– Ты папу Анкилоши видел, золотой мой человек? Он ударом хвоста Тиранозавра валит. Вот подрастет мой добрый пес и будет мне верной защитой. Гуляй с ним по гинкговому лесу без всякой опаски. Мне Вучко сказал, что Эдем отныне закрытая планета. Тут даже фиолетовых не будет. Соображаете, о чем я?
– Просвети, – попросил заинтересованный Шнобель.
– Пока вы к побегу готовились, Буров нарабатывал авторитет. Теперь он силен как никогда, и вам с ним ссориться не след. На вашем месте я бы овечками прикинулся. И тихо сидел бы в Старой пещере, зализывая раны. Копил бы силы.
– Анкилозавров выращивал бы, – хмыкнул Соломон.
– Хоть бы и так, – окрысился Рябый. – Это же танк. Его убить можно только выстрелом в голову. Пустил впереди себя целое стадо, они тебе любой поселок разнесут. Сила на Эдеме всегда будет в цене, любезный Соломон. Буров это понял, потому и припрятал динамит. А если вы хай будете поднимать, он на вас общину натравит. Как ни крути, а вы нас надули. Многие на вас за это в обиде. Опять же фиолетовых в долину привели. Или тоже, скажете, взрывники? Я ведь не сужу вас, Соломон. Люди, по всему видать, опытные, и в большом деле пригодятся.
– Каком еще деле?
– Любом, – улыбнулся Рябый. – Вам автономия нужна.
– Какая еще автономия? – изумился Шнобель.
– Вроде как со всеми вы, но на особицу. И главным у вас не Буров, а Лавальер. Не обижайся, Соломон, но ты против Базиля пожиже будешь. Опять же выдержки тебе не хватает.
– А я думал, ты сам метишь в нашу автономию президентом, – зло засмеялся Шнобель.
– Я свое место знаю, – холодно отозвался Рябой. – Буду вашими глазами и ушами по эту сторону ручья. Собирайте всех обиженных из нашей долины, Соломон. Приглашайте людей со стороны. Их много по округе ходит. И лишь потом заявляйте о своих правах.
– Он дело говорит, – остановил Мансур вспылившего было Шнобеля. – С этой планеты нам уже не выбраться. Придется обосновываться тут. С удобствами.
Глава 8 Праздник урожая.
То ли старания Агронома и Фермера с их полеводами сказались, то ли почва в долине была уж очень плодородная, но урожай зерновых действительно выдался на славу. А ведь посеяли-то всего полтора центнера, по горстке собранных из вещевых мешков новопоселенцев. Федеральное правительство, не рассчитывавшее, видимо, на старательность смертников, крайне скупо снабжало их посевным материалом. Каждому заключенному выдавали по килограмму пшеницы, двести граммов овса и по небольшому пакетику семян овощей. С овощами дело наладилось на удивление быстро. Рачительный Агроном уже успел снять два урожая помидоров, огурцов, редиса, моркови, свеклы, редьки. Что касается фруктов, то тут приходилось ждать, пока выращенные из семян ростки достигнут возраста зрелости. Урожай овса уже успели убрать. Пятьдесят килограммов семян дали тонну отборных зерен. Пшеницы Агроном рассчитывал получить до двух с половиной тонн. Осторожный Фермер намекал, что ожидания Милоша сильно завышены. Тем не менее, две тонны зерна, по его словам, это совсем неплохо. А учитывая, что климат на Эдеме позволял выращивать по два урожая в год, то очень даже хорошо.
– Нам нужно на общину, по меньшей мере, пятнадцать тонн зерна, – надрывался на сходе Агроном. – А учитывая скорое пополнение, то и все двадцать пять.
– Какое еще пополнение? – не понял Шнобель, сидевший прямо на траве в пяти шагах от оратора.
– Так ведь нам встреча скоро предстоит с амазонками, – слегка смутился Божевич. – Надеюсь, она не останется без последствий.
– Вы только посмотрите на него, – ахнул Соломон. – Мы еще даже семя не вбросили, а он уже подсчитывает урожай.
Слова Шнобеля были встречены дружным хохотом, но Агронома столь бурная реакция не выбила из колеи. Оправившись от смущения, он продолжал все с тем же напором:
– Предлагаю половину собранного урожая оставить на семена.
– Ты что решил всю долину перелопатить, – ужаснулся Рябой. – Да мы же сдохнем на твоей пахоте.
– Во-первых, практика показала, что Цыпа и Цапа пашут лучше вас, – продолжал спокойно Божевич. – Чего не могу сказать об Анкилоше.
– Зато он удобрения дает, – обиделся за своего четвероного друга Рябой. – На его дерьме самые лучшие огурцы вырастают.
– Не будем, как говориться, считаться навозом, но посевные площади следует увеличить, по меньшей мере, в десять раз.
Сход ахнул от огорчения. Многие сочли цифру, названную Божевичем, несуразной. К поостывшему Рябому немедленно присоединился словоохотливый Соломон. По его словам выходило, что Агроном либо из ума выжил, либо хочет угробить всю общину на земляных работах. В конце концов, поселенцы не голодают. В крайнем случае, можно устроить массовую охоту на эпиорнисов. Или собрать побольше их яиц.
– Этак мы всех птиц в округе перебьем, – не согласился с Соломоном Десантник. – Они уже и так почти перестали гнездиться вблизи форта. Чего дорого вообще уйдут из этих мест. Саванна велика. Меня другое заботит – посеять мы, может, и посеем, а вот как убирать будем. Если урожай будущий будет не хуже чем нынешний, то нам придется собрать вручную двадцать тонн зерна. Воля твоя, Милош, но половина его осыплется на потеху археоптериксам.
– А я что говорю! – вскинулся Соломон. – Что касается второй половины, то она просто сгниет в закромах, ибо перемолоть ее в муку у нас просто не хватит сил.
– Правильно, – неожиданно поддержал Фермер Шнобеля. – Мельницу надо строить у ручья, тогда и проблем не будет.
От такой поддержки Соломон лишился дара речи. Только-только разделались с фортами, положив на них остатки сил, так теперь придется горбатиться на строительстве сооружения, о котором у Шнобеля были весьма смутные представления. До недавнего времени он вообще считал, что булки растут на деревьях.
– А что с ячменем? – спросил Свищ.
– Ячменя мы собрали полтонны, – немедленно отозвался Божевич, довольный тем, что разговор опять вошел в деловое русло. – Семян у нас было мало, а растет он здесь хорошо.
– Надо бы увеличить посевную площадь именно под ячмень, – солидно посоветовал Агроному Свищ.
– Еще один чокнутый, – с изумлением посмотрел на товарища Соломон. – Зачем тебе этот чертов ячмень?!
– Ты пиво любишь? – спросил Свищ.
– Наливай.
– Вот видишь, – хмыкнул дейриец. – А его из ячменя делают.
– Слышь, Агроном, – вскинул руку Шнобель. – Копать почву под ячмень я согласен. Но по поводу мельницы – не взыщи. Пусть ее Фермер строит.
Неожиданное отступление Соломона расстроило ряды протестантов. И Агроном не замедлил воспользоваться оплошностью своих противников и сумел протащить через голосование практически все свои предложения. Спохватившийся Шнобель попытался было перейти в атаку, но его претензия больше напоминало просьбу:
– Пусть Кузнец что-нибудь придумает для облегчения каторжного труда. От его серпов у меня на руках мозоли.
– Это правильно, – опять согласился с Шнобелем Фермер. – Жнейка нужна. И хорошо бы самоходная. Пусть Штурман поможет Бонеку, все же его недаром шесть лет учили.
– Ты мне скажи, как она выглядит, – пожал плечами Лумквист, – а я подумаю.
– Ну что же, – закончил сход на оптимистичной ноте Агроном. – Цапа и Цыпа уже в борозде, пора и нам приниматься за работу.
Протоцератопсы действительно трудились с редкостным старанием. Тем более что плуг, сделанный для них Кузнецом, заслуживал, по мнению Фермера, всяческих похвал. Во – первых, его лемех резал эдемскую почву словно сливочное масло, во-вторых, он не требовал больших усилий ни от старательных животных, ни от человека, управляющего агрегатом. Колеса, снятые с вертолета, обеспечивали плугу завидную легкость при движении, сильно облегчая Цыпе и Цапе задачу. Плугом управлял естественно Фермер, не доверивший никому право первой борозды. В помощники себе он взял одного из стриженных, родом с Дельфиона, с детства привыкшего к фермерскому труду. Вучко тоже взял себе двух учеников из недавнего пополнения, которые старательно трясли морковками перед клювами животных.
– Главное в нашей работе не разочаровать протоцератопса, – поучал своих подручных арнаутец. – И пробудить в них дух соперничества. Если вы видите, что Цапа сачкует, а Цыпа упирается, то дайте морковку ему, пусть она позавидует. Но если Цапа активно включится в работу, то дайте морковку и ей. Но слишком часто их не кормите, а то работать перестанут.
– А почему животных только два? – спросил один из стриженных, которому уже успели дать прозвище Курносый.
– Так ведь в этом деле талант нужен и старание, – вздохнул Вучко. – А то получится как у Рябого – велика фигура да дура. Я уже разговаривал с Десантником, он обещал мне отловить пару-тройку детенышей. Вот тогда вы поймете, стриженные, что такое правильно воспитать животное, и каких трудов это стоит. Если сумеете довести их до борозды, то считайте, что авторитет вам среди общинников обеспечен. Нас с Барсуком хоть и дразнят животноводами, но уважают. Потому как за нами тягловая сила, как говорит Фермер.
– А я птиц больше люблю, – вздохнул Курносый. – Мы с отцом на Аркатуре страусов разводили. Птицы глупые, но неслись исправно. К ним особый подход нужен.
– Это ты к чему? – не понял Вучко.
– Я бы взялся за эпиорнисов, они, говорят, на страусов похожи.
– Ну, ты даешь, Курносый, – засмеялся арнаутец. – Эпиорнис ростом под три метра, вес полтонны, ноги как у слона. Его остановить можно только разрывной пулей, иначе просто размажет по земле.
– Страусы тоже лягаются, – стоял на своем Курносый. – Но я ими с пяти лет занимался. Все повадки их знаю. Он только ногу поднимает, а я уже в стороне.
– Ладно, – махнул рукой Вучко. – Раз ты такой упрямый, будут тебе эпиорнисы. Но смотри, перешибет тебе птица хребет, с почестями хоронить не будем.
Шнобель с Лавальером ожидали если не скандала, то, во всяком случае, горячего спора, но Буров только кивнул в ответ на их просьбу и приказал Кузнецу выдать для защиты форта десять брикетов динамита и столько же маячков с таймерами.
– Имейте только в виду, для того, чтобы сравнять вашу башню с землей, хватит и одного брикета, – сказал знающий Бонек. – Потому закладывайте заряды по ту сторону рва, а провода маскируйте землей и травой, чтобы не бросались в глаза. Здесь на таймере красная черта – это мгновенный взрыв. Но стрелку можно поставить и на три секунды и на час. Здесь четыре кнопки. Нажмете на зеленую, пойдет секундный отсчет, на желтую – минутный, черная отвечает за часы. Нажимаете на черную – устанавливаете почасовой отсчет. На желтую – минутный. На зеленую – секундный. После этого остается только нажать на красную, чтобы таймер начал работать. Обратного хода нет. Попытка остановить или изменить время приведет к немедленному взрыву.
– Вот гадская машина, – с опаской покосился Шнобель на взрывчатку.
– Сумеешь установить? – спросил Кузнец. – Или тебе потребуется моя помощь?
– Справлюсь, – усмехнулся Лавальер, небрежно смахивая динамит в мешок.
Шнобель нервно передернул плечами, но промолчал. А Базиль, как ни в чем не бывало, продолжал начатый разговор:
– К нам три человека просятся. По виду обычные бродяги, что шляются по лесу в поисках еды. Карабины у них есть, но патронов кот наплакал.
– Ты же знаешь наш порядок, – пожал плечами Буров. – Если ты за них поручишься, и сход с тобой согласится, тогда пусть живут.
– Я ведь их не знаю, Феликс, а спросить не у кого, – поморщился Лавальер. – Вот и ломай голову.
– Нужно испытательный срок ввести для таких бродяг, – подсказал Шнобель. – Тут их немало шляется по лесу. А нам люди нужны. Чтобы все замыслы Агронома реализовать, тысяча человек понадобиться.
– На счет тысячи ты хватил, – усмехнулся Кузнец. – Но сотня рабочих рук не помешала бы.
– Я бы их взял, – сказал Лавальер. – Но с одним условием, чтобы они ручей не пересекали. Пусть поработают на заготовке секвойи для той же мельницы. Коли люди стоящие, тогда мы за них поручимся, а коли нет, то пусть катятся на все четыре стороны.
– По-моему, это разумно, – высказал свое мнение Бонек. – Приняли же мы восемь чужаков и ничего. Работают, как все нормальные люди.
– Ладно, – махнул рукой Буров. – Под твою ответственность, Базиль. Через месяц ты должен либо поручиться за них, либо выпроводить вон.
– Согласен, – кивнул Снайпер. – Но вы тут подумайте над ситуацией. Нужен какой-то общий порядок для приема в общину новых людей. Мы ведь все тут друг друга знали еще до высадки на Эдем, а потому могли друг за друга ручаться. А теперь к нам будут проситься люди совершенно посторонние. Брошенные в рай и год, и два назад, а возможно и родившиеся здесь. Как быть с ними? Гнать от порога – наживем врагов. Принимать без разбора слишком опасно.
– Агроном сказал, что наша долина без труда может прокормить пять тысяч человек, – покосился на Бурова Кузнец. – Не сейчас, конечно, а в перспективе. Это уже, считай, небольшой город.
– Полицию придется заводить, – хмыкнул Шнобель.
– И я о том же, – кивнул Бонек. – Нельзя общину расширять до бесконечности. С другой стороны ход истории тоже не остановишь.
– Какой еще истории? – не понял Соломон.
– Эдемской, – пояснил теоретически подкованный Кузнец. – Мы с тобой, Шнобель стоим у ее истоков, и какой она будет через двести, триста, тысячу лет, зависит в том числе и от нас.
– Люди столько не живут, – махнул рукой Соломон, но тут же спохватился. – Хотя в чем-то ты прав. Нам надо расширять контакты с внешним миром. А то сидим в этой долине, как кроты. Зарылись в почву и ждем, когда нам голову свалится какая-нибудь неприятность. А вы куда, кстати, собрались?
– Расширять контакты с внешним миром, – усмехнулся Кузнец и хитренько подмигнул Шнобелю. – Великая Мать дала добро своим дочерям на дружбу с нами. Вот мы с Феликсом будем обговаривать условия.
– Ой, мама дорогая, – почти огорчился Соломон. – Это сколько же патронов уйдет на сексуальные утехи. Разорим арсенал – Агроном повесится от огорчения. Он над каждой редькой трясется, а тут шутка сказать – сто патронов сразу и в лучшем случае двести пятьдесят потом. А если они двойнями начнут рожать, это же полное разорение.
– Мы им динамит решили предложить, – сказал Буров. – Придется поторговаться и даже продемонстрировать продукт в действии.
– Бог вам в помощь, – от души пожелал Соломон. – Только, умоляю, не проторгуйтесь.
Амазонки приняли гостей с достоинством. В этот раз кроме Марианны за столом сидели еще две женщины, одна из которых уже явно вышла из детородного возраста. По виду ей было никак не меньше семидесяти лет. Но, если судить по строгому властному лицу, именно она заправляла всеми делами в женской общине. Гостям тоже предложили сесть, чем Буров с Бонеком немедленно воспользовались. Самый главный вопрос уже был решен Великой Матерью положительно, теперь оставалось обговорить детали.
– Как прикажете вас называть? – вежливо спросил Феликс.
– Меня зови Медведицей, ее – Ланью, – указала старуха на соседку слева, – а с Марианной вы уже знакомы.
Предложение гостей использовать в качестве твердой валюты динамит вызвало изумление у амазонок. Как Буров и предполагал молодые женщины, родившиеся на Эдеме, скорее всего, не знали, что им пытается подсунуть вместо патронов красноречивый гость. Поэтому обращался он преимущественно к старухе, которая прожила часть жизни в большом мире и должна была сохранить в памяти представление о достижениях цивилизации. Но, видимо, не сохранила, поскольку сразу же посуровела лицом.
– У вас нет патронов? – строго спросила она, всем своим видом показывая, что разговор на этом будет закончен.
– Патроны у нас есть, – сказал Кузнец и поспешно выложил на стол две стандартные пачки по пятьдесят штук в каждой. – Просто один такой брикет способен разорвать на куски добрый десяток тираннозавров.
– Взрывчатка, – с трудом, но выговорила Медведица.
– Мы научим вас ими пользоваться, – поспешил воспользоваться моментом Бонек. – Это не сложнее, чем стрелять из карабина. С помощью динамита вы сможете обезопасить себя от возможных сюрпризов со стороны. Я имею в виду нападения, как зверей, так и людей.
– Сколько таких кусков вы нам предлагаете? – строго спросила Старуха.
– Десять, – отозвался Буров. – Сто патронов вы получите за контакты с поселенцами, а динамитом мы расплатимся с вами за детей.
– Я должна увидеть, как он действует, – поджала сухие губы Медведица.
– Конечно, – немедленно согласился Бонек. – Мы не собираемся предлагать вам кота в мешке.
– Какого еще кота? – удивилась Марианна.
– Это такое милое пушистое животное, – пояснил Буров. – На Эдеме оно не водится.
– Но почему же, – усмехнулась старуха. – Кошки у нас есть. А вам они скоро понадобятся, если вы захотите уберечь собранное зерно от грызунов.
– О кошках мы поговорим потом, – обворожительно улыбнулся собеседницам Феликс. – А сейчас мы хотим продемонстрировать вам свой товар.
Кузнец предложил амазонкам самим выбрать ненужный им объект за стенами поселка. Старуха кивнула и первой направилась к выходу, воспитанный Кузнец собрался было пропустить женщин вперед, но Лань и Марианна не захотели оставлять мужчин у себя за спиной, скорее по привычке, чем из предосторожности. Ни Буров, ни Бонек пока что не внушали им серьезных опасений. Во дворе к переговорщикам присоединились еще четыре дамы, затянутые в кожу и с карабинами в руках. Кожа, кстати, была тончайшей выделки, и Бонек вслух позавидовал искусству амазонок.
– По-моему, это шкуры эпиорнисов, – шепнул он Бурову. – Знать бы еще, как они их обрабатывают. Они облегают их тела, как собственная кожа. Боже мой, какие задницы у этих девчат…
– Помолчи, – шикнул на него Феликс.
– Вот я и говорю, большие они мастерицы, эти амазонки.
Старуха недалеко ушла от деревянной стены, окружающей поселок. После чего подозвала к себе гостей и указала им выступ скалы, нависающий над входом в пещеру. Выступ был приличных размеров, и своротить его даже динамитом, без предварительного бурения породы, казалось попросту невозможно. К сожалению, буровой установки у Бонека не было, о чем он сказал Медведице.
– Недавно мы обнаружили, что там появилась трещина, – продолжала спокойно старуха. – В любой момент камень может рухнуть и наглухо перекрыть вход в пещеру. Или покатиться по склону прямо на наш поселок. Если вам удастся с ним справиться, то считайте, что договор с вами заключен. Если нет, то вам придется выложить еще двести пятьдесят патронов.
Бурову и Бонеку ничего другого не оставалось, как лезть наверх по склону, ибо на тропу, ведущую к пещере из поселка, амазонки их не пустили. Уж очень недоверчивыми были эти особы. И, вероятно, причины на это у них имелись. Наверняка за годы существования общины находилось немало охотников воспользоваться женским простодушием. Но поскольку амазонки продолжали жить своим особым мирком, можно было смело утверждать, что все попытки их недоброхотов оказались тщетными.
Феликсу никогда не приходилось заниматься взрывными работами, и ему ничего другого не оставалось, как целиком положиться на Кузнеца. Бонек первым добрался до выступа и осмотрел его. Старуха оказалась права, выступ действительно внушал опасения. Трудно сказать, почему образовалась эта щель, но Станислав полагал, что на планете Эдем сотрясение почвы не такое уж редкое явление, особенно в горах.