, вышибая из земли песок и цивильное удивление из вас, мои маленькие прыщавые друзья!
Да, было нервно. Но ко всему привыкаешь. И все кончается. Однако не надо забывать, что все кончается по-разному.
Судя по карте, каньон закладывал последний поворот, что визуально подтверждалось неуклонно понижающимися скалами. Оставалось минут пять лету, когда Гомес напряженно процедил:
- Прямо по курсу четыре флуггера, идут параллельным курсом с превышением три.
- Вижу, - ответил я, взглянув на радар. - Два "Сокола" и два тяжелых истребителя "Рокот". Скорее всего это "Алые Тигры"! Только у них здесь есть "Рокоты". Если их не трогать, они не полезут.
- Ты уверен?
- Мы им не мешаем, они нам. С "Алыми Тиграми" проблем не бывает, если они сами того не хотят. Если б они хотели, мы бы уже знали.
- Ладно. "Тигры" так "Тигры". В любом случае, пора убираться на орбиту, они меня нервируют. Да и программа завершена. Становись в строй, набираем высоту.
Мы на прощание причесали землю дюзами и свечой устремились в небо. Нас ждала орбита, паром, премия.
Кстати, что-то паром не откликается… Бортовая станция взять его не может, он на другой стороне планеты, но ведь на это есть бакены-ретрансляторы! Уж не потому ли здесь шляются трапперы? Они, конечно, мирные, жить почти не мешают, но в этом "почти" скрыта целая прорва смыслов.
Отсутствие связи и присутствие "Тигров" меня также начало нервировать. Не было бы неприятностей.
Неприятности начались на геостационаре.
В наушниках появился Гомес. Он больше не вспоминал загорелых малышек, он вспоминал чью-то мать в затейливых вариациях.
- Андрей! У меня сломалось вообще все! - прорвалось через потоки брани. - Реактор протух! Тяга падает, скоро пойду в инерциальном режиме! И связи с паромом нет, попробуй ты.
- Черт, как не вовремя… я его от самой Фтии вызываю - по нулям. Что делать?
- М-м-мать! Дуй к парому, подбирайте меня! Я сам уже никуда не улечу!
- Вариантов немного. Ладно… я пошел. Ты тут не окочуришься?
- Нет, батареи в норме, теплоизоляция есть. Мне интересно, что со спутником? Куда делась связь?
- Если пройти немного на восток, можно связаться с космодромом Барбудас. Они, по идее, должны брать паром… - Я замолчал. Я уставился на радар. - Фернандо, не хочу тебя расстраивать…
- Вижу! - прокричал тот, в голосе сквозила истерика. - Шесть целей на три часа! Опознаны как истребители "Черный гром"!
- Это "Синдикат TRIX", - констатировал я.
Ну что же. Неприятности по одной не ходят, как мизера в преферансе.
Ох, не набрать бы взяток на этом мизере…
- Фернандо! Тяни по инерции в сторону Барбудаса, пусть вызывают подмогу! Тут лета до зоны связи минут пять! Я тебя прикрою!
- И думать забудь, - ответил он уже совсем спокойно. - Уходи один на полной скорости.
- А как же ты?
- Я сказал, уходи! Это приказ. Я взорву флуггер. Машина секретная и не должна попасть в чужие руки. Эй, ненормальный, ты что творишь?!
- Мы не в армии, приказами своими можешь подтереться. Я тебя не брошу. Или оба пропадем, или… По факту у тебя один вариант - лети к Барбудасу, пусть запросят помощь по Х-связи. Все.
Я довернул машину и лег на боевой курс, не слушая гневных воплей напарника. Да, формально он был прав, но если я сейчас сбегу, то потом до конца жизни к зеркалу не смогу подойти. Противно будет.
Эх-х, везет мне на "Синдикат"! С экспериментальным вооружением под задницей! Не гробанулся бы реактор моего "Дюрандаля" следом за гомесовым. Пока все нормально… А что будет на "Тьерра Фуэга"? Мой любимый "секуридад" со сложным именем будет в восторге. Опять я встрял!
"Доживи сначала", - одернул сам себя и включил поле.
- Защита включена, - сообщил парсер.
Риск минус тридцать семь процентов.
Бортовое вооружение активировано. Два блока "Оводов", лазеры, пушка "Ирис" в правом обтекателе центроплана - маловато, черт! Мне бы "Мартелей" штук шесть, но "Дюрандаль" на них не рассчитан, да и ближнего боя не избежать, я же не один, а Гомес далеко не уйдет.
Гомес в это время связался с Барбудасом и теперь обрисовывал ситуацию во вкусных выражениях.
Неужели нас кто-то сдал и в этот раз? Хотя, по здравому рассуждению, выходило, что "Синдикат" оказался здесь случайно. Будь у них информация о двух секретных флуггерах, прилетело бы не шесть машин. Гораздо больше.
Но и шесть - за глаза.
Я дал форсаж. На дистанции триста в меня полетят "Шершни", или что у них там? Так что надо рваться в ближний бой!
Пошел фантом. Убедительная подделка под истребитель полетела вперед, а я сделал горку, заруливая на вражеский строй с верхней полусферы. Второй фантом, еще выше!
Купились!
Оба фантома разнесло ракетами в клочья, а мой "Дюрандаль" невредимый обрушился на пиратов. Сперва я отработал "оводами", а потом, как конченый псих, пошел в лобовую. Без маневров, по прямой, на полной тяге.
Хотел бы я поглядеть на лица стрелков, когда по флуггеру прошлись пять, шесть, семь лазерных спиц! Стопроцентные попадания, все кванты до последнего мои! И только секундное сияние щита. И ни царапины.
Вижу врага безо всякой телеметрии. Просто так, невооруженным глазом. Захват целей самый надежный, парсер ведет все шесть машин. И я бью со всего борта, даже "Ирисом" подрабатываю, благо на такой дистанции можно!
Лазер впивается в центроплан одного "Грома", на второй обрушиваются сразу три "овода", я прорезаю строй и с удовлетворением вижу, что на одну отметку стало меньше. Попорченный лазером флуггер стремительно тянул в сторону.
Дальше все было не так лучезарно. У меня на хвосте повисли ракеты. Четыре штуки. Я растратил почти все ловушки и одурел от перегрузок, но ушел ото всех. И была еще одна, пятая, которая рванула под брюхом, подарив несколько незабываемых секунд. Флуггер здорово тряхнуло. Но бог миловал, накрылась всего одна маневровая дюза.
Итак, я вышел из маневра. В наличии девять оводов, две ловушки и бак с фуллереновым волокном. И четыре врага в строю. Впору запевать "Варяга".
И была новая атака.
И еще одна. У меня кончились ракеты, я лип к пиратам, ввязавшись в смертельную собачью свалку. Поле здорово выручало. Я принял не меньше двадцати выстрелов из пушек без последствий для себя.
Толком выйти на цель не получалось, всегда находился доброхот, норовивший прилипнуть сзади и всадить ракету. Только один раз удалось пощекотать лазером чужой борт, к сожалению, не фатально.
В меня снова попали, снова полыхнул щит, я снова выжил.
Ракета! Вываливаю фуллерен и делаю "кобру", ракета летит в молоко. Перегрузка… в глазах темнеет, но я в сознании, спасибо сеноксу.
Короче говоря, ничем хорошим этот бой для меня не мог кончиться. Я был гол как сокол, руки тряслись от усталости и адреналинового передоза - любая ракета могла стать последней.
Выручили. И кто? "Алые Тигры"!
Банда трапперов была на хороших ножах с "Синдикатом". Те самые флуггеры, которые так нервировали Гомеса, вышли из атмосферы и ввязались в драку. Вот уж не ожидал, что буду сражаться с пиратами под прикрытием других пиратов!
"TRIX" успели распылить один из "Соколов" за первые секунды боя. Число равное. Не знаю, чем бы все это кончилось, но вдруг флуггеры "Синдиката" дали разворот и стали уходить на максимальной тяге. За ними бросились "Алые Тигры", я даже спасибо сказать не успел.
Но сладким медом на душу пролился из наушников голос теньете-де-навио Карло Мачетанса:
- Здесь "Камарад Лепанто"! Вас вижу!
Мой родной, милый, прекрасный фрегат! Восьмое чудо света!
Нас спасли.
Прилетел паром и доставил на "Тьерра Фуэга". Там мне дали горячего какао, койку и много денег. Правда, техникам пришлось выковыривать меня из кабины, потому что сам я уже не ходил.
А Гомес выбрался сам. Он был весь черный и с пролежнями от злобы.
Глава 2
КАРЬЕРИСТ
Август 2621 г.
Орбитальная база "Тьерра Фуэга"
Тремезианский пояс, система Лукреции, планета Цандер
Ферейра - Генеральному конструктору: Глубокоуважаемый господин Эстерсон! Рад сообщить, что летные испытания прототипов 5-бис и 5-тер прошли в целом хорошо. Поздравляю вас с этим крупным успехом.
Вам, наверное, приходилось слышать, что зависть - это очень скверное чувство?
Уверен, что приходилось и не раз.
От зависти происходят многие беды, несчастья и жизненный дискомфорт. Причем не только для завистника, но и для объекта зависти. Оно, конечно, не всегда и не со всеми, но случаются пиковые проявления.
Что-то в этом духе мне втолковывал Комачо Сантуш, пока мы сидели в морском кабаке Бо Акиры, что на Кастель Рохас, третий район, угол пятой и восьмой.
- Понимаешь, Андрей, - говорил он, - я человек не завистливый. Не знаю, заслуги моей тут никакой. Наверное, таким уродился. А вот Тосанен - дьявол! Вы с ним, вроде, ладите, так?
- Так, - ответил я.
- Это ненадолго, помяни мое слово. - Тут он привстал из-за стола и заорал на все заведение: - Нас сегодня вообще обслужат?! Клиенты все-таки, не хрен собачий! - и снова мне: - Он давно за тобой приглядывает, Тосанен твой.
- Он не мой.
- Не важно. Важно другое. Ту секретную птичку доверили тебе! Вот что важно! Ты в концерне без году неделя, а уже: истребитель второго класса, куча вкусных халтур, а значит - бабла. А тут еще Ферейра, мать его за ногу, пригласил для испытаний тебя. И всюду выходит, что ты Тойво конкурент. А он конкурентов ох как не любит!
- Да я понимаю. Но мне кажется, что ты на него наговариваешь оттого, что вы не дружите.
- Не дружим? Это слабо сказано! - Комачо темпераментно хватил кулаком, так что тарелки подпрыгнули. - А все почему? Ты знаешь, как он меня подставил?
- Подставил?
- Ой, Румянцев, не надо смотреть глазами двенадцатилетней отличницы! Ты будто не знаешь, что у нас это запросто? Короче говоря, он мне наряд на работы подправил. Я тогда первый год в концерне тянул, ну и не знал еще, что к чему. А что, говорит, Комачо, давай так: ты идешь в АД-186? Ну! Тебе все равно, выставь за меня бакены-ретрансляторы вот в этом квадрате. Тебе по пути, а у меня вылет на Фтию, а квадрат, считай, на другой стороне системы - противостояние. Я и согласился! И, как дурак, подмахнул наряд. А Тойво, крысеныш, одну циферку поменял. И вывалил я те бакены черт знает где. То есть совсем не там, где нужно было по плану. Возвращаюсь со смены, а меня уже безопасность ждет: куда летал, что с бакенами, какого черта забыл в левом квадрате? Пришлось лететь назад, а бакенов уже и след простыл. В общем, отделался я штрафом. Могли и дело завести. Еле отбрехался.
- А что Тойво?
- А что Тойво? - Комачо сделал выразительную паузу, заправляя губу жевательным табаком. - Сам дурак, говорит. Надо было формуляр с полетным планом сверить. Ошибка, мол, не его, а подпись стоит моя. Мой косяк и отвечать мне! Представляешь, сколько бакены стоят?! Пять штук! Вот и все. Тосанен на подобные фокусы большой мастер.
Тут нам наконец поднесли еду - целую гору. Над столом поплыл восхитительный запах томленых ползунов и невнятная брань Комачо, которому пришлось избавляться от свежего заряда табаку. Некоторое время мы поглощали вкусные и полезные калории, наполненные белком, кальцием, йодом, витаминами и минеральными солями.
После перед нами появились запотевшие кружки светлого ниппонского пива. Комачо достал табак и снова заправился.
- Так вот, продолжаю, - сказал он, осоловело отдуваясь. - Я с тех пор бдительный! А Франческо Милано по милости Тосанена тянет восемь лет на каторге. И Бо Китано влетел на пятерик. Все потому, что конкуренты. Я тебе уже говорил, Тойво не любит тех, кого любит космос.
- Бо Китано? - переспросил я. - Он Акире не родственник?
- Племянник. Кстати, Акира Тосанена за это не любит. Ты думаешь, почему он здесь никогда не появляется? Якудза, амиго, если не любит, то может сделать жизнь чертовски сложной. Я думаю, Акира его хочет порезать ломтями, хоть и не афиширует. Тосанен умный и лишний раз не рискует.
Комачо сграбастал стакан, вытряхнул салфетки и сплюнул туда коричневой табачной слюной.
- У тебя по-настоящему отвратительная привычка, - сказал я.
- У человека должны быть какие-то недостатки, - парировал Сантуш. - Лучше я их выберу, чем оно само прицепится.
- Тосанен… то-то я думаю, отчего его в Кастель Рохас не видно…
- Почему не видно? Видно! Просто он отвисает в восьмом районе. Туда ниппонцам хода нет. Там всё держит папа Бафута - большой босс среди негров. У Тойво с ним какие-то делишки, он постоянно мотается в систему Шао. Это мне Фурдик по секрету шепнул, Фурдик - он все знает.
- Понятно… - протянул я и приложился к пиву.
В это время на лестнице появился хозяин заведения - Бо Акира собственной персоной. Он хромал в сопровождении двух молодых ниппонцев и смотрелся королем.
Я уже видел его. Колоритный персонаж. Невысокий, коренастый, с круглой лысой башкой и седыми усами, которые делали его похожим на моржа. А вот титанировый имплантат с глазным протезом, закрывавший верхнюю четверть черепа, делал его похожим на киборга из винтажной синемашки. Одевался он традиционно в кимоно и хакама. Из широких рукавов всегда торчали перчатки, плохо вязавшиеся с обликом.
- Комачо, а чего Акира в перчатках?
- Это, кстати, к вопросу о зависти, - в стакан перекочевала очередная порция коричневой слюны. - Лет двенадцать назад он был сятэем, это у них так бригадир называется, у тогдашнего оябуна Дзюдзо Итами. Старик хотел оставить на него клан, когда помрет. Это не нравилось другому сятэю, и он настучал, что, мол, Акира крысятничает и зажимает у клана какие-то невероятные суммы. Итами учинил разбор. Акира возмутился и сказан, что отдаст правую руку и правый глаз, чтобы все видели, что для семьи ему ничего не жалко. У этих парней разговор короткий. Сказал? Отвечай! Так что бедняге отсекли руку по локоть и вырезали глаз, да как-то неаккуратно. Акира даже не застонал. Вот такое "внесудебное разбирательство". С Акиры за твердость духа сняли все обвинения, а того шустрого парня пропустили через мясорубку, чтобы не наговаривал на братьев по клану. С тех пор Акира ходит с биомеханическим протезом и перчатку носит, а вторую - для симметрий.
- Ох ни хрена себе!
- Ну так! История, конечно, диковатая. Но я иногда жалею, что в концерне так нельзя.
- А он на самом деле крысятничал?
- Кто?
- Акира.
- Так кто ж теперь знает! Если хочешь - подойди и спроси. Только сам! Я тут тебе не помощник, ха-ха-ха! - Комачо принялся ржать и снова сплюнул в стакан.
Я пообещал Сантушу, что буду осторожнее, сказал спасибо за предупреждение и начал быть осторожным.
Первым мероприятием по укреплению тылов был назначен опрос, или допрос, как получится, Августина Фурдика.