Высоко над его головой шумел ветер; ровный шелест листвы то отступал, то накатывал волнами. Талу бездумно впитывал этот успокаивающий звук, пока не сообразил, что он глушит другие, гораздо менее приятные - шорох шагов и, вроде, чей-то шепот. "Беглые" вовсе не думали прекращать погоню, а он ушел явно недостаточно далеко.
Талу поднялся и стал отступать - быстро, но осторожно, стараясь не поднимать шума. Все его внимание было обращено назад и юноша замер, когда всего в десяти шагах впереди из-за деревьев возникли две темные фигуры вооруженных мужчин. Талу оставалось лишь бросить оружие и поднять руки - единственная в данных обстоятельствах возможность избежать немедленной смерти. Сзади послышались шаги еще двух. Загон и засада. Старый, как мир, прием охотников. В городе Талу не попался бы так легко, но в лесу он был беспомощен.
Четверо "беглых" сошлись. Прежде, чем Талу опомнился, его крепко взяли под руки.
- Кто ты? - спросил стоявший перед ним мужчина, судя по голосу, уже немолодой.
- Маоней Талу, - ответил окончательно растерявшийся Талу. Если им знакомо его имя…
У Талу возникло довольно противное ощущение в животе. Он не мог даже попробовать вырваться - плечо отзывалось болью на малейшее движение.
- Я… - начал Талу и сбился.
Ему уже не раз доводилось вдохновенно врать, но еще никогда - ради спасения своей жизни. Подумав, он решил, что чем ближе к правде - тем лучше.
- Я родился в Товии и вырос в приюте для детей арестованных врагов Фамайа. Кем были мои родители, я не знаю - когда их расстреляли, мне не было и года. Сейчас мне двадцать три, - так все и было на самом деле, но допрашивающий хмыкнул.
- Ты слишком хлипкий для истребителя. Боевой оператор?
Если бы Талу мечтал о мучительной смерти, он бы сказал "да". Но "беглый" попал в точку и найти ответ было трудно. Решив, что он слишком задумался, "беглый" ударил его в живот. Талу задохнулся от боли и обвис на державших его руках. Плечо моментально вспыхнуло огнем и ему пришлось плотно сжать зубы, чтобы не закричать.
- Я Наблюдатель. Младший, - сказал он, едва смог набрать воздуха. Отпираться было унизительно и бесполезно - ни одному его слову они все равно не поверили бы.
Стоявший впереди поднял с земли пистолет Маонея, разрядил его, понюхал дуло.
- Скольких людей ты убил сегодня, недоносок? - похоже, его не очень интересовал ответ, поскольку он снова ударил Талу в живот. Юноша молча вынес очередной приступ боли.
- Двух "бывших". Они все словно спятили. Больше никого, клянусь!
"Беглый" ударил его еще раз. Задыхаясь от боли, Талу услышал, как заговорил мужчина, державший его справа.
- У юноши очень правильная речь. Совершенно без акцента. Он товиец. Их манеру говорить ни с чем не спутаешь. Наверняка, он приехал с тем отрядом. Они не очень-то жалуют Черми.
- Постой-ка, я его вроде уже видел, - сказал стоявший впереди. - Ну-ка, дай мордашку… - он взял пленника твердыми пальцами за подбородок и, запрокинув ему голову к прогалу неба, долго разглядывал его лицо.
Сжавшийся Талу видел рваный клочок тускло-бледных небес, рассеченных острой полосой синего света Нити. Но перед его глазами стояло выпотрошенное и корчившееся в агонии тело Анкея.
- Да, видел. Ты был на площади, рядом с этим черным, которого едва не подстрелил Ами. Ты должен был следить за ним, да? Выкладывай, что вы задумали. Иначе… сам понимаешь…
- Единый Правитель приказал отстранить Черми от командования. За зверства. Мы должны были обеспечить это…
- И что тогда ты делаешь здесь?
- Нам было приказано вступить в переговоры с… вами. Чтобы избежать кровопролития.
- И что вы хотели нам предложить?
- Жизнь и хорошее обращение. Разве мало?
Талу получил еще один удар. Такая манера разговора уже совершенно перестала ему нравится и он решил молчать - в точном соответствии с Полевым Уставом.
- Он может пригодиться нам, Нэркис, - сказал стоявший справа. - Наблюдатель - это почти как ротный старшина. Если мы дойдем до границы, нам могут очень много дать за него. В конце концов, его всегда можно будет убить.
- Похоже, ты прав, - сказал стоявший впереди. - Они оба вели себя так, словно Талу был каким-то неодушевленным предметом. - Дай-ка веревку - я свяжу ему руки.
"Беглый" сделал это грубо, однако не стараясь причинить пленнику нарочитой боли.
- Если ты не сможешь идти достаточно быстро и булешь шуметь, я перережу тебе глотку, понял?
- Да, - ответил Талу, несколько удивленный тем, что страха он пока не чувствовал.
* * *
Пробираясь по лесу в компании "беглых", Маоней изо всех сил старался убедить себя, что видит страшный сон. Такое, конечно, вполне могло происходить - но только не с ним. Хотя, после всех совершенных им ошибок, эта участь казалась ему вполне заслуженной и даже справедливой. Смерти как таковой он почти не боялся - это была слишком абстрактная вещь. Зато Талу очень боялся пыток - не того, что выдаст какие-то тайны, а просто боли. Шагая в центре маленького отряда, он пытался составить план побега. Но пока он не видел ни малейшей возможности к этому.
Талу не знал, куда они пробираются и лишь заметив в просвете между деревьями низкие белые постройки селения, понял, что в Ахрум. К его удивлению, "беглые" не стали выходить из леса. Присмотревшись, он понял - почему. У дороги, на опушке леса, стояло несколько окруженных солдатами бронетранспортов. Еще один с ревом проехал мимо них, высаживая на ходу бойцов. Увидев на его борту государственный герб на щите - эмблему Внутренней Армии, Маоней понял, что та решилась на прямую блокаду. Высоко в небе кружило две пары боевых вертолетов. Они не спускались вниз, напоминая стервятников, поджидающих смерть больной скотины. Его миротворческая миссия потерпела полный провал.
"Будет штурм, - понял он, - и нелегкий". Бывшая резиденция президентов Ирмии была настоящей крепостью с замаскированными дотами; под ее строениями прятались глубокие бункера.
Поглядев на своих спутников, он заметил, что те следят за приготовлениями с малоприятным выражением мрачного ожесточения на лицах. Самый старший, которого называли Философом, сказал:
- Им мы уже не поможем. Давайте пойдем дальше на запад - сто семьдесят миль, и мы спасены!
- А они погибнут! - крикнул самый молодой. - Нельзя бросать товарищей!
- Мы тоже погибнем, и ты даже не сможешь им отомстить, Ами, - очень мягко сказал Философ.
- Я понимаю, - ответил Ами, - но они! Они!..
- Пойдем, - приказал Нэркис.
Обойдя селение, они вновь углубились в лес. Здесь были уже почти непролазные заросли, то и дело из-под ног что-то с шорохом бросалось прочь. Наконец, им пришлось спуститься в глубокий овраг, скрытый сплетенными кронами, где было почти совсем темно. Впрочем, Талу оценил выбор пути - теперь ИК-детекторы вертолетов не могли их обнаружить. Они прошли уже довольно много, когда до них донесся новый звук - гул самолетов, многих самолетов. Талу, разумеется, не видел их, но это могли быть лишь военные самолеты - скорее всего, универсальные "Футуры-Х", прилетевшие с берега океана, с Ан-Аркской военной базы. Его догадки подтвердили донесшиеся сзади дробные разрывы кассетных бомб, потом земля под его ногами задрожала от ударов фугасных. Разрывы вскоре смолкли, но тут же появилась вторая волна самолетов, затем третья - это больше смахивало на разрушение неприятельской крепости, чем на подготовку штурма. Талу знал, что после столь основательной бомбардировки в Ахруме не могло остаться ничего живого - кроме погребенного заживо. На сей раз командование предпочло не терять солдат.
- Суки! Убийцы! - закричал Ами. Он в ярости набросился на Талу. Первый же удар сбил юношу наземь и Ами стал пинать его. - Наши все погибли, а мы, как трусы!..
- Прекрати! - рявкнул Нэркис, одновременно поднимая пленника на ноги. - Пошли!
Извилистый овраг казался бесконечным, под ногами журчал ручей, хлюпала грязь, путались корни и ветки. Талу, хотя и немного хромавший от синяков, незаметно оказался во главе отряда - его лучше видящие в темноте глаза позволяли избегать хотя бы самых крупных препятствий. Он опасался встретить гекс - в узком проходе это был бы конец, поскольку дикие гексы никогда не ходили поодиночке. Да и без того, в таких местах предпочитали гнездиться буллсквиды и ядовитые змеи, не говоря уже о насекомых - открытые сверху ступни Талу распухли от их укусов. Наконец овраг оборвался, впадая в болото. Они свернули в сторону и с трудом взобрались на обрыв. К удивлению пленника, его развязали, чтобы он смог карабкаться - хотя его руки успели так затечь, что это едва ли имело значение.
Отсюда, сверху, можно было заметить за болотными зарослями блеск воды, а дальше - снова непролазный лес. Талу догадался, что это река Кен-Суту, и, следовательно, они в десяти милях к западу от Ахрума.
- Привал, - выдохнул Уэрка, выбрав место поровнее.
Его буквально шатало от усталости. Остальные тоже тяжело опустились на землю. Талу сел с ними. Несмотря на холод, побои и связанные руки, он устал куда меньше, чем его спутники - ему не пришлось тащить столько оружия, сколько они. У самого молодого на вид "беглого" был ручной пулемет - как заметил Талу, тот самый, который взяли с собой полицейские. У Уэрки была автоматическая винтовка, у двух других - конвойные автоматы. И все они были буквально увешаны подсумками, гранатами и прочей амуницией. Талу уже не сомневался, что Уэрка - бывший военный, а Окрус-Философ - диссидент из интеллегенции. Ами рвался мстить, Сурт, последний, молчал. Он мог быть кем угодно.
- Мы не можем разводить костра, - вздохнул Философ, - но есть можно и так.
Он достал какие-то лепешки, одну протянул Талу. Усердно разжевывая вязкую массу, юноша разглядывал своих увлеченных едой спутников. Интересно, понимают ли они, что им осталось жить ровно столько, сколько потребуется вызванным Черзмали Мато истребительным отрядам на прочесывание округи? И ему тоже. Талу не обманывался относительно цивилизованных манер своих спутников - они едва скрывали их ненависть.
От этих рассуждений его отвлек вопрос Философа.
- Интересно, в Товии было нечто подобное нашему мятежу?
- Да, я сам видел… - быстро увлекшись, Талу рассказал о своих замковых наблюдениях.
- Жаль, что это прекратилось так быстро, - вздохнул Окрус, - но вряд ли это и впрямь космический феномен! В городе говорили, что страх прошел узкой полосой от Товии до моря. Интересно, на плато Хаос тоже чувствовали его? Или они это и устроили? Очень жаль, я-то думал, что там, - он показал на запад, - нашли способ покончить с Высшими без шума. Ведь если бы это продлилось еще немного, то…
- Мы все были бы мертвы и даже наши трупы не сгнили бы! - внезапно крикнул Талу и замолк, испугавшись своей болтливости. Ему так хотелось вызвать их уважение… и разве не Фамайа убила его родителей?
У Талу возникло безумное желание признаться во всем, но он одолел его… хотя уже не знал, ради чего.
Его буквально забросали вопросами. Поняв, что отмалчиваться опасно и уже просто глупо, он сказал:
- У меня есть знакомые среди ученых, - они говорили, что это были испытания нового оружия, способного вызывать страх на расстоянии.
- На расстоянии трех тысяч миль и на площади минимум в полмиллиона? Такое невозможно! - воскликнул Философ.
- Возможно, - сказал Талу. - Вы же чувствовали.
Все подавленно замолчали. Талу знал, что стоит развить мысль и ненавязчиво убедить их, что бороться с всесильной Фамайа бесполезно - но это уже не казалось ему хорошей идеей. Его спутники стали мрачными и не были расположены к разговору. После сытной трапезы их клонило в сон. "Беглые" снимали оружие, укладываясь спать на кучи веток. Талу снова связали руки и, вдобавок, притянули пятки к запястьям - он лежал на голой земле, совершенно беспомощный, дрожа от холода. Плечо ныло, двукрылки безнаказанно кусали его обнаженную спину. Предстоящая ночь обещала быть очень интересной, но Талу вдруг с удивлением понял, что не чувствует ненависти к "беглым" - они обращались с ним настолько хорошо, насколько могли. Почему-то он больше не боялся, что они убьют его, и решил, что любой ценой спасет этих людей от неизбежно ожидающей их смерти. После этой мысли он вдруг успокоился, потом, уже засыпая, удивился отсутствию часового… а затем его удивление незаметно растворилось во сне.
* * *
Проснувшись, Маоней несколько секунд удивленно озирался, не понимая, где находится. Вчерашнее сражение показалось ему страшным сном. Было очень тихо, ничто не двигалось. На другом берегу реки мерцали зеленые огоньки - атпи, крошечные собратья гекс, вели неизменную охоту за насекомыми; одно из этих маленьких белых существ застыло совсем рядом на стволе поваленного дерева, вытянув шею. Внутренность пасти-воронки переливалась нежно-зеленым светом. Атпи ждали, пока привлеченное светом насекомое не приблизится на расстояние выпада. Затем - молниеносный бросок, и снова бесконечное, терпеливое ожидание…
Талу разозлился - и надо же было "беглым" устроиться в таком месте! Несмотря на безобидный вид и диету, атпи очень ядовиты - достаточно одного укуса и…
Он вспомнил, что атпи были воссозданы вместе с гексами - как декоративные животные. Их ядовитость стала следствием глупейшей ошибки генных инженеров. Но несколько штук, как всегда, случайно, оказались на свободе. Ныне атпи размножились в огромных количествах, расселившись по всему Арку, и сумели обратить в свою пользу даже считавшееся бесполезным свечение - Талу видел, что для столь влажного места здесь на удивление мало двукрылок…
Он яростно потряс головой - незачем пытаться отвлечь себя от кошмара, который ему приснился. Нет, это был не горящий бронетранспорт с вопящими бойцами, даже не выпотрошенный заживо Анкей. Ему приснилась темнота - та, что он ощутил в себе в Товии во время пуска коллайдера. И эта темнота надвигалась, росла, поглощала его… он распадался, таял, чувствуя дикий ужас… перед чем? Ему подумалось, что Вэру наверняка знает. Но вот самому Талу знать этого не хотелось. Ему хватало и того, что всякий раз, когда он засыпал после этой ночи, ему снилось это - одно и то же, и с каждым разом все хуже. Он даже начал думать, что сходит с ума.
Талу вновь встряхнул головой. После той проклятой ночи в нем как бы открылась трещина, сквозь которую сочилось… что? И такая же трещина была и в душах других файа и людей, и даже…
Он посмотрел на атпи. Ему вдруг показалось, что в ее мерцании появилось нечто зловещее. И огоньки на том берегу перемигивались в странном и тревожном ритме - словно подавая сигналы…
Талу яростно помотал головой. К своему удивлению, он неплохо выспался - не замерз до смерти и даже руки и ноги почти не затекли. Поскольку делать больше было нечего, он попытался высвободиться из пут и после примерно десяти минут усилий это удалось - как оказалось, иногда совсем неплохо иметь узкие ладони. "Беглые" не проснулись от его осторожной возни. Теперь Талу легко мог подобрать ближайший автомат и расстрелять их всех прежде, чем они успеют что-то понять. Он даже должен был это сделать. Нэркис и Философ явно относились к вожакам Сопротивления. Его наградили бы за это - возможно, даже представили к Звезде Фамайа. Однако он стал будить своих спутников. Три вчерашних убийства, включая первое в жизни, потрясли Талу, и он боялся узнать, что с ним станет, если он снова начнет убивать. И… ему не хотелось вновь оказаться в одиночестве.
По крайней мере, ему удалось здорово напугать "беглых" - они поднялись мрачными и неразговорчивыми, как все люди, понявшие, что могли умереть во сне и он не смог выяснить, что именно им снилось.
Последовавшие хлопоты - завтрак и переправа через реку - быстро отвлекли их. Переправа оказалась нелегкой. Кен-Суту была неширокой, но, чтобы перевезти через нее оружие, пришлось соорудить небольшой плот, а потом еще тащить его к воде через болото. Впрочем, пробираясь нагишом через кишащую всякой кусачей дрянью топь и толкая плот по горло в ледяной воде Талу решил, что у подобной жизни есть свои плюсы. Но, выбравшись на берег, он долго дрожал, прежде чем обсох и смог одеться. Ами, не говоря ни слова, протянул ему свою теплую куртку. Благодарно кутаясь в нее, Талу подумал, что для счастья ему нужно совсем немного.
Дальнейшее путешествие оказалось недолгим - девственный, казалось бы, лес пересекала широкая, странно пустынная дорога. Они все вдруг ощутили, что за ними наблюдают и инстинктивно укрылись в зарослях. Уэрка с Философом шептались, Ами застыл с пулеметом наготове, нервно озираясь по сторонам. Сурт сидел с равнодушным видом, Талу тоже, но ему было неспокойно. Он вспомнил, что именно здесь обитает множество атпи, которые вели себя очень странно. Ему начало казаться, что в траве вокруг шуршит, подбираясь, что-то маленькое, причем, со всех сторон. А если дойдет до нападения атпи, они успеют укусить его прежде, чем он…
Мир раскололся. Ослепительный свет вспыхнул мгновенно, без малейшего предупреждения, - и в тот же миг по ушам Талу ударил немыслимый грохот. В голове промелькнула бессловестная мысль об атомной бомбе, но действительность была более прозаичной - из зарослей выскочили шестеро мускулистых файа в черной форме истребительного отряда и набросились на них.
Нарываясь на пулю, Талу инстинктивно вскинулся в боевой стойке, но подскочивший молодой боец сшиб его с ног лихим пинком с разворота, чуть не сломав ему ребра. Маоней успел лишь взвыть от боли и секунду спустя уже лежал на земле, лицом вниз, с упертым в спину меж лопаток стволом. Остальные даже не успели оказать сопротивления. Краем глаза он заметил, что двое бойцов прижимают к земле бешено бьющегося Ами.
Едва взглянув на них, Талу заметил эмблемы четырнадцатого истребительного отряда, размещавшегося в руинах Ревии. Это были настоящие мастера - они выследили их и подкрались незаметно, а затем, без единого выстрела, захватили четырех вооруженных "беглых", оглушив их шоковой гранатой.
"А почему - без выстрелов? - удивился Талу, - после бойни на дороге и бомбежки "беглых" еще жалеют!"
Ответ был прост - чтобы сделать из них "бывших".
Бойцы обыскали его, завернули руки за спину, надели наручники, и, рывком подняв, потащили к дороге. Талу сжал зубы, чтобы не заорать от боли в плече. На шоссе стоял арестантский фургон. Их явно ожидали заранее.
"Еще бы! - подумал Талу. - В Ревии они только и делают, что выслеживают тварей и мятежников - не то, что мы, точнее эти!" - он покосился на своих невольных попутчиков.
- Куда нас повезут? - обратился он к лейтенанту.
Тот усмехнулся.
- В Кен-Каро, на руки командиру местного истребительного отряда - он очень ждет тех, кто убил его бойцов! А если от вас потом еще что-то останется - прямо в "Золотые сады", - он повел пальцем вокруг головы.
Талу хотел объяснить ему ситуацию, но тут поднялся шум. Четверо бойцов вытащили из зарослей пятого - его голова обвисла, изо рта текла слюна. "Его укусила атпи. Он умрет через полчаса", - понял Талу. В это мгновение его схватили и потащили к фургону.
- Пошел! - получив на прощание увесистый пинок в зад, он внезапно оказался в темном кузове.