Навстречу повозкам пронесся пикапчик с солдатами - машинка, с виду близкая родственница незабвенной 'Антилопы-Гну'. Финны висели гроздьями, жалобно скрипели рессоры дряхлого транспорта. Что-то свалилось, со звоном покатилось за машиной... Пикапчик взвизгнул, затормозил, дал задний ход... Опергруппа замерла, уткнувшись носами в траву. С машины плюхнулся коротконогий рядовой, побежал за оброненной каской. Из переполненного кузова растяпу подбодрили - несколько слов опергруппа вполне поняла. Матюкаться за двадцать с лишним лет независимости уроженцы Суоми-красавицы не разучились.
Женька отчетливо видел несчастное лицо рыжего мальчишки, бегущего обратно к машине. Ага, не по себе финнам. Не ждали гостей озерных.
Пикапчик газанул, рванулся вперед...
- Надо перебираться, - прошептал Коваленко.
- Еще кто-то катит, - сказал майор.
Стучали тележные колеса, бухтел двигатель... И вдруг всё это накрыл нарастающий рев в воздухе. Над шоссе шла тройка 'илов'...
Стук авиапушек и пулеметов, рев винтов, казалось, завис над головой. Господи, да не вертолеты же они?! Женька зажмурился. Эх, каску не взял. Разве что лопатка жопу прикроет...
Пронеслись. Ржала на шоссе лошадь, а в ушах еще сплошь ревело и трещало. Землякову ощутимо сунули по локтю носком сапога. Ага, вот он, момент...
Группа проскочила через шоссе. Метрах в шестидесяти еще лежали в кювете два финских солдата, закрывали головы руками. Неслась по шоссе обезумевшая лошадь, стучали тележные колеса... Замер грузовик с распахнутыми дверцами...
...Остановились в чаще, у поваленного дерева. Все задыхались, Лешка, отягощенный рацией, сполз-рухнул на ствол. Под ногами было влажно - болото впереди.
- Так, всем оправиться и облегчиться во всех смыслах этого слова, - скомандовал майор. - Полдела сделано. Теперь передых пять минут, избавляемся от излишеств оборудования и снаряжения и гуляем лесом...
Там, на берегу Ладоги, канонада всё нарастала...
В 9:20, под огнем, была закончена высадка первого эшелона. Финны успели подтянуть силы: по десантником били минометные батареи, подошел бронепоезд ?2 . Но десант действовал организованно. С первым броском на берег высадилась комендантская служба, захваченные плацдарм был разбит на три участка и срочно оборудован знаками, указывающими направление. Были развернуты два пункта связи, строились причалы для приема и выгрузки техники...
Полевую сумку со словарями Женька с превеликим удовольствием прикопал вместе с остальными 'цивилизационными излишками'. Дерево на всякий случай пометили. Майор, вынув из 'сидора' свой замечательный портфель, со вздохом извлек особо ценную папку, а сам уникальный предмет кожгалантереи тоже пошел под мох.
- Не коситесь, Шведова. Нет там никаких тайн будущего.
- Да мне-то что? Не нужны мне секреты вашего будущего. У нас тут всякой погани и так хватает.
- Вы место все-таки запомните, Марина Дмитриевна. Секретов нет, но бумаги интересные. Вот пронзит финская пуля мою грудь на полувздохе, и сгниет все бесполезно. Заметки, размышления о жизни, сберкнижка... Да и сам портфель жаль - ручная работа, в ГУМе такой нынче не прикупишь. И вот чего история вам, Мариночка, уж точно не простит, так это пропажи 'Тайны Чапман'.
- Та що опять за 'Тайна'? - с опаской спросил Торчок.
- Я в свободное время пишу, - проникновенно признался майор. - Либретто мюзикла. В смысле, оперетты. Об отважной рыжей разведчице. Нашей, естественно. Такой патриотичной и обаятельной шпионке.
Шведову передернуло, Леха спешно отвернулся. Торчок подумал и уточнил:
- Отож с танцами и хором?
- Всё согласно законов жанра, - заверил Попутный. - Земляков, я не понял, что за ухмылки? Музыка облагораживает, что общеизвестно и подтверждено как советскими, так и буржуазными зарубежными исследованиями. Между прочим, если сам Григорий Васильевич Александров за киноверсию моей пьесы возьмется, то ничуть не хуже 'Цирка' получится.
- Перестаньте, товарищ майор, - сказала Шведова. - У нас оперетки спросом не пользуются. Особенно бесстыдные и про воров-шпионов.
- Отказываетесь, Марина Дмитриевна, от тезиса о классово-близкой прослойке?
- Кто классово-близкие? - изумилась старшина. - Шпионы?
- Шпионы, это само собой. Я воров и прочих хулиганов имел в виду. Платформа-то у них наша, рабоче-крестьянская.
Мариша онемела, Женька тоже не совсем понял. Зато Торчок заворчал:
- Не, то застарелое заблуждение. Отож, у вас они, может, и классово-близкие, а у нас сидят плотно.
- Вот! - встрепенулся майор. - О лагерях! О мильенах невинно пострадавших. Давай, Павел Захариевич, рубани правду-матку. Кому, как ни тебе сказать. С твоим-то уникальным опытом и образованием.
У Торчка, кажется, даже щетина дыбом встала. Было, было у Павло Захарыча слабое место.
Попутный откровенно любовался произведенным эффектом. Тут Коваленко не выдержал и намекнул:
- Нам бы двигаться. Время...
- Опергруппа, встать! - совершенно иным, командным тоном рявкнул иезуит-майор. - Бегом марш!
Километров пять пролетели на одном дыхании. Злость - допинг действенный, особенно когда начальство над тобой куражиться и послать его ну никак нельзя. Личный состав порядком обозлился. Трофимову, мало что понявшему, конечно, тяжелее приходилось, но рацию у него старлей забрал, и Леха на ногах держался. Вели группу то сам майор, то Коваленко - маршрут проработали тщательно. Женька и сам понимал, как идет группа, не заблудился бы, хотя скорость бы ощутимо подрастерял.
... Опять болото, в сапогах чавкало гуще - шли быстро, не особенно разбирая дороги и держась подальше от тропинок. Форсировав Тулоксу, группа обогнула хуторок Сяндеба. Где-то здесь был стык участков ответственности финской Ладожской бригады береговой обороны и 15-й пехотной бригады. Но эти детали сейчас были неважны - главное, проскочить, не наткнуться.
...Светлые сосны, снова кочки, вздохи топкой почвы, свободные камуфляжные штаны и бриджи под ними облепляют ноги веригами тяжкими, облако комарья звенит...
Далеко за спиной громыхало. Там озеро, десант, бой разгорается... Ох, господи, вода там чистая, а комаров почти и нет...
В 14:25 началась выгрузка второго эшелона десанта. Финны пристрелялись, точно клали мины у берега и у наскоро сооруженных причалов. Напряженно работали катера и катерные тральщики, непрерывно отсекая высадку дымовыми завесами. На суше тоже не терялись: удачно зажгли дымовые шашки - ветер дул с берега, и тендеры и мотоботы сновали в коридоре, непроницаемом для финских корректировщиков огня. Порядок высадки соблюдался: транспорты делились на три группы, каждый корабль обозначался сигнальным флагом, и командиры высадочных средств четко забирали десант 'своего' номера.
Но и сложностей хватало. Сгружать пушки и машины на хлипкие мостки было сложно, баржа с боеприпасами к берегу подойти не смогла, и на челночные рейсы тендеры теряли уйму времени.
Десант уцепился. Дымы прикрывали, финнов уже отбросили от уреза воды, и огонь вражеских пулеметов не доставал район высадки. Подошедшая финская пехота при поддержке бронепоезда дважды пыталась атаковать, но была отбита. Развернувшись в боевой порядок, десантники контратаковали, перехватили железную дорогу и шоссе. Были захвачены три пушки, трактора и автомашины...
* * *
- Отдохнули? Полежали? Пора и честь знать.
Лично переводчик Земляков отдохнуть не успел. Группа лежала под песчаным обрывчиком. Журчал хрустальный ручеёк - хотелось сунуть потную искусанную рожу в холодную воду, прополоскать рот. Но еще больше хотелось лежать и вообще не шевелиться. Хоть еще секундочку. Загнали товарищи командиры... <
Коваленко сидел наверху, у березы - охранял вымотавшийся личный состав. Да, спортсменов здесь мало. Вот, откуда у Лешки силы берутся? Да и Мариша тоже чуть жива. Тут тренируешься ежедневно и продуманно, да и то язык на плечо свесил. Ладно Торчок, ему, кривоногому, по кочкам скакать самое то...
А Попутный уже стоял на ногах, чистил веточкой сапоги измазанные и умолкать явно не собирался.
- Ничего, еще минутку полежите. Эх, физподготовка у вас не та. Да я понимаю - тяжелое время. Разруха, неурожаи, долгоносик, врагами засланный. Агрономия не на высоте. Ничего, товарищи, все наладиться. Вот помяните мое слово - мы хлеб и мясо еще спихивать на экспорт будем. В Африку и Аравию там разную. А самим придется от ожирения лечиться.
Торчок что-то промычал.
- Не верите? - обиделся майор. - Да вы на Евгения не смотрите. Он невестой и университетской учебой замучен. У нас стандарт комплекции вроде как у меня или старшего лейтенанта. Здоровяки! Старший лейтенант, между прочим, на чистом рыбьем жире вскормлен. Да там у него, в балтийском анклаве, даже курей рыбьей мукой вскармливают. Дешево, калорийно, удобно. И никаких карточек. Хоть ужрись той курой тресковой. Потом на воды в Швейцарию или, к примеру, в Турцию поезжай, лечись, приводи печень в порядок. Хотя и от крепости желудка многое зависит. Вот, наш Валерий Сергеевич, к примеру...
- Товарищ майор! - не выдержал наверху старлей.
- Коваленко, вы на посту или я именно для вас радиоточку изображаю? - ласково осведомился у невидимого часового Попутный. - По прибытию на базу доложите начальству. Полагаю, придется вам ремонтом казарменного санузла заняться. Там у вас дозатор шампуня барахлит, да и биде пора бы поменять.
- Вот сука! - отчетливо сказала Шведова.
- Это ты, девушка, кому? - с любопытством уточнил майор.
- Это я про кур ваших рыбных. Их только собакам бродячим жрать, - старшина оперлась о винтовку и плечо Торчка, встала. - Так, говорите, пора, товарищ майор?
Они шевелились. Сами. Леха, которого так и кривило набок, коренастый ефрейтор с тяжело набитым вещмешком. Девушка с лицом, вновь опухшим от комаров и слез, которых не замечала. Они ровно три года живут в войне. И еще почти год будут жить. До следующего мая. Если, конечно, доживут.
Майор, не оглядываясь, уходил кромкой болотца. Автомат под рукой, капюшон накинут - вот же гад неутомимый. Вытягивалась цепочка опергруппы. Съехал с обрывчика Коваленко.
Женька ковылял, дожидаясь, когда одеревеневшие ноги оживут. Потихоньку начали гнуться, Земляков догнал скрюченного радиста:
- Лех, давай-ка мне диск запасной.
- Да, товарищ лейтенант, вы и так все у меня забрали.
- Давай-давай, на месте сразу верну. А мне для равновесия пригодиться.
К озерцу вышли. Песок под ногами почти ровный, плотный, удобный. Лешка неуверенно оглянулся.
- Да спрашивай, пока никто не слышит, - пробормотал Женька.
- Если как бы представить... Ну, предположить в принципе. Про карточки и заграницы майор загибает?
- В общем-то, нет. Насмешничает, конечно. Но по сути, правда. Только знаешь, счастья нам это изобилие не добавило. Народ недоволен. И тем, что дороговато, и вообще...
- Сажают? Вредителей много?
- Фиг его знает. В смысле, за вредительство уж точно очень немногих гребут. Вот дураков по пьяни, за воровство, за иное жульничество - этих хватает.
- Странно, - сказал радист. - Карточки отменили, жить можно, а не живется. Еще война будет?
- Так, локальные. По окраинам, - Женька вздохнул. - Большая, может, и будет, но в будущем. А ты о репрессированных... Сидит кто из родных?
После паузы Леха пробормотал:
- Если честно, не знаю, товарищ лейтенант. У бати брат был, дядька мой. Комбриг, орденоносец. Сгинул в 38-м. Вместе с семьей. Тетя Вера, сын их, тезка Лешка - на год меня старше. Мы к ним в Одессу в гости ездили. Отец через год письмо в органы написал. Ответили уклончиво - мол, местонахождение неизвестно. Комбрига и неизвестно? Не вериться как-то. Может, спросите майора вашего? Он, кажется, всё про всех знает.
- Спрошу при случае. Но результат, сам знаешь...
- Да понятно, - Леху заметно покачивало, на бок клонило...
Снова лес... Чуть меньше комаров, зато больше сучьев. Ноги заплетаются, шаг ускорить не выходит. Хрипит Попутный, гонит. Сам уже не шариком скачет... Пьяные, все как пьяные, ноги не держат. 'Вы на зубах, у вас же не вставные... на морально-волевых...' хрипит майор, 'мы все не только русские, но местами и советские люди... Километр остался, верста...'. Ох, верста чуть больше километра. Сдохнуть бы...
...Лес стал чаще, ельник... На мухоморы лучше не наступать - лишние следы. Так и лезут сволочи пятнистые под ноги. Господи, да где эта проклятая Нурмолица?
За лесом всё гудит, перекатывается канонада. Воюет десант. И на юге, если прислушаться, рокочет - ломит фронт 7-я Армия, рвется к Олонцу...
19:30 Уперся десант - расширять плацдарм сил и возможностей уже не было. Шоссе и 'железка' под контролем, на юге на 300 метров за Тулоксу продвинулись. Финны опомнились: с севера переброшены подкрепления, с юга подпирают отходящие от лопнувшего фронта части. Дороги финнам жизненно нужны. И напирают. Контратака, еще контратака. Сбить десант в озеро, расчистить дорогу...
Орудия канонерок работаю -, эти неуклюжие корыта с мощным вооружением сейчас главная сила. Но на правом фланге наши не удержались, отошли за реку...
Вечер наступает, бледный, северный, отдыха не дающий...
* * *
- Отдохнуть, оправиться-заправиться, - бодро хрипит майор и пытается отплеваться.
Нет уж сил двигаться, нет. Последнюю версту бесконечную вместе с Торчком помогали Лехе - валился с ног радист. Молча, беззвучно, даже особо траву не мял. Поднимали, шагал, опять валился. Мариша, молодец, сама брела. Даже винтовку и патроны не отдала. Дотащились. Впереди было болотце, за ним Нурмолицы. Чуть дальше, в двух километрах к югу, аэродром - взлетело там что-то, пропеллером звенящее, из чащи не видимое. Не подвело клоунское и морпеховское умение ориентироваться - вывели командиры точно.
...Лежал Евгений Земляков на спине, смотрел в небо белесое. Боль из легких потихоньку уходила, и ноги чувствоваться начали. Остальные сопели и хрипели на разные голоса, валялись среди оружия. Начальство, понятно, слабость не проявляло - на ногах держалось, с опушки обозревало район предстоящих действий.
- Он же толстый, как он может... - в изнеможении пробормотала Марина.
- Та помолчи. Вот же язык у тебя, Мариша... - Торчок замычал - ему периодически сводило икры.
- Я с физиологической стороны, - угрюмо пояснила старшина. - Человек такой комплекции просто не может...
- Может, - пробормотал Женька. - Что комплекция? Комплекция - это камуфляж. Специфика обязывает.
Помолчали, потом Шведова поинтересовалась:
- А что не камуфляж? Что у вашего майора настоящее? Портфель?
- Не знаю. Наверное, он насквозь камуфляжный. Вместе с портфелем. Но это не мешает ему дело делать.
- Да он же вообще гнилой... - начала сваливаться в обычную злость старшина, но тут неожиданно влез Леха:
- Вот вы что языками зря болтаете? Старший по званию есть? Есть? Задание нам понятно? Понятно. Худой он или толстый, будем ли мы с ним после войны за одним столом сто грамм поднимать, или обойдем десятой дорогой - разницы сейчас нет. Война. И другого командира нам никто не даст.
Торчок согласно гмыкнул.
Вообще-то правильно. Обсуждать начальство - дело бессмысленное. Как, впрочем, и разубеждать упертую Шведову. Эх, опять у нее слезы на щеках. Понятно, кого вспомнила. Или это от комаров? С новой силой набросились, сволота зудящая. Женька поднялся на непослушные ноги, подобрал автомат:
- Гляну. Что-то начальства долго нет.
Начальство обнаружилось в двух десятках шагов: Коваленко рассматривал в бинокль приземистые избушки за болотцем, майор сидел разутый, морщась, массировал ступни:
- Вот склонность у меня к подагре и вообще совсем неправильный обмен веществ. Да. Здоровье ни к черту, жена бросила, девушки редко любят. А ты, Евгений, вместо того, чтобы начальству косточки перемывать, мог бы догадаться, что ждут тебя для совещания в узком кругу.
- Виноват. Я думал...
- Нечего тут думать. Меня надо слушать. Я опытный, и должностной оклад у меня выше. Валера, отвлекись от этих курятников. Техническую часть вопроса мы совместно с бойцами обсудим. А сейчас, объясняю специфику момента...
Попутный объяснил. В принципе, Женька ждал чего-то подобного. С самого начала было понятно, что майор волочет за собой лишних людей, чтобы свидетели имелись. Нет, была у Землякова версия, что и для отвлечения ненужного внимания Шведова с Торчком требуются. Видимо, и этот фактор учитывался - Попутный всё к делу норовит приспособить. Но...
- Они должны увидеть как можно больше, - объяснил майор. - Когда их будут проверять и перепроверять, и Шведова, и Лешка должны иметь, что порассказать. Чем больше увидят своими глазами, тем лучше. Разговаривать с ними будут долго, истину от плевел отделять весьма тщательно.
- А Торчок?