Поправив ремень автомата на плече, я стал спускаться вслед за бойцами, державших оружие наизготовку. Оба водителя топали за мной, негромко переговариваясь. Идя рядом с глубокой колеей, я стал разглядывать трактор, увязший в воде поверх гусениц в середине огромной лужи. Подойдя ближе, увидел, что проезжавшие ранее водители просто объехали лужу по краю, набив там даже новою колею. Разглядывая трактор, размышлял. Трактор наш, застрял, бросили, но не это привлекло мое внимание. Хмыкнув, громко сказал на русском:
- Можете выходить, мы свои, русские. Просто одеты в трофейную форму.
Бойцы, слушая мою речь, сразу же закрутили головой. У обоих на лице отразилась досада. Из-под трактора высунулась грязная голова в советской пилотке. Внимательно поглядев на нас, боец вылез весь. Даже сквозь грязь, стекающую по нему, было видно насколько он худ,
- Вы кто? - хрипло выдохнул неизвестный, держась за трактор. Я вдруг понял, что он от голода еле-еле на ногах стоит. И что в лужу он залез в надежде найти что-нибудь съедобное в тракторе.
- Капитан Михайлов. Боец, тебе нужна помощь? - спросил я. Неизвестный вдруг пошатнулся и стал падать лицом в лужу. Бойцы синхронно прыгнули в лужу и, разбрызгивая грязь, подбежали к упавшему. Подхватив его под мышки, потащили на берег.
- Архипов. Давай медика сюда. Живо, - крикнул я. Сорвавшийся с места водила рванул наверх. Мы вчетвером вынесли высушенное тело на сухое место. Парень был в сознании. Редкая бородка и осунувшееся лицо говорило о многом. Закашлявшись, он попросил:
- Есть, дайте поесть, пожалуйста, - сзади раздался топот двух человек. Обернувшись, я сказал подбежавшему военврачу,
- Похоже на дистрофию. Он крайне истощен, - военврач оттер меня в сторону. Открыв трофейную медицинскую сумку, он стал в ней ковыряться, потом, повернувшись, спросил:
- Вы его не кормили? - на мой отрицательный поворот головы, он улыбнулся и сказал:
- Молодцы. Вы ему, считай, жизнь спасли.
Обойдя врача, я подошел к незнакомцу с другой стороны:
- Ты меня понимаешь? - парень чуть слышно прошептал:
- Да.
- Ты один? - незнакомец отрицательно покачал головой.
- Сколько вас?
- Ээтро.
- Что? - незнакомец закашлялся:
- Семеро, - повторил он.
- Из лагеря сбежали? - незнакомец согласно опустил веки. Похоже, у него окончательно кончились силы. Я задал последний вопрос.
- Где они? - из последних сил незнакомец приподнял руку и указал:
- ..ам.
- Я понял боец, мы их найдем. Ты слышишь меня? Мы их найдем, - но меня оттолкнул в сторону медик. Оставив с ним обоих шоферов, мы с остальными бойцами, направились, куда указал незнакомый боец.
Нашли мы их быстро. Похоже, что как бежали, так и упали. Двое были в сознании. Увидев трех немцев, оба пытались бежать. Но силы покинули их, лежа они с ненавистью смотрели на нас и молчали. Я поднял руки и повернув ладони в их сторону, спокойно размеренно сказал,
- Успокойтесь. Мы свои. Советские. Просто одеты в трофейную форму. Все. Спокойно. Успокойтесь, - я заговаривал их, чтобы они не наделали глупостей. На которые они были способны в отчаянной ситуации. Убедившись, что оба успокоились, я велел бойцам не трогать их, не кормить, особенно не кормить. Спокойно подойдя к тяжело дышащему бойцу. По виду похожего на командира. И присев, на корточки спокойно глядя ему в глаза, спросил,
- Говорить можешь?
- Д-да, - откашлявшись, повторил,
- Да, могу,
- Хорошо. Рассказывайте,
Возвращаясь к машинам, я усиленно размышлял. Крупный лагерь военнопленных, про который рассказал сержант Герасимов, не давал мне покоя. Как освободить пленных из лагеря, я решил обсудить со своим штабом, вернувшись в мехгруппу. Оставлять же истощенных бойцов бежавших из плена, я не собирался. Мне это даже в голову не пришло. Поэтому, выгрузили раненых в неприметном лесочке в полукилометре от дороги. Отвезя на одной из свободных машин истощенных, бежавших из плена бойцов, оставили с ними одну машину с водителем для охраны и медика. Посадив всех бойцов в кузов, отправились на свободную охоту. Я решил устроить подвижную засаду. Про которую вычитал в мемуарах офицера-афганца. Идея была проста. Группа бойцов на автотранспорте едет по дороге. И в случае встречи с противником атакует его. Но тут есть свои подводные камни.
Во-первых, нужно вести разведку по маршруту, чтобы обнаружить противника первыми и определить можно ли его атаковать.
Во-вторых, сходу массированным огнем, уничтожить, как можно больше противника. На случай продолжительного боя.
В-третьих, в случае если противника больше, чем определила разведка и группа вступила в бой, то по возможности оторваться от него, по проверенным путям отхода.
…
- Ну что там? - спросил я взмыленного бойца, подбегавшего от поста на противоположной опушке леса, к машине.
- Много. Уф-ф. Семь машин и мотоцикл, - боец никак не мог отдышаться.
- Ясно. Пропускаем. Давай отъезжай, - сказал я своему водиле. Взрыкнув двигателем "Опель" заехал за кусты. Проследив, за грузовиком, повернулся к бойцу,
- Иди отдыхай. Пусть Минаев тебя сменит.
- Есть, - приложил руку к немецкой пилотке боец. Вздохнув, я стал взбираться на дерево. Поднявшись на восьмиметровую высоту, достал из чехла бинокль. В окуляры была видна небольшая речушка и следовавшая параллельно ей дорога. Выехавшая из за края леса колонна, проследовала именно по этой дороге. Я с сожалением проводил ее взглядом. Слишком крупная дичь. Как бы не стать самим добычей. Проследив, как последний грузовик скрылся за поворотом дороги, стал спускать вниз.
- Товарищ капитан. Грузовик едет, - подбежавший Минаев дышал на удивление ровно. Я бросил свирепый взгляд на прошлого бойца. Физподготовка у него явно страдает. Ну ничего, вернемся на базу, будет отрабатывать по полной. Устрою ему марш-бросок.
- Один грузовик. Торопится. Видать от этих отстал, - я тут же заорал,
- В машину. Приготовится к бою!
Спустившись на землю и взведя затвор автомата, я с разбегу запрыгнул в машину.
Мы встретились внезапно для них и поэтому они не успели отреагировать. Встреча произошла на повороте дороги с краю леса. Я видел орущего водителя "Блица", выкручивающего руль в сторону и пассажира сидящего рядом с выпученными глазами. Били автоматы над кабиной. Но от тряски, очереди шли в сторону.
- Стой!!! - заорал я на Архипова. Машина встала как вкопанная. В кузове послышался грохот и хор мата.
- Из машины. Живо. К бою, - выскочив из кабины, я открыл огонь по двум немцам, видневшимся в глубине кузова,
- Проверить кузов, - приказал я бойцам, спрыгивающим с машины. Сам же в это время, стал оббегать "Блиц" сбоку со стороны водителя. Держа на прицеле кабину машины. Встав так, чтобы из кабины нельзя было меня поразить, крикнул.
- Внимание в кабине. Выйти из машины держа руки на виду. В случае неповиновения открываю огонь, - щелкнув замком, чуть приоткрылась дверь. Мне пришлось заорать:
- Граната!!! - и рывком уйдя в сторону, открыть огонь по кабине. Подбежав к машине ближе, пинком, отправил гранату в кусты. Упав на землю, прикрыл голову руками. Взрыв произошел спустя две секунды. Быстро вскочив, обернулся к бойцам. Вроде все живы, но что странно у всех были очень злые лица. Повернувшись я несколькими быстрыми шагами подошел к двери и держа автомат наготове, рывком распахнул изрешеченную дверь. Из кабины свесилось тело убитого водителя. Наведя на него ствол автомата, дал короткую очередь, в три патрона, в грудь водителя. Дернувшись, тело выпало из машины. Поставив ногу на убитого, я заглянул в кабину. На пассажирском месте, сидел, привалившись к двери, мертвый ефрейтор. В виске было отчетливо видно пулевое отверстие. Но мой автомат, все равно выдал короткую очередь по ефрейтору, просто для контроля.
- Что там Вяткин? Архипов проверь машину, что с ней, - я подошел к заднему борту машины, где молча стояли злые бойцы. Мне, это резко не понравилось.
- Что за смотрины? Двое в охранение, живо. Остальным отойти от машины, - подойдя к борту я взялся за тент, чтобы откинуть его. Но он сам отлетел в сторону. В кузове стоял Вяткин. Лицо его было каким-то мертвым, застывшим. Сзади протопал к кабине Архипов.
- Что? - спросил я. Вяткин скрипнув зубами, молча мотнул головой в глубь кузова.
Приказав откинуть тент, я взобрался в кузов. То, что увидел, мне, как и бойцам, очень не понравилось. Теперь было понятно, почему водитель с пассажиром не сдались. За такое убивают о-о-очень медленно. На дне кузова лежали две девочки, можно сказать девушки, лет по четырнадцать-пятнадцать. Мертвые девушки. Рассматривая их, лежащих голышом рядом друг с другом. Видел, что это не мои пули поразили их. Я стрелял поверх борта по телам встающих солдат, и задеть их не мог. Был третий немец. Почему он решил ножом убрать свидетельниц, не знаю, но он это сделал. Глянув на фарш мяса, оставшийся от третьего солдата, повернулся к бойцам и спросил,
- Почему не взяли его живым? - но бойцы, только мрачно посмотрели на меня. Слово взял только Вяткин,
- Это план "Ост"? - ничего не ответив, я кивнул. Сказать было нечего. Бойцы теперь еще злее станут.
- Товарищ капитан. Машина в порядке. Целая она, - отвлек меня от размышлений Архипов. Девушек, вместе с умершим от ран бойцом, мы похоронили рядом со стоянкой раненых. А немцев повесили на деревьях с кусками материи на груди и надписью на немецком.
"Так будет с каждым, кто покусится на честь наших женщин".
Захваченную машину, вести пришлось мне. В лагерь стоянки мехгруппы мы въехали в сгущающейся темноте.
…
Тихий вопрос старшины Егорова, вернул меня в реальность, от воспоминаний двух дневных гонок. Я переспросил:
- Что, старшина?
- Я говорю, товарищ капитан, что прокормить такое количество бойцов одной кухней очень трудно. Нужна еще одна. Да и продовольствия, что мы взяли на складе МТС, хватит только на неделю.
- Будет тебе кухня. Будет, - отмахнулся я от Егорова. Вернув тарелку с ложкой Светиковой, неторопливо начал обходить лагерь. Да, лагерь напоминает побоище. Везде разбросаны тела, кажущие издалека на погибших в бою. И только легкий храп возвращает в реальность, что это все-таки, армейский лагерь на отдыхе. Из-за громады КВ, вышел зевающий Никаненков. Повернувшись к подошедшему дежурному, вернувшемуся с обхода постов, велел объявлять подъем и собрать командиров у моего танка. Махнув рукой Никаненкову, мы пошли к небольшой речушке, шириной метров восемь, но удивительно глубокой. Раздевшись, с разбегу кинулся в воду. Следом с шумом нырнул Сашка. Неторопливо плывя на одном месте против течения, мы молчали. Я вспомнил те сумасшедшие часы, последовавшие за моим приездом на место стоянки мехгруппы. Ночью вся группа снялась с места и двинулась навстречу колонне бывших пленных бойцов. Была еще одна причина срочно уходить. Младший лейтенант, освобожденный на базе МТС, исчез за два часа до моего приезда. Как доложил Соколов, двух бойцов приставленных к нему, они нашли спустя пятнадцать минут после того как их последний раз видели вместе. Со слов приведенных в сознание бойцов, они ничего не помнили. Все делали, как их инструктировал лейтенант Соколов, не приближались более чем на пять метров к нему. Один из бойцов запомнил только, что младший лейтенант идущий впереди вдруг исчез, после чего заметил смазанную тень справа, потом все померкло. Второй боец не помнил и этого. Жаль, я не успел посмотреть на этого лейтенанта. Очень жаль.
Встретились мы с группой Никаненкова, где-то через два часа. Васильков хорошо знавший, что немцы без особой причины ночью не ездят, в трофейной форме вышел на дорогу, когда услышал гул двигателей и лязг гусениц. Остальные все попрятались на всякий случай. Потом бойцов начали сажать на машины. На всех места, понятное дело, не хватило. Поэтому их сажали на бочки с горючим, на танки, на самоходки, даже кухню прицепили к "Опелю" и то пару человек на нее посадили. Мест не хватало просто дико. Даже у меня в тридцатьчетверке сидело пара бойцов. Телеги, освободив их от лошадей, привязали тросами к машинам, добавив еще посадочных мест. Так что, как ни странно, на семнадцать грузовых машин и тринадцать танков с самоходками мы смогли усадить ВСЕХ. Даже на бензовозы верхом уселась пара десятков бойцов. Но, при движении, несколько красноармейцев из бывших пленных, заснули на броне танков и скатились, под гусеницы и колеса следующей техники. Ночью, водители не всегда успевали среагировать. Поэтому и случилось несколько трагедий.
На берегу, стали группками в сопровождении командиров появляться полусонные бойцы. Закончив купаться, мы вышли на берег. Подхватив, взятую из танка материю, используемую, как полотенце, стал вытирать лицо. Отойдя от прибывающих к речке бойцов, мы разлеглись на берегу. Наблюдая за купающимися, я спросил Сашку:
- Надо разбить бойцов по подразделениям. Все-таки плохо, что оружия на всех не хватает. Мы можем вооружить только сотню бойцов.
- Да, оружия мало. Я интересовался у Егорова. У него только полсотни единиц наберется. Да и то, только немецкое оружие. Плюс еще оружие убитых конвоиров. Как раз сотня наберется, - Никаненков потянулся и со стоном сказал:
- Черт, не выспался совсем.
- Много дел на сегодня. Не отдохнешь. Ладно, хватит прохлаждаться. Нужно собирать штаб. Устроим мозговой штурм.
- Все-таки решил освобождать этот концентрационный лагерь? Хотя да, я с тобой согласен, там же почти десять тысяч пленных. По словам бежавшего бойца их фактически не кормят. Смертность более сотни человек в сутки, - я посмотрел на Сашку. Он не дрейфил, это было видно. Он действительно переживал, что мы с ними будем делать.
- А тебя, Саш, куда вели? - Сашка замолчал. Находиться на месте тех бойцов в лагере ему не хотелось. Наш разговор прервал появившийся дежурный:
- Товарищ капитан, командиры собраны!
Встав и потянувшись, я отпустил дежурного. Одеваясь, сказал Сашке:
- Пойдем. Сегодня будет тяжелый день.
Я стоял и смотрел на уезжающую автоколонну. Взвод Садкова, следовавший в головном дозоре, скрылся из вида уже минут десять назад. Взвод Серова шел арьергарде. Как раз, замыкающий Т-26, скрылся в глубине леса. Достав из кармана комбинезона платок, вытер мокрое от пота лицо. Рядом послышались шаги. Повернувшись, увидел подходящего Соколова вытирающим на ходу испачканные в грязи руки. Посмотрев в сторону ушедшей колонны, он перевел взгляд на меня, и сказал:
- Пора, товарищ капитан, - ему, как и Никаненкову пришлось рассказать о "моем задании" в рядах немецкой разведки. До проверки, они не должны были называть меня, старшим лейтенантом госбезопасности, или товарищем майором. Они так и делали, продолжая обзывать меня капитаном. Вспомнилась Беляева. Как она плакала, прощаясь у грузовика. Вздохнув, я повернулся и направился к своей тридцатьчетверке, слушая на ходу Соколова, о разведке предстоящего движения.
О разделе мехгруппы на две части, решил я. Мне не нужен был балласт в операции по освобождению пленных. Группа была разделена на две неравные группы. Все грузовики, кроме одного, я отдал второй группе под командованием майора Даниличева. Мне достался взвод капитана Скворцова с его танками и батарея из трех САУ. Ее я сформировал из пленных артиллеристов. Командиром назначил старшего лейтенанта Суслова. Бывшего командира гаубичной батареи. Расчеты были подобраны из расчетов его бывшей батареи, которые попали в плен вместе с ним, когда немецкие солдаты ворвались на позиции батареи с тыла. Что было не нужно майору Даниличеву, на время пути мы выгрузили и замаскировали в лесу.
Подойдя к танку, приказал Скворцову построить бойцов. Смотря на эти лица, я чувствовал гордость за свой народ. Именно они не дали взять Москву. Именно они бросались под танки, прижав к груди противотанковую гранату. Именно они, горя заживо в танках, таранили противника. Именно они как один встали на защиту своей Родины. Добровольцы. Именно добровольцы, собрались на этой поляне. Медленно стянув шлемофон с головы, я сказал:
- Спасибо бойцы, спасибо. Через три часа, мы достигнем лагеря военнопленных. И каждый из вас должен выложиться полностью в предстоящем бою. Помните, там, в заточении находится более десяти тысяч наших товарищей. И мы спасем их. Мы. Так спасибо, вам, добровольцам. Спасибо. - Три десятка красноармейцев и столько же бойцов из экипажей танков, закричали, что "погибнем, но своих спасем".
- По машинам! Приготовиться к движению! - экипажи бронетехники, быстро скрылись внутри своих машин. Наблюдая, как красноармейцы устраиваются на броне, осмотрелся – на поляне царило оживление. Вот по моему сигналу тронулась с места полуторка разведчиков. Установленный в кузове зенитный ДШК грозно смотрел в небо своим тонким стволом. Рыкнув дизелем, темной глыбой сдвинулся с места КВ Скворцова. Вслед последовал Т-28, за ним пристроился я. Последними шли САУ. Замыкающей шла тридцатьчетверка сержанта Гурова.
…
Новости были странными. Я посмотрел на Соколова и сказал:
- Повтори. Не понял, - это или я кретин, или немцы. Соколов сам был ошарашен. Озадаченно почесав лоб, он повторил:
- Лагеря нет. Он полностью уничтожен. Мы, правда, издалека смотрели. Там сейчас судя по всему, немецкие криминалисты работают. Много охраны, очень много. Не меньше двух батальонов. Близко мы подобраться не смогли, но рассмотрели отчетливо. Все палатки, где спали немецкие солдаты охранявшие лагерь, уничтожены. Вышки, колючая проволока, техника, сама охрана тоже. Видел длинный ров, который копала похоронная команда. И приготовленные березовые кресты. Убитых в нашей форме не видел. Только в немецкой, - все страннее и страннее. Задумчиво глядя на Соколова, сказал:
- Делай, что хочешь, но языка мне добудь. Лучше из полицейских. Они больше знают, - лейтенант, озадаченно спросил в ответ:
- Кого добыть? - что заставило меня, досадливо сморщиться. Блин, забыл, что общепринятое потом название пленных, для добывания информации, сейчас еще не известно. Посмотрев на лейтенанта, объяснил:
- Язык – это солдат противника, взятый в плен разведкой, для добычи информации, - лейтенант козырнув, ответил:
- Понял, товарищ капитан. Разрешите выполнять? - отпустив Соколова, повернулся к Скворцову. Который стоял рядом, и внимательно слушал доклад лейтенанта.
- Ну, что скажешь? - Скворцов задумчиво потер подбородок.
- По словам лейтенанта. Уничтожен и лагерь стоянки крупной моторизованной части, стоявшей рядом. Даже не знаю, что сказать. Кроме нас, тут вроде ни кого не должно быть. Но кто бы это ни сделал, я пожму ему руку.
- Не ты один. Я бы его вообще расцеловал. Но кое-что ты опустил, - капитан задумался. Видя, как у него мрачнеет лицо, понял, он сообразил, что мы в большой заднице. Свои чувства, он выразил одним словом:
- Б.я!!!
- Не то слово!
- Что делать будем? Со слов Соколова, бой был сегодня утром, значит пять часов назад. Они уже должны начать прочесывать местность вокруг. Если мы попадем под их гребенку, будет плохо.