И капитан, прошедший от звонка до звонка Вторую Чеченскую, снова затейливо и тоскливо выругался.
Метанов сунулся в дот. И понял, что сделал это зря. Люди лежали вповалку. Их было много, очень много. Такого количества ни по одной "штатке" здесь быть не должно. Похоже, что джигитов сгоняли сюда специально. А может сами собрались на какой сабантуй или прячась от дождя. А потом сюда ворвались псы. Опьяненные боем и почуявшие на клыках сладкую кровь врага… Они не разбирались, кто еще жив, а кто уже мертв, просто резали и рвали всё подряд. Целых тел почти не было. Только жуткое месиво из торчащих в разные стороны оторванных конечностей, вырванных кусков, зияющих ран… На полу лужи темной, почти черной, жидкости, не опознать которую можно было лишь с большим трудом. И над всем этим витал густой тяжелый запах крови…
С трудом сдерживая рвотные порывы, капитан выбрался наружу.
- Ну как? - спросил старлей.
- Звиздец! - ответил Метанов, - просто звиздец!
- Там, где люди работали, не лучше. Как на бойне.
- "Ребенки" пленных не берут…" - вслух процитировал комбат вспомнившуюся фразу Дамира.
- Какие ребенки? - не понял Ходырко.
- Деток этих союзники наши "ребенками" называют… - объяснил комбат капитану некоторые тонкости.
- Мать твою так! Дети же совсем, - прошептал ротный. - Что же их взрослые-то творят…
- Не знаю. И узнавать не хочу. Но чистить помещение придется твоим. Больше некому.
- "Ребенкам" за собой убираться западло? - прищурился Ходырко.
- Они двое суток не спали. Заходили сюда через горы.
- В такую погоду?
- Угу. Без остановок шли. А сейчас рвутся в бой. Их взрослые с Ахмадовым сошлись. Сейчас в Пасруде рубятся.
Капитан кинул косой взгляд в сторону ДОТа. Офицера передернуло мелкой дрожью.
- Дурак этот баши. Вот что сказать хочу. Такие враги до добра не доводят. Надеюсь, Рюмшин умнее…
Капитан криво усмехнулся:
- Не боись. Их старшие с начштаба лепшие кореша. По горам вместе ходили. Спасатели.
И, уже уходя вниз, услышал густо перемешанные с матом слова:
- Избави бог от такого спасения…
Таджикистан, Фанские горы, Мутные озера
Санька
Ой, не могу! Ой, держите меня семеро! Он решил, что я его человеческим мясом кормлю! Ну, приколист! Надо же! Вот ведь додумался! И где бы мы его брали? Объяснить, что ли?
Или еще посмеяться? Ладно уж! И так живот болеть от смеха начал. Отдышусь и все-все объясню:
- Шаки - одичавшие собаки. От слова "шакалы". Только для шакалов они великоваты, потому мы их "шаками" зовем. Сволочи, на отары нападают. На нас с Коно наскочила стая четыре дня назад. Десять штук. Мы их убили, теперь в Лагере много мяса. Бульон не из них, у меня сушеное есть на случай болезни.
- А почему?..
- Бандитов здесь нет. Если приходят - их сразу убивают. Но старшие часто о них говорят. Иногда называют "шакалами". А патрульные "шаками" зовут, как собак. И обращаются так же. Поэтому и я их так назвала. Я уже один раз в патруль ходила. Мы немного иначе говорим, чем старшие. Многие слова сокращаем. И слова из таджа используем, а не только из руса. У нас же не только русы. Таджей много. И балты есть. Даже два франка и пять спанов!
- Кого?
- Испанцев.
- Понял. Франки - французы, балты - литовцы какие-нибудь, таджи - и так понятно. А откуда вы вообще здесь взялись?
- Потом, ты ешь, давай! Или тебя шаки не устраивают? Могу шурпу из двухвосток сварить!
- Из кого?! - смешно удивляется.
- Из двухвосток. Насекомые такие, летом их здесь много, вот ими и питаемся на пастбищах. Голову и хвосты ядовитые обрубаем, а остальное варим. Потом процеживаем: панцири на зубах противно скрипят, а внутри уже ничего нет, всё выварилось.
Ох, не то я говорю, пленник мой опять с лица сбледнул. Чего-то в нашей кухне ему не нравится. Надо же, нежный какой! Шаков не ест!.. А нет, ест! Вот, совсем другое дело. Даже вопросы опять задавать начал.
- То есть, я сейчас ем собачатину?
- Ага!
- А чего вы баранов не едите? Или слово "отара" имеет другое значение?
- Почему другое? Баранина - зимой. А летом - только детям. Если весь год баранину жрать, стада мигом кончатся.
- А если баран сам помрет?
- Какая разница? У нас шаки одного загрызли. Я шкуру сняла, вместе с мясом отправила в Лагерь, пусть детей накормят. И шаков туда же, у меня запас сушеных двухвосток есть.
Ой, это я зря, он к двухвосткам неровно дышит. И бледнеет сразу. Немножечко совсем, но заметно.
- Слушай, Саш! У меня были продукты в рюкзаке. Консервы, крупы, колбаса, даже сгущенка… Можно тебя угостить?
- Твои продукты - вниз. Зачем меня таким кормить? Всё в Лагерь отнесем, маленьким. Им надо разнообразно питаться. У нас круп очень мало. И старые они, еще дописцовых урожаев.
- Каких-каких?
- Тех, что до Большого Писца были.
- Большой Писец - это ядерная война?
- Да, старшие иногда так называют, но чаще - как все.
- А откуда вы здесь взялись?
- Тут лагерь был. Альпинистский. Когда Писец пришел, туда куча туристов и альпинистов собралось. Хотели вниз выбираться, на Равнины, но узнали, что по Душанбе тоже стукнули. Тогда дед сказал, что там такое начнется, без танков не прорваться, мол, таджи друг друга резать будут, а чужаков в первую голову. Решили здесь остаться. Не прямо здесь, в Лагере. А потом ахмадовские шаки Пасруд вырезали. Кишлак внизу ущелья. Оттуда один Акрам вырвался, на лошади прискакал. Наши на помощь побежали. Шаков перебили. Тогда аксакалы пришли. Сказали - у таджей скот, у русов - сила. Вместе выживем. Дед согласился.
- Подожди, насколько я понимаю, оружия у альпинистов не имелось. Как же они бандитов перебили?
- Не знаю. Меня тогда не взяли. Сказали, в два года рано! Только оружие - не главное. Сильнее тот, кто лучше думает. Так дед всегда говорит. А после Пасруда и оружие появилось. Автоматы и пулеметы. Гранаты еще. И винтовки есть. Снайперские.
- Понятно. А дальше что?
- Дальше дорогу взорвали. Чтобы никто не проехал. Только сначала рейд вниз был. Много чего пригнали. Крупа до сих пор не кончилась. Правда, экономим сильно и выращиваем сами, но всё равно, без того рейда плохо бы пришлось. Еще солярку привезли для дизелей и машин. Но ее еще сильнее экономим. Брать негде. И книги.
- Погоди. Если вы тогда разжились нормальным оружием, то чего ты с арбалетом ходишь?
- Оружие у патрулей. И на стационарах. На всех не напасешься. С шаками можно и арбалетами справиться. Да и патроны жалко. Только на тренировки немного тратим. Экономим их на случай, если двуногие шаки придут. И то, когда немного приходит, так режем.
- Как так?
Глупый вопрос!
- Как получится… Ножами, арбалетами… Из ущелья обратного хода нет.
- И меня не отпустишь?
- Нет. К папе отведу, старшие разберутся.
- А если я уйду без разрешения?
Чего-то ты, парень, осмелел. Пора на место поставить.
- Я тебя убью.
- Считаешь, это так просто?
- Несложно. Я ж говорила, в патруле уже была. Не ты первый.
А что мы там никого не убили, тебе знать не положено! Ишь, развоображался!
- А почему сразу не прикончила?
- Куртка твоя понравилась. А что, надо было?
- Нет, лучше не надо…
- Тогда кончай глупости говорить. Теперь твоя очередь рассказывать!
А ты как хотел? Я тебя поразвлекала, пока ты мясо кушал, а теперь - вперед, мне тоже много чего интересно! Не отказывается, и говорит, вроде, искренне. Но непонятно всё, кроме одного: за этим Андреем сюда могут прийти ахмадовцы, а они нам здесь совсем не нужны. И, опять же, дед прав - придется воевать с людьми. Ничего другого и не ожидала, дед всегда прав!
Впрочем, с капитаном еще разобраться надо. Враг Ахмадова - плюс. Резкий, однако. Только приехал, а уже сынка ахмадовского убил. Ни разу не жалко. Из России… Мы же тоже оттуда!
В любом случае, пургень кончается, надо собираться и идти вниз. Траву снегом накрыло, отару придется на Пиалу перегонять. И Андрея к папе отвести.
Таджикистан. Долина Зеравшана. Поворот на Ери
С утра на посту пенджикентцев возникло непонятное оживление, через два часа вылившееся в появление трех БТРов и колонны машин. Насколько Курбан знал, другой "брони" у амонатовцев и нет. Большинство предыдущих попыток штурма отражались огнем артиллерии, размещенной на дальних склонах и за многие годы хорошо пристрелянных: перед атакующими вырастала стена разрывов. Сам же баши обеспечил противнику возможности пристрелки. Лишь в последние пять лет он прекратил попытки подчинить западного соседа силой.
Тогда-то Курбан и перешел из охраны старшего сына Ахмадова на границу с Пенджикентом. Ездить с "шибанутым Тимуром", постоянно рискуя сложить голову в очередной его проделке, джигиту совершенно не улыбалось. Вслух, конечно, ничего такого Курбан не говорил. Но границу же надо усиливать лучшими людьми! Кто, если не человек, до этого служивший в Пограничных Войсках?! А то, что на самом деле срочку проходил в роте "матошников", не вылезая со строек, уточнять необязательно. Или Курбан был не прав? Зато семнадцатого августа можно отмечать второй день рождения! Лежал бы с пулей в голове, попав под очередь того капитана… А так - заместитель командира заставы, три десятка в подчинении…
Сегодняшнее шевеление пенджикентцев Курбану не нравилось. Это на Анзобе и Шахристане оборона толковая. Амонатовых баши всерьез не воспринимал. Только когда Саттах-бек сговорился с узбеками, пошла речь о строительстве укреплений. А пока - так, блокпост. Задержать бандитов-наемников хватит. А если за них примутся всерьез? Те же самые орудия, которые сдерживали атаки баши пять лет назад, разнесут блокпост первым залпом. Надежда только на бессмысленность нападения - сил у баши больше, чем у Пенджикента, подтянет подкрепления. Отомстит, если что… - Курбан сплюнул тягучую, окрашенную насваем слюну. Плевок повис на унылой сухой ветке, раскачиваясь мерзким зеленым комком.
Вот только все стоявшие поблизости отряды позавчера ушли. Приказ баши. И сейчас за спиной Курбана нет никого и ничего. Кроме "крепости" блокпоста и трех десятков бездельников с автоматами. Ну да, есть несколько гранатометов. На пенджикентские БТРы хватит. Отразить толковую атаку - нет. Тревогу, конечно, объявили, но начинать стрелять первым очень не хотелось. Так и лежали бойцы под дождем, прячась за бетонные блоки. "Лентяи мы, конечно. Могли бы хоть навесы какие над точками приспособить. Пенджикентцы-то не поленились, - в который раз укорил себя Курбан, - и вообще, надоело все. Может, уволиться к шайтану? Семьи нет, не держит ничего. Взять три автомата из оружейки и уйти хоть к тем же амонатовским… А лучше к узбекам. Я ж не наемник, я - кадровый…".
От блокпоста потенциального противника отвалил одинокий УАЗ. Остановился в паре метров от крашеного бревна.
- Эй, командиры, переговорщик пришел! - заорали от шлагбаума.
Курбан накинул дождевик и двинулся к выходу, пропустив вперед начальника заставы. Собственно, обзывать их рабочее место заставой придумал именно он, "толстый" Облокул. Тщеславия в жирном даже больше, чем тупости.
Ну не любил Курбан собственное руководство. А кто вообще его любит в этом мире?
У шлагбаума ждал человек. Старый дождевик, с капюшоном, скрывающим лицо. Пайцза Ирбиса на кожаном шнурке выпущена наружу, поверх мокрой ткани. Понятное дело, демонстрирует свою неприкосновенность. Курбан зевнул. Пусть Облокул толкует, а я послушаю. Как там урусы говорят? "Молчание - золото"? Вот и помолчим.
- Вам просили передать, - произнес посланник, откинув капюшон. Старик. Лет 60–70, не меньше. - Пенджикент объявил войну вашему баши. И не только Саттах-бек. Сегодня ночью урусы перешли Анзоб. Ахмадову осталось недолго. Вам предлагают не платить своими жизнями за агонию умирающего. Пока не прозвучали выстрелы, можете просто уйти.
- Ты кто такой?! - неожиданно завопил Облокул, не дав посреднику договорить. Командир поста орал так громко, что у Курбана заложило уши.
- Язык, глаза и уши Ирбиса. Не думал, что кто-то не знает нашего знака, - Посланник не счел нужным скрывать удивления. Но в голосе старика было еще что-то, что Курбан не сумел разобрать. Тоска? Горечь?
- Ты самозванец, старик! Языки Ирбиса молоды! И ты врешь, Анзоб невозможно захватить!
- Умерь свой пыл. Кто мешает проверить мои слова? Свяжись с Анзобом. Или с Айни.
- Пусть пенджикентские собаки катятся лизать зад узбекскому хану!
- Так и передать беку? - Старик снова накинул капюшон.
- Я сам ему передам! Вместе с твоей головой!
Облокул выхватил пистолет. В шуме дождя выстрел прозвучал как негромкий хлопок. Тело начальника заставы мешком рухнуло на землю.
- Твои слова правдивы, ата! - произнес Курбан, убирая пистолет. Произнес громко, чтобы слышали подчиненные, - Анзоб замолчал на рассвете. Айни третий час не отвечает. Я не собираюсь умирать. Ведь глупо делать это потому, что барану захотелось поохотиться на барсов. Нам нужно десять минут, чтобы принять решение. Саттах согласен нам их дать?
Посредник посмотрел на часы:
- В своей непонятной милости бек Педжикента готов дать хоть сутки на раздумья. Только ответа будет ждать не дольше пятнадцати минут. Зато его слова подтверждены Леопардом гор.
Таджикистан, Фанские горы, Мутные озера
Андрей Урусов
Мда… История - специально не придумаешь. Хоть книгу пиши. И обгоняй потом Степу Королева по тиражам. Степа сгорел со своей Портлендщиной вместе. Так что обогнать не трудно. Главное - копиркой разжиться.
Гуляли по горам туристы-альпинисты, никого не трогали, записки на перевалах писали, примуса починяли… А как случилась ядерная задница - организовались и создали свою республику. Ладно, организовываться эта публика умеет, не отнять. С местными договориться тоже могли. Но объясните мне, закоренелому параноику, как они сумели боевиков изничтожить? Как Лейбу Троцкого - ледорубом по темечку? Полста рыл, минимум. И не детей. Тех еще волчар, перед этим вырезавших целый кишлак…
И такую стаю - ледорубами и без потерь? Ша, товарищ капитан! Про потери Санька не говорила. Так что, может, половина туристов в том кишлаке и легла. Но, думаю, упомянула бы… Так что как рабочая версия - поделили на ноль с минимальными потерями. Тогда выходит снова непонятно что. Не верю я в суперменов с детства. Нормальный человек трусы поверх штанов не оденет. Ладно, как завещал товарищ Коба, будем переживать неприятности по мере их поступления. Увидим - проверим.
Всплывает нюанс. А не могут это быть те, кого мы ищем? Под тактико-технические и геополитические характеристики очень даже подходят. Потап со своей стаей товарищей - неслабые подарки под елочку. Живые гербы Советского Союза, блин. И братец Борькин, судя по рассказам, дюже крут. Спросить? Чего-то не особо хоцца. Глянет дивчина ласково, как Лаврентий Палыч на врага народа, да болт в глаз пришлет. Или песика своего натравит… И настанет конец невезучему шпиёну незалежного Гондураса.…
Встречусь с ее родителем - разберемся, где собаки порылись. Один йух вниз идти надо. Вот и сходим. Кстати, девочка-то по возрасту очень даже в сержантские племяшки вписывается. И по повадкам тоже. Жаль, что не она. Как там отца ейного? Алексей… Верин, кажется.? Или Ведин? В любом случае, не Юринов.
А может, врет девчонка? Не верю. Даже колоть не понадобилось. Сама выложила, что знала, в короткой беседе. И каскад не гнала. Все что сказала - процентов на девяносто правда. Такая себе сермяжная истина между двумя ложками супа из двухвосток. Б-р-р, аж передергивает, как можно есть такую хрень в вареном виде?! Видно, не слабо альпинистов прижимало, раз эту дрянь жевать научились. Это тебе не по одесским степям саранчу на оружейном масле жарить.
Тык. Мы же люди взрослые и вовсе не такие валенки сибирско-донбасские, какими всю жизнь казаться пытаемся. Свои мозги имеем. Тот бой в кишлаке прошел совсем по-другому. А девочка знает официальную версию. Что там было на самом деле - тайна, покрытая мраком. Серьезные разговоры надо вести с её отцом или дедом. Ладно, Симаргл с ними. Что сейчас делать? Так, капитан, не рефлексируй и не усложняй. Вопрос как таковой - голимое фуфло. И ответ короче вопроса. Вниз. На Пенджикент - вниз, и к альпинистам - вниз. Идти туда в любом случае, а мирно всегда лучше. Еды я своей прихватил. А то их рацион питания не слишком прельщает… Собачатина еще ладно, мы тоже не институтки из Смольного, по паре месяцев на подножном сидели, но двухвостки - явный перебор. Не люблю насекомых.
Хорошо, хоть погода наконец утихомирилась. Выхожу на улицу. И понимаю, что лучше бы и дальше сидел внутри.
Санька, абсолютно голая, скачет по снегу в двадцати метрах от коша. Голый сурвареализм, пардон за тавтологию! Эротика в мозгу умирает, не успев родиться. Нет, смотреть, безусловно, приятно: девчонка красивая. И фигурка не подкачала, всё, что надо, расположено там, где надо. Дело в другом. Спектакль мне не предназначен. И вообще, это не спектакль. Такие нюансы влет ловятся. Не шестнадцать лет все-таки.
У девчонки другие понятия о приличиях. К примеру, сберечь одежду важнее, чем нервы постороннего мужика. Перед кошем идет обычная тренировка по рукопашке. Только от ее "обычности" жутковато становится. Мало кто из наших такое повторить может. Скорее всего, никто. Скорость, связки… Если тот кишлак чистили её инструктора, то мне жалко несчастных чурок.
Очень хочется посмотреть дальше, но заставляю себя вернуться в кош. Ни к чему долго глазеть на обнаженную натуру. Натура может не так понять и шарахнуть из арбалета. Или близко познакомить с собачкой. А то и вот с этим каскадом, совсем не уверен, что сумею отбиться. Да ладно, капитан, давай честно. Не сумею. Ты никогда не умел драться с женщинами.