- Чего? - переспросил я и подумал, что по какой-то загадочной причине не понимаю, о чем он говорит.
- Ничего, Ломакин. Я это вообще не вам сказал. Не напрягайтесь.
- А кому? - я оглянулся. - Нас подслушивают?
- Хватит ломать комедию. Смотри мне в глаза, - переход с демократичного "вы" к волюнтаристскому "ты" оказался очень резким и чувствительно резанул по ушам.
Я уже хотел брякнуть что-нибудь насчет совместного выпаса свиней и невыпитого брудершафта, но он наклонился вперед и вперился мне в зрачки своим жутковатым полумертвым взглядом. У меня сразу пересохло в горле. Я попытался отвернуться, дернулся назад и застыл, сжатый обездвиживающим силовым коконом.
- Вспоминай, Петя, вспоминай, - беззвучно бормотал Золин, тыкая мне в лицо крошечным блестящим цилиндриком.
Губы правителя застыли в холодной акульей ухмылке и не шевелились. Голос раздавался прямо у меня в голове, будто он звонил мне по мыслетелефону, но я почему-то не мог сбросить входящий сигнал. Меня затошнило.
Лицо Золина начало расплываться и покрываться пупырышками, все больше напоминая большой хорошо прожаренный блин, который неожиданно пророс острыми белыми шипами, вонзившимися мне в лицо. Я заорал и не услышал своего крика.
- Готово! - очень четко произнес Золин, и в голове у меня прояснилось.
Я ощутил себя сидящим в кресле, но не на краешке, как пять минут назад, а в свободной позе, слегка развалившись на мягкой спинке. Нога была закинута на ногу.
Руки сложены на груди.
- С возвращением, Васнецов, - мрачно пробурчал Золин.
Мне показалось, что он испуган. Сцепленные на округлом животике пальцы побелели от напряжения, губы слегка подрагивали, глаза бегали из стороны в сторону.
Я опустил веки. Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к произошедшим со мной переменам. Оказывается, меня действительно звали вовсе не Светозар Ломакин, и я был значительно старше, чем думал раньше.
С каждой секундой сознание Светозара скукоживалось, растворяясь в глубинах мощной и древней личности Петра Васнецова.
- Значит, ты жив и все, что говорил про тебя Борей, - правда, - горько усмехнулся я.
Теренц Золин, он же Александр Титов, мрачно кивнул.
- Быстро соображаешь. Не ожидал, - буркнул он себе под нос. - Готлиб поработал?
- Он, похоже, частично сломал твой блок. Но зачем тебе все это понадобилось? Почему ты официально не сменил тело? Почему не посоветовался с нами? К чему эти фокусы с цветами на могилке? Зачем ты вообще захватил власть? Мы же уже отошли от дел.
- Слишком много вопросов, дружище, - глухо огрызнулся Титов. - Поверь мне, что не ради себя я все это делаю. Так надо.
- Почему ты меня не убил, а только стер память? Я ведь очень опасен для тебя.
Золин дернулся, будто от удара, коротко вздохнул, прокашлялся и своим обычным уверенным голосом ответил:
- Берёг. На случай, если понадобишься.
- Понадобился?
- Да.
Я встал и подошел к встроенному в стену холодильнику. Комната для тайных совещаний не предназначалась для принятия пищи, но некоторое количество еды и выпивки здесь все же имелось. В холодильнике нашелся благородно заплесневевший кусок сыра, пол-литра молока в "вечном" пакете и грустная засохшая селедка, распластавшаяся на овальной тарелочке. Не богато. Я вернулся на свое место, прихватив пакет молока. Теренц неотрывно следил за мной. Явно настраивал мыслеуправляемое силовое поле в ожидании, когда я на него брошусь. Заметив, что его взгляд пойман, он демонстративно посмотрел в сторону. Старый клоун.
- Не дергайся, дурак, - мягко сказал я. - Захочу убить - убью. Сейчас не хочу. Не время. Твои мерзкие манипуляции с телами претендентов на выборах мы обсудим после войны, а сейчас меня интересует одно: кто они?
- Они, - односложно выдохнул Золин-Титов. - Они!
- Не говори загадками, - потребовал я. - Кто на нас напал?
- Когда мы перемещались в прошлое, кто-то из нас троих остался жив, - промычал Сашка.
- Ты издеваешься?
- Нет. Мы все должны были умереть. Готлиб специально прожаривал нам мозги микроволновым излучением, хотя это было не очень нужно. Дополнительную гарантию давали фрезы, а третьим пунктом шла взрывчатка. Мы должны были исчезнуть, чтобы разорвать все логические связи парадокса времени, и тогда тот мир был бы полностью уничтожен. Остались бы только мы и наш нынешний мир. Мы с Бореем так рассчитывали.
- А что получилось? - Я нервно рванул край пакета, и молоко пролилось мне на штанину.
- Кто-то из нас выжил, и тот мир продолжил свое развитие. Они пришли сюда, как когда-то пришли в Союз, потом в Федерацию, а потом и в Директорию. - Он протянул мне платок, и я взял его, отметив, что Сашка перестал меня бояться и выключил силовое поле. - После твоего меткого выстрела, как ты помнишь, был кризис, крах перестройки, развал США и расцвет освобожденного Человечества. Мы думали, что тот мир, где восторжествовали жадные ничтожества, где деньги стали главнее людей, сгинул, как нереализованная реальность, но мы ошиблись. Он уцелел. Все эти столетия он существовал рядом с нами. И не только существовал, но и беспрестанно наблюдал за нами. Готовился к войне. Они знали про нас, а мы про них нет.
- Никто не мог выжить. Тебя и Готлиба я лично пристрелил. Все умерли!
Я в ярости швырнул пакет молока на пол. Белые брызги раскрасили стены и пол в веселенькую крапинку. Титов отпрянул и выпучил глаза, пытаясь активировать силовое поле, однако было уже поздно. Я крепко сжал его горло. Он понял, что если и сумеет отшвырнуть меня, то только вместе со своим выдранным кадыком, и обмяк. Смирился.
- Тебе было мало власти над одним миром. Тебе понадобился второй! - злобно рявкнул я.
- Я не виноват, - прохрипел Сашка. - Ты не знаешь всего. Мне и этот пост не нужен, но у нас нет выхода.
В его горле забулькало, и я разжал пальцы. История мне не простит, если я оставлю Человечество без опытного лидера в начале тяжелой войны. А вождь из Сашки просто отличный. Можно не сомневаться, что он справится лучше всех.
Отличный вождь обиженно хрюкнул.
- Ты ничего не понимаешь, Петр. Ничего не понимаешь, - прошептал он.
- Значит, ты плохо объясняешь, - сказал я и вздохнул.
Переполнявшая мое сердце ожесточенность куда-то исчезла. Я почувствовал слабость во всем теле и опустился в свое кресло. Точно такое, как и то, в доме Перцова. Мы всегда держали наготове нашу машину времени, на случай, если что-нибудь надо будет подправить в прошлом. До сегодняшнего дня такой необходимости ни разу не возникло.
Титов поднял руку и щелкнул пальцами. Я слегка напрягся. Этим незамысловатым жестом он мог запросто инициировать защитную систему, чтобы оторвать мне голову, но чистоплотный Сашка всего лишь вызвал уборочного робота. Паукообразная машинка выползла из стены и с тихим стрекотом расправилась с распластавшимся на железном полу молочным пакетом. После чего занялась истреблением мелких белых лужиц. И я, и Титов с неземной печалью взирали за полезной деятельностью неразумного механизма.
- Петр, я не виноват, - тихо повторил Сашка. - И в то же время виноват, - добавил он, противореча сам себе.
- Как это? - не понял я.
На стене ожил большой мыслеуправляемый экран. На нем беспорядочно замелькали цветные пятна. Через секунду картинка стабилизировалась. Размытое мужское лицо расплылось на половину экрана и исчезло. Кто-то что-то говорил, размахивая руками и поминутно оглядываясь через плечо. На заднем плане виднелись мрачные параллелепипеды горящих небоскребов. Спустя мгновение один из них рухнул.
- Попробую тебе объяснить. Мы очень мало знаем о том мире, где мы когда-то жили, - сказал Сашка, поворачиваясь к экрану.
- Ну почему же? - возразил я. - Все-таки мы оттуда родом.
- Ты не прав. Мы ничего про них не знаем. Триста пятьдесят шесть лет они развивались без нашего участия. Помнишь, когда мы ушли, на большей части планеты была преисподняя. Голод в Африке, Китае и Индии. Тотальное истребление мексиканцев и вьетнамцев, геноцид поляками украинцев, а немцами поляков, резня турок в Греции, оккупация Грузинского королевства Чеченским каганатом, война Московского царства и Казанского ханства. Атомная, между прочим, война. В общем, всемирная чистка и снижение человеческой нагрузки на окружающую среду. Я лично не могу вообразить, чем все кончилось и что там сейчас. Ты тоже не можешь. Никто не может.
Монитор неторопливо показал морское побережье, одинокую пальму с красными листьями. В голубое тропическое небо черным пятном вклинивались корпуса огромного завода, изрыгающего дым из двух десятков труб.
- Эти кадры получены с большим трудом, - пояснил Сашка. - Вообще, любая информация оттуда дается нам очень нелегко. Забросить в тот мир материальный объект, например автоматический зонд, не удалось ни разу. Есть только один путь - заменить объект, находящийся в том мире, на аналогичный, который имеется в нашем мире. Как ты понимаешь, эта операция не имела бы никакого смысла, если бы замена не предполагала возможности некоторых отличий. Минимальных отличий на молекулярном уровне. То есть…
- Как они узнали про нас? - перебил я, возвращая заболтавшегося Верховного к самому интересному для меня вопросу.
- Сейчас покажу. Смотри, - он ткнул пальцем в сторону экрана.
Картинка моргнула. Знакомую серую глыбу Дома Перцова огибала светящаяся транспортная эстакада. Над ней мчались антигравы необычной конструкции.
На заднем фоне виднелись все те же тошнотворные небоскребы. На этот раз они не горели.
- Ингерманландия, - мрачно прокомментировал Сашка. - Один из субъектов Соединенных штатов Земли. Столица Петербург.
- Мина не взорвалась, - догадался я.
- Ага, - мрачно кивнул он, взирая на монитор с ненавистью и сожалением, как на раздавленную кошку под колесом автомобиля. - Они получили все наши секреты. Тот из нас, кто выжил, не мог рассказать им об успехе или неуспехе нашего предприятия, ибо сам не знал, чем все кончилось, но каким-то образом, они поняли, что эксперимент завершился удачно. Возможно, разделение реальности на два параллельных пространства порождает некие неизвестные нам артефакты. В любом случае теперь наши враги могут перемещаться во времени и создавать новые миры. Они способны вернуться в прошлое и убить нас в детстве, но, так как мы уже здесь, этот мир уцелеет.
- Не понимаю, какая связь?
- Мы и есть эта связь. Они начали военное вторжение, чтобы убить нас, а потом стереть эту реальность. Полностью стереть. Не будет никакого мегаколлективизма, не будет гармоничного общества, сгинут миллиарды счастливых сытых людей. Доходит до тебя? Мы - виртуальны. Нас можно просто выключить.
- Не-а, - честно ответил я. - Мы точно так же можем выключить их. Похоже, что именно для этого я здесь. Правильно? Другой причины быть не может. Я же тебе не дам на высших постах крысятничать. Как только война закончится, стащу тебя с Олимпа и горло перережу.
- Ты не представляешь, с каким удовольствием я сам бы сейчас ушел в армию рядовым, - тяжело вздохнул Титов. - И учти, я тебя не убивал. Я тебя прятал. От них.
- Пусть будет так. Будем считать, ты спас меня.
- На войне каждый боец ценен, - с явной издевкой сказал он.
- Что ты задумал?
- У меня есть план, который я не могу доверить никому, кроме тебя.
- Короче!
- Тебе опять выпала большая честь, товарищ Васнецов. Тебе предстоит спасти наш мир, защитить наш образ жизни. Преодолеть…
- Попробуешь меня запрограммировать - я с тебя скальп зубами сдеру.
- Не надо. Больше не буду. - Сашка посмотрел на меня с собачьей печалью. - У нас серьезные проблемы, Петр. Нам нечего противопоставить врагу. Мы не можем попасть в их пространство. Наши космопланы не имеют возможности пробиться к их базам. Наши орбитальные крепости едва сумели отбить элементарный авианалет. Ни одна защитная схема не сработала. Такое ощущение, что они знали про все наши планы. Полагаю, что наш мир нашпигован их агентами и у нас нет шансов на победу. - После этих слов Верховный смолк, забился поглубже в кресло и выжидательно уставился на меня жалобными глазами.
Мне стало не по себе.
- А может быть, вступить с ними в переговоры? - предложил я. - Плохой мир лучше доброй войны. В худшем случае будем платить им дань.
- Я не отбрасываю и такой вариант. - Сашка сжал руки в кулаки. - Я пытался. Нашим специалистам удалось установить с ними связь. Это было сделано месяц назад. После того, как их самолет-разведчик пролетел над Салехардом. Мы получили их код и законнектились к их спутнику на нашей орбите.
- К их спутнику?
- Ага.
- Плохо дело. С кем удалось переговорить?
- С заместителем министра обороны Соединенных штатов Земли Джонатаном Копперфилдом, - с готовностью доложил Сашка.
- И каковы успехи твоей межпространственной дипломатии?
- Нулевые, - горестно вздохнул он. - Единственная тема, на которую они хотят вести диалог, - это наша безоговорочная капитуляция.
- Ты разговаривал с вояками, которые не умеют по-другому. Надо попробовать связаться с дипломатами, с политиками. Скажи им, что мы готовы на уступки. Что им нужно?
- Им нужно всё. Ты разве забыл, что если не дать им вовремя по башке, то они с легкостью пожирают целые народы? Сейчас, наверное, уже всех своих доели, и им стало мало их мира. До нас добрались.
- Столько лет прошло. Есть шанс, что они изменились, - без капли надежды в голосе предположил я.
- Нет ни одного шанса, что они изменились, - решительно отрезал Титов. - Ты отправишься в тот мир, Петр. - Его взгляд кинжальными лезвиями полоснул меня по лицу. - Ты найдешь там того из нас, кто остался жив, и уничтожишь его.
- Это ничего не изменит. Прошло много лет. Даже если тогда из дома Перцова кто-то спасся, он уже наверняка умер по естественным причинам.
- Ты не понимаешь простых вещей, Петр Григорьевич. Существование параллельных миров нарушает элементарные законы физики. Оба наших мира нестабильны и вероятностны. Первым рухнет тот мир, в котором исчезнет стержень, его породивший. Именно поэтому я спрятал тебя в Ломакине. Их агенты не должны были тебя найти, но сейчас я боюсь, они будут убивать всех, чтобы рано или поздно добраться до каждого из нас троих.
- Мне кажется, что у тебя паранойя, - я постучал себя кулаком по лбу.
- Не исключено, но результатов решения уравнения данный факт не отменяет. Мы должны победить их. Работа предстоит сложная, и главная трудность в том, что ты должен отправиться в параллельный мир в своем физическом теле.
- Но ты же только что сказал, что мы не умеем…
- Я сказал, что перемещать не умеем, - согласился Сашка. - Замещать можем. Когда я решил спрятать тебя от вражеских агентов, то не только стер тебе память и записал фальшивые воспоминания, но и пересадил твой мозг в тело, эквивалент которого имеется в том мире.
- У твоих мозголомов не очень хорошо получилось настроить мою новую личность, - пожаловался я. - У меня были серьезные проблемы. Сегодня я убил девушку.
- Знаю. - Титов поморщился. - Но это не из-за меня. Готлиб сломал защиту, и тебя заглючило. Все нормально. Пройдет. Уже прошло.
- Что стало с мозгом бывшего владельца тела? - я ткнул себя в грудь.
- Тебе интересно это знать? - Титов неприятно ощерился.
- Да.
- Забудь о нем. Это очень неаппетитная история.
- А мальчики кровавые не мучают, Сашка? Ведь ты же заурядный убийца.
- Ну, во-первых, не убийца. Во-вторых, не такой уж заурядный. А в-третьих, мучают, Петь, мучают, - Титов горестно хмыкнул. - Только если я все брошу на самотек, эти мальчики меня вообще загрызут. Короче, у тебя есть двойник там. У вас с ним одинаковые родители, и бабушки с дедушками, и вообще все предки вплоть до Адама и Евы. Мы сможем поменять вас местами, и ты, товарищ Васнецов, окажешься в параллельном мире.
- Один, без оружия и абсолютно голый, - буркнул я.
- Да. Как Терминатор.
- Мне нужно будет найти и уничтожить неизвестно кого и неизвестно где.
- Да! Все великие герои древности позавидуют твоей миссии.
- Никаких шансов. Все-таки я не Арнольд, от меня пули не отскакивают.
- Все не так плохо. Кое-какие подробности ты узнаешь позже. - Титов задорно сощурился.
- А можно без сюрпризов? - Мне захотелось ударить его, чтобы сбить дурацкую ухмылку с его пухлых губок.
- Нет, нельзя, - он помотал головой. - Это часть плана.
- Ты думаешь, я могу доверять тебе?
- Конечно. Ты же знаешь, что этот мир мне дорог не меньше, чем тебе. Поэтому даже если я замыслил тебя убить, то исключительно ради блага Солнечной Системы. Брыгсин тебя проводит. Ни о чем не беспокойся. В нужное время ты все узнаешь. Удачи. Даст Бог, свидимся.
У меня имелось еще множество вопросов, но Сашка не был склонен продолжать беседу. Я пожал сильную ладонь Верховного Правителя и покинул комнату тайных совещаний. Брыгсин ждал снаружи. Он не сказал мне ни слова. Только посмотрел как-то особенно тоскливо. Мы снова долго шли по узким неустроенным коридорам. Всю дорогу старик молчал, хотя меня так и подмывало сообщить ему, что если он имеет какие-нибудь счета к Петру Васнецову, то самое время их предъявить. Странно, но, даже обладая полным комплектом воспоминаний, я не помнил Брыгсина. А может быть, комплект был не таким уж и полным? При первой же возможности задам этот вопрос Сашке, и пусть только попробует соврать мне.
Там, куда привел меня старик, нас уже ждали. Довольно необычное место для Института Времени. У меня сразу сложилось впечатление, что в этом помещении шли съемки исторического фильма. Стены были затянуты средневековыми гобеленами с живописными изображениями мертвых фазанов и куропаток. Дальний угол занимал стол с муляжами больших сочных кусков жареного мяса. От них резко пахло стеарином и акварельными красками. Для полноты картины у нарисованного камина грелись две абсолютно натуральные борзые. Они вертели длинными мордами, наблюдая за перемещениями очень тучного, но очень подвижного человека с маленькой аккуратной плешью на макушке.
Толстяк, аки лев, метался из угла в угол, и если бы у него, как у льва, был хвост, то он, наверное, исхлестал бы себе бока в кровь. Чем-то он напоминал старого обанкротившегося короля, все королевство которого не стоит и пары приличных коней, а ему срочно нужно устроить роскошный бал-маскарад с устрицами, икрой и массовым стриптизом. Кроме борзых, "короля", Брыгсина и меня, в комнате находились еще трое парней в рабочих комбинезонах. У дверей я заметил бойца из отряда по подавлению мятежей, но из-за скрытого непрозрачным щитком лица воспринял его не как личность, а как часть интерьера, вроде пустых рыцарских доспехов, что стояли в углу напротив.
Заметив меня, толстяк прекратил свое броуновское движение, внимательно посмотрел мне в глаза и швырнул в меня прямоугольной коробкой, которую я автоматически поймал. Ко мне сразу же подскочил Брыгсин.
Он вырвал из моих рук коробку, достал из нее какой-то прибор и начал нажимать на нем кнопки. При этом он притопывал ногой от возбуждения и злобно поглядывал на толстяка. Тот в ответ лишь прикрывал глаза и делал вид, что полностью отстранился от действительности.
Закончив манипуляции с прибором, Брыгсин сунул его обратно мне и радостно оскалился.
- Готово! - провозгласил он.
- Скорее! Поехали! - неестественно бодро поддакнул толстяк. - Он уже вернулся домой.