Наконец, на полях битв Кодиак Кластер, где войска Целестины вступили в бой с эльдарским советом, святая во плоти вовлекла в ближний бой предводителя чужаков. Ивар, стараясь доказать свою преданность, попытался задушить предводителя голыми руками, но у него не вышло и вместо этого ксеносущество схватило его, использовав как живой щит. Сражавшийся с Целестиной чужак был уверен, что та ни за что не сможет хладнокровно убить представителя ее расы, но Ивар воззвал к святой, чтобы та пожертвовала им, ради уничтожения командующего эльдар. Целестина погрузила пламенное острие ее Пылающего Клинка в грудь Ивара, провернув оружие и разорвав сердце чужака позади него, а когда меч был извлечен, Ивар, каким-то чудом, был все еще жив.
- Рвение. Чистота. Долг. Эти церковные колонны, вечные и нерушимые, держат платформу, на которой мы все стоим. Мы смотрим в будущее, которого можем достичь только мы. Как Ивар показал нам – на слабых или робких история не возлагает больших надежд биться за свободу, – ЛаХэйн незаметно перешел на ровную заботливую интонацию, с которой начинал. – Каждый из вас разделяет наивеличайшую славу из всех, вы – истинные добродетели. Мы есть те, кто безжалостны ко всем, кто против наших мировоззрений, и мы побеждаем, неустрашимые пред лицом бед. Мне жаль всех тех, кому не довелось родиться под нашими небесами, ибо они никогда не познают прикосновение праведности, как его познали мы.
Толпа одобряюще взревела и ЛаХэйн нежно улыбнулся.
- Путь, который мы выбрали – не легок. Без борьбы нет ничего, а истинное целомудрие проходит через кровопролитие. Но мы не устанем, мы не дрогнем, мы не проиграем. Кровью наших потомков мы должны платить эту цену. Лишь кровь проворачивает колеса истории, и мы будем решительны, мы принесем любую жертву, и преодолеем любые трудности, чтобы отстоять наши праведные судьбы. Вы знаете, что такое искупление. Император вознаграждает Его детей, которые демонстрируют храбрость и преданность, а тех, которые этим не обладают - отвергает!
Амфитеатр взорвался всплеском громкого шума, звон колоколов сошел со стен и волной звука пронесся по городу. В Нороке и на всей планете проповедь возлюбленного всеми жреца-лорда достигла ушей каждого.
Рана в груди Ивара, нанесенная мечом, так никогда и не зажила. В знак уважения к его великому бесстрашию, Святя Целестина освободила его от его долга к ней и возвратила на Неву, чтобы он служил Богу-Императору уже среди своего народа. С того дня и до конца дней его жизни святая рана не закрывалась никогда, и не смотря на каждодневные муки, что она приносила ему, для него она была как символ чести. Говорилось, что те, на кого попадала кровь, упавшая с раны Ивара, благословлялись, а его повязки, которыми он обматывал ее, к этому дню стали приравнены к священным реликвиям. Ивар поднялся до уровня лорда дьякона и начал строительство великого Лунного Собора. Его наследие, основанное на жажде самопожертвования, раскаяния, кровопролития и боли стало основой для каждой секты Имперской Церкви на Неве – и по его указу Молитва Раны заняла место самой важной религиозной церемонии в календаре планеты.
Мирия и Верити стояли на выступе рифленого балкона галереи, наблюдая буйство активности по краям арены. Гололитическое изображение ЛаХэйна поклонилось и полностью исчезло, и зрители громко закричали, когда это случилось. Они видели как на арену, что под ними, толпой начали выходить из потайных ворот разодетые в разнообразные яркие одежды люди, формируясь в неровные построения, или просто бессмысленно слоняясь вокруг да около. Как раз под наблюдательными галереями находились платформы и помосты, сделанные из тонкой стали и раскрашенные в промежуточные оттенки, которые не сильно выделяли их за светом осветительных ламп. Целестинка и госпитальер видели как люди в серых рабочих комбинезонах усердно работают с тросами и шкивами, двигая и сформировывая вместе деревянные декорации под нарастающий гул хорового скандирования.
Верити сузила глаза, рассматривая фигуры в амфитеатре.
- Эти… Они всего лишь дети.
Мирия проследила за ее взглядом, направленным на толпу подростков, и нахмурила брови. Те были одеты в грубое, приближенное к Адепта Сороритас, облачение, только сделано оно было из простой ткани и картона, а не из керамита и флекстали. Одна из подростков споткнулась, придержав рукой соломенный парик белых волос, подобный традиционной стрижке Боевых Сестер.
- Я… Я видела молодежь на улицах, когда добиралась в монастырь. Это своеобразная игра?
Мирия кивнула ей.
- Игры Покаяния. Воспроизведение великих событий из Войны Веры Святой Целестины. Я никогда их не видела лично…
- Там, – указала Верити. – Видишь этих игроков в той части арены? Кого они изображают?
- Эльдар, - глянув, Мирия узнала простые плащи с капюшонами, и перья, украшавшие фальшивую броню актеров. – Они разыграют сражение за Кодиак Прайм, или что-то вроде этого. – Скрыть гримасу отвращения на своем лице у нее не получилось. Все это исполнение было карикатурным, смешным зрелищем, которое, возможно, и было бы комичным, если бы она не сочла его таким оскорбительным. Мирия сталкивалась с ксеносами в сражениях, и эльдар были ужасающими смертоносными убийцами, обладающими впечатляющей грацией и невероятной скоростью – эти идиотские подражания в амфитеатре были нелепой карикатурой, преувеличенной и упрощенной пародией на реальные вещи.
Как ни странно, толпа не разделяла ее неодобрения. Местные жители пели и громко кричали, вращая над головами праздничные знамена, или запускали небольшие яркие салюты. Под громкие приветствия зрителей, две команды, успевшие выстроиться в шеренги, в имитационном сражении ринулись одна на другую, крича несвязные боевые кличи.
- Посмешище, - рыкнула Мирия.
- Это… возмутительно, - признала Верити, - но не для невцев. Это их способ восхваления святой во плоти.
Боевая сестра не успела возразить из-за грохота орудийного огня, поднявшегося над амфитеатром. Закованные в латные рукавицы руки Мирии автоматически напряглись при звуке стрельбы сотен баллистических стабберов, идущей неровной, непрерывной последовательностью. Все участники изображаемой перестрелки палили друг в друга, но где она ожидала, что они будут сбивать друг друга с ног капсулами с краской и порошком, отчетливо слышался треск пуль.
- Они используют настоящее оружие… - старшая сестра видела как одна из подростков, одетая как Сороритас, неумело выпустила очередь в парня на приземистых ходулях, тяжелые пули прошли сквозь дерево и ткань, имитирующие эльдарскую броню. Кровь уже залила песок арены, на которой количество людей обеих сторон уменьшилось.
- Святая Терра! – вдохнула с трудом Верити, в ужасе поднеся руку к губам.
Стоящий рядом один из торговцев из собора захлопал и загоготал:
- Какое великолепное старание в этом году. Это Благословение запомнится как одно из лучших.
Мирия округлила глаза, взглянув на него.
- Они же убивают друг друга.
Счастливое выражение лица полного человека сошло на нет под тяжелым взглядом Мирии.
- Но… Но, разумеется, убивают. Так и положено, – он выдавил улыбку. - Ах, конечно. Простите. Вы обе, должно быть, не с этой планеты? Вы новенькие на Неве и не знакомы с фестивалем?
- Что за благословение требует, чтобы здешних людей принуждали убивать друг друга? – возмутилась Мирия.
- П-принуждали? – переспросил торговец. - Никто из них не принужден, уважаемая сестра. – Он пошарил по своей рясе и выудил из потайного кармана длинные сложенные листы бумаг. – Все участвующие в представлении делают это по своей воле... Ну, за исключением некоторых безнадежных людей из исправительных заведений и нескольких преступников. – Одна из бумаг была темно-красного цвета, и он отделил ее от кипы, показав Мирии, - Каждый гражданин, получивший подобный ярлык в духовной лотерее, знает, что обязан принять участие в великом спектакле. Все мы более чем готовы принять свое участие в покаянии!
Мирия выхватила у него красную бумагу.
- Тогда скажите мне, сэр, почему вы здесь, а не там внизу? – она указала большим пальцем на схватку под ними.
Лицо торговца залилось краской смущения.
- Я… Я был счастлив преподнести церкви солидное денежное пожертвование от себя.
- Так вы купили себе выход из положения монетой? Как удачно, что ваша казна достаточно глубока, - презренно усмехнулась она, - Если бы только другие были так же удачливы.
- Так, послушайте, - возразил дворянин, пытаясь поддержать свой статус старшинства, - Те, кто выдерживают Благословение, восхваляются и вознаграждаются. Наши лучшие хирурги занимаются ими после боя, а тех, чья стойкость оказывается меньшей, хоронят с честью!
Едва способная сдержать свой гнев, Мирия отвернулась, ее рука бессознательно опустилась на кобуру плазменного пистолета. Звуки яростного сражения заставили ее напрячься, пробуждая в ней старые, закоренелые боевые инстинкты.
- Целестина! Целестина! – закричал кто-то из свиты торговца, и имя тотчас было услышано и повторено толпой.
Крылатая, сверкающая золотом фигура появилась из потайного люка в стене собора и пролетела над амфитеатром, пикируя подобно хищной птице.
Верити смотрела на девушку, одетую как святая во плоти и парящую над залитыми кровью песками, большие колеса-шкивы за ее спиной были прикреплены прозрачными кабелями к механизмам подвесных платформ. Рабочие в серых костюмах дергали за рычаги и тянули за веретена, управляя ею, как марионеткой, отчего ее крылья из бумажных перьев трепетали и хлопали по воздуху. Тяжелый медный ореол покачивался над ее головой, светясь желтоватой биолюмисцентсией, а в ее руке, закрепленная привязями, была негабаритная копия священного оружия Целестины – Пылающий Клинок.
Устройство под ее талией выплюнуло струйки бумажных лент, на каждой их которых было напечатано благочестивое обращение и церковное засвидетельствование. Люди в толпе дрались и пытались поймать их в воздухе с порывов ночного ветра.
Псевдо святая пролетела низко над землей и рубанула мечом по головам и туловищам десятка людей в эльдарских костюмах. Меч этот был всего лишь фальшивкой, он был слишком тупой, чтобы рассечь плоть - при ударе он либо оглушал, либо ломал кости и сбивал с ног.
Верити смотрела на это и чувствовала отвращение. Нет, она не испытывала головокружение при виде пролитой крови, это было ей привычно, но зловещий театр с разгоревшимся на нем спектаклем вызывал у нее подобные чувства. На лунах, где она работала в больницах приютов, она слышала истории о многих вещах, которые делают на Неве во имя Императора – но подобные истории всегда были на внешних мирах, и сестра Верити сама лично никогда не верила таким слухам и измышлениям. И теперь она сильно жалела, что не придавала им значения. Пренебрежительные забавы с человеческими жизнями в этой игре потрясли Верити до глубины души, пробудив в сердце слова клятвы ее Ордену Безмятежности и ее долга как сестры Госпитальера. Той самой клятвы, которую она принесла в день, когда вступала в Сестринство:
Прежде всего - не вредить верным Императору.
Разделять боль тех, кто почитает Его, причинять ее лишь тем, кто противится Его Свету.
- Это жестокая вселенная, - услышала она замечание торговца, обращенное к одному из его друзей. - Не случайно наша церковь и наш фестиваль отражают правду этого. В конце концов, если бы в этот день не проливалась кровь, то как бы мы могли еще показать Императору нашу преданность?
Внезапная суматоха отвлекла ее. На располагающейся чуть ниже платформе люди в сером переполошились. Старый изношенный металл громко треснул, и тросы высвободились, резанув одного из людей поперек груди и швырнув другого через поручни платформы вниз, навстречу к смерти. Девушку, игравшую Целестину, внезапно резко дернуло на лету, и она повисла, как пойманная на крючок рыба. Прикрученный к ее руке меч безвольно болтался, и Верити в ужасе увидела, как прозрачнее тросы обвились вокруг ее головы и шеи. Она не знала - беспокоит ли это находящихся на трибунах людей или поняли они хотя бы вообще, что происходит, Верити лишь отчетливо видела лицо переодетой девушки, искаженное гримасой ужаса – ту начало душить.
Сестра Верити бессознательно среагировала и перепрыгнула через край балкона. Царапнув ботинками по камню, она соскользнула вниз по фасаду собора и приземлилась на платформе. Не медля, она побежала к повисшей девушке прежде чем поняла, что Мирия зовет ее.
Торговец и его свита просто взорвались смехом, когда госпитальер спрыгнула, и Мирии понадобилось много самообладания, чтобы не отправить одного из них следом за ней. Одарив их сердитым суровым взглядом, она помчалась вниз к платформе, выкрикивая имя Верити, но та, кажется, и не слышала ее, намереваясь помочь несчастной девушке, запутавшейся в тросах под платформой.
От рабочих, ударившиеся в панику, или от тех, которых убило разорванными канатами, было мало пользы и, она растолкала их в стороны. Платформа застонала и заскрипела под ее шагами, со старых шарниров посыпалась пыль. Сломанный шкив завизжал подобно умирающему животному, и Мирия вскинула руку, ухватившись за поручни – платформа начала накреняться. Каркас был ветхим и изъеденным ржавчиной.
- Верити! Тут опасно.
Госпитальер уже успела подтащить девушку и теперь освобождала ее. Лицо той было пепельным, когда Верити старалась размотать тросы, оставившие кровоподтеки на ее шее.
- Кажется, она еще жива…
В ответ платформа взревела скрежетом стали и резко наклонилась. Выряженная девушка неожиданно выпала из захвата Верити, и Мирия подалась вперед, схватив госпитальера прежде, чем та последует за ней следом. Их руки встретились, боевая сестра сгребла Верити за ее рясу, как вдруг платформа разлетелась на части.
Ей было много столетий, и ее содержали в исправности настолько, насколько это было возможным, но мастера и техники не занимали наилучшее место в кастах Невы, ну или хотя бы в амфитеатре Лунного Собора, а посему никогда не хватало рабочих рук, чтобы обслужить все церковное оборудование. Сталь и тела полетели вниз, врезавшись в гущу толпы ложных эльдар прямо в центре арены.
Костяшки Галатеи побелели, когда она сжала каменную балюстраду.
- Именем Катерины, что она творит?
Стоящая рядом сестра Рейко посмотрела через маленький монокуляр.
- Несчастный случай, канонисса? Не думаю, что это было умышлено…
- Какое интересное развитие событий, – слова приближающегося губернатора Эммеля прервали речь Рейко, его свита шла за ним, и лорд дьякон был в их числе.
- Моя дорогая канонисса, если ваша боевая сестра хотела принять участие в играх – она могла лишь попросить.
- Губернатор, я боюсь, что тут произошла ошибка, - быстро заговорила Галатея. - Полагаю, вам следует приостановить выступление?
Эммель нахмурился.
- Ах, не самая лучшая идея. Правила празднества четко изложены. Сцена должна играться до самого конца без прерывания. Будет много недовольств, если я попытаюсь сделать это.
- Возможен даже бунт, - добавил декан Веник.
Губернатор поднес к своему уху ладонь:
- Послушайте, Канонисса. Вы слышите? Люди восхищены. Они думают, что это некий сюрприз взамен того колдуна, которого мы им обещали.
- Возможно, что никакое это не недоразумение, в конце концов, - добавил ЛаХэйн. - Пути Бога-Императора неисповедимы.
Эммель кивнул и поаплодировал:
- О, да-да. Вы, вероятно, правы, – его глаза светились идеей этого. - Я поражен – настоящая Сестра Битвы на поле? Что за игра теперь будет!
- При всем уважении, губернатор, сестра Мирия возможно ранена, и она там не одна. Сестра Верити – госпитальер, и от нее нет толку в бою, – непреклонно произнесла Галатея.
ЛаХэйн спокойно кивнул, приняв это замечание:
- Я уверен, что Император придаст ей сил, дабы она смогла отстоять честь своего призвания.
Мирия вылезла из-под обломков деревянных декораций и содрогнулась в приступе боли: ее правая рука была вывихнута. Стиснув зубы, она перехватила свое правое запястье левой рукой и дернула. Послышался противный хруст, и мгновение острой боли прошло сквозь тело боевой сестры. Она проигнорировала боль и, ощутив металлический привкус во рту, сплюнула кровью.
Затем обернулась на стон – туда, где лежала Верити. Госпитальер была невредима, но оглушена, и Мирия помогла ей подняться на ноги.
- Де… Девушка… - начала Верити, но замолчала, когда другая женщина указала перчаткой на обломки. Молодая девушка, одетая как Целестина, выпав из рук Верити, разбилась, и теперь лежала посреди кучи обломков. Невидящие пустые глаза смотрели в ночное небо. Верити встала на колени и закрыла веки мертвой девушки, прошептав строфу похоронного обряда над телом.
Рев зрителей хлынул со всех сторон, громкий, подобный океану, бьющемуся о берег в сильную бурю. Некоторые из игроков, имитирующие эльдар в этом пародийном сражении, были напуганы внезапным грохотом упавшего сверху металла, отчего оглядывались по сторонам, испытывая замешательство. У тех, что были поближе, Мирия различила замаскированные под сюрикеновые излучатели чужаков самые обычные скорострельные винтовки и дробовики. Направленные на нее взгляды Мирия знала очень хорошо. Подобные выражения лиц были свойственны еретикам-прислужникам, солдатам-рабам и сектантам, падшим в абсолютную ярость своих демагогий.
- Держись рядом, - шикнула она Верити. - Они собираются стрелять по нам.
Госпитальер покачала головой.
- Но почему?
Мирия проигнорировала ее вопрос и двинулась вперед, сходя с груды обломков и поднимая руку в предупредительном жесте.
- Мы не участницы в ваших играх, - сказала она уверенным ровным тоном. - Держитесь подальше.
Выряженные люди были одеты в однообразные покоробленные костюмы, поэтому было непонятно – есть ли среди них какие-либо звания или иерархия. Они неуверенно смотрели то на женщин, то друг на друга. Мирия знала, что нужно было делать - позади развалин платформы в стенах арены были ворота, за которыми она будет в безопасности.
- Не беги, - прошептала она. - Если мы побежим – они атакуют.
- Они всего лишь обычные люди, - настойчиво произнесла Верити.
Мирия встретилась взглядом с одним из ложных чужаков и увидела выражение его глаз в треугольных прорезях пернатого шлема.
- Это не иомеет значения.
Она поняла его явные намерения раньше, чем он сам, отчего тут же сорвала обвернутую вокруг кобуры ее пистолета ленту мирного обязательства. Десяток замаскированных оружий навелись на них, Мирия тут же оттолкнула Верети с линии огня, ее пистолет покинул свою кобуру со скоростью выстреливаемой пули и выплюнул заряд плазмы.
- Смерть людям! – возглас сорвался с губ ложных эльдар, и наблюдающая за действием толпа взревела снова.
Автоматизм, рожденный десятилетиями трудной и непоколебимой службы Императору, взял свое. Оружие Мирии рычало, оглушительный визг перегретых плазменных болтов заглушал слабый грохот свинцовых пуль. Воцарилась беспорядочная суматоха, каждый спуск курка наносил тяжелые повреждения, ни один выстрел из энергетического оружия не был потрачен впустую - разодетые люди вскрикивали и умирали. Бумага и ткань ярко оранжевого и зеленого цвета пачкались в цвет темной артериальной крови. Шлемы из мягкой древесины дробились и разлетались.