На всеобщем спутник дворянчика говорил с лёгким, едва уловимым акцентом. Знакомым… но Железнопалый узнал его лишь теперь. Слишком давно не слышал этого акцента. Слишком давно не видел алаксаров. Не думал, что кто-то из них до сих пор жив, а вот смотри ж ты!..
Гладкая молочного цвета кожа, волосы с фиолетовым отливом, лицо узкое, с круглыми чуть выпуклыми глазами. Узкие губы слегка искривлены: не поймёшь, что выражают - брезгливость, усталость, равнодушие?..
А древний взгляд наблюдает с отстранённостью почти вызывающей. Наблюдает, делает выводы.
- И кем же столичные власти назначили вас? Жрецом? Градоначальником Хеторсур-ог-Айнис? Главным камерарием Шандала?
- Архивариусом.
- Архивариусом?! - Хродас расхохотался. - Поздравляю, самая непыльная работёнка из всех возможных! У нас здесь бумаг пять-шесть, может, найдётся: договор с городскими о поставке фуража, доразломные списки служивших в Шандале, "Канон Славы", изрядно обгоревший лет так семнадцать тому назад, ещё какой-то из "Малых канонов". Вроде всё. А, нет, забыл про мирную грамоту со Жнецом, но ей, по правде говоря, цена - пятак…
- Не страшно, - сказал алаксар. - Венценосный кройбелс хочет, чтобы я занялся составлением архива города Шэквир вис-Умрахол.
Железнопалый поглядел на него, как на умалишённого.
- Что за бред! Шэквир вис-Умрахол двадцать лет как разрушен! В нём живут только сольпуги и шулданаи; более того…
- Я знаю. Но если в него можно войти, значит, приказ кройбелса выполним. Я не собираюсь его оспаривать. А вы, уважаемый Хродас? Что до деталей - обсудим их после. Сами ведь говорили: сейчас у вас есть более важные дела.
"Сбить с тебя спесь, вот что мне надо сделать в первую очередь, вот самое важное моё дело. Сбить с тебя твою дерьмовую алаксарскую спесь, из-за которой мир и разлетелся на куски! Ваш создатель погиб, ваша страна исчезла, а вы даже после этого оставались такими же надутыми, самодовольными дерьмоедами!"
Железнопалый до хруста сжал кулаки.
Ветер дул с юга, свирепый, смертоносный. С тех пор как мир начал разваливаться, в нём осталось не так уж много постоянства, но в ветре соединялось и то и другое: стабильность и распад. Буря налетала ежесезонно, рвала в клочья тишину и покой пустыни, а взамен приносила гибельные кляксы. И ей не было дела до андэлни с их ненавистью, любовью и прочим вздором - она просто летела по своему обычному маршруту. Могла быть сильнее или слабее, но не быть - не могла.
По движению туч и шороху песчинок Железнопалый безошибочно понял: в этот раз их всех ожидает несколько очень насыщенных дней. К гаррам алаксара и дворянчика, никуда не денутся.
- Общий ужин - за час до полуночи, - бросил он. - Там договорим.
Он оставил их обоих на верхушке Дозорной и отправился во двор, проследить, чтобы парни подготовились как следует. Но прежде заглянул к себе в кабинет, двумя пальцами, как скорпиона, ухватил грамоту за печать - и бросил в сундук со старыми бумагами, которые давно надо бы разобрать, да всё времени не хватает.
Сиврим Вёйбур
У них тут даже винокурня была своя. И огород, и сад с низкорослыми, скрюченными деревьями, названий которых Сиврим знать не знал, и кузница, и много другого, - но именно винокурня его окончательно добила.
Он с самого начала понимал, что будет очень трудно, вот только до конца осознал это сейчас - глядя на обширный, похожий на лабиринт внутренний двор крепости. Здесь двадцать лет жили по своим законам. Нет, не так - выживали. Какое им дело до воли венценосного кройбелса? И кто из них захочет подчиняться приказам "молокососа из столицы"?
Стремительно темнело, в окнах башен и пристроек зажглись огни. Тьма была какой-то странной, с ржавым отливом, вся сотканная из вкрадчивых шорохов и неуловимых движений на самом пределе видимости. Сиврим остановился, чтобы понять, куда же ему идти. Так, наверное, чувствует себя юнга, впервые угодив на палубу: куда ни глянь, возносятся к небу мачты, со всех сторон свисают канаты, темнеют проёмы каких-то дверей - и деловито, без лишней суеты спешат по своим делам матросы. Башни и вправду чем-то напоминали мачты, местные гарнизонные - матросов, и даже канаты там, высоко над головой, были натянуты, даже навесные мостики.
- Думаю, часа два у нас есть, - сказал Хромой. - Хватит, чтобы отдохнуть и подготовиться. - Подготовиться к чему? - Если бы сейчас спросили, что Сиврима раздражает больше в этом алаксаре, навязанном ему в спутники, - замкнутость, умение как бы выпадать из поля зрения, подчёркнутая учтивость…
Да к гаррам - всё раздражает!
- Подготовиться к ужину. - Хромой отвернулся и посмотрел в проём между амбаром и хлевом. Там виднелся край плаца, по которому сновали туда-сюда солдаты Железнопалого. - По-моему, совершенно очевидно, что комендант вам не рад. И просто так Шандал не передаст.
Сиврим усмехнулся - надеясь, что делает это со снисходительным и уверенным видом. Слишком поздно сообразил: Хромой не увидит и не оценит.
- А с чего вы взяли, будто я собираюсь оспаривать его власть? Пусть себе командует. Это его андэлни, его крепость, он знает здесь всё, в Хеторсур-ог-Айнис у него наверняка и градоначальник, и старейшины - лучшие друзья. Я…
Хромой покачал головой.
- У таких, как этот комендант, годам к сорока друзей не остаётся. Они ему просто ни к чему. Что же до остального - поступайте как знаете.
Алаксар пожал плечами и, слегка подволакивая ногу, двинулся в сторону плаца. Достаточно медленно, чтобы Сиврим успел всё взвесить и спросить:
- Беспокоитесь, что не даст работать с этими вашими архивами?
Хромой оглянулся. Было слишком темно, но Сиврим не сомневался: губы алаксара чуть изогнуты. Так улыбается скупой на похвалу учитель, когда воспитанник-недотёпа наконец-то начинает делать первые успехи.
- Уверен: не даст.
- Может, это и к лучшему? Мы сделали всё, что от нас зависело. Хродас не выполнит прямых указаний кройбелса? - это уже головная боль Хродаса. Поживём несколько месяцев на правах почётных гостей. Никаких забот, делай что хочешь. Во Вратах, говорят, есть недурной трактир…
- …в котором пиво, когда распробуешь как следует, по вкусу слегка отличается от мочи. Если вы готовы ежедневно сносить презрительные взгляды не только местных вояк, но и солдат из собственного отряда… - Хромой снова пожал плечами. - Я с самого начала сомневался в том, что мне рассказывали о вас. В семнадцать командовать гарнизоном отцовского замка, выдержать и разорвать осаду озверевших беженцев!.. Слишком невероятно, чтобы быть правдой.
Сиврим подумал о своём мече. Сделав два шага вперёд - выхватить, ударить, не прерывая движения, вот там, чуть выше пояса. Вытереть и вложить в ножны. Полминуты, не больше.
Намного быстрее, чем объяснять, как да почему. Про отца, который лет через семь после Разлома начал пить по-чёрному и стремительно превратился из весёлого добряка в чудовище, подозрительное и свирепое. Про то, каким тихоней Сиврим был в детстве, и про ночь, всё переменившую, - ночь, когда отец избил мать до полусмерти и Сиврим впервые "проявил характер". Это оказалось неожиданно легко, пугающе упоительно: приставить острие меча к утопленному в пяти подбородках отцовому кадыку и понимать, что ждёшь любого его неосторожного движения, жаждешь его хмельной, быдлячьей дерзости.
Может, Сиврим и сдержался только из-за отвращения к этой своей жажде. Но занятиям с мечом уделял с тех пор много больше внимания.
А через несколько лет, когда блуждавших в окрестностях беженцев объединил и повёл за собой таинственный андэлни, который звал себя Плетью Рункейровой, - что оставалось Сивриму?
После побоев мать едва понимала, на каком свете находится, а через пару лет и вовсе отошла в призрачный мир. Управление хозяйством легло на Сивримовы плечи, отец продолжал с утра до вечера нажираться вусмерть, ездил на охоту, горланил походные гимны и рассказывал всякому, кто подворачивался под руку, какой он, ойвир Вёйбур, недооценённый великий воитель и мудрец; сына при этом старательно избегал. Услышав о приближении воинства Плети, истинный защитник своих андэлни, ойвир Вёйбур заперся в гулком винном подвале… впрочем, Сивриму и в голову бы не пришло рассчитывать на его помощь.
Тогда всё шло как шло: так бывает во сне, каждая деталь которого дополняет предыдущие и совершенно гармонична, естественна согласно внутренней логике сновидения. Сиврим был мечом, который скользит в ножнах, рекой, текущей по извечному своему руслу. Никаких вопросов. Никаких сомнений. Потому что - никакого выбора. Про то, как именно Плеть вершил волю Праотца и восстанавливал попранную справедливость, знали уже очень хорошо, в деталях.
Вот так и вышло, что Сиврим взял ключи от арсенала, выдал оружие всем, кто оказался в замке и был способен держать это оружие в руках, - и они обратили Плеть в бегство.
Повезло ли им? Безусловно, повезло. Если бы его андэлни не сумели проникнуть в лагерь осаждающих и повредить звенья цепей, на которых висели тараны… Если бы той ночью не было тумана… Если бы горбачи вдруг испугались и повернули обратно во внутренний двор замка…
Но Сиврим считал, что дело было не только в везении. Тогда - не только в нём.
По-настоящему повезло потом, когда он встретился с господином Эстритолком Оттенсом. Разумеется, Сиврим от имени отца пригласил его с отрядом в замок и снабдил провиантом и фуражом, дал лекарства для раненых, помог похоронить убитых, рассказал, как легче всего добраться до городка Третий След, в котором жил чародей-тропарь… Господин советник по особым вопросам искренне благодарил и обещал когда-нибудь отплатить за услуги, однако задержался в замке всего на сутки, после чего поспешил в столицу.
Сиврим пожал плечами и вернулся к более насущным заботам. Нужно было закончить с погребением мёртвых, помочь беженцам вернуться в деревни и навести там порядок…
И вот месяца через четыре, когда дурман победы уже развеялся, господин советник по особым вопросам вдруг снова приехал в замок…
Вообще-то о столице в Вёйбуровых землях, как и в любом захолустье, вспоминали редко, обычно с полупраздным любопытством, - а там об ойвире Вёйбуре не вспоминали вовсе. Зато Плеть Рункейрова оказался для столичных чиновников той ещё занозой в заднице. Венценосный кройбелс, да продлятся дни его, наконец-то принялся восстанавливать порядок на островах, что когда-то были частями Скаллунгира, дойхарской державы. Любые смуты пресекались жесточайшим образом, за каждый недочёт кто-то расплачивался чином, кто-то - головой. Так что непобедимый "сброд бунтовщиков" испортил жизнь многим бумагомаракам, в глаза не видевшим ни Плеть Рункейрову, ни его жертв.
Всё это Сиврим узнал потом, когда оказался в столице. Чиновник, господин Оттенс, увёз его с собой, как везут ко двору диковинного зверя, дескать, смотрите, венценосный, не перевелись ещё в земле Скаллунгирской герои-самородки!
Юный герой-самородок исправно играл свою роль… хотя поначалу и не играл. Мир вдруг оказался громадным и многокрасочным, Сиврим никогда его себе таким не представлял. Что он видел в землях, принадлежавших Вёйбурам, в землях, после катастрофы ужавшихся до размеров совсем уж мизерных?.. Или, может, книги могли передать величие Кнуттимра, его звонких храмов, его необозримых площадей, мостов ажурных, хрустальных фонтанов? Не могли, конечно! И Сиврим в первые несколько дней ходил, буквально разинув рог. Его поражало пестроцветье одежд, ухо то и дело ловило слова чужих языков, на улице запросто можно было встретить сиэллона, вакиханда… даже харрана, хотя с ними отношения сильно ухудшились, особенно на южных рубежах.
Он не сразу привык к диковинным тварям, которых давно, оказывается, приручили. То есть он читал о бархатах или грациозниках, но видеть их вживую, рядом с собой, ездить на них…
Это было как начало одной из старинных легенд: простой юноша совершает подвиг, попадает ко двору, женится на принцессе, - и камень-ключ признаёт его, и…
- Ну вот что, мальчик, - сказал на третий день господин Оттенс. (Он почти сразу перешёл на покровительственное "ты" - и Сиврим не смел возражать.) - Время для восторгов прошло. Берись-ка за ум - иначе за тебя возьмутся другие.
Юный герой-самородок быстро сообразил, чего от него ждут. Господин Оттенс помогал не только советом. Нанял нескольких учителей, которые быстро преподали "самородку" самые главные уроки. Как вести себя при дворе. Как одеваться. Каково нынче положение дел в Скаллунгире и в мире вообще. Мастер по клинкам долго смеялся над "навыками" Сиврима, а потом принялся ежедневно гонять до кровавых мозолей на ладони, до ноющих мышц…
Сложней всего пришлось с бархагами: гигантские, по плечо взрослому дойхару, жуки пугали Сиврима. Может, дело было в бесстрастном взгляде двух тусклых полусфер, может, в обманчиво громоздких телах - Сиврим сам не знал. Но твари чуяли его страх и не желали выполнять даже простейшие команды.
- Боится? - переспросил господин Оттенс у жучника. - Заприте его с ними на пару дней, я что, должен вас учить?!
Как ни странно, это сработало: уже через неделю Сиврим с лёгкостью забирался в седло, что находилось между сросшимися надкрыльями и головой; виртуозно управлял самыми норовистыми жуками…
Словом, во всём юный герой-самородок "оправдывал", старался изо всех сил. При этом - уже сознательно - играл роль наивного, обаятельного простофили из захолустья. Играл, пожалуй, с удовольствием… - до тех самых пор, пока в Кнуттимр не заявился протрезвевший отец. Обвинениям ойвира ("поднял руку на мать!", "дерзил отцу!") не то чтобы поверили. Просто не могли проигнорировать. Поэтому "самородка" и наградили, и покарали.
"Нет почётней награды, чем право служить кройбелсу и державе", - это Сиврим сам сказал, никто за язык не тянул… хотя кое-кто подучил, конечно. Господин Оттенс искренне заботился о судьбе своего подопечного - от неё в некотором смысле зависело будущее самого чиновника. Сиврим, в свою очередь, знал, что такое благодарность, и делал именно то, чего от него ожидали. По правде сказать, всё, даже перспектива провести ближайшие несколько лет в далёком захолустье, казалось более привлекательным, чем возвращение в родной замок. Который, кстати, - разве не захолустье?!
Если задуматься, Сиврим пробыл в Кнуттимре не так уж долго. Чуть больше полугода - это не срок для тех, кто живёт там с рождения. Но молодой Вёйбур ни дня не потратил впустую: умел учиться и схватывал на лету; знал, чего хочет, - и за эти месяцы изменился сильнее, чем иные меняются за годы.
Он не ждал от поездки в Горелый Шандал ничего особенного. И сам до конца не решил, как станет себя вести. "По обстоятельствам", - вот, наверное, самый правильный ответ. Ровно так, как советовал придворный чиновник, знающий жизнь господин Оттенс по прозвищу Силок. "По обстоятельствам, и не лезть на рожон".
Вот только он же, чиновник, прислал перед самым отъездом Сиврима записку. Всего две строки: "Будь осторожен с алаксаром. Прислушивайся к его советам".
Две строки - но в них бездна смысла, если хоть немного знать о том, как изъясняются при дворе. А если знать кое-что и о самом алаксаре…
Слухи о Хромом доходили до Сиврима с первых же дней. Большая их часть была настолько нелепой, что он сразу решил: выдумки! У придворных тоже есть чувство юмора (так они думают). А не разыграть провинциала - себя обидеть, что тут непонятного?
В самом деле: ну не может же быть, чтобы при дойхарском дворе жил, причём уже лет шестнадцать, некий безымянный алаксар, попавший в столицу неведомо как (говорили - через портал, прямо в приёмные покои кройбелса, - что равнозначно "неведомо как"); не может быть, чтобы венценосный позволял ему ходить где вздумается, выслушивал его советы (и прислушивался к ним!), чтобы назначил алаксару личных охранников, а тот, в свою очередь, осмеливался перечить кройбелсу - и кройбелс, случалось, признавал, что был неправ.
Все эти россказни Сиврим выслушал, вежливо улыбаясь, - он как раз начал постигать азы бесконечной придворной игры: учился делать вид, что верит и соглашается, вне зависимости от действительного отношения к говорящему и говоримому. Или - как в случае с историями про Хромого - если пока ещё не решил, как же относиться.
Собственно - а что решать? Байки для доверчивых провинциалов? Ну и пусть себе чиновники забавляются. Более-менее приукрашенная правда? Так это дела венценосного кройбелса, а не героя-самородка Сиврима Вёйбура. Ему бы, Сивриму, - выжить, да уцелеть в придворных чиновничьих играх, да отстоять свою независимость от Вёйбура-старшего, да…
Да и хватит пока.
Он ждал поездки в приграничную крепость, как в детстве ожидал обещанного отцом путешествия к дальнему озеру (с ночёвкой! с охотой на зуббонов! со страшными байками у костра!) - только уже без мальчишечьего наивного задора. Не питал иллюзий по поводу своей миссии. Венценосный кройбелс наводит порядок во владениях, вверенных ему волею Рункейра Справедливого; кройбелсу важен сам факт того, что везде власть его представлена верными андэлни. Сиврим - такой вот верный андэлни. Которому цена - пятак; поэтому с ним, наместником, отправляют небольшой эскорт из шести охранников. Ещё он берёт с собой пять своих соотечественников - из тех молодых и честолюбивых юношей, которые отличились при осаде замка Вёйбур и после вызвались сопровождать молодого господина в столицу. Всех за кошт державы снабдили бархагами, доспехами, оружием - и довольно. Дальше - сами разберётесь.
Двенадцатого своего спутника Сиврим обнаружил в самый последний момент - уже сидящим в седле и терпеливо дожидающимся, пока отряд тронется в путь. Никаких устных объяснений со стороны незнакомца не последовало: придерживая левой рукой надвинутый на самый лоб капюшон, он вручил Сивриму бумагу с кройбелсовой печатью ("податель сего… верный нам… отправляется в Горелый Шандал с особым заданием"); почти сразу же явился гонец из канцелярии кройбелса и поменял одну грамоту, которой был снабжён Сиврим, на другую. В новой, помимо коменданта Сиврима Вёйбура, фигурировал некий архивариус, достойный слуга наш - и рядом алаксарское имя.
- Лучше без имени, - предвосхитил его вопрос алаксар. - Насколько понимаю, нам предстоит путешествие по землям, где власть кройбелса не так сильна, как в столице. Капюшон скроет моё лицо, но имя…
- Как же мне вас звать? Архивариусом?
- Зовите меня Хромым - как и остальные придворные.
Сиврим пожал плечами и дальнейшие расспросы отложил до лучших времён.
Уже у городских ворот их догнал очередной курьер, на сей раз - с запиской от господина Оттенса. В записке были те самые строки про "осторожен" и "прислушивайся к советам", содержавшие в общем-то больше вопросов, чем ответов.
И за пятнадцать дней пути ничего не изменилось. Вопросы множились, ответы ускользали, словно шёлковые ленты из стариковских пальцев.
Вот например: почему сразу же после первого из трёх запланированных портальных переходов Хромой отозвал Сиврима "на пару слов" и предложил, точнее, посоветовал сменить маршрут?
- То есть как - "сменить"?
- Да так. Не помните, это вакиханды или сиэллоны придумали пословицу про то, что самый прямой путь не всегда самый короткий?
И всё, никаких объяснений. Чем-то ему, видишь ли, приглянулся окольный путь, который пролегал через множество мелких островков, занимал в два раза больше времени и предполагал использование чуть ли не десяти порталов.
Сиврим подумал-подумал и зачем-то согласился.