Шевеля губами, следопыт медленно втянул носом воздух. Ветер дул северо-западный, запахи с дороги были едва уловимы, но Крум услышал их достаточно, чтобы разобраться, кто и куда движется и насколько монахи далеко от Стояна.
Закрепив колчан с дротиками на рукаве, следопыт поднял самострел, пригнулся и, перебегая от дерева к дереву, стал пробираться к развилке. С каждым ударом сердца его кровь будто вскипала, разгоняя по жилам огонь, накачивая мышцы силой. Сейчас он походил на хищного мутафага, выслеживающего добычу. Сознание следопыта занял охотник, загнавший дичь.
Где-то глубоко засела мысль, что "тевтонец" до сих пор не взорван Стояном, потому что отстоит дальше, чем можно бросить динамит. Поэтому Верзила прячется в кирпичной постройке, подпускает монахов ближе, чтобы раньше времени не раскрывать себя и стрелять наверняка. Ружье у Стояна старое, но мощное, бьет любой доспех навылет со ста шагов.
Сквозь заросли впереди проступили очертания строения. В рыжего цвета стене виднелся дверной проем, за ним - пол, усеянный кирпичным крошевом и фрагмент широкого окна с железной рамой без стекла. Стоян прятался где-то внутри.
За окном по дороге прошел жрец в желтой тоге, второй, третий. Крум знал, что к постройке направлялись четверо, но последний приближался, обходя ее слева, он слишком громко топал и сопел, словно запыхавшийся манис, а трое - справа. Жрецы держали в руках винтовки с длинными четырехгранными штыками.
Крум осторожно двинулся навстречу отколовшемуся от группы жрецу. Следопыт постарался представить, где стоит "тевтонец", чтобы не угодить под пулемет, и - увидал его за окном сквозь проем. Машина стояла на обочине тракта, немного не доехав до развилки. За пулеметом торчала голова стрелка в кожаном шлеме и очках с выпуклыми стеклами.
И тут Крум заметил Стояна. С дороги его увидеть не могли, крыша была покатая. Прячась под ней, старший Верзила высунул в дыру свою обветренную круглую рожу и отчаянно гримасничал. Сейчас он даже цыкнуть боялся, любой подозрительный звук мог выдать его положение. Верзила сжимал зубами динамитную шашку, пуская слюни, и то и дело жмурился.
Крум поднял правую руку, показав три пальца, и Стоян кивнул, поняв, что с той стороны постройку обходят трое. Левая рука вверх и один оттопыренный палец - слева постройку обходит один монах; обе руки с самострелом над головой - пулеметчик в "тевтонце" на дороге.
Верзила с трудом протиснул мясистую ладонь в дыру, взял динамит. Крум покачал головой. Жестами приказал бросить шашку в тех троих, что обходили справа, остальные - его забота.
Стоян кивнул и отвернулся. Щелкнула зажигалка, с шипением разгорелся фитиль. Жрец слева, громко топая, выбежал из-за угла - в лоб ему ударил дротик, пущенный из пружинного самострела. Без вскрика монах опрокинулся на спину, а Крум рванулся в дверной проем, перезаряжая оружие.
И тут он понял, что допустил ошибку. Внутри строения оказалась лишь одна большая комната. На дороге, в стороне от "тевтонца", стояли три монаха. Один из них, жрец с треугольным лицом, направил в следопыта большой черный пистолет, остальные, подняв винтовки, целились сквозь широкие окна.
Забежав внутрь, Крум оказался у них на виду. Не раздумывая, он разрядил самострел в пулеметчика и попал. Одновременно громыхнули выстрелы. Проломив хилое покрытие на крыше, Стоян выпрямился во весь рост и бросил динамит.
Шашка взорвалась в воздухе, прямо над монахами, которые обходили строение справа. С дороги опять бабахнули винтовки, им вторил пистолет.
Крум растянулся на полу, не в силах пошевелиться. Одна пуля угодила ему в руку, другая вырвала клок мяса чуть выше колена. Из-под крыши сверзился Стоян. Приземлившись на четвереньки рядом со следопытом, он ощерился и, загребая локтями, пополз к окнам. В руках у Верзилы блестели ножи с кривыми лезвиями. Но что он мог с ними сделать против трех рослых жрецов, вооруженных винтовками и пистолетом?
- Бросайте оружие и выходите! - крикнули с дороги.
Крум слышал, как два жреца расходятся в разные стороны от строения, их командир оставался на месте. Собрав остатки сил, следопыт перевернулся на живот, приподнялся, сунув руку под плащ, вытащил из-за пояса нож из плавника катрана, решив, что будет сражаться насмерть, но монахам не сдастся. Краем глаза он видел Стояна, который присел под сгнившим подоконником, готовый прыгнуть на того, кто посмеет заглянуть в комнату.
И тут из леса жахнул пороховой самострел. Грузный, с виду неповоротливый Стоян распрямился, как пружина. Выпрыгнул из окна и дотянулся до монаха слева, полоснув ножом по горлу. Тот, что был справа, только начал поворачиваться - поднявшийся на колени Крум метнул в него нож и рухнул лицом в пол.
Донесся хрип. Опять громыхнул самострел. В ответ на обочине щелкнул пистолетный выстрел. Раздалось шарканье, далекие голоса. Сильные руки подхватили Крума за плечи, поволокли. Он не видел куда, сознание ускользало во тьму. Следопыт шевелил губами, имена духов пустыни громом звучали в голове. Он видел их темные, чернее, чем сама непроглядная пустота в царстве мертвых, силуэты. Духи звали его, протяжно завывая: Кру-у-ум, Крууум…
Он открыл глаза и узнал склонившегося над ним Демира. Раны пульсировали болью, хотелось пить. Старик промокнул ему губы влажной тряпкой и скупо улыбнулся. Повернув голову, Крум понял, что лежит на длинном мягком сиденье под скошенным листом брони. На соседнем, напротив него, пристегнутый ремнями, растянулся Ферзь. Его худое лицо с впалыми щеками было бледным, плечо стягивала тугая повязка.
Крум попробовал сесть, но Демир не дал, положив ладонь ему на грудь, опустился рядом. Сверху из люка лился слабый свет, и свисали ноги Стояна. Верзила сидел на броне, прячась за пулеметной турелью.
"Они в "тевтонце"", - догадался Крум и прикрыл глаза. Спереди гудел мотор, рычание которого он принял за зов духов. Тяжелая машина покачивалась на ухабах, по днищу молотили мелкие камни.
* * *
Башмачники на двух машинах промчались мимо рынка, с рокотом свернули на набережную и понеслись к Храму, распугивая ревом движков толпу, бредущую из нищих кварталов в том же направлении. Миновав мыловарню с ее едкими удушливыми запахами, Архип велел Гриве сбавить скорость. Подавшись вперед, он посмотрел сквозь щель в броне. Ворота обители были закрыты, на стенах маячили жрецы, которые могли, чего доброго, и шмальнуть в непрошеных гостей. Ведь никто их не звал сюда, охрана рассуждает по-своему, когда видит летящие к воротам сендеры с торчащими над броней стволами.
- Стой, Грива! - рявкнул Архип, дернув водилу за плечо. - Тормози!
Завизжали колодки, Архип треснулся лбом о броню, перед глазами заплясали разноцветные круги.
- Ты чё?! - Он замахнулся на водилу, когда сендер остановился. - Не проснулся еще?!
Башмачник отпрянул к дверце, втянув голову в плечи. Но Архип опустил руку - сам виноват, всю дорогу торопил водилу, покрикивая, заставлял топить на полную. Машина Гриве незнакома, вот и перестарался, не приноровившись.
Проехав по городу на "тевтонце", Архип ощутил всю мощь машины. Тяжелый, громко рокочущий бронированный сендер вселил необыкновенную уверенность в главу башмачников. Доселе Архип Дека не испытывал такого чувства превосходства над остальными кланами. Сейчас ему казалось, что с этими машинами он непобедим. Что теперь башмачникам какие-то мутанты? Тьфу и растереть! Всю дорогу Архип размышлял о "летучей бригаде", которую задумал сколотить, как только заключил договор с Гестом. Но гибель Преподобного расстроила все планы. И вот он опять вернулся мыслями к тому, чтобы посадить бойцов на "тевтонцы", вооружить их харьковскими ракетометами и начать громить караваны, везущие наркоту в нищие кварталы. Ферзь пропал, а с Крапивой, новым хозяином кварталов, Архип легко разберется и даже Орден не станет на помощь звать, сам с воровской общиной покончит. Ведь если подумать, то вся эта беднота: попрошайки, дешевые шлюхи, карманники и рыночные кидалы - полная шелупонь. Кварталы - рассадник болезней, а люди, живущие в них, хуже мутантов. Им не место в Большой Московии! Пусть убираются куда хотят, на запад, за Сухое море, подальше в Пустошь, а то и в саму Донную пустыню.
Выбравшись из машины, Архип быстро зашагал к воротам Храма. Возбужденный открывшимися перспективами, он не услышал окрика со стены - шел себе, рассуждая, как башмачники в Москве поднимутся, станут третьим по силе кланом, когда он получит от Ильмара еще один "тевтонец".
Вверху громыхнул штуцер, пуля, взвизгнув о мостовую, высекла перед Архипом искру. Он замер, мгновенно вспомнив, зачем сюда пожаловал, и от былой уверенности не осталось и следа. Икнув, глава клана испуганно оглянулся, сообразив, что слишком далеко отошел от машин. Если жрецы сейчас начнут палить, то он не успеет спрятаться за броней.
"Летучая бригада" улетучилась сама собой. Архип поднял руки, показывая открытые ладони, и хрипло крикнул:
- Доложите Ильмару, Архип Дека приехал!
По сторонам от ворот чернели широкие амбразуры. По слухам, в казематах за ними стоят легкие скорострельные пушки, сделанные на заказ в харьковских цехах. Новое оружие для Храма еще покойный Гест закупал. Пушки эти вроде бы малого калибра, но долбят - будь здоров, сендеры в два счета изрешетят. В сравнении с ними шестиствольный "гатлинг" - как примитивный пружинный самострел перед штуцером.
Архип повернулся к воротам. Он не видел пушки в действии, но проверять их мощь на себе желания не испытывал.
Лязгнули засовы, тяжелая створка с проклепанными стальными полосами по краям приоткрылась вовнутрь.
- Заходь! - донеслось со стены.
Глава клана опустил руки, еще раз оглянулся на застывшие посреди набережной "тевтонцы" и прошел в ворота.
Оказавшись в узком каменном дворе, он услышал команду: "К стене!" Двое жрецов навели на него свои ружья, третий закрыл створку и принялся обыскивать Архипа. В этот раз глава клана не испытывал злобы к монахам, как в Октагоне, когда у него отобрали маузер. Все-таки он приехал без приглашения.
Ему разрешили опустить руки и велели ступать наверх, по лестнице в три пролета, ведущей на балкон под каменным изваянием Зачинщика Прилепы, основателя московского Храма. На балконе Архипа уже дожидался староста - низкорослый худощавый старик, одетый в черную полурясу и шапочку из темного бархата, расшитую золотой нитью. В руке у старика была лампа, на поясе висели ключи.
Как только глава башмачников поднялся на балкон, староста повернулся спиной и поспешил мимо статуи Прилепы через плац, ворча на ходу:
- И ходють, и ездють, когда спать-то?
Архип молча шел за ним. На плацу вокруг машин суетились монахи - грузили ящики, оружие. Юные послушники из Канториума разматывали с жердин колючую проволоку, те, что постарше, крепили ее на столбах вокруг Храма.
"Надо бы у себя в башне так же сделать", - подумал Архип, пригнулся, когда староста распахнул дверку в южной стене обители, и проследовал в темный коридор.
Старик зажег лампу, тихо бурча, зашагал быстрее. Свет лампы скользил по низким сводам, староста иногда звякал ключами, отпирая решетки, перекрывавшие проходы, при этом на ключи он совсем не смотрел, безошибочно выбирая нужный. Они повернули раз, другой, третий… Архип раньше бывал в Храме, но в покои Преподобного его всегда водили разной дорогой, и всякий раз глава клана терзался вопросом: почему внутри обители все так хитро устроено и запутано? Все эти темные узкие коридоры с множеством ответвлений, где легко потеряться, лесенки, ведущие то вниз, то вверх, и окон нет. Низкие своды давят так, что невольно хочется выть от ощущения, что попал в гробницу.
Вскоре староста погасил лампу. Архип занервничал, оказавшись в полной темноте. Впереди скрипнуло, потом глухо стукнуло - часть стены отъехала в сторону, открыв проход в небольшую нишу. Под стрельчатым окном справа, откуда лился дневной свет, стояла короткая скамейка, напротив - голая стена.
Шумно выдохнув, Архип прошел за старостой в светлый коридор. Это место было ему уже знакомо, отсюда надо пройти налево, до поворота, там лестница и пост охраны, дальше вход в покои Преподобного.
- Ступай, - староста махнул в сторону лестницы и посторонился. - Ждут тебя.
И осклабился, пошкрябав морщинистыми пальцами щеку.
Когда Архип свернул к лестнице, за спиной звякнули ключи, раздался щелчок, потом стук.
- Стоять. Оружие, ремни - на пол, - приказал высокий жрец в желтом одеянии, стоявший на верхней ступеньке. На поясе в кожаной петельке у него висела дубинка, револьвер в кобуре, на груди сверкала начищенная бляха - особый знак элитных бойцов из окружения Преподобного.
- Погоди, Тура, - окликнул другой жрец.
Архип видел лишь его макушку над плечом у первого, но узнал по голосу. Это был Лавр, коренастый рыжеволосый монах, сменивший на посту Босха, бывшего начальника стражи, сгинувшего вместе с Гестом где-то в Пустоши.
- Это Дека. - Лавр сместился к стене, кивнул Архипу и отступил в тень. - Крест велел так пропустить.
Тура обернулся, потом встал как прежде, запустив крепкие пальцы под ремень.
- Крест… - сказал он, ни к кому не обращаясь, и скривился, будто гнилую сливу только что раскусил. - Ну, нехай идет.
Сверля Архипа недобрым взглядом, он не посторонился, когда тот поднялся по лесенке, развел локти в стороны, не отпуская ремень. Лицо у жреца было вытянутое, нос крючком, словно клюв у грифа-падальщика.
Глава клана остановился на предпоследней ступеньке, встретился взглядом с Лавром.
- Отойди, Тура! - грозно крикнул тот. Перехватил штуцер, который держал, зажав приклад под мышкой, пихнул стволом напарника в бок. - Пусти. - И сверкнул глазами, когда жрец оглянулся.
Тура неохотно отступил. Архип молча прошел к двустворчатой двери, покрытой матово-черным деревом. Покосился на охранников, потерявших к нему всякий интерес. Лавр тихо шипел на Туру, нетрудно было догадаться за что. Ну и порядочки у Ильмара в Храме - глава клана недовольно качнул головой, глядя, как бесшумно открываются створки. Видно, не все рады, что Ильмар Крест занял место Преподобного. Интересно, он сам-то об этом знает? Так и до сговора недалеко. Если в охране остались верные Гесту люди…
- Чего мнешься? Заходи, - долетело из покоев.
Архип переступил порог.
Створки, сработанные внутри из стальных листов толщиной с ладонь, поползли обратно - дверь управлялась особым механизмом. Глава клана знал, что в Храме есть подземные мастерские, где трудятся умельцы, которые способны и не такое сотворить. В Ордене есть тепловоз, таскающий вагоны по рельсовым веткам, сохранившимся после Погибели, - чтобы обслуживать такую сложную технику, нужны древние знания. Поэтому монахи привечают у себя в обители мастеровых людей и своих стараются воспитать, на смену старикам. Послушники в Канториуме проходят отбор - не из всех лепят жрецов-карателей, истребителей мутантов, кого-то в те самые мастерские, в механики определяют.
Архип вдруг вспомнил Вика Каспера: щенок к технике тяготел, отец его сызмальства к наукам приучал. Вот почему храмовый переговорщик так хотел Вика тогда забрать! И Архип, дурень, сгоряча отдал мальчонку, думая, что тот сгниет в Канториуме. Там же порядки суровые, враз к повиновению приучают, а Вик свободолюбивый, с норовом был…
- Ну? - Ильмар сидел в кресле за широким длинным столом из темного дерева. - Зачем приехал? Я ж сказал: пришлю Федора.
Глава башмачников сбился с мысли, растерянно заморгал.
- Чего глазами хлопаешь, Архип? Такое чувство, что за тобой стая панцирных волков гналась. Случилось что?
Архип Дека быстро прошел к столу, оседлал стул напротив.
Ильмар смотрел на него покрасневшими от усталости глазами, сразу видно - не ложился. Веки набрякшие, на квадратном подбородке и щеках вылезла щетина, лицо осунулось.
Не зная, с чего начать, Архип огляделся. Справа и впереди стены занавешены дорогим атласом, слева высокое витражное окно. Покои не изменились вовсе, разве что стол завален бумагами. Гест столько никогда не держал. И как Ильмар в таком скопище разбирается? И зачем?
- Ежа проглотил? - раздраженно бросил Ильмар.
И Архип наконец решил начать с главного:
- Про Можайский тракт слышал?
Преподобный молчал.
Глава клана оглянулся на дверь, поерзал на стуле.
- Помнишь, на меня мутанты возле Сетуньской поймы насели, грузовик сожгли?
Ильмар кивнул.
- Так вот, если б переправа через тракт была под омеговским контролем, то стока тварей к старой дороге не пробралось бы. Говорят, в Москве ночью шум был. Часть бедноты к Храму вон топает, защиты просить, рыбари поселок бросают, в Балашиху намылились. А почему? Мутанты наступление готовят. Если дороги в Пустошь отрезаны, стало быть… - Он сглотнул. - В город ни один караван с Лиги фермеров не зайдет. Кормильцы не смогут всех прокормить…
- Голод, - перебил Ильмар.
Лицо было серьезным. Он опустил руку под столешницу, чем-то там щелкнул.
- Голод и паника. Про наступление рано думать. - Ильмар говорил уверенно, будто знал все наперед.
Архип хотел поддакнуть, но понял, что не стоит: он будет выглядеть как какой-то замухрышка, желающий угодить хозяину. А ведь Архип и сам хозяин. Он расправил плечи. Глава целого клана, который приехал судьбоносные для Москвы… да чего там Москвы, всей Пустоши вопросы решать!
Ильмар уставился в стол, погрузившись в мысли. Надо его насчет охраны спросить, подумал Архип. Предупредить, что склоняют элитные бойцы имя Креста про себя, недовольны им. И про Вика узнать. В Храме записи на всех ведут. Если щенок в обители где-то, затребовать его взад. Башмачникам механики нужны, Гуго совсем старый, ему помощник в цехе пригодится.
Архип уже хотел заговорить, но справа колыхнулся атлас, за полотнищем раздался шорох. Ткань разошлась, и в покои тихо вошел жрец в бледно-желтых одеждах. Скользнув по гостю взглядом, приблизился к столу.
- Сообщения из Октагона были? - Ильмар повернулся в кресле.
- Не ведаю, - степенно ответствовал жрец низким голосом. - Мастер Федор с докладом выехал…
- Свяжитесь с ним! - Преподобный раздраженно хлопнул по столу, так что Архип вздрогнул; несколько листков слетели на пол. - Ступай.
Ильмар навалился на столешницу, потер подбородок. Когда жрец покинул комнату, поднял усталый взгляд и произнес:
- Не готовы мутанты на город наступать. Силы копят, разведывают… - Отодвинувшись с креслом, он встал и шагнул к стене. - Карты читать умеешь?
- Игральные? - Архип удивился: как Ильмар резко меняет тему беседы.
- Тьху! - Тот отдернул атлас на стене, открыв взгляду широкий лист бумаги, растянутый от потолка до пола, испещренный различными значками, пунктирами, разноцветными стрелками с полукружиями, овалами и мелкими надписями в разных местах. - Про топографию слыхал?
И, протянув руку, ткнул пальцем в верхний левый угол, где чернилами было выведено:
КАРТА БОЛЬШОЙ МОСКОВИИ.
И ниже буквами помельче:
Масштаб 1:30000.
Архип помотал головой.
- Понятно, - сказал Ильмар. - Тут вся Москва с окрестностями. Мутанты здесь.
Он повел рукой по низу карты.
- Тут переправы через Разлом. - Ткнул в два разных места, где вившуюся змеей коричневую ленту пересекали черные скобочки, от которых в центр рисунка тянулись извилистые нити. - Это тракты.