- Ты у меня вышибала или где?
Не нагибаясь, бармен извлёк из-под крышки стойки дробовик.
Ну, тут уж все неповреждённые стволы как по команде нацелились на дверь. Если бы вошёл кровосос, его бы разнесло на мелкие фрагменты.
В полной тишине вышибала на негнущихся ногах подошёл к сотрясаемой двери, прислонился спиной к стене и одной рукой начал крутить кремальеру.
- Осторожно, там Ниндзя, - уговаривала сталкеров бедная Кобра.
Именно она и бросилась первой в проём, когда дверь приоткрылась.
Бросилась - и разочарованно отпрянула.
Никакой там стоял не Ниндзя и даже вообще не сталкер, а неизвестный дурак в противогазе и в бледно-зелёном резиновом армейском костюме противохимической защиты. От таких здесь даже в 1986-м отказались, потому что от радиации они не спасали.
Ростом противохимический дурак был невелик, ненамного обогнал он того же Киндера, зато плечищи его туго растянули резину. Про таких говорят: "легче перепрыгнуть, чем обойти".
- Это не снорк, - предупредил журналиста Печкина Матадор. - Снорки на четвереньках… Ещё шмальнешь сдуру…
А остальные и без того видели, что не снорк.
Тем более что пришелец первым делом стянул капюшон и противогазную маску. Правда, большой разницы не было: глаза круглые, нос поломан и унылый он, как у слоника. А вот взгляд у дурака был совсем не дурацкий - видел, казалось, всё насквозь.
- Почему. Не открыли. Сразу?! - рявкнул он. Именно так - каждое слово отдельно. И точно что рявкнул. Как робот в детском фильме про юных звездопроходцев.
- Ты откуда, член с бугра? - Это Колчак вспомнил, что он всё-таки вышибала в элитном клубе - дресс-код, фэйс-контроль, хрен-перец…
- Сам. Сказал. С бугра. Хрюли. Спрашивать, - продолжал незнакомец всё в том же духе. - Каргин. Всеволод Петрович. Майор милиции в отставке. Преследую. Опасного преступника. Прошу вашего. Содействия. Местного населения.
Хоть и пишется Зона с большой буквы, но и в ней неразумно с порога афишировать свою (хотя бы и прошлую) принадлежность к органам внутренних дел. Аккуратнее надо быть.
Поэтому далеко не все стволы у местного населения опустились.
Отставной майор не обратил внимания, шагами Командора проследовал сквозь невольно раздавшихся сталкеров и остановился только у стойки. Месье Арчибальд не нашёлся, что сказать, беспомощно указывал пальцем на лицензию в рамочке. Майор повернулся спиной к бармену и обвёл присутствующих тяжёлым взглядом.
- Кто. Здесь старший, - сказал он.
- Старших здесь нет, - сказал Матадор неожиданно севшим голосом. - Мы вольные сталкеры…
- Тогда. Неформальный лидер, - не унимался майор.
Сталкеры удивлённо переглянулись, ища в своей среде неформального лидера. А пуще они удивлялись тому, что ещё не выкинули этого типа за дверь, под Выброс.
- Матадор, спроси его, хрюли ему надо. Ты у нас самый грамотный, по испаниям ездиишь, - сказал Техас.
- Кабальеро, хрюли тебе надо? - спросил грамотный Матадор.
- Повторяю для дураков. Преследую. Особо опасного преступника. Он ушел сюда. В запретную зону. Вооружён. Снайпер. Киллер международного класса.
- Ты бы лучше шахида словил, дядя, - сказал Матадор. - А то он нам тамбур попортил, Семецкого опять же убил…
Но смутить майора было невозможно:
- Террорист. Просочился на охраняемую территорию. По вине. Патруля миротворческого контингента. Виновные. Будут наказаны. Заявление. О теракте. И. О гибели названного вами гражданина. Могу передать. В местную прокуратуру. По возвращении.
При слове "прокуратура" заскучали все.
- Кончай его, Мастдай, - сказал кто-то в толпе - все знали, что за Мастдаем хорошее дело не станет.
- Только не режь, а задави, - уточнила официантка Кобра. - А то мы потом полы не отшоркаем до утра…
Это, конечно, была чисто психическая атака - вольные сталкеры не бандюганы, но надо же как-то поставить этого майора Каргина на место!
- Вы. Не бандюганы, - сказал майор. - Скопом. Не броситесь. Предлагаю любому. Один на один. На руках.
Он выбрал стол, за которым до того пировали Техас и Огонёк, аккуратно переставил тарелки и прочее к соседям и сел, приглашающе выставив согнутую в локте правую руку. Очень среднюю, ничего особенного.
Все взоры снова обратились к Мастдаю.
Мастдай, бывший грузчик с кишинёвского винзавода, обладатель роскошных чёрных кудрей, демонстративно вытащил фирменные метательные ножи и передал своему связчику Паганелю.
- Пальчики ему не сломай, а то визгу будет, - сказал сердобольный Паганель и услужливо подставил Мастдаю стул.
Стул крякнул.
Крякнул и сам Мастдай - когда лапа его тут же влипла в кетчуп, который пролил на столешницу неряха Огонёк.
- Несчитово! - сказал Мастдай. - Я не сгруппировался. Так всегда говорят армрестлеры-дилетанты.
- Вторая попытка, - сказал беспредельный майор.
И вторая, и третья попытка закончились в том же кетчупе.
- Достаточно? - спросил страшный Каргин.
Сталкеры гордо смолчали. Потому что теперь им оставалось только действительно убить майора в отставке.
- Хочу употребить. Спиртные напитки, - потребовал пришелец. - Оплата по карточке. "Сталкербанка".
- А, так ты от Большого, так бы и сказал… - разочаровался Мастдай.
- Я не обращался. К гражданину Пак. Теодору. Аблязизовичу, - сказал майор. - Не было. Необходимости. Ага. Вот. Здоровье. Присутствующих.
Кобра, чувствующая себя виноватой, уже принесла ему на подносе бутылку коньяка, стакан и блюдце с лимоном.
Майор вопреки своему протокольному стилю общения отодвинул стакан, взял бутылку и выполнил известное гимнастическое упражнение "горнист". Потом посмотрел, сколько в бутылке осталось, досадливо хмыкнул и повторил упражнение. На лимон даже и не глянул.
Потом он поставил бутылку на стол и замер. Лицо отставного стало преображаться таким удивительным образом, что многие подумали - мутант припёрся!
Но нет, наоборот - физиономия пришельца стала приобретать вполне человеческие черты - загорелись глаза, унылый нос принял более задорное положение, на губах показалась улыбка.
- Хорошо, - сказал он. - Мне у вас понравилось.
И все облегчённо вздохнули - человек! Всего только одна бутылка и понадобилась для преображения!
- Господин майор, - сказал Матадор. - Для чего вы напялили на себя этот зелёный гондон? Право, я шокирован.
- А как бы я иначе. За Периметр прошёл, - сказал Каргин. - Миротворцы. Они увидели. Химзащиту и обмочились. Решили, что Зона их. Травит газом. И попрятались. Я прошёл. Теперь можно снять. Где у вас. Свободное место.
Колчак прикинул и показал на столик Батюшки:
- Вон туда садись. Поп у нас тоже отставной.
Майор всё той же твёрдой походкой проследовал на указанное место и даже спросил у Батюшки:
- Не занято?
Батюшка с сожалением оторвался от текста и сказал:
- Коньяк ты пьёшь. А в бога веруешь?
- Верую в Иисуса Христа. В четырёх евангелистов. И в двенадцать апостолов! Теперь нам можно. И даже нужно. Было распоряжение.
- Тогда садись.
Майор сначала развязал ленты на резиновых чулках, стащил их, потом выпростался из комбинезона. Трико на майоре было мокрёшенько и разило потом. Но сегодня ото всех им разило, так что ничего.
Потом у столика с Батюшкой стал собираться народ, желающий глубже познать майорскую сущность.
- Кого же ты ловишь, майор? - сказал сталкер Паганель. - Уж не меня ли?
Каргин пробуровил Паганеля взглядом.
- Знакомая рожа, - сказал он. - Нет. Не тебя, Кулачков. Тебя пусть ловит. Капитан Буревой. Ты за ним. Числишься. Двенадцать угонов. А я в отставке.
- Тогда кого? - настаивал разоблачённый Паганель.
- Я уже. Доложил что. На вашу территорию ушёл. Киллер. Он должен исполнить. Кого-то из ваших.
- А тебе-то какое до него дело? - сказал Матадор. - Мы с такими сами разбираемся.
- Ничего служебного. Чисто личное, - сказал майор. - Дайте ещё коньяку. Давно не употреблял. Хороший коньяк. Утром пойду. За ним. В Зону.
Кобра принесла коньяк и бутерброд с копчёным кабаньим салом. На этот раз майор Каргин причащаться из горла не стал, а поднял стакан и сказал:
- Не хочу. Пить один. Девушка. Обслужите всех. Вот моя кредитка.
Сталкеры сегодня были при деньгах, но волю майора одобрили, только Паганель пробурчал:
- В доверие втирается мусорок…
- А хоть бы и в доверие, - сказал Огонёк. - Вот у тебя с Мастдаем даже на похмел души не допросишься.
Постепенно сталкеры подобрели, обступили стол, чокались с пришельцем, поднимали положенные тосты.
Наконец Матадор сказал:
- Майор, ты, как я понял, впервые в Зоне?
- Так точно, - сказал Картин.
- А киллер твой - тоже впервые?
- Так точно, - сказал Картин.
- Ну так и не ходи никуда, - сказал Матадор. - Скоро будет Выброс и снайпера этого поджарит. Да и не было бы Выброса, всё равно он не жилец. Наверное, нет уже твоего снайпера. Кто-нибудь его съел.
- Он опытный, - сказал майор. - Спецназ. Школа выживания.
Сталкеры захохотали.
- Не понял, - сказал Каргин.
- Это Зона, - сказал Матадор, и все остальные повторили чуть ли не хором:
- Это Зо-она!
- Хрюли ли ему Зона, - сказал майор. - Если он боится, только меня.
Сталкеры на этот раз не рассмеялись, а только вежливенько похихикали.
- Я его дважды. Ловил. Приказывали отпустить. С понтом он внедрённый. А теперь не прикажут. Некому. Исполнил он. Своё начальство.
- А сам-то ты как думаешь выжить? - сказал Матадор. - Наймёшь проводника?
- Никак нет, - сказал майор. - Только он и я. Дело чести.
- Тогда ты точно покойник, - сказал Мастдай. - Давай я пойду тебя прикрывать!
- Не могу. Подставлять посторонних, - сказал Каргин. - Нужно упредить.
- Чем он тебе так насолил? - сказал Матадор. - Ну, киллер. Ну, снайпер. Киллеры только по шишкам стреляют, которые профессионалы. Шлёпнет он генерала - людям праздник… Зачем ему простой сталкер?
- Профессионал, - сказал майор. - Но с приветом. Он в перерывах. Между заказами стреляет. В посторонних людей. Чтобы не терять форму. Особенно любит. Кто утром бегает трусцой. Просто так. Спорт. Хобби.
- Я слышал о таком, - сказал Печкин. - В Москве. Он убил художника Левенталя, крепкий был старик, ещё в бульдозерной выставке участвовал…
- Он в детей стрелял, - сказал майор. - Он двух моих лейтенантов положил. При задержании. Тоже почти дети. Ему не надо жить…
- Чудак, да он уже давно не живёт! Только сам дурную голову сложишь! - сказал Паганель. - Жалко, хоть ты и мусорок.
Майор Каргин не оскорбился и наполнил стакан.
- Товарищи сталкеры, - сказал он. - Выпьем. За то, чтобы завтра. Его поганая башка. Вот тут лежала!
И хлопнул по столу ладонью так, что Батюшка, который вовсе не прислушивался к разговорам, от неожиданности закрыл лицо своей книгой.
Это был роман "Жюстина" маркиза де Сада.
Глава десятая
Радионуклидов вымыли в эту ночь столько, что хватило бы на небольшой ядерный заряд ранцевого типа. Выброс благополучно все проспали, разве что месье Арчибальд оставался на своём посту, да кто ж его проверял?
Ночью журналист Печкин всё-таки нашел в себе силы подняться в номер, а вот раздеться - не нашёл. Поэтому всё тело затекло, и по мозгам тоже бегали мурашки.
- Никуда сегодня не пойду, - сказал он вслух. - Актированный день. С бодуна в жару - верный кондрат.
В глазах всё туманилось и плыло.
- Не умеешь ты, сынок, время ценить, - неожиданно бодрым был голос у Матадора, лежавшего на другой кровати. - После Выброса непременно надо идти в рейд, чтобы другие не опередили. Артефакты после Выброса - они как грибы после дождя… Эх!
Матадор вскочил с постели, как молодой, и пронёс костлявое своё тело в санузел, добавив:
- Потерпишь, фрилансер!
- Вот Фрилансером бы и прозвали! - крикнул вслед журналист. - А то Печкин, Печкин…
Он сел в кресло, обхватил голову руками и начал страдать, вспоминая, как закончилось вчерашнее веселье. Страдал он до тех пор, пока не вышел в комнату Матадор, крякая и растирая лечи полотенцем.
- Ты вчера решил снять Синильгу, - весело сказал он. - Хотя месье Арчибальд предупредил тебя, что у него не бордель, а если и бордель, то по пятницам, когда девочки приезжают. И ты даже просил меня пойти погулять. Я говорю - ну конечно, для сердечного друга и под Выбросом прогуляешься! Только Синильга с тобой не пошла, а достала баллончик с перцем…
- Ну и? - умоляюще сказал Печкин.
- Баллончик ты у неё отобрал, - сказал Матадор. - Но тут нарисовался наш доблестный майор…
- А-а! - вскричал Печкин. - Значит, это он меня по голове…
- Нет, - сказал Матадор. - Если бы это он тебя по голове, сейчас толковал бы ты с апостолом Петром, в лучшем случае - Пилюлькиным, он как раз дежурил на больничке, ибо в бар медикус не явился. Но не тронул тебя майор, а взял Синильгу под локоток и очень так деликатно повёл наверх…
- Какой позор, - простонал журналист. - Я ей, наверное, фотосессию в "Космополитэн" обещал…
- Не без этого, - кивнул Матадор. - Но Синильга - девушка гордая, салажнёй брезгует… Почему ты ещё сидишь? Умываться, жрать - и в дорогу! Сталкер должен покорять Зону в любом состоянии!
- Сам же говорил - не ходи в Зону с бодуна…
Печкин застонал, встал и пошёл умываться…
…Когда они с Матадором спустились вниз, оказалось, что в зале вовсю ещё спят на полу человек десять, Батюшка продолжает чтение, а месье Арчибальд собственноручно протирает стопки. Да ещё из тамбура доносились удары и звяканье - должно быть, Колчак пытался как-то облагородить своё рабочее место, а технарь Марконя налаживал связь.
- Мы что - первые? - сказал Матадор.
- Нет, - сказал бармен. - Майор уже давно ушёл по своим делам. И как-то без него мне спокойнее, хоть он и платит…
- Как - ушёл? Без снаряги, без ПДА и прочего? - воскликнул Матадор.
- А он всё равно не умеет с ними обращаться, - сказал Арчибальд. - Он и резину свою оставил, аккуратно так упаковал и оставил… А из оружия, наверное, один "макар" - именной, за безупречную службу…
- Что же ты его не остановил? - сказал Печкин, хоть и стал ему Каргин удачливым соперником.
- Да мы со святым отцом ему говорили… Батюшка оторвался от "Жюстины" и молвил:
- Что приборы! Тлен! Я его исповедовал, причастил, благословил на ратный подвиг. Вот ещё иконку дал ему - Никола скоровспомогательный…
- Правильно тебя из попов выгнали! - рявкнул Матадор. - Иконку… Садист проклятый!
Сталкеры начали вылезать из спальников, прислушались…
- Ну, майор зажёг! - сказал Мастдай. - Где будем теперь кости его искать?
- Он же ничего тут не знает, - сказал Паганель.
- Может, он вчера кому что сказал? - спросил Матадор.
- Не знает он тут ничего, - повторил Паганель.
- Синильга! - осенило Техаса.
- Ага, - сказал Матадор. - В минуту полной откровенности…
Техаса и послали за официанткой в служебный номер.
Она появилась в новом французском халатике, и сопровождал девушку сияющий Киндер.
В ответ на расспросы Синильга сказала:
- Не откровенничал ваш майор со мной.
- Правильно, - сказал Огонёк. - К чему слова, когда так страстны взоры?
- Дурак, - сказала Синильга. - Он только про моральный облик говорил. Как честный мент. Насрамил, довёл до служебки - и всё…
Печкин старался не смотреть на красавицу, да и на Киндера - вот же хоббит недорезанный! Без фотосессии обошёлся!
Довольно быстро в зале собрались все вчерашние участники гульбы, кроме Серёги Воркуты - он человек ночной, творческий, ему в Зону не надо. Сталкеры жарко спорили об отчаянном майоре Каргине, о том, где его искать да как выручить, если ещё живой, покуда не охладил их Огонёк:
- А чего это вы паритесь? Он нам кто? Он нам мент…
И сталкеры устыдились - люди всегда почему-то стыдятся тех редких минут, когда бывают людьми по-настоящему…
- Он Нам Мент, - повторил Матадор. - Хорошее вьетнамское имя… Может, хоть Белый на него набредёт? Так, от фонаря, случайно, в порядке бреда…
- Ага, - сказала Синильга. - Каждый за себя, один Белый за всех…
И вдруг заплакала.
Тут зашумела дверь, и выглянул бдительный Колчак:
- Белый идёт со своим грузовиком. Оба пустые.
Со времён своего первого выхода Печкин больше не сталкивался с Белым и даже лица его не запомнил.
…На спасателе был такой же белый грязный комбез в кровавых пятнах, как тот, в который упаковал он бесчувственного Пекинеса в незабываемый день журналистского дебюта.
Да, пожалуй, и не мог Печкин запомнить его лицо - какое-то оно было… никакое. Лицо и лицо. Такие только тайным агентам носить.
А вот Топтыгина не узнать было невозможно, хоть и стало дитя тайги отпускать бороду, несмотря на жару.
- Всем привет, - сказал Белый. - Алла Мефодьевна, скажите, пожалуйста, Евдокии Викторовне, что Анатолий Петрович жив, хотя и ранен…
Синильга всплеснула руками и побежала наверх - обрадовать Кобру. Или огорчить. Но скорее обрадовать, потому что дело-то было в Зоне, где ранение приравнивается к везению!
Все вопросительно воззрились на Белого.
- В присутствии дамы неприлично пользоваться кличками, - сказал Белый.
И голос-то у него был бесцветный…
- Да мы не к тому, - сказал Техас. - Что там с Ниндзей?
- Мы с господином Топтыгиным нашли Ниндзю и ещё двоих, судя по всему, мародёров, на тропе, ведущей к Михалёвке, - сказал Белый. - Все трое подранены, именно подранены, все попадания - в ноги. По моему мнению, развлекался снайпер. Выяснять подробности было некогда - они и так потеряли много крови. Пришлось нести их до армейского госпиталя, он всё-таки поближе. Там дежурил какой-то незнакомый врач. Поначалу он не хотел принимать пострадавших, но я заявил, что не вынесу больше ни одного военсталкера, хоть и покривил при этом душой… Ногу Ниндзе спасут, двум другим не обещали…
- Правильно, - сказал Мастдай. - Пусть попрыгают мародёры. Хрюли вы этих козлов вытаскивали…
- Этот вопрос я вообще не хотел бы обсуждать, - сказал Белый. - Даже господин Топтыгин больше не спрашивает меня об этом.
- Так вояки их, поди, уже расстреляли, - мечтательно сказал Мастдай. Когда-то его, зелёного совсем, обчистили на Свалке и отобрали редкостную находку - "дедушкин ключик". Новичкам счастье, но недолго оно длилось…
- А этот вопрос и подавно вне моей компетенции, - сказал Белый.
Тут с лестницы ураганом скатилась Кобра, расцеловала на ходу Белого, легко, словно калитку, распахнула тяжеленную дверь и выскочила наружу - ловить какой-нибудь армейский транспорт до госпиталя. После Выброса движение в Зоне обычно оживлялось.
- Любовь, - презрительно сказал Огонёк. - До первого гроба…
- Помолчи, а? - сказал Техас. - Налегке девчонка помчалась, не пострадала бы…
- Силикон от радиации хорошо защищает, - сказал Огонёк.
- А у вас, я вижу, была вечеринка? - спросил Белый.
- Я тебя умоляю, - сказал Матадор. - Не произноси это гнусное слово. Есть хорошее русское понятие - пьянка. Она же гулянка.