– Нам следует иметь это в виду, – сказал он Феликсу. – Иначе эти горы вполне могут стать для нас гигантским саркофагом.
Для того чтобы своротить выступ требовалось, по меньшей мере, два брикета, вот только заложить их следовало с умом. Взрыв должен был не только оторвать камень от основы, но и отбросить его в сторону. В противном случае, поселок амазонок ждали большие неприятности.
– Скажи старухе, что вывела всех женщин и детей из поселка, иначе я подрывать выступ не буду.
– Ты не жалей взрывчатку, – посоветовал Феликс. – Надо три брикета – закладывай три. А то придется нам этот поселок отстраивать заново.
Медведица в ответ на просьбу Бурова молча кивнула головой, и этого оказалось достаточно, чтобы площадка перед воротами заполнилась женщинами разных возрастов, облаченных не только в кожаные куртки и штаны, так поразившие воображение Кузнеца, но и в длинные до колен рубахи из белого полотна, перетянутые в талии расшитыми разноцветными нитями поясами. Подолы, вороты и рукава рубах тоже были украшены замысловатыми узорами.
– А дети? – напомнил Буров.
– Они в пещере, – спокойно отозвалась старуха.
– Может завалить выход.
– Там есть запасной.
Феликс поднял руку и помахал ею в воздухе. Бонек воспринял этот жест как руководство к действию. Взрыв был такой силы, что под ногами у Бурова задрожала почва. Из-за тучи дыма и пыли, он не сразу разглядел, что кусок скалы, нависавший над входом в пещеру, отбросило куда-то в сторону. Грохот от падения камня весом в несколько тонн долетел до него чуть позднее, как эхо только что отгремевшего грома.
– Спасибо, – спокойно произнесла старуха. – Великая Мать как всегда оказалась права, вы действительно достойны нашего внимания.
Довольный Феликс с чувством пожал руку Бонеку, спустившемуся со скалы, и тут же отсчитал Лани и Марианне по пять брикетов динамита. Кузнец принялся объяснять женщинам как следует пользоваться бесценным даром. Инструктаж занял, по меньшей мере, полчаса, и все это время Медведица пристально изучала Бурова.
– Ты не убийца, – вынесла она, наконец, свой вердикт.
– По моей вине погибли самые близкие мне люди, – сказал Феликс, отворачиваясь.
– Великая Мать воздаст тебе за страдания с торицей, – торжественно провозгласила Медведица, и эти ее слова не показались Бурову пустым звуком.
Возвращение парламентеров в долину было встречено трудящимися в поте лица полеводами с трепетом душевным. Агроном дал команду на перерыв, после чего разгоряченная работой и ожиданием толпа окружила Бурова и Бонека плотным кольцом.
– Контракт заключен, – сразу же сообщил Феликс, дабы не томить зря людей. – Плата внесена вперед. Мы вручили амазонкам сто патронов и десять брикетов динамита. Плюс еще три пришлось потратить на демонстрацию нашей силы.
– Девушкам понравилось, – хмыкнул довольный Кузнец.
– Встреча состоится через три дня, – продолжал Буров. – За это время мы должны собрать урожай, намолоть муки и запастись пивом.
– Пиво будет, – заверил Фермер к всеобщему удовлетворению.
– Амазонки сами выберут себе кавалеров. Таково их правило. Однако, по условиям контракта, все мужчины будут удовлетворены в соответствии с их потребностями. Обычно встреч с женщинами бывает пять, но нам удалось увеличить цифру до восьми. Так что два месяца с интервалом в неделю они будут нас посещать. Результат нам сообщат через девять-десять месяцев. Амазонки будут воспитывать мальчиков до пятилетнего возраста, после чего передадут их отцам. Девочек они оставляют себе.
Вопросы будут?
– А нам старух каких-нибудь не подсунут? – забеспокоился Рябой. – Столько патронов и взрывчатки на них извели!
– Все женщины будут детородного возраста, – заверил Буров. – Великая Мать не позволит своим дочерям нарушить условия контракта.
– Знать бы еще, кто она такая, эта Великая Мать, – пробурчал вечно всем недовольный Рябой.
– Какая тебе разница, – махнул в его сторону рукой Вучко. – Ну, орлы, не посрамим нашей долины. Два месяца с женщинами, это же действительно рай!
– С урожаем бы только успеть, – вернул всех с небес на землю рачительный Агроном. – А вы пашите, молодые люди. Пот, пролитый в борозду, облагораживает мужчину в глазах женщины.
– Про баню бы не забыть, – не унимался Рябой. – А то мы своим трудовым потом всех баб распугаем.
Сход отозвался на слова вечного скандалиста дружным смехом, после чего довольные жизнью полеводы вернулись к своим обязанностям. Агроном принялся подсчитывать в уме, сколько продуктов потребуется, чтобы накормить и напоить женщин. Судя по всему, цифры получались немаленькие, поэтому Божевич уточнил существенную, по его мнению, деталь:
– А мы их один раз кормить будем или еженедельно?
– Ну, ты жлоб, – возмутился Кузнец. – Мы тебе таких девочек сторговали – пальчики оближешь. А он куском хлеба их угостить не хочет.
– Мы этот хлеб не в булочной покупаем, – обиделся Божевич. – Накрыть столы на две сотни ртов, это тебе не скалу свернуть на сторону.
– Вот она людская неблагодарность, – покачал головой Кузнец. – Я для него великими трудами и унижениями добыл сторожей для собранного зерна, а он меня моими же дарами и попрекает.
– Каких еще сторожей?
– Держи, – протянул Бонек Агроному двух крохотных животных. – Кот и кошечка. Это, брат, тебе не динозавры, которыми кишит планета Эдем. Таких зверей ты днем с огнем не сыщешь.
– Боже мой, – умилился Божевич. – А я уже два года кошек не видел.
– А мышей видел?
– Мыши есть, – не стал спорить Агроном.
– Тогда наливай мне кружку пива за спасение будущего урожая.
– Не дошло еще пиво-то, – попробовал увильнуть Божевич. – Живот у тебя вспучит.
– Лей, жадина! – рассердился Кузнец. – Заодно пробу снимем. Ну, ваше здоровье, мужики.
Женщины должны были появиться только к вечеру, но уже после полудня никто в долине не работал. Впрочем, Агроном по этому поводу не сетовал. Урожай зерна был собран и переправлен в каменный амбар, охраняемый двумя чудными созданиями, появление которых вызвало в общине ажиотаж. Божевичу даже пришлось установить очередность, чтобы толпа мужиков, топающих вокруг, не испугала бедных животных до полусмерти. Брать их на руки он никому не позволял. Исключением стал Вучко, носивший кота и кошечку, к раненному Барсуку.
– Ты не волнуйся, – успокоил друга арнаутец. – Насчет тебя есть отдельный пункт в контракте. Ты свою девочку получишь, как только встанешь на ноги. Шварц сказал, что через пару месяцев ты будешь как новенький.
– Цапа-то цела? – вздохнул Барсук, поглаживая кошечку.
– Пашет как трактор, – хмыкнул Вучко. – Фермер просил тебе спасибо передать за воспитание работящей скотины. А Десантник нам еще трех протоцератопсов приволок. Только из яйца вылупились. И еще двух птенцов эпиорниса. Рябой хотел их к рукам прибрать, но мы с Курносым стеной встали. Пусть Анкилошу до ума доводит. Ходит, понимаешь, по поселку дурило в три метра ростом, жрет без передыху и хоть бы какая-то польза от него была. А нам сам Буров благодарность объявил за хорошую работу. И выдал по одному патрону в качестве поощрения. Тебе, кстати, тоже. Держи.
– Ты мне девушку приведи, – попросил Барсук, – просто посмотреть и поговорить. Я ей одну вещицу хочу подарить, чтобы запомнила. От матери осталась.
Барсук расстегнул рубаху и показал товарищу золотой медальон на цепочке. Вучко осторожно потрогал пальцами желтый металл и с готовностью кивнул:
– Ладно, попытаюсь. Эти барышни хоть и не пугливые, но страшно капризные. Десять кусков динамита Феликс им отвалил и сто патронов. Шнобель прямо-таки задохнулся от возмущения. А на свиданку, между прочим, первым прибежал. Тоже заговорило ретивое. Ну, выздоравливай, Барсук, и помни, чтобы не случилось, один товарищ у тебя есть. До самой смерти.
С одеждой у поселенцев уже давно возникали проблемы. В новеньких комбинезонах щеголяли только стриженные, да еще Лумквист мог пленять дам своим роскошным зеленым мундиром с золотыми нашивками. Остальные обрядились, кто во что горазд. А похвастаться поселенцы могли только сапогами из шкур дейнонихусов. Среди бывших заключенных нашлось сразу три специалиста по пошиву обуви. Их освободили от всех прочих работ и за несколько месяцев они снабдили товарищей первосортной продукцией. На подошвы пошла шкура неизвестного животного, выползшего на сушу из речных глубин, и убитого Десантником едва ли не на пороге форта. Монстра не опознали ни Химик, ни Агроном, а потому именовали его просто гадом. Но шкура у этого гада оказалась на удивление толстой и крепкой. Ее даже не ножом резали, а рубили топорами. Но кто сегодня удивил всех, так это Шнобель, явившийся в поселок в новеньком фиолетовом мундире с капральскими нашивками.
– А что такое? – развел руками Соломон в ответ на возмущенные голоса. – Это трофей, добытый в бою. Имею полное право в него обрядиться. Или кто-то в нашем во всех отношениях добропорядочном обществе сомневается в моих душевных качествах?
– Смотри, чтобы тебя не пристрелили ненароком, – усмехнулся Рябой. – Вдруг у кого-нибудь рука дрогнет.
– Будешь ко мне цепляться, животновод, я сниму мундир с твоего Анкилоши, – пообещал Шнобель. – Вот будет сюрприз для дам.
Заткнув рот Рябому, Соломон тем самым пресек ропот в рядах общинников, тем более что по долине прошелестел слух о приближении амазонок. Слух оказался ложным, но поселяне потеряли к Шнобелю всякий интерес.
– Врет он все, – прошипел Рябой на ухо Фермеру. – Мундир этот ему один из капралов подарил, либо Галушка, либо Вилье.
– Да и черт с ними, – ругнулся Ривьера, поглаживая рукой отросшую бороду. – Как ты думаешь, она не очень длинная?
– Старит тебя борода, – покачал головой Рябой. – Ты бы сбрил ее, что ли.
– Молчи уж, юноша, – обиделся Фермер. – Мне солидная женщина нужна, при теле. А такая на безбородого оболтуса не клюнет.
– Ну-ну, – хмыкнул Рябой в спину уходящему Ривьере. – Иди, козлобородый. Пленяй молодиц.
Проблема возникла со сторожами, оставленными в фортах. Десантник предложил доставить им гостий по реке на пирогах, но этот вопрос еще предстояло обсудить с амазонками. С одной стороны, женщины они неглупые и должны войти в положение хозяев, с другой – кто их разберет. Агроном сбился с ног, сначала накрывая столы, а потом оберегая их от нетерпеливых мужиков, косящих завидущими глазами на посудины с хмельным напитком.
– Пива хватит всем, – надрывался Божевич. – Вы только не налакайтесь в стельку и не опозорьте общину.
Женщины объявились на тропе, когда у Шнобеля уже начало лопаться терпение, и он поклялся сорвать с рукавов золотые нашивки, если амазонки не придут через полчаса. Шуточки и смех разом оборвались, когда облаченные в белые длинные рубахи женщины спустились в долину.
– А венки на головах у них зачем? – шепотом удивился Курносый.
– Тебе собираются подарить, – сердито прошипел Шнобель и неожиданно оказался прав. Первая же подошедшая к мужчинам девушка возложило свое сплетенное из трав украшение на голову его стриженного соседа. Тут уж даже самые тупые из поселенцев догадались, что к чему.
– Вот ведь повезло паразиту, – огорчился не на шутку Соломон. – Наверняка ведь девственница ему попалось.
– Мне солидная нужна, – пробурчал Фермер.
– Солидные тут в самом конце, – догадался Шнобель. – Так что не теряй надежды, Ривьера.
Пока что счастье валило стриженным, правда, Вучко тоже не был обойден вниманием, этот умудрился отхватить двух самых очаровательных, пожалуй, девушек, чем едва не вызвал взрыв недовольства у излишне нервничающих мужчин.
– Вторая для Барсука, – разом погасил ропот Буров. – Не волнуйтесь, всем хватит.
Марианна выбрала Феликса, Лань – Свена Лумквиста, чем привела Соломона в бешенство. Его амазонки пока обходили стороной, несмотря на яркий мундир и сияющие золотом нашивки.
– Ты успокойся, парень, – посоветовал ему Фермер. – А то у тебя так рожу перекосило, что лошади от тебя будут шарахаться, а не только барышни.
Соломон внял совету опытного человека и не прогадал. На его любезную улыбку немедленно откликнулась шатенка с такими потрясающими формами, что даже Рябой закрякал от восхищения. Это кряканье привлекло внимание очередной амазонки, в два счета захомутавшей растерявшегося животновода. Джанни Ривьера с философским спокойствием ждал своего часа, целиком полагаясь на судьбу и мудрость той, которая оценит достоинства солидного человека. И, наконец, терпение его было вознаграждено. При виде своей новой знакомой Фермер даже всхрапнул застоявшимся жеребцом, но сумел сдержать рвущиеся из груди эмоции и с достоинством повел партнершу к столу. Со сторожами все уладилось само собой. Видимо, амазонки отлично понимали, что без стражи хозяев не обойтись, а потому охотно сели в предложенные пироги.
– Ну что же, – сказал Агроном, вставая из-за стола с глиняной посудиной в руке, – предлагаю выпить за знакомство и за будущие теплые отношения.
– За знакомство, – дружно грянули сто нетерпеливых мужчин и одним махом осушили чарки.
Часть 2 Борьба за долину.
Глава 1 Гость с юга.
Конфликт с амазонками возник внезапно и, можно сказать, на пустом месте. Вдруг всплыла одна деталь, не обозначенная в контракте – кому кормить рожденных младенцев. До года их, естественно, вскармливали материнским молоком и желтками яиц эпиорнисов, перетертыми в питательный порошок. Агроном без споров выделил женщинам три полновесных мешка по полцентнера каждый. Но он никак не ожидал, что претензии амазонок с каждым годом будут увеличиваться. По мнению Божевича, которое он не постеснялся высказать Марианне и Лани, явившимся для деловых переговоров, полтонны зерна для шестидесяти трех годовалых младенцев, это слишком много.
– Так не о зерне речь, а о муке, – повела плечом Марианна и своим уточнением ввергла Агронома в шок.
– Помилуйте, девушки, это же грабеж среди бела дня, – всплеснул руками Милош. – Ваши дети нас просто разорят.
– Мальчики не наши, а ваши, – уточнила существенное Лань, бросив при этом недовольный взгляд на Свена Лумквиста. – Мы и без того оказались в убытке, поскольку девочек родилось на треть меньше.
– Позвольте, – возмутился Божевич. – Можно подумать, что это мы их рожали, мало по одному, так еще и по двое и по трое.
Двойню произвела на свет Лань, тройню – Марианна, так что Агроном знал, в чей огород он кидает свой камешек. Правда, он не учел одного немаловажного обстоятельства, рикошетом его камешек угодил в Бурова и Лумквиста, сидевших за тем же столом. И эта промашка опытного в торге человека, в конце концов, оказалась роковой.
– Дай им все, что просят, – махнул рукой Буров. – Не обеднеем. Девочек тоже надо кормить, они нам не чужие.
Конечно, Феликса можно было понять: во-первых, его заботила судьба двух сыновей и дочери, во-вторых, он пытался щедрыми подачками вновь завоевать утерянное расположение женщин. Великая Мать разгневалась на неуемных жителей долины и после рождения детей запретила амазонкам с ними встречаться. А виной тому были стриженные во главе с лейтенантом Калининым и примкнувшие к ним Вучко с Барсуком. Нерастраченные силы гнали их по горной тропе в долину амазонок, что какое-то время ускользало от взора Великой Матери и ее жриц. Увы, все тайное рано или поздно становится явным. Нарушители контракта были изобличены, дозоры на тропе усилены, а поселенцам выставили счет в двадцать пять дополнительных патронов. Буров счет оплатил, не желая ссориться с женщинами, но в общине поведение молодежи расценили как скандальное. Вучко с Барсуком были отправлены в форт Лавальер, а стриженные к Десантнику для исправления. Понесли наказание их подруги или нет, Феликс не знал, а спросить постеснялся. После громкого скандала, бросившего тень на обе договаривающиеся стороны, амазонки держались на переговорах сухо и официально, никак не реагируя на вздохи и орлиные взгляды мужчин.
– Ну что же, – развел руками Божевич, доставая из кармана свой драгоценный блокнот. – Так и запишем. Полтонны муки ежегодно в течение ближайших четырех лет.
– И сто литров пива, – дополнила Лань.
– А вот это извините, – вскипел Божевич, – дети пиво не пьют! Им алкоголь вреден. Я категорически против.
– Берите лучше овощами, – посоветовал Лумквист.
И кто его за язык тянул, скажите на милость! А то у них в долине своих огурцов нет! Божевича даже затрясло от возмущения. Зато Марианна прямо-таки вцепилась в это предложение обеими руками.
– Пять мешков моркови, три мешка свеклы, картофеля двадцать мешков. И хорошо бы арбузов десятка три.
– Ты от кого узнала об арбузах, милая? – ласково спросил Божевич, кося при этом злым глазом на Феликса. – На этой планете арбузы не водятся.
– У вас же есть, – возразила Марианна.
Арбузы были гордостью Агронома. Как эта горсточка семян попала на планету Эдем, не знал никто. Предпоследней партии заключенных их точно не выдавали. Видимо, головорезы Кабана отобрали их у предыдущих смертников, но не сумели ими распорядиться. Зато Божевич быстро нашел семенам применение. Над первыми арбузами он трясся как над новорожденными младенцами. И горе было тому поселенцу, который случайно вместе с мякотью проглатывал семечко. Однако минуло всего два года, и теперь Милош мог по праву гордится бахчей, дававшей до двух сотен сочных арбузов, особо ценимых полеводами в жаркую пору.
– Пять арбузов, – жестко произнес Агроном. – Да и то из личного расположения к вам, Марианночка. Семена попрошу сохранить, и если сами не сможете ими распорядиться, то верните нам.
– На последнее не рассчитывайте, – сухо отозвалась гордая амазонка.
Милошу Божевичу ничего другого не оставалось, как только развести руками и отправиться с капризными барышнями в Новую пещеру, прихватив с собой Цапу, запряженную в тележку. Рябой, последний животновод, оставшийся в полеводческом стане, выразил Агроному решительный протест против эксплуатации немолодого человека, которому в одиночку приходилось отдуваться за пятерых провинившихся лоботрясов.
– Вы не их, а меня наказали, – орал скандалист, не стесняясь присутствием дам. – Пять протоцератопсов на одного человека, это, по-вашему, справедливо? Я уже не говорю про эпиорнисов, эти опять заграждение в щепки разнесли.
– Тебе же дали двух человек в помощь? – поморщился Божевич.
– А какой с них толк! – надрывался Рябой. – К животным подход нужен, а эти шарахаются от птиц, как черт от ладана.
– Я не могу отменить решение схода.
– Если не вернешь хотя бы Курносого, то завтра страусы-переростки все твои поля вытопчут, помяни мое слово, – пригрозил Рябой.
– Ладно, – вздохнул Агроном. – О Курносом я похлопочу. А пока помоги женщинам переправить продовольствие к тропе. Там уж они без тебя разберутся.