- Их создал вовсе не Межрасовый Альянс, они неизмеримо старше. Ведь могут быть сооружения, внешне мертвые, но способные чувствовать и восстанавливать себя. Их поставили здесь как воспоминание… или как предупреждение? Во Вселенной нет жалости - и в ее обитателях тоже! Я видел войны, чудовищные взрывы… и шел все дальше, навстречу своему страху - все дальше во тьму… без конца. Почти все, что я видел там, было мне непонятно, но я уверен - я не видел конца, не видел своей смерти! Я заглядывал очень далеко и не видел… Это должно было меня обрадовать, но я ощутил только страх… идти все дальше во тьму… без конца… чтобы достичь… чего?
Анмай вновь яростно встряхнул волосами, отбрасывая их назад, с глаз и лба.
- А сейчас я снова начал видеть это - и то, чего не видел раньше! Я пробую все это записать и привести в порядок, но времени нет! Это очень интересно… и страшно. Мне кажется, что когда-нибудь весь мир, все звезды, все, изменится необратимо, чтобы стать… чужим и непознаваемым. И я боюсь этого.
Он замолчал. В подземелье повисла тишина.
- Ты рассказывал кому-нибудь… это?
- Нет. Кроме Хьютай - никому. Я даже не знаю, что из увиденного мной было… настоящим, а что мне просто привиделось, что я придумал. Иногда так плохо иметь богатое воображение! Ну, им тоже хотелось знать, что я увидел, но я не мог им сказать. Просто… не мог. Это было… словно отдать смысл себя, свою мечту, свою тайную суть… не могу объяснить лучше. Они настаивали, даже вновь посадили меня под замок. Я сказал, что убегу и убью любого, кто встанет у меня на пути. Они знали, что это правда. Я знал, что не скажу им больше, чем хотел. Да и что они могли со мной сделать? После этого? Но потом - когда меня отпустили, - я смог объяснить многие из межзвездных посланий, которые иначе остались бы непонятными. Вот с тех пор ко мне и стали относится иначе - словно я один знаю, что надо делать. А еще потом на основе этих сообщений удалось создать гамма-лазер. Тогда Армфер Тару и решил сделать меня Единым Правителем, - он думал, что у него есть еще лет десять жизни… Теперь эти лазеры спасли нас всех. Забавно вышло, правда? Ладно, все. Время выходит. А у меня есть и своя работа, помимо порученной. Я стараюсь узнать, что может сделать Эвергет - без приставки "про". Это очень сложно, теория еще разрабатывается, а вычисления очень трудоемки, даже несмотря на компьютеры.
- Но зачем это нужно? Какое это имеет отношение…
- Когда война закончится, начнется разработка Эвергета. Все наши должны знать, ради чего они сражаются!
Философ опустил голову.
- Армфер Тару не ошибся в выборе. Но ты совершенно не жалеешь - ни себя, ни других!
- А зачем? Если бы я жалел себя, то давно был бы мертв - еще там, в пустыне. Жалеть других… иногда слишком трудно, да и что это меняет? Знаешь, что я больше всего ненавижу? Для Вселенной не существует ни добра, ни зла, ни жизни, ни смерти - ей это все безразлично. Может быть, это звучит странно, но я хочу это изменить.
- Нельзя изменить Вселенную. Это невозможно.
- А ты знаешь, что лептокварки, - те, что создают законы природы, - они повсюду? Все их разновидности существуют в виртуальном море, появляясь на мгновение и исчезая - напоминание о том, что все законы мироздания - лишь случайность, что все может быть совсем другим! И, если приложить достаточно энергии, мы сами сможем… Я думаю, с помощью Эвергета мы сможем изменить мир. И тогда цепь судьбы будет разорвана.
- Прекрати! Мне и так каждую ночь снится хаос, тьма, а ты…
- Мне тоже снится, но я же не боюсь!
От улыбки Вэру Философ сжался.
- Анмай, ты сходишь с ума.
Молодой файа зло посмотрел на него.
- Может быть, и схожу. Тебе, со стороны, виднее. Но какое, черт возьми, это имеет значение? Наследник Бардеры, Томахаан Эйлинай, был безумен, как мартовский заяц. Он плясал босиком на бочке и распевал неприличные песни к большому удовольствию почтенной публики. Правда, он был очень красив и лет ему было еще меньше, чем мне сейчас. Потом он правил Фамайа еще пятьдесят лет и умер своей смертью. Его правление вспоминают до сих пор - как самое доброе и счастливое, как наш золотой век. Меня так вспоминать не будут. Если будут вообще. Если будет, кому. Хочешь знать, чем я на самом деле вдохновляюсь? Это древнее изречение моего народа - обращение подданных к своему государю: "Государь наш, не делай ничего, что кажется тебе правильным, заслуживающим похвалы, или справедливым. Не делай ничего, что ты считаешь недобрым. Делай только то, что ты можешь сделать - и никак иначе!".
Примечания:
"Темная Сущность"
"Темная Сущность" - название единственной в своем роде книги. Она не была написана, а была найдена в Цитадели Хаоса, на одном из самых нижних ярусов. Это произошло во время Второй Великой Войны, в 121 году. Имя нашедшего ее не сохранилось, этот файа исчез бесследно во время обследования подвалов Цитадели.
"Темная Сущность" - это том в черном переплете, отпечатанный на листах стойкого сплава. В нем восемьсот страниц. На переплете этой книги нет названия, только одиннадцатилучевая золотая звезда - число ее лучей соответствует числу измерений космоса, включая и недоступные восприятию.
Она написана на языке Империи Маолайн, который во многом похож на язык Фамайа. Только поэтому ее удалось прочитать. Позднее с нее было снято множество копий, но эта книга никогда не издавалась открыто. Причиной послужила содержащаяся в ней информация.
"Сущность" состоит из двух разделов. Первый представляет собой тексты, записанные сразу после Освобождения Уарка оставшимися на нем, и обьясняет его историю. Вторая часть - вдвое больше первой. Это записанные по памяти отрывки другой, еще более древней книги, восходящей, как полагают, к предшествующей Империи Маолайн великой цивилизации файа.
В первой части содержатся настолько шокирующие откровения относительно происхождения людей и файа и их места в мире, что лишь очень немногие обращали внимание на вторую часть, очень туманную и непонятную.
В ней говорится о Вселенной - о том, какова она, чем была и чем должна стать. Но понять ее очень сложно. В самом деле, как можно понять то, что разум во Вселенной зародился впервые семь миллиардов лет назад? Там говорится и о том, почему он не заполнил весь космос.
В развитии всех цивилизаций существует барьер, названный барьером Йалис. До него недоступно ничего, после него - все. Но переходящий его погибает. Выжить за ним смогли обитатели очень немногих миров. Большинство рас повернуло от него вспять - они не исчезли, но и не достигли вершины. А потом тоже погибли - ведь остановка развития суть смерть.
Но самое странное, что есть в "Темной Сущности", - это доказательство искусственного происхождения Вселенной, точнее известной нам ее части. Там говорится, что в непостижимый момент Творящего Взрыва было создано множество бесконечно различных Вселенных, но все они - лишь неизмеримо ничтожная часть Бесконечности. К сожалению, самая интересная часть книги, объясняющая, что лежит за пределами мироздания, была забыта и утрачена навсегда.
Глава 17
Хьютай и Найте
Настанет год, России черный год,
Когда царей корона упадет.
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пищей сильных будет смерть и кровь.
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон.
И станет глад сей бедный край терзать,
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь - и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож.
И горе для тебя! Твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон.
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как черный плащ с клонящимся пером.
Михаил Лермонтов, "Предсказание", 1830.
В последние секунды перед пуском про-Эвергета Анмай ощутил нарастающее волнение. Все уже было готово - ускоритель за двадцать минут разогнал пучки протонов и они неслись в накопительных кольцах, ожидая лишь сигнала. Как только он поступит, зона радиусом в десять миль на восточной окраине Товии станет смертельной для любой жизни. Все биохимические реакции там угаснут, как свеча на ветру. А затем зона смерти начнет двигаться, опишет полный круг вокруг Цитадели и остатков Товии, и, по расширяющейся спирали…
Это требовало виртуозного владения управляющими полями - малейшая ошибка означала смерть двухсот тысяч людей и файа. Удача же - смерть миллионов. Но Вэру не колебался бы и мгновения… если бы там не было Хьютай.
Он не хотел ее отпускать, - боясь, что она не вернется. А ей не хотелось сидеть здесь и наблюдать, как гибнут их собратья. Она хотела помочь им - и он не посмел ей отказать. Не мог же он удерживать ее силой?
Сама мысль об этом была для него мучительна. А Хьютай отказывалась вернуться - из глупого упрямства, такого же, как у него! Чем он вдохновлялся, когда стремился попасть сюда, как не им? А она решила стать вровень с любимым и тут уже ничего не поделаешь…
Анмай оглянулся. Олта Лайту и все остальные, собравшиеся в Центральной, нетерпеливо смотрели на него. На главном экране мерцал бункер Цитадели с безмолвно застывшими файа - Найте, операторы, командиры - и Хьютай с неподвижным, напряженным лицом и тревожно расширенными глазами. Анмай погасил изображение - смотреть на это было выше его сил.
- Магниты нагреваются, - сказала Олта.
"В самом деле, чего я жду? Разве про-Эвергет будет работать лучше от ожидания?" - он перевел взгляд. На мониторе компьютера застыла точная карта Товии и окрестностей. Зеленым фоном выделялась Цитадель и кварталы столицы, еще принадлежащие Фамайа. Их черной петлей стягивала линия фронта. За ней справа застыл большой красный круг, расчерченный координатной сеткой, - ожидаемая зона поражения.
Вэру проверил данные приборов - все было нормально. Он осторожно положил руки на пульт, трогая кнопки, и в последний миг взглянул на экран, показывающий про-Эвергет. В огромном зале было пусто, все ведущие в него ворота наглухо заперты, белый колосс застыл в мертвенном спокойствии. Анмай дал команду "пуск".
Поля наводящих магнитов сдвинулись, пучки протонов, мчавшихся всего на дюйм медленнее света, ударились лоб в лоб. Скрестившиеся пучки частиц разлетелись в многоступенчатых реакциях. Включились вакуумные инжекторы, к ним устремились гиперядра. Когда с одним из них сталкивалось сразу два протона, плотность энергии переходила критический предел, выбивая из виртуального моря лептокварки. Они появлялись как бы с замедлением, не в точке столкновения частиц, а уже возле Товии, какое-то время двигаясь вне обычного пространства - но не все. Изменения силы электромагнитного взаимодействия, считавшиеся невозможными, начались и на Хаосе.
Красное пятно зоны поражения дрогнуло и начало расплываться - 20, 30, 100 миль: под действием изменяющих сил точность фокусировки слабела. Анмай потянулся к кнопке "сброс пучка", но было уже поздно. Каждая система обладает инерцией, и прежде, чем пучок погаснет, в Товии не останется ничего живого. Оставалось лишь направить лептокварки в другое место, активировать вторую программу удара… уже смертельную для обеих сторон.
В голове Вэру осталась всего одна мысль: "Хьютай!" С внезапной отчаянной решимостью он сделал единственное, что мог - активировал эту программу. Он знал, что это уничтожит мятежников… но не только их.
Потому, что все убийственные изменения будут происходить вокруг плато Хаос - и внутри него.
* * *
Ему показалось, что приборы погасли, странный мертвенный свет заполнил помещение. Вдруг на него обрушилась тьма, снившаяся ему в первый час Эвергета, но неизмеримо сильнее. Он ослеп, все его чувства тонули в хаосе, вызывая невыносимый ужас. В то же время он вдруг увидел то, что видел в юности, в ядре Цитадели, но нестерпимо ярко и точно, и его пронзила дикая боль, и страх смерти, подобный ее притяжению, - все вместе. От неописуемо мучительного ощущения внутреннего взрыва Вэру хотелось кричать, но он уже не ощущал своих губ. В миг, когда смерть двигалась вокруг плато, пожиная и пожиная жизни, для него прошла целая вечность. Но когда хаос угас и мир вновь сделался возможным для восприятия, он уже был где-то в темноте.
* * *
В бункере Цитадели все вздрогнули, когда погас главный экран. Последние секунды ожидания были невыносимы, но они прошли, и ничего не случилось. Хаос молчал. Наконец Найте не выдержал и вызвал плато сам.
Когда экран засветился, им предстало страшное зрелище. Центральная была цела, огни ее приборов ровно сияли - но все в ней оказались мертвы. Они лежали, откинувшись в креслах, на полу, устремив на них остекленевшие глаза. На всех лицах застыло выражение ужаса. Найте увидел Олту Лайту - она лежала, неестественно выгнувшись в кресле, словно брошенная в спешке кукла. Обруч-рация свалился с растрепавшихся волос. Ее огромные глаза были неподвижны и пусты. Он не сразу заметил Вэру - тот сидел, уткнувшись лицом в руки и, казалось, спал. Увидев его, Хьютай пронзительно закричала:
- Анмай!
Вэру вдруг вздрогнул и медленно поднял голову. Его лицо было измученным и серым, но глаза блестели по-прежнему. Он попытался заговорить, но лишь беззвучно шевелил губами. Хьютай тоже ничего не говорила. Заметив, как они смотрят друг на друга, Найте отвернулся. Ему стало неловко.
* * *
Анмай выпрямился, с трудом преодолевая головокружение и боль во всем теле. Оглядевшись, он вздрогнул. "Мне всегда так… везет, - подумал он. - Все погибли, а я остался жив. Почему? Наверное, потому же, что и тогда, в ядре реактора Цитадели, но разве это объяснение? - он сжал отяжелевшую голову. - Отсюда до зоны поражения меньше пяти миль, а я жив. Значит, все внутри этого круга должны уцелеть. Что будет со мной и остальными? Ведь сны и так преследуют нас каждую ночь, а теперь? Что станет с нами?"
Ответа на этот вопрос он не знал. Ему оставалось лишь надеяться, что все сегодняшние смерти не окажутся, в конечном итоге, напрасными.
Из дневника Найте Лая.
"27-й день осады, 288-й день Эвергета.
Календарной даты не пишу - Фамайа больше нет, ее столица пала. Нас осталось 67 тысяч, запертых в Цитадели. Когда враг ворвался внутрь Товийской АЭС, персонал взорвал реакторы и отошел сюда. Теперь АЭС превратилась в страшные затопленные пещеры, освещенные радиацией. Все, кто еще сохранил мужество, собрались здесь, но нам пришлось взорвать последний туннель, ведущий в город. У нас не было выхода. Очень многие остались на захваченной мятежниками территории и, видимо, были ими убиты. Лучевая болезнь, однако, отступила - здесь чисто, а на поверхность уже никто не поднимается. Наверху не только радиация - температура уже -20 и быстро холодает.
Мятежники взяли весь город с основными запасами продовольствия. В Товии продолжаются пожары, хотя что там еще может гореть - непонятно. Снаружи кромешная тьма, но наши прожектора и ракеты превращают ее в день.
Нас непрерывно обстреливают и штурмуют. Пока внешний обвод держится, но форты уже сильно повреждены. Разбит дом Вэру, хотя это наименьшая из наших потерь. О Хаосе пишу с трудом - это была наша последняя надежда. А теперь… Там погибло больше тридцати тысяч файа и людей, а еще больше помешалось. Остальные болеют или испуганы до смерти. Снарядами разбиты антенны - связи почти нет, однако я узнал, что Анмай сделал ради нас. Но… если бы не Хьютай - он не сделал бы такого! Ей мы все обязаны жизнью. А она по-прежнему не хочет возвращаться! Может, ее испугало, что ради нее невозмутимый Анмай пожертвовал всем - собой, своим делом, товарищами? Не знаю. Она ходит такая печальная, что я не осмеливаюсь заговорить с ней. Вэру не легче. Ведь он сознательно подставил под удар Хаос!
Впрочем, он объявил, что катастрофу вызвали вредители, которые тоже погибли; и правильно, по-моему. Изменники, уже мертвые, не так пугают файа и людей, как возможность новой трагической ошибки. Уже то, что он один выжил, помогает ему. Теперь он единственный лидер на плато - от Совета осталась едва треть, Управляющая, Олта Лайту, погибла, с ней - все ведущие ученые. Мятежники вокруг плато уничтожены полностью. Это хорошо, потому что бойцов-истребителей на Хаосе уже не осталось. Здесь мы еще долго продержимся, но что толку - надежды у нас уже нет".
"45-й день осады, 316-й день Эвергета.
Ну вот и все. В качестве крепости Цитадель протянула всего пятнадцать дней. У нас вышли все снаряды, наши орудия молчат. Все форты захвачены, в наших руках осталась сама Цитадель и подземелья, но и в них уже проникает враг. Идет подземная война - без особых успехов у обеих сторон. Враг то и дело через взорванные входы вторгается внутрь, но его встречают истребители и ополченцы. В этой коридорной войне потери одинаково велики и у нас, и у них. Каждый день гибнет 500–600 бойцов. Сейчас у нас осталось 1600 файа из товийского истребительного отряда и 25 тысяч ополченцев, 15 тактических ракет (с обычными боевыми частями), 15 ЗРК. У нас есть еда и боеприпасы, мы можем держатся еще месяцы, только это бессмысленно. Больше половины из наших шестидесяти тысяч - это дети и я не могу приносить их в жертву бессмысленной обороне. Цитадель придется оставить - разумеется, не Уэрке и его мстителям. Мы выйдем через северный туннель к второму форту, а потом попытаемся добраться до Хаоса. Я понимаю, это почти безнадежная затея - в кромешной тьме, при температуре -35 пройти тысячу миль, но… у нас нет выбора. Если мы останемся здесь, нас перебьют, самое большее, за несколько недель. А так - кто-нибудь спасется…
Я буду писать, как командир. Итак: завтра мы все выйдем, точнее выедем к второму форту. Не знаю, сколько потребуется времени, чтобы вывезти шестьдесят тысяч файа и людей, даже используя все вагоны, которые мы сумели найти. Наверно, несколько часов. Затем нам предстоит нелегкий тридцатимильный переход к востоку, к железной дороге. Там мы двинемся на север - по крайней мере, заблудиться мы не сможем. Конечно, пройти тысячу миль по радиоактивной пустыне пешком нельзя - из Хаоса обещают прислать поезда. Что выйдет из этой затеи - неясно. Мятежники повсюду, железная дорога разрушена во многих местах - нам придется восстанавливать ее и отбиваться. Хаос попытается помочь нам, чем сможет, но сил у них теперь немного. Вся авиация парализована, а наземная техника сможет помочь лишь когда мы подойдем достаточно близко, в лучшем случае, в Остсо.
Что нас ждет там, если мы дойдем до плато? Правда, население Хаоса уже не вдвое больше расчетного, но пищи все равно не хватает… Впрочем, это неважно. Вэру сумел спасти от разборки про-Эвергет - он говорит, что если правильно настроить его управление, оно будет компенсировать вызвавшие катастрофу аберрации. Для этого нужно только составить нужную программу, чем они сейчас и занимаются. Ему больше всех досталось от про-Эвергета - и он же убедил всех продолжить работы. Как? Я не знаю. Война превратила его в настоящего вождя - из тех, за кем идут, не оглядываясь на павших…