Укомплектованы бригады, нас стало меньше. Не знаю, сколько человек уже забили бандюки, но догадываюсь, кто может стать следующим. Вон мужик с язвами на ногах, еле ходит, вот с опухшей после глубокого пореза правой рукой, эти двое, выискивающие любую возможность, чтобы лишний раз передохнуть. Как мы с Солдатом? Не всё в порядке. На последнем издыхании носки (а что стоило взять запасные?), порвались в клочья правые резиновые перчатки (поделил запасную пару, вывернув левую), протираются матерчатые. Рукав рубашки напарника держится на честном слове, мой синий халат лишился последней пуговицы и одной полы. Но мы работаем, обходимся без порезов, травм и опасного внимания надсмотрщиков. Похоже, я втянулся. Ноют мышцы, хочется есть и отдохнуть, но нет надломленности и слабости. В этот раз хмурый надсмотрщик указал места по сортировке мусора нам рядом, что-то буркнув под нос. На всякий случай отвечаю:
- Благодарю, законник.
Так, прошло нормально. Работаем. Сделав тринадцать контейнеров, я рискнул помочь другу ― у него было десять. На обед шли, почти разобрав по четырнадцать.
- Ну, и как тут наш вежливый зомбачок? Кисляй не обижает?
Доходит до меня с трудом: напротив стоит ухмыляющийся Боров. Взгляд назад ― у меня последний, Солдату ещё два. Кисляй? А, кличка хмурого.
- Здоровья, законник Боров. Всё нормально, благодарю. Позвольте, я закончу свою норму и помогу корешу.
- Давай, давай. Слыхал, как ты за кореша подписывался, путём. Мне ничего не нашел?
Лезу в карман, достаю мятую пачку.
- Сигареты не очень хорошие, законник Боров, сыроваты, поломаны.
- Мля, зомбачок, не гони. Всё путём. Давай, ныряй, доделывай, а я постою, чтобы тебя не обижали.
Странно, но сил вроде как чуток прибавилось. Когда добивали последний контейнер Солдата (хорошо ― никто не спешит ещё пару добавлять), скучающий Боров оживился.
- Срисуй, Зомбак, что бывает с борзыми, которые за базар не отвечают и без мозгов на пари подписываются.
Оп-па. А в ангар, подпихивая дубинками, вводят нашего знакомого. И место ему уже подготовлено ― контейнер на боку, пустые коробки ждут. С явным удовольствием, с презрительной и довольной ухмылкой на лице ждёт и Боров. Шило затравленно озирался, пытался упираться, что-то говорил. Не помогало.
- Канай, дохлятина, сортировка ждёт.
Вот процессия уже рядом.
- Кент! Ставлю жизнь!
- А поможет?
Кент, оказывается, уже стоит рядом с Боровом.
- Чем долг отдашь, Шило? Ты же пустой, - это Боров.
- Крутнусь, найду!
- Ну, и на кого ты ставишь?
- На него!
Черт. Палец ублюдка показывает на Солдата. Тварь уродская! Заслоняю друга спиной. Кент бесстрастно наблюдает.
- Обзовись, дохлятина, - это один из приведших Шило бандюков.
- Зомбак! Я Зомбак, законник.
Шило кривится, хочет что-то сказать.
- Что, Шило, очкуешь?
- Нет, похер, любого урою!
Кент снисходительно кивает, смотрит на меня.
- Кто ставит на Зомбака?
Секунды тишины.
- Я ставлю. И подписываюсь.
Боров.
- Мля, риск - благородное дело. И я ставлю, - это хмурый Кисляй.
- Принято. Боров, ты подписался, дохляк за тобой. Завтра в это же время.
Боров тянет за рукав. Уходя, оглядываюсь, вижу, как Кисляй перещелкивает последний кругляш растерянному Солдату и выталкивает его в проход. Всё, этот день братишка пережил.
Отгороженный угол ангара. Метра три на пять. Толстая стопа картонных листов и рваные тряпки для меня, топчан с подушкой и одеялом, удобный пластиковый стул для надсмотрщика. Они менялись: Боров, Кисляй, двое неизвестных, тоже поддержавших Борова. Вчера я сразу упал на картон ― надо спать, набираться сил. Разбудил Ложка. Ужин. Вот это здорово! Он же поднял и утром, с завтраком. Подремав ещё, я перед обедом начал разминаться, растирать мышцы. Хмуро наблюдавший Кисляй одобрительно хмыкнул, протянул дубинку.
- Мне можно драться дубинкой, законник Кисляй?
- А хули я её даю? Не тупи, Зомбак.
- Последний вопрос, законник. С чем будет Шило?
- Так же. Боров перетёр.
- Благодарю, законник.
Вспоминаю шаги, удары, тычки. Мда, кисти слабоваты. Но зато гибкость хорошая.
Подошел Боров с Ложкой. Обед.
- Здоровья, законник Боров. Здоровья, Ложка. Благодарю за еду, выживу ― буду должен.
- Во, мля, Ложка, вежливый зомбачок. Просто жаль, что его Шило уроет. Садись уж, жри, дохлятина.
Да, порция изрядная. И плавает что-то. Мясо?!
- Да, мля, решил тебя перед смертью порадовать, зажмуришься и не попробуешь. Крысятинка, чистая, молоденькая. Сам не каждый день такое хаваю.
Вот так. И никакого отвращения в организме. Нормальное мясцо, типа жёстковатой курицы, только дичиной отдает немного.
- Благодарю, законник. Только не очень понимаю: если ты, Боров, знаешь, что меня Шило уроет, зачем на меня ставил?
- Зачем? А хер его знает. Забодал Шило, отморозок дешевый. А ты дохлятина, но держишься человеком. Из стёртых поднялся. За кореша встал. Думаешь, я не заметил?
- Я понял. Как там мой друг, не видел, законник?
- Не ссы, путём твой кореш. Кэп за базар отвечает, в его команде кантуется. Дожирай, передохни, да пару ударов покажу, мля, может, Шило порадуешь.
Удивительно, но опять вздремнулось. Всё-таки молодость - великое дело. Так, что покажет Боров?
Мда, небогато. Подводим итог: у бандюков поставлены колющие удары. Особенно опасны в лицо и солнечное сплетение. Амплитудные боковые сильны, но такой широкий замах для драки не годится. А теперь вспоминаем, чему научился на боевых единоборствах у незабвенного спецназера Сереги. Стойка, шаги, удары, блоки, двойные удары. Черт, дыхания не хватает. "Восьмерка". Стоп. Изумленное лицо Борова:
- Мля, а может, и не уроет. Зомбак, сделаешь Шило ― сниму твой долг и за тебя подпишусь у Кента.
- А за кореша моего?
- За него с братвой перетру. Просто так никто не обидит, моё слово в законе.
- Договорились. А если урою Шило, меня за это не убьют?
- Как карта ляжет. Не должны, но решает Кент. Такое, чтобы дохляк побеждал, давно было. Тот ушел путём.
Последний час собирался и медитировал, настраиваясь на бой. Заглянул Кисляй. Пошли.
Хорошо живут бандюки: застекленные окна в крыше ангара, частые лампы на длинных шнурах, разделенные переборками отсеки, топчаны, подремонтированная мебель, пластиковые столы и стулья. Повеселевший Боров слегка подтолкнул в плечо, кивнул вправо. Наверняка его берлога. Живет один и живет богато: шкаф, аккуратный, закрытый на замок ящик вроде сундука, на топчане пусть грязноватое, но постельное бельё, стол, стул, табурет и коврик на полу. Изображаю на лице восхищение. Боров покровительственно усмехается. Идём дальше.
Впереди свободное пространство. Похоже, здесь, в центре ангара, проходят бандитские толковища. У стен плотный ряд уродов, с другой стороны площадки злобно скалится Шило. Боров ведёт меня к центру, Шило подходит сам. Кент поднимает руку:
- Шило поставил на дохляка жизнь. Кто ещё хочет забить пари?
Тишина.
- Бей!
Бросающийся с замахом бандюк будто спотыкается и резко отступает назад. Ещё бы ― перед ним гудит рассекаемый "восьмеркой" воздух. Не ждал, мразь?
Щелк! Отбит тычковый, перехватываю дубинку: правая сверху, левая снизу, оружие вертикально за правым плечом. Лучшая стойка для неожиданных ударов. Левая нога назад, разворот на правой, ухожу от второго тычка. Одновременно косым сверху с правой: есть! Шустрый гад, почти убрал башку. Но "почти" не считается: разбил ему бровь, кровь заливает левый глаз. Дубинку назад, перехват, шаг левой, быстрее правую, с левой снизу: есть! Это тебе по локтю, чтобы с правой не очень махал. Левой ногой назад, ещё шаг назад, делаем дистанцию. Как тебе "восьмерка", урод? Давай бросайся, пора! Словно услышав мысль, рычащий Шило кинулся, замахиваясь, прямо на гудящий круг. Полшага назад, стоп вращение, перехват, классическое с шагом правой: "Прикладом бей!" Левая рука у груди, правая выпрямлена. Попал. Жёсткий встречный под горло остановил урода, он "поплыл", пошатнулся. Полушаг левой, дубинка назад над левым плечом, резкий боковой слева направо правой. Бах! Черт, руку отсушил. Но попал точно в висок. Шило валится на пол. Какой живучий гад, шевелится, пытается подняться на карачки. Нет уж, мразь, добро пожаловать в ад! Шаг правой, приседаю, мелькнувшая в левой дубинка заканчивает короткий путь. Сверху вниз, с выдохом, в основание ненавистного черепа. Бах! Хруст, отсушенная левая, прожигающая всё тело волна. Какая-то сила вырвалась из бандюка, прошла сквозь меня и растаяла. Готов. Агония. Выпрямляюсь, непослушными пальцами сжимаю оружие, оглядываюсь. В ушах гремят азартные вопли. Уроды бурно выражают свои чувства, хлопают сияющего довольной улыбкой Борова по плечу. Выигравшая четверка подошла ко мне, от дружеского толчка Борова чуть не падаю сам. Кисляй забирает дубинку из онемевшей руки.
- Ша, быки!
Кент обводит леденящим взглядом смолкающую толпу, поворачивается ко мне.
- Кто учил драться, Зомбак?
- Сэр! - тихо подсказал Боров.
- Законник Боров, сэр Кент.
- Что-то быстро ты научился.
- Так ведь, сэр Кент, жить захочешь ― и быстрее научишься.
Переждав дружное ржание быков, Кент поднял руку:
- Шило жизнь проиграл. Зомбак выиграл по закону. Боров, дохлятину убрать, порядок навести.
- Да, сэр Кент. Рыба, Жирдяй, жмура в карьер, Кисляй, дерни шнырей да прикинь, кто нам должен. И не забудь, ты на моем дохляке поднялся.
- С тобой забудешь.
Адреналин ушел, навалились слабость и опустошение. Тяжело шагаю за гордым Боровом, вот и выход.
- Путёвые у тебя кореша, зомбачок. Мля, не зря за тебя подписался. И не ссы: Боров в законе, слово держит. Канай, вон стоят, ждут.
Навстречу мне сначала нерешительно, потом быстрее идёт, уже бежит Солдат. За ним двое: Кэп и Хот.
- Сеант, Сеант!
- Тише, братишка, уронишь. Отставить, Солдат, я живой.
- Как ты? Что отбито?
- Всё нормально, Кэп. Чистая победа. Устал только.
Оказывается, в дальнем ангаре была общая ночлежка. Там и жили те, кто не занят на сортировке. Команде Кэпа принадлежал опять отдельный, огороженный листами картона и пластика, угол. Поев, умывшись, вымыв ноги, я лежал на нарах и тихо пересказывал последние события.
- Везучий ты, братишка. До тебя оттуда только один живым ушел, да и то отбитый качественно.
- Кэп?
- Как догадался?
- Боров намекнул. А повезло ещё и потому, что Кенту, Борову такие, как Шило не нужны. Борзые, наглые, неуправляемые. Могут ведь и на старшего замахнуться, под себя всё подгрести.
- Это да. Слушай, ты точно стёртый? Хорошо у тебя голова варит.
- Хот, возьми у Крыса сканер и проверь сам.
- Ага, а ещё он покажет, что ты мертвый.
- Во! А ты совсем с ума сошел ― с покойником разговариваешь.
От дружного смеха вздрогнули картонные стены.
- Молодец, братишка, уел. Веселый, за друга стоишь, голова варит…
- Ещё бы не жрал и не срал, как настоящий зомби ― цены бы не было.
Кэп вытирал выступившие от смеха слезы, Солдат по-детски заливался, лежа на боку, с трудом останавливались другие парни.
- Нет, всё, завязывай, братишка. Фу-ух, ну, насмешил… Так, давай по делу. Мы тут присмотрелись ― ты нормальный парень. Ко мне в команду пойдешь?
- А мой друг?
- Не вопрос, вместе.
- Обязанности какие будут, Кэп?
- Толково. Давай-ка, расскажу, сначала, что выиграешь. Мы ― вторая сила здесь. С нами считаются, потому что у нас каждый ― за всех. Ты никогда не останешься без еды и помощи. На сортировке норму мы делаем, но нас не подгоняют и не трогают. И учти ― скоро осень, потом зима. Поверь, лучше с нами. Обязанности… У нас общий котел. Всё ценное собираем, прячем, выносим решение, как распределять. И каждый у нас хорошо делает что-то свое, как бы тебе сказать…
- Имеет свою специализацию?
- Ого, ты словечки знаешь. Да, ты правильно понял.
- Кэп, выскажу догадку ― меня планируешь в подчинение к Хоту?
Тишина. Физически ощущаю, как шевелят мозгами Хот и Кэп.
- Как узнал?
Так, а интонации в голосе изменились. Появилось что? Уверен ― нотка подозрительности и недоверия.
- Просчитал. Есть вопрос, Кэп: мы можем с братишкой подумать? Походить пока кандидатами до следующей сортировки?
- Интересный ты парень, Сержант (Оп-па. Разговорили Солдата? Вычислили по его обращению? Знают что-то из жизни моего предшественника?). Ответь: почему?
- Причин несколько, командир (а это вам, друзья, к дополнительным размышлениям). Главная ― я чувствую, что буду удивлять и дальше. А мне не хочется, чтобы удивление перешло в недоверие.
- Знаешь, я вот лежу и ни хера не верю, что разговариваю со стёртым.
- Идём на второй круг, Кэп. Как насчет подумать? Например, до следующей сортировки?
- Согласен. Но если тебя или твоего друга прижмет, бегом к нам. Здесь наш угол, кто-то будет всегда.
- Благодарю, Кэп. Поверь, я это ценю.
- Да уж, вежливый зомби. Добро. Все, спать, парни, завтра много дел.
Да, дел, действительно, много. Закончена моя первая сортировка, надо отъедаться и готовиться к следующей, постирать, помыться, порыться в кучах. Главное - мы с Солдатом живы, и у нас впереди десять свободных дней.
Почему я не согласился сразу на предложение Кэпа? Потому что моя прошлая жизнь из другого мира, опыт сорокапятилетнего мужика, да ещё и кадрового офицера и инженера будут неизбежно лезть из всех щелей и вызывать массу вопросов. Теплые отношения с Боровом, шнырями типа Черпа и Ложки тоже войдут в тему о доверии. Хотя уверен, что именно это направление очень интересует Хота. Пусть парни думают. Если "за", многое можно будет решить простым вопросом "Ты мне доверяешь?"
Дом, милый дом. В шалаше кто-то порылся, но ничего не сломал, а мастерские захоронки найти вообще проблема. Перво-наперво меняем одежду и носки. Бреюсь, умываемся водой из заначки. Старые, в дырах носки подальше - крыс ароматом травить. Нормальную рвань в тюфяки, одеваемся, подпоясываемся цивильными ремнями. Нет, Солдат, рубашку поверх, светиться не будем. Часы… Хм, идут "9:15 АМ", самое время за витаминчиками податься. Часы на солнышко в щель, заряжаться.
- Братишка, перчатки взял?
- А, Сеант.
- Вперед, за завтраком.
Август благодатный месяц. Два пакета подпорченных фруктов, вырезанные шпателем пристойные ломти вкуснейших арбуза и дыни - завтрак удался, осталось на десерт к обеду. А до обеда занялся починкой мелочевки. Слова Борова - хорошо, но подкрепленные материальным стимулом - ещё лучше. Удалось собрать целые солнцезащитные очки. Дужки немного разные, но после тщательной протирки выглядят, как из магазина. Зажигалка с кабаньей мордой и надписью "Сумасшедшие кабаны". Спортивная команда? Если так, то надо будет порыться насчет футболки или бейсболки там, где нашли спортивный мешок. Газа треть, переставляем кремень, колесико на место, пробуем… Вот и подарочек. Сигареты? Нет, рановато, как и журналы. Папка из кожзаменителя. А молнию можно сделать. Провозился, вправляя замочек, но получилось. Смазываем застежку каплей жидкого мыла.
- Солдат, вот немного крема на бока, тряпка, отполируй, чтобы блестело, как у кота… гм, я тебе потом расскажу. Короче, натирай тщательно. Правильно, молодец.
Еще бы авторучек пару, но со стержнями засада - либо пустые, либо засохли. А подогреть зажигалкой? Заработало. Представляю себе: Боров с папкой, пишет ручкой. Сюрреализм. Что Черпу? Отблагодарить за еду надо, хочу ещё насчет воды договориться. Все журналы "Колонианс Географик", пяток сигарет в пачке. Сидр отдам ночью, если с водой получится. Норма. Время? Где-то через полчаса обед. Можно идти.
Боров млел:
- Мля, зомбачок, ты путёвый, в натуре. Потрафил конкретно. Свиняра на зажигалке, слышь, чисто я, гы-гы. Сегодня нарыл?
- Нет, это кореш мой раньше нашел. Сегодня я починил.
- Че?
- Ну, на очках дужка была сломана, с других битых поставил, на папке молния…
- Стой. Ещё раз: ты это сам чинил?
- Да, законник Боров.
- Зомбак, не гони. Отвечай честно, Борова ещё никто не наколол: ты это сам чинил?
- Да.
Резко ставший серьезным Боров пристально заглянул в глаза:
- Ты что, тех?
- Не понял, законник.
- Ты умеешь это чинить?
- Да, законник Боров.
Однако задумался наш благодетель. Тяжелая рука ложится мне на плечо:
- Никому не базарь, не светись. Буду перетирать за тебя. Если получится, пойдешь в шныри.
- А кореш мой?
- При шныре ни один кореш не загибался.
- А…
- Ша. Хавальник завали. Я сказал: "не базарь, не светись". Жрачку брал?
- Нет, законник Боров. Ещё рано, звона не было.
- Чапай за мной, зомбачок. После жратвы куда?
- Порыться, может, что-нибудь ещё путное найдем.
- Толково. Старайся.
Черп с орудием труда в руках стоял перед исходящим паром и ароматом баком. Гудело пламя в плите. А что горит? Понятно: бумага, одноразовые тарелки, стаканчики, вилки, ложки в привычном контейнере. Наверное, не коптят и горят хорошо.
Солдат за моим плечом громко сглотнул и умильно улыбнулся.
- Как там, Черп?
- Не кашлять, Боров. Совсем скоро, уже подходит.
- Нальешь этим без очереди.
- А…
- А если кто пасть откроет, скажешь, что я решил.
- Понятно, старшина Боров.
- Зомбак, ты вкурил?
- Да, законник Боров. Благодарю.
Кивнув, благодетель удалился.
- Доставай, братишка.
Напарник потащил из-под футболки пакет.
- Благодарю за еду, уважаемый Черп. Очень помогла на сортировке. Тут мы собрали, что нашли: журналы, сигарет чуть-чуть.
- О, молодцы. Слышал, слышал о тебе, Зомбак, законники долго обсуждали. Боров сильно поднялся, пари выиграл десять к одному. А ещё что хорошее находили?
- Так когда, Черп? Правда, после обеда хотим сходить в одно место, есть куча неразобранная. Поищем. Вот нам бы опять ночью воды набрать, заодно, что найдем - поднесем.
- Подходите. Время и место помнишь?
- Конечно.
- Да, редкий ты стёртый. Давай, подставляй посуду.
- Благодарю.
С навыками сортировки куча бомбились влет. Большая часть мусорных мешков шла, конечно, вхолостую, но добыча была. Поступили мы по-умному: нашли террикон, засыпанный разобранным мусором, но целый внутри и сейчас пожинали плоды правильной организации труда. Солнышко баловало, внутри побулькивали десертные легкоусвояемые витаминчики. Солдат цапалкой разбирал верхушку кучи, подбрасывал мешки, а я их потрошил. Одежды набралось на пятерых, попались целые кроссовки на напарника, на меня забавные домашние тапочки-тигрята. Из действительно хорошего - ещё одно зеркальце, побольше нашего, пара целых расчёсок (обрастаю потихоньку, а Солдат уже зарастает), пилочка для ногтей без ручки и ножницы, тоже с одной обломанной ручкой. Пакет тюбиков, разной хозяйственной мелочи, полная канистра моющего, кулек засохшей выпечки, несколько пинт жидкости, даже полпинты подбродившего сидра, пара чистых журналов. И как это всё нести?