За девушкой к ручью увязался Серый. Клео с радостью приняла смышленого зверька в свою компанию: вдвоем как-никак веселее. Ручей был прозрачный, чуть прохладный и в самом глубоком месте едва доходил до ее груди. Почему-то сейчас вспомнился Ник, стоящий во весь рост над разрубленными телами желтобрюхов. Отчего-то девушку бросило в жар, и она поспешно отогнала прочь эти мысли.
Клео и Серый долго плескались в теплой воде. Зверек оказался прекрасным пловцом. Он не просто быстро плавал, но иногда, мощно загребая передними и задними лапами, ухитрялся доныривать до самого дна и подолгу оставаться без воздуха.
Девушка выскочила из воды и позвала зверька, только когда зычный голос Валу известил о готовности завтрака. Серый одним прыжком очутился на берегу. Клео быстро оделась и, присев на поваленный ствол дерева, принялась шнуровать кожаные сапоги.
Вдруг Серый предостерегающе заворчал. Клео с удивлением посмотрела на него, не сразу заметив, как обычно широкие янтарные глазищи зверька сузились и будто бы остекленели. От его взгляда у девушки пробежал мороз по коже, и в тот же момент зверь, оскалив зубы, неожиданно бросился на нее.
От сильного толчка Клео упала и увидела Серого, схватившего зубами здоровенного ползуна, свисающего с дерева прямо над ней. Она сразу же поняла грозящую опасность: секунду назад голова ползуна почти касалась ее волос и лишь молниеносный бросок Серого спас ее от укуса. Тем временем, зверек сумел вцепиться зубами в блестящее тело твари у самой ее головы. Противники упали на землю, и началась смертельная борьба.
– Спасите! – крикнула во весь голос Клео, не зная, как помочь другу. Оружие она опрометчиво оставила в лагере.
Наконец, от катающегося по траве клубка отделился Серый, ловко выскользнув из объятий ползуна, который тут же бросился в ручей.
– Что случилось? Клео, что с тобой? – кричали охотники, несясь к девушке наперегонки.
– Ползун! Здоровый такой ползун висел надо мной! А Малыш, то есть Серый, набросился на него!
Клео, волнуясь и сбиваясь, рассказала об опасном происшествии. Шептун жестом приказал всем отойти, присел на корточки и принялся внимательно осматривать Серого, который еще не успел остыть после борьбы и гневно скалил зубы.
– Верный, верный, добрый зверь, – произнес наконец Шептун. – Ты теперь доказал, что умеешь жертвовать жизнью, защищая друга.
– Почему вы так говорите? – тревожно воскликнула девушка. – Неужели ползун?..
– Я не хочу тебя огорчать, но ты должна смело смотреть правде в глаза, – печально произнес Шептун. – Ползун укусил его над левым глазом. Верхнее веко уже опухло…
Ник не выдержал и тоже опустился на колени перед раненым зверьком: он очень хотел погладить его. Но Ника опередила Клео.
– Серенький, мой милый Серенький… – прошептала она, лаская четвероногого друга.
Дрожащими пальцами она коснулась опухоли над веком зверька и прижала его голову к своей груди. На глазах Клео появились слезы.
– Неужели нет спасения? – рыдая, спросила девушка.
– Сит, неси-ка сюда мой мешок, – скомандовал старик. – Да побыстрее! Чего встал, как неживой?
Сит без лишних слов бросился к лагерю. Шептун протянул руку к мордочке Серого, но не коснулся ее, а, закрыв глаза, начал что-то шептать в бороду.
Охотники стояли в глубоком волнении. Они боялись пробудить в сердце девушки напрасную надежду. Ник присел рядом с Клео.
– Вот как?! – Шептун вдруг открыл глаза. – А ты, дружок, не так прост, как кажешься, – старик с нескрываемым удивлением смотрел на Серого. – Где ты, Ник, говоришь, его подобрал?
– На маяке, у Башни, – Ник непонимающе взглянул на старика. – Я же уже рассказывал.
– На маяке, значит… – неопределенно протянул Шептун.
– Вот, Шептун, принес! – Сит запыхался от быстрого бега.
– Спасибо, Сит, – старик даже не дотронулся до своего мешка. – Сдается мне, что ему моя помощь не понадобится.
– Он умирает? – Клео душили рыдания.
– Напротив, – Шептун с кряхтением поднялся. – Сдается мне, чтобы его убить, укуса и дюжины ползунов будет не достаточно.
– Так что? – девушка посмотрела на старика с надеждой. – Он не… – она чуть запнулась. – Он не умрет?
– Нет, – старик ободряюще улыбнулся, – в жилах этого зверя течет древняя кровь. – Он поднял с земли мешок, легко закинул его за спину и не спеша направился в сторону стояночного лагеря. – Ну и дела творятся…
Ник не расслышал конец его фразы.
Клео все еще сидела на корточках перед Серым, крепко держа его в своих объятиях.
– Давайте не будем печалиться, пока у Серого морда веселая, – заявил вдруг Валу, который все время внимательно наблюдал за раненым.
Только теперь Клео обратила внимание на поведение своего любимчика.
Серый с большим удовольствием принимал ласку. Правда, опухоль закрыла ему почти весь левый глаз, но зверек, повернув голову, весело смотрел вторым глазом на окружающих. Клео перестала плакать. Серый несколько раз махнул хвостом, розовым языком лизнул девушку в заплаканное лицо, обнюхал сидевшего перед ним Ника, влажным носом коснулся его ладоней и, хрипло зарычав, побежал по берегу, вынюхивая следы ползуна, упавшего в воду.
– Да, Шептун, пожалуй, прав, – подал голос молчавший до этого Колп и странно, с некоторой даже долей опаски, как показалось Нику, посмотрел на бегающего вдоль ручья Серого. – Непонятный зверь. Вроде и не собака, но и не тварь лесная, это точно.
Глава 9
Вот уже второй день, как отряд двигался вдоль Больших южных болот. Караван медленно шел вперед через мрачные древесно-кустарниковые заросли. Иногда путникам преграждал дорогу одинокий прогнивший ствол дерева, а иногда им приходилось огибать обширные участки поваленного леса. Тогда все спешивались и вели ленивцев под уздцы. Все чаще нужно было прорубаться сквозь непроходимые дебри. Ник догадался, что подобные опустошения имеют естественное происхождение: вершины деревьев были так прочно связаны лианами, что если ураган валил одно из них, то падало и несколько других. Между поваленными стволами вырастали новые деревья, еще более спутанные и мрачные. Для прорубания проходов в этих живых изгородях охотники использовали длинные однолезвийные ножи, похожие на обычные земные мачете и всегда остро заточенные.
Не обращая внимания на препятствия, Колп обходил упавшие стволы, показывал направление, в котором следовало пробить очередную просеку, и уверенно вел отряд все дальше и дальше. Он внимательно исследовал встречающиеся болота, а в местах, где вечный мрак не позволял видеть происходящее вокруг, он чутко, в молчании, прислушивался к звукам, доносившимся из зарослей. А потом вновь давал команду "Вперед!", и караван продолжал движение, снова и снова продираясь сквозь бескрайние джунгли, кипевшие своей чуждой людям жизнью.
Ник уже давно потерял счет времени. Лес слился для него в сплошной калейдоскоп из цветных пятен, наполненный запахами иногда приятными, но зачастую незнакомыми и оттого настораживающими. Удивительно, как их проводник ухитрялся выискивать проходы в этом хаотическом скоплении буйной растительности, где не было, да и не могло быть, никаких следов пребывания человека. Пожалуй, окружающая их природа и не подозревала о существовании такой странной разновидности жизни, как хомо сапиенс.
Охотники с маниакальным упорством продолжали свой путь, делая редкие и короткие остановки для отдыха. Задерживаться подолгу на одном месте было опасно. Вроде еще недавно сухая и относительно твердая почва буквально на глазах превращалась в труднопроходимую трясину.
Вот и сейчас путники шли вдоль булькающего сероводородом болота по совершенно дикой тропе, усеянной толстым слоем увядших и высохших листьев. Все предусмотрительно спешились. Рон шел впереди отряда, то и дело проверяя древком копья тропу. Под спрессованным ковром из листьев скрывались многочисленные каверны с болотной топью. Тогда караван с большой осторожностью обходил гиблые участки. По словам Колпа, помимо трясины там могло скрываться кое-что поопаснее.
В полном молчании караван пробивался через лесную глушь. Идущим впереди приходилось расчищать дорогу остальным, ножами срезая лианы. Огромные стволы покрывал мох, низко свисающие, сломанные бурями ветви заступали дорогу. Кроны густо растущих деревьев смыкались, создавая плотный покров, поэтому внизу царил полумрак, полный тревожной тишины.
И только около полудня измученные путешественники со вздохом облегчения и радости почувствовали под ногами каменистую почву. Это означало, что большая половина пути по Южным болотам пройдена и можно рассчитывать найти пригодное место для длительной стоянки. Правда, и теперь приходилось с трудом пробиваться через заросли тропической зелени, но уже не опасаясь, оступившись, провалиться в гиблую топь. Лес постепенно редел, лучи Орфиуса уже могли проникать через листву, рассеивая полумрак.
* * *
Решено было сделать короткую передышку. Не только люди, но и ленивцы шатались от усталости. Животных распрягать не стали. За все время пути по болотистой местности пригодного корма для ленивцев не попалось, и первым делом охотники направились на поиски пропитания для бедных животных.
Пока Ник привязывал своего ленивца, Рон, Сит и Валу уже скрылись в густых зарослях. Подумав минуту, он решил немного вернуться по тропе. Примерно шагах в пятистах Ник еще раньше приметил молодую фруктовую рощу с ярко-красными плодами. Он не помнил название, но знал, что его ленивец их обожает.
Сначала все шло как обычно: Ник брёл по тропинке, чувствуя, что сегодня рюкзак тяжелее, чем вчера. Эти Гнилые болота точно высасывали из него силы, а постоянный недосып и гнетущее чувство опасности не давали возможности для полного восстановления. Могучая лень накатывала на него из глубин организма, заставляя идти все медленнее и медленнее, считать уже не километры пройденного пути, а шаги…
Заметив в глубине Леса краснеющие плоды, Ник решил срезать путь и свернул с тропы: дорогу ему преграждали поваленные деревья с сухими колючими ветвями. Он попробовал было пролезть под ними, но колчан со стрелами и заплечный мешок цеплялись за каждую ветку, и Ник, плюнув с досады, пошел в обход.
На всякий случай он оглянулся, чтобы запомнить место, где свернул с дороги, и похолодел – тропы не было. Заросли стояли сплошной стеной, словно в один миг возникли из-под земли. Тропа, по которой он только что шел, исчезла так неожиданно, словно ее вообще не было.
Ник покрутился на месте, пытаясь собраться с мыслями. Вот, пожалуйста – те самые поваленные деревья, под которыми он собирался пролезть, вон там вроде бы виднелись ярко-красные плоды. Кстати, где они? И деревья. Где те самые деревья, преградившие ему путь? Ник обвел взглядом Лес. Поваленных деревьев было хоть отбавляй. Некоторые лежали плашмя, чернея вырванными из земли корнями, другие, расколотые молниями или бушевавшими когда-то ураганами, клонились над ними, из последних сил цепляясь сухими ветвями за своих более удачливых собратьев. Третьи просто висели в воздухе, удерживаемые толстыми, переплетенными в тугую сеть лианами.
Ник почувствовал, что задыхается от злобы. В кровь, по мимо воли, устремились адреналиновые потоки. Рыча, как раненый стинх, он взмахнул мечом, и срубленные у основания ветви колючим дождем посыпались на него. Как танк или тяжелый горнопроходчик, он принялся ломиться в сельву, которая вмиг закрыла перед ним все дороги, заперла двери, отрезав его от друзей. Сколько длился этот приступ безумия, Ник не помнил. Он сражался с Лесом, пока не почувствовал, что совершенно обессилел. В какой-то момент он споткнулся о корень и рухнул на землю, придавленный тяжестью заплечного мешка. Крики невидимых древолазов красноречиво дали понять, что Лес… смеется над ним. В ответ Ник только и смог, что проскрежетать зубами.
* * *
День первый.
Ник решил сварить обед. С большим трудом он собрал сухие ветви в этом сыром парнике и разжег костер. Бросив в котелок небольшой кусок копченого мяса, долго варил его, пока не получился густой бульон. Похлебку обильно посыпал солью. Он помнил из курса по выживанию в экстремальных условиях, что соль удерживает воду в организме, а в таких местностях, как пустыни или джунгли, ее всегда не хватает.
Пока варилась еда, Ник размышлял над создавшимся положением. Для начала он честно признался себе, что поддался панике и совершил большую ошибку. Вчерашний психоз заставил его задуматься о своем поведении. Нет, это непрофессионально! Ник позволил себе саркастично улыбнуться, снова и снова обводя округу взглядом. Он ухитрился вырубить в массиве Леса такую просеку, что целое стадо стинхов ему наверняка позавидовало бы. Но он заодно уничтожил и все возможные ориентиры, которые могли бы вывести обратно на ту самую тропу, с которой он так опрометчиво свернул.
Глотая горячую похлебку, Ник вспоминал рассказы охотников о ложных тропах, о том, как Лес заманивал и подолгу не выпускал людей из своих кущей, о таинственных исчезновениях даже больших групп бывалых охотников. Слушать было интересно – да и только. Всерьез эти истории тогда не воспринимались. Конечно! Как же такое возможно: сделать несколько шагов с тропы в сторону, а потом месяц искать дорогу обратно? Фольклор, да и только!
Закончив есть, Ник облизал ложку, тщательно протер пористым, как губка, мхом котелок и убрал его на дно заплечного мешка. Шутки кончились – начиналась битва за выживание. Ник решил прежде всего провести ревизию имеющихся в его распоряжении вещей. Он вновь развязал мешок и вытряхнул содержимое прямо на пожухлую траву. Котелок, ложка, короткий остро отточенный нож, используемый им в том числе для бритья, четыре запасных металлических наконечника для стрел, клубок нитей шелкопряда, три здоровых куска копченого мяса, завернутых в промасленную бумагу, два уже подгнивающих плода, по вкусу напоминающих обычный земной лимон.
Так. Что еще? Ник поднял с земли небольшой мешочек с травами, который чуть ли не насильно всучил ему Шептун накануне похода. Что-то вроде местного транквилизатора, вспомнил он объяснения старика. Хорошо. Теперь это… Ник подбросил на ладони маленькую бутылочку из толстого зеленого стекла. Вроде бы какая-то мазь. Или масло? Он нахмурил лоб. Шептун говорил, от чего она, но Ник, хоть убей, не мог сейчас вспомнить. Вроде как… от всего.
– Так, – вслух произнес он. – Хорошо. Что еще? Кулек соли крупного помола. Вот и все, – Ник аккуратно зашнуровал мешок.
Не густо. Он пересчитал стрелы – одиннадцать. Придется беречь. Ник вынул из ножен меч и посмотрел на свое отражение в заточенной стали. Потом в порыве поднял оружие над головой, хотел во весь голос прокричать вертевшееся на языке земное ругательство, но силой воли удержался от этой глупости. И все же приятная тяжесть меча Гора придала Нику силы, и он торжествующе прошептал:
– Я выберусь!
* * *
День второй.
Ник вышел на тропу, едва забрезжил рассвет. Ночные шумы утихали, оставляя после себя настораживающую тишину. Он хорошо запомнил карту, которую им всем показал Колп. Ник прикинул, что он сейчас находится в самом центре Больших южных болот, тянущихся широкой полосой с востока на запад. Это примерно в двух днях пути до Каменных Крестов. Ник с некоторым сарказмом хмыкнул над своим умозаключением. Это если идти напрямик, да еще зная дорогу. Но ничего другого ему не оставалось. У Каменных Крестов его будут ждать друзья. Такой был уговор. Но вот сколько времени охотники станут его дожидаться? День, два, три? Сколько должно будет пройти дней, пока они точно не решат для себя, что все, что его окончательно забрал Лес?
Ник незаметно для себя прибавил шаг. Его единственным помощником и ориентиром был Орфиус. В этом чертовом Лесу нет мха, который чаще предпочитает северную сторону деревьев, на этом чертовом небосклоне нет звезд и Луны, по которым можно было бы определить стороны горизонта. Оставался один лишь Орфиус, который с завидным постоянством, вот уже несколько сот миллионов лет, вставал над планетой с востока и заходил на западе.
– Можешь путать мне тропы, сколько хочешь, – вслух проговорил Ник. – Но будь уверен, я точно узнаю, в какую сторону мне идти, – разговоры с самим собой незаметно стали входить в привычку. – Пройду до упора через эти гнилые болотца, – Ник в три удара перерубил свисающую паутиной с тридцатиметровой высоты сеть лиан, преградивших ему путь. – Там поверну строго на север и – вуаля, вот тебе и Каменные Кресты! – Ник совершенно не имел понятия, как эти самые "кресты" могут выглядеть. Но Колп же сказал, мол, увидите – сразу поймете. Ну, в самом деле, кресты, они и есть кресты. Будь себе хоть каменными, хоть деревянными.