…В огромной деревянной юрте, в которой закончилось одно из ответвлений подземного хода, пахло свежей землей и нечистотами. А еще в ней было жутко тесно: воины Касыма, пробравшиеся в Сайка-ойтэ вместе с Марухом, сыном Нардара, занимали чуть ли не ее половину. Впрочем, как только из подземного хода выбрался первый десяток Надзиров, в юрте стало чуть свободнее - Байзар, сына Шадрата, увел их к Южным воротам.
Следующий десяток увел его брат Ядрат. Потом пришел черед Жалгыза, Гирви и других "горожан"…
…Воины уходили в темноту один за другим. И каждый раз, когда кто-то из них выходил из юрты, снаружи раздавалось неприятное чавканье. Что это за звук, берз смог оценить сам. Эдак через полчаса. Когда проводил последних сородичей и вслед за Касымом выбрался наружу.
Оказалось, что проходы между каменными и деревянными юртами завалены нечистотами и гниющим мусором, а местным алхызам на это наплевать! В общем, почти всю дорогу до городских ворот Алван вглядывался не в улицы и переулки, а себе под ноги…
…- Пришли… - почти касаясь губами его уха, шепнул Касым.
Берз поднял голову, уткнулся взглядом в огромную каменную арку, тьму под которой перечеркивала чуть более светлая полоска массивного деревянного засова и удивленно сообразил, что вместе с телохранителями стоит чуть ли не по середине прохода между двух огромных каменных юрт. И… перед внутренними воротами города! А у засова, совершенно не скрываясь, суетятся его сородичи!
- С внешних ворот засов уже сняли… - вглядываясь куда-то между зубцов надвратной башни, сообщил шири. - Обе решетки на всякий случай начнут поднимать одновременно: маслом их, конечно, смазали, но они, скорее всего, все равно заскрипят…
- А где казарма городской стражи? - с трудом выговорив непривычные слова, спросил Алван. И на всякий случай оглянулся, проверяя, не видит ли кто-нибудь его и его воинов.
Касым показал рукой на высоченную юрту, пристроенную прямо к городской стене:
- Вот она. Но живых в ней уже нет. Потравили. А тех, кого не взял яд - прирезали…
- Тогда чего ты шепчешь?
- По привычке… Да и потом тут говорят, что город никогда не спит… - криво усмехнулся шири. Затем снова уставился на зубцы надвратной башни и после довольно продолжительной паузы скрестил руки над головой: - Ну наконец-то!
- Что, маалои подошли?
- Угу… Я приказал поднимать герсы… Все, сейчас начнется…
…Жуткий скрип, раздавшийся из глубины захаба, заставил Алвана вздрогнуть и схватиться за саблю. Одновременно с ним клинки выхватили и его воины. А Касым даже не пошевелился:
- Убери Гюрзу, берз! Не думаю, что она вкусит чьей-нибудь крови: у нас есть четыре по сотне и еще двадцать ударов сердца. А герса поднимается за сто и четыре…
- Не понял…
- На улице Могильщиков - стрелецкие казармы… Даже если их подняли по тревоге, то добежать быстрее, чем за четыре сотни и двадцать ударов сердца им не удастся. Там - восемьдесят два стражника, если считать и десятников. А ударов через двести тут будет термен, а то и два…
- Ты говоришь почти как лайши… - отметил берз, удивленно вглядевшись в лицо своего сородича.
Касым пожал плечами:
- Как говорит Марух, сын Нардара, жить захочешь - полетишь…
- Правильно говорит… - улыбнулся Алван, забросил Гюрзу в ножны и неторопливо двинулся к воротам: - Тогда пойдем, послушаем, что скажет Илар, сына Аццага, когда поймет, что Сайка-ойтэ УЖЕ МОЙ!
Глава 29. Коэлин Рендарр, маркиз Честский.
…Рассказывая про успехи ерзидов, граф Игрен захлебывался от восторга. По его мнению, план Иаруса Молниеносного был "абсолютно безупречен" и "совершенен в своей гениальности". Ибо Алван-берз, марионетка в руках "Рендарра Великого", с легкостью перехитрил графа Олафа де Лемойра, оторвался от объединенной армии трех королевств и захватил Вирент.
- Как вы и советовали, от границы степи до Найриза степняки дошли одним кулаком. Так, как будто именно этот город и был их целью их первого удара… - ухмылялся начальник Ночного двора. - И всю ночь изображали подготовку к штурму. А когда рассвело, оказалось, что их уже нет: восемнадцатитысячное войско испарилось, как утренний туман, оставив на месте полевого лагеря пепел от костров, гору хвороста и пару сотен нещадно изрубленных деревьев.
Дальнейшее Коэлин мог бы рассказать и сам. Ибо успел прочитать часть письма, полученного из Найриза: целых трое суток Старый Лис ломал голову, пытаясь понять, что задумал Алван. И не смог: по сообщениям его лазутчиков, ерзиды были везде и всюду!
Цхатаи двигались к Фриату, Вайзары - к Лативе, Эрдары - к Комтину, а Шавсаты - те вообще зачем-то возвращались к сожженному дотла Дилессу. Мелкие рода вообще метались где попало, меняя направление движения чуть ли не по нескольку раз в день. Естественно, мотались не просто так - каждый род врывался в попадающиеся на пути деревни, забирал продукты и фураж, убивал тех, кто брал в руки оружие и насиловал женщин. А вот жечь - не жег. И не трогал невооруженных мужчин: те, кто не пытался сопротивляться, оставались живыми и здоровыми!
Утром четвертого дня де Лемойру сообщили, что Вождь Вождей взял Вирент. Сходу! Потеряв то ли трех, то ли три десятка воинов! - Пергамент лежал наискосок, и это место было прикрыто чернильницей. - Взял. И… тут же оставил! Вместе со своими воинами умчавшись куда-то на юг.
Город остался цел. Сожженные казармы, разрушенные надвратные башни и пущенные на дрова городские ворота - не в счет. Ведь степняки не тронули домов горожан, не пустили красного петуха в особняки вирентской знати и не увели в полон ни одной женщины!
Рассказав до этого места, Игрен нахмурил брови и подергал себя за ус. Видимо, изображая поведение Старого Лиса. А потом зацокал языком:
- Говорят, что де Лемойр читал письмо из Вирента раза три-четыре… А потом приказал выяснить, кто писал этот бред…
Будь на месте графа Олафа Коэлин, он бы тоже не поверил в то, что орда тупых и грязных ерзидов, захватив один из богатейших городов Морийора, не устроит там дикую резню…
Иарус удовлетворенно улыбнулся:
- Бред? Мне кажется, что де Лемойру пора на покой: эта война ему не по зубам… Кстати, Игрен, а что там с добычей?
Начальник Ночного двора заглянул в лежащий перед ним свиток и пожал плечами:
- Как вы и приказали, сир, в Нижний город ерзиды даже не совались. Три часа грабежей в верхнем городе - и Алван приказал воинам двигаться дальше…
- Грабеже-е-ей?! - нахмурился монарх.
- Гогнар решил, что перегибать палку не стоит… - глядя в стол, пробормотал Игрен. - Им сказали, что все, что влезет в седельные сумки - принадлежит им. То есть золото, драгоценности и фамильное оружие. Коней в конюшнях тоже… позабирали. И женщин… изнасиловали…
- На коней мне плевать… - фыркнул Молниеносный. - И на женщин, в общем-то, тоже. А вот мое имущество…
- Имущество цело… Ну… почти цело… - буркнул граф. - Кроме казарм, домов воинов городской стражи и сотрудников Тайной службы…
…Через пару минут принц поймал себя на мысли, что не разделяет восторгов начальника Ночного двора: по мнению принца, план отца был слишком сложен. Поэтому имел слишком много слабых мест.
Скажем, подробнейшие карты Морийора, которыми Гогнар Подкова снабдил каждого из вождей ерзидов, позволяли тысячам свободно передвигаться по королевству Урбана Красивого. И в то же время открывали им дорогу до границы Делирии. Тактика "песчаной бури", придуманная специально под конницу ерзидов, могла поставить на колени любое государство Диенна. В том числе и Делирию. А уверенность в своей непобедимости, которой рано или поздно должны были проникнуться степняки, должна была превратить их армию в единый и несокрушимый кулак, способный разбить кого угодно.
"Если мы упустим время, то набравший ход таран станет неуправляем…" - мрачно думал принц. - "И смерть Алван-берза Степь уже не остановит…"
Увы, отец этого не видел. Или видел, но считал, что в любой момент переломит ситуацию в свою пользу: "войны выигрывают не солдаты, а те, кто ими командует". А он считал, что армией ерзидов командует именно он…
"Это пока…" - глядя на карту, расстеленную перед отцом, мысленно ворчал Коэлин. - "А через месяц-полтора армией будет командовать Идея. Или четыре коротких слова - "Великий Поход на Север…"".
…Когда Игрен начал повторяться, Иарус жестом приказал ему заткнуться, откинулся на спинку кресла и посмотрел на Коэлина:
- Что скажешь, сын?
- О чем, сир? - на всякий случай спросил принц.
- О том, что будет дальше…
Его высочество пожал плечами:
- Морийор - королевство сравнительно небольшое. Урбан Красивый - робок и неуверен в себе. Если Алван захватит еще два-три города, то…
- Не "если", "а когда"! - нахмурился король.
- Простите, сир, оговорился… Когда Алван захватит еще два-три города, Рединсгейр перепугается, сообразив, что его вассалы вот-вот поймут, что его сторона вассальной клятвы - пустой звук…
Молниеносный ободряюще кивнул:
- И?
- …и если в каждом следующем городе берз будет оставлять все более и более четкие намеки на свое небезграничное терпение…
- О чем это ты?
Коэлин пожал плечами:
- В Виренте не сгорело ничего. Хотя и могло… В Фриате может пострадать имение-другое. И какие-нибудь королевские склады… В Найризе могут превратиться в пыль уже четыре-пять имений. А еще летний дворец Красивого. Кстати, неплохо, если там же пара десятков человек в муках умрет на кольях…
Король приподнял бровь, многозначительно посмотрел на Игрена и снова уставился на сына:
- Очень неплохая мысль, сын! Ты начинаешь думать!
- Спасибо, сир! - Коэлин склонил голову и смиренно дождался разрешения продолжать: - В общем, если намеки Алван-берза будут становиться все более и более прозрачными, то Красивый согласится на любые условия, лишь бы ерзиды убрались обратно в свою степь…
- Условия? - переспросил монарх. А в его глазах мелькнуло что-то очень нехорошее.
Принц сообразил, что слишком сильно выпячивает свое "я", слегка изменил оттенок своей речи:
- Я про ежегодную дань, сир! Про вашу идею, которую Гогнар Подкова должен был вбить в голову этого самого Вождя Вождей…
- С чего ты это взял?
- Ну, орда ерзидов носится по Морийору, берет и оставляет города, и при этом не забирает ни оружия, ни коней и ни женщин. Что из этого следует? То, что они уверены, что все это им ПРИНЕСУТ! Туда, куда они укажут…
Молниеносный улыбнулся:
- Что ж, ты действительно настоящий Рендарр. Поэтому я расскажу тебе кое-что еще…
…По дороге в свои покои Коэлин угрюмо думал о том, что фраза "ты настоящий Рендарр" абсолютно ничего не значит: вместо того, чтобы посвятить сына в тонкости планов, касающихся Морийора, Элиреи и Онгарона, Иарус сообщил ему о сущей ерунде. О "серьезнейшей проблеме, требующей незамедлительного решения".
На взгляд принца, проблема с нехваткой средств на содержание армии требовала не решения, а большой и победоносной войны. Вернее, средств, взятых у поверженного врага. Но начинать войну в начале зимы было бы совершеннейшим безумием.
"В ряде провинций отмечены случаи убийства мытарей. А в Монерро и Вигионе, где налоговое бремя несколько выше, чем по остальной империи, назревают бунты…" - Коэлин мысленно передразнил отца, покосился на замершего в нише стражника и раздраженно сплюнул на пол: - "Армия, которая не воюет, съедает саму себя. А тут за два года - ни одного захваченного королевства! Странно, что бунты еще только назревают…"
…Отсутствие хоть каких-нибудь выпуклостей на платье присевшей в реверансе молоденькой служанки заставило принца поморщиться. Взгляд на серое и излишне скуластое лицо девушки, потом на ее тощие, густо поросшие волосом ручки - и его настроение стремительно покатилось вниз. Настолько быстро, что уже шага через два он мысленно пообещал себе, что как только займет трон, то тут же отправит в опалу графа Фроела Айкарского. За то, что тот ничего не понимает в женщинах.
"Не разбирается сам - пусть берет девушек, похожих на дворянок, славящихся своей красотой! Например, на Оланну де Вайзи или Этель дю Орри…"
Додумать эту мысль он не успел. Так как вгляделся в лицо следующей попавшейся по пути служанки и ненадолго потерял дар речи.
Эта выглядела намного страшнее первой! Редкие белесые волосенки, узкое, как колун и совершенно бесцветное лицо, слишком маленький нос и тонкие бледные губы делали ее похожей на смерть. А пышное платье, болтающееся на ней, как на манекене - на смерть, сошедшую с ума…
…Ввалившись в свою гостиную и наткнувшись взглядом на грудь вскочившей с дивана Зары, принц облегченно улыбнулся:
- Какое счастье, что мне есть, на кого полюбоваться…
Девушка поймала его взгляд. Но краснеть, по своему обыкновению, не стала:
- Приятно слышать, ваше высочество… Правда, боюсь, что это ненадолго…
Коэлина перекосило от бешенства:
- Что, опять? Сколько можно!!!
Зара непонимающе нахмурила брови… и отрицательно помотала головой:
- Простите, ваше высочество, я просто неудачно выразилась! Можете не волноваться: очередной смены прислуги пока не ожидается…
- Тогда о чем ты?
Девушка криво усмехнулась, обошла Коэлина, выглянула в коридор, и, сообщив Герко, что его высочество занят и приказал никого не впускать, плотно затворила дверь:
- Вчера вечером леди Оланна посетила лавку мэтра Лаксы. Что интересно, добиралась она до нее пешком! И в платье своей наперсницы…
Коэлин, бывало, и сам передвигался по Свейрену пешком, поэтому не обратил никакого внимания на такое "вопиющее безобразие". И поинтересовался только личностью этого самого Лаксы:
- Кто такой?
- "Самые лучшие приворотные отвары и нужные вам зелья"… - усмехнулась девушка. - "Нужные вам зелья" - это разнообразные яды… Не слышали? Странно… В общем, лавка находится в Дворянской слободе на улице Летних Трав…
- Ну и?
Ходить вокруг да около Зара не стала:
- Она купила две баночки самого дорогого приворотного отвара и притирания для губ из медуницы. Как на мужчин действует медуница, знаете?
Коэлин рванул воротник камзола, вдруг ставший слишком тесным, и прошипел:
- Это… для меня?
- Добиться ее благосклонности дю Меленаксу пока не удалось - леди Оланна усиленно "блюдет свою честь"! А их свадьбу почему-то опять отложили…
Представив себя опоенным и умирающим от вожделения, принц здорово разозлился:
- То есть де Вайзи решила стать королевой?
Зара еле заметно кивнула:
- Похоже, что да…
- С помощью приворотного зелья и медуницы? - зарычал Коэлин. Потом сообразил, что его рык наверняка слышно в коридоре и заставил себя успокоиться: - Что ж, я буду вынужден ее разочаровать…
Следующая мысль заставила его поморщиться: этим вечером он собирался использовать леди Оланну, чтобы скрыть свою отлучку из дворца!
- Мда… А я собирался пригласить ее на ужин…
В глазах Зары мелькнуло понимание:
- Она нужна… как в прошлый раз?
Коэлин кивнул. Отметив, что девушка явно знает, что у стен дворца Рендарров иногда вырастают уши.
- Что ж. Я вам ее заменю…
…Заменила. И еще как: где-то за час до заката в покоях Коэлина начал раздаваться ее смех. Явно подогретый вином. Потом… Потом она с хохотом разбила вазу и несколько раз восторженно взвизгнула… Уронила стул… Засмеялась… А потом, "вспомнив" про ужин… выглянула в коридор и приказала принести вина и фруктов. А заодно сообщить леди Оланне, что сегодня вечером его высочество будет очень занят.
Что интересно, перед тем, как выглянуть в коридор, она состроила на лице мечтательную улыбку, перекосила декольте, так, что из него показался самый краешек ареолы. И привела платье и прическу в нужное по ее мнению состояние…
"Как ей удается так играть?" - ошарашенно подумал его высочество, глядя на наполовину расшнурованный корсет и растрепанные волосы девушки. - "Словно только что вырвалась из моих объятий!"
Повернув к нему раскрасневшееся лицо, Зара томно выдохнула "уже иду-у-у…", а уже потом захлопнула за собой дверь.
"Мда…" - мысленно восхитился принц. Потом представил себе реакцию де Вайзи и криво усмехнулся:
- А ведь ей все передадут…
Зара кивнула.
- Пойдут разговоры…
Еще один кивок.
- Зря: у леди Оланны много подруг. Тебя вымажут грязью…
- Есть только вы, я и Игрен. Все остальное - тлен…
…Увидев условный знак, хозяин "Гнутой кочерги" сложился пополам, потом выпрямился, дернулся назад, опрокинул широченным задом собственный стул, а уже потом сорвался с места:
- Следуйте за мной, ваш-мл-сть! Вас уже ждут!
Коэлин сгорбил спину, проверил, насколько хорошо капюшон плаща закрывает его лицо, подтянул перчатки, поудобнее перехватил горловину мешка и двинулся следом.
Пять шагов по лестнице, потом дверь, еще один пролет - и принц оказался на втором этаже. В коридоре, куда выходили двери комнат для благородных.
Хозяин, уже добравшийся до нужной двери, усиленно кланялся. И показывал обоими указательными пальцами куда-то сквозь стену.
- Открывай… - хрипло приказал принц. И, дождавшись, пока обшарпанная створка провернется на плохо смазанных петлях, вошел внутрь…
…Валтор среагировал на его появление так, как полагается настоящему наемнику: неохотно встал, мотнул головой в сторону сидящего на лавке мужчины и отрывисто бросил:
- Вот Армик Дзагай. Где мои деньги?
Коэлин уставился в лицо равсара, дождался подтверждающего кивка, и только потом вытащил из кармана плотно набитый мешочек:
- Вот. Мы в расчете. Ты свободен…
Телохранитель деловито развязал тесьму, проверил содержимое кошеля и удовлетворенно хмыкнул:
- Мы в расчете. Если что, вы знаете, как меня найти…
Дождавшись, пока "наемник" покинет комнату, Коэлин подошел к столу и со стоном опустился на жалобно скрипнувший табурет. Потом очень аккуратно положил на столешницу мешок, откашлялся и проскрипел:
- Армик Дзагай, брат Беглара Дзагая?
Горец вперил в Коэлина немигающий взгляд:
- Да… Твой человек сказал, что у меня есть причина для ардата. Это касается Адили?
Кто такая Адиль, принц вспомнил с большим трудом. И отрицательно покачал головой:
- Нет. Это касается твоего старшего брата…
Равсар недоумевающе приподнял бровь:
- Беглара?
Вместо ответа Коэлин пододвинул к нему мешок. И тяжело вздохнул.
Равсар сдвинул брови к переносице, поиграл желваками и небрежно потянул мешок к себе:
- Ну, и что тут у тебя?
Взмах выхваченным из ножен ножом - и тесьма, стягивавшая горловину, полетела на столешницу. Еще один взмах - и к ней присоединилась та, что стягивала мех с медом, спрятанный внутри…
"Быстр…" - мысленно усмехнулся Коэлин. И вгляделся в лицо горца, чтобы не упустить ни одной его эмоции…
Взгляд в мех, до верху залитый медом - и лицо Армика залила мертвенная бледность. А мгновение спустя в горло Коэлина уткнулось лезвие короткого меча:
- Кто его убил?! Говори!!!
- Если хочешь услышать ответ - убери меч… - прохрипел принц. И, увидев, как задрожала рука Дзагая, криво усмехнулся: - Стал бы я приносить тебе голову твоего брата, если бы сам взял его кровь?