Сахмад погрузил веник в небольшой железный таз с кипятком и шмякнул мокрый, дымящийся пучок на спину Ивану.
- А-а-а-а-а-а! - заорал мужик, пытаясь вскочить. - Ёж твою мать! Ты что делаешь, бандит! Стряхивать же надо...
Но Сахмад не слушал, коленом прижал его к лавке, и, взявши веник двумя руками, принялся хлестать извивающееся тело.
Потом они просто мылись, намыливались и обливались горячей и холодной водой. Атлетическое тело Ивана блестело, красиво играло мышцами, как у породистого коня. Сахмад вспомнил о Верном и опечалился.
Когда в предбаннике вытирались синими мохнатыми полотенцами, юноша невольно покосился на мужское достоинство Ивана и, как все мальчишки, позавидовал такому природному богатству взрослого. Было б чем удивить Фатиму, имей он таких размеров... Претило только одно - Иван был необрезанный. Вот он, отличительный знак неверных!
Комплект чистого белья они получили у "кастеляна" - у дядьки с пышными усами. Он только глянул опытным глазом на фигуру Сахмада и выдал ему униформу, точно подошедшую по размеру. Сахмад разглядывал себя в большое зеркало, оглаживал и одергивал "форменку", рассматривал чересполосную "тельняшку", радовался и огорчался попеременно. Форма ему нравилась, но чувство какого-то предательства не покидало душу. Он все более становился шведом. Это пугало. Но если он поведет себя по-иному, проявит нетерпимость - не грозит ли ему рабство? Или в любом случае он станет рабом, как Данилыч в свое время? Вот Данилычу повезло. Теперь он, напротив, обрел полную свободу, никто им командовать не смел. Он был окружен заботой и вниманием, все оказывали ему почтение, достойное старца. Сахмад смирился с тем, что в новой жизни ему придется взбираться по социальной лестнице с самой нижней ступеньки.
Потом они прошли дезинфекцию. Ивана, Данилыча и Сахмада побрили сверху и снизу, взяли "экспресс-анализы", с помощью приборов просмотрели их снаружи и изнутри, потом поместили в трехместную каюту и держали там на карантине по меньшей мере сутки. За это время Сахмад и Данилыч узнали, что находятся они вовсе не на острове, а на атомном подводном суперкрейсере "Москва", который вскоре отправится домой, в подводный град Китеж, где проживает колония вурусов. Численность этого некогда великого народа ныне составляет чуть более двух тысяч. Этого, сказал Иван, явно недостаточно, чтобы вытеснить китайцев и начать колонизацию Урала. И вот тут-то должны были помочь аппараты клонирования серии "Омега". Никакие мамочки, с их капризами и претензиями, не могут сравниться с поточным методом выращивания граждан. Причем с заранее заданными свойствами. "В короткий срок, - сказал Иван, - мы сможем довести численность людей до ста тысяч, а потом и до миллиона". Для этого и нужна была железная матка, и не одна - десятки, сотни, тысячи аппаратов по искусственному выращиванию людей. Но, к сожалению, все архивы, касающиеся разработок аппаратов по искусственному выращиванию людей, были утеряны во время Последней войны.
Много лет спасшейся кучке вурусов было не до грандиозных проектов. Задача стояла - просто выжить. И они выжили. Но существование племени все еще висело на волоске. Рождаемость была по-прежнему катастрофически низкой. Племя никак не могло шагнуть за спасительный рубеж, набрать необходимую численность, так сказать, "критическую массу", чтобы начать устойчиво развиваться.
Виной всему был обычный человеческий эгоизм. А что делать? Никого нельзя насильно заставить рожать детей, обзаводиться семьей. Ни экономические, ни социальные стимулы не в состоянии радикально решить проблему. Всякий понимал трагичность ситуации, но ничего не предпринимал для ее исправления. Каждый надеялся, что это сделает кто-нибудь другой. А я уж как-нибудь с одним ребеночком проживу, а то и вовсе без. С ними, право, такие хлопоты... В таком упадническом духе бы и продолжалось до самого печального нуля.
Но вот однажды один дотошный малый, копаясь в старинных электронных файлах, наталкивается на упоминание о неких секретных разработках, которые велись до войны. В конце концов, выяснилось следующее.
Где-то в подземельях на территории Москвы (теперь известно, что - вблизи станции метро "ВДНХ") находилась тайная биологическая лаборатория, фигурировавшая в секретных отчетах под N 6, или просто "шестерка". Она была создана в рамках тайной, суперсекретной правительственной программы "Феникс", с неофициальным подзаголовком - "Новые мамлюки". Суть проекта и причины его возникновения заключались в следующем:
Российское правительство, обеспокоенное катастрофическим вымиранием русского народа, в обход международных законов, тайно приняло решение о программе "по выравниванию отрицательной демографической кривой путем клонирования людей". Программа предусматривала выращивание индивидов от эмбриона до взрослой особи, с последующим воспитанием оной в специальных элитных учреждениях. Предполагалось создавать закрытые лицеи класса "А". Лицеисты должны были находиться на полном гособеспечении, воспитываться в духе преданности России, обучаться наукам, ремеслам, военному делу. Все лицеисты, обладающие отменным здоровьем (а на это их и программировали), обязаны были пройти военную службу в элитных войсках, в том числе - в так называемой президентской гвардии.
Таков был проект. Но его осуществление началось слишком поздно. Гром грянул, а мужик перекреститься не успел. В связи с природными катаклизмами по всей Земле началось новое переселение народов, беспрецедентное по своим масштабам. А может, прецеденты были, в эпоху Ноя, но люди запамятовали...
Когда карантин подходил к концу, неразлучную троицу посетил врач. Это был дородный лысый мужчина с рыжими, тронутыми сединой бакенбардами и очками на носу, формой и цветом напоминавшем спелую клубнику. От него остро разило лекарственным запахом, от которого Сахмада временами начинало подташнивать. Врач еще раз осмотрел каждого, осторожно трогая их тела своими чистыми розовыми пальцами, после чего вынес окончательный вердикт о состоянии здоровья пациентов. В организме Ивана не выявлено никаких отклонений. Он может быть выписан немедленно. Данилычу был показан постельный режим еще какое-то время, необходимое для того, чтобы поправить больное сердце. Что касается Сахмада, то у него выявились затемнения в легких. Открытых очагов, к счастью, не было, туберкулез находится только в начальной стадии, однако, юноше придется пройти интенсивный курс лечения. Это, впрочем, не означало суровой изоляции пациента. Юноше не возбранялось свободно передвигаться по кораблю и вступать в контакт с людьми при том, однако, условии, что он, юноша, аккуратно будет посещать терапевтические сеансы и не забывать принимать лекарства.
- Вот так, брат, - сказал Иван после ухода доктора, кладя парню на плечо тяжелую руку, - ты спас наше племя от вымирания. А мы спасли от вымирания тебя. Теперь мы квиты.
Данилыч засмеялся, но схватился за сердце, с серым лицом лег на койку.
- Мне бы на палубу, на свежий воздух, на солнышко, - пожаловался старик, когда друзья в тревоге склонились над ним.
- Вот малость поправишься, - заверил Иван, - и воздухом подышим, и на солнышке позагораем...
Сахмад легко уловил некоторую фальшивость этих заверений. Данилыч был плох. Кожа на изможденном лице старика имела вид грубой самаркандской бумаги, с кофейными пятнами, складками, патиной морщинок, которые оставило на ней время. Веснушки по всему черепу, похожие на проказу, узкая козлиная бородка, цвета старого снега, согбенные плечи - все это, вместе взятое, сразу наводило на мысль, что дни этого человека сочтены.
- И хорошо бы увидеть Москву. Тогда бы я точно выздоровел...
- Нельзя тебе, отец, в Москву, - жёстче ответил Иван. - Сам знаешь, за кражу осла у них полагается казнь и довольно мучительная.
- Знаю... - простонал старец, раздражаясь от тайной зависти старого больного человека к молодым и здоровым, - но уж лучше там, чем загибаться здесь... в железной коробке. Эх, Ваня, Ваня! Что ж ты хвастал, что живете вы хорошо да вольно... Какая уж тут воля?.. Загнали вас под воду, как каких-нибудь крыс!.. Скажи Ваня, как так получилось, что мы, занимавшие одну шестую часть света, тысячу лет строившие свое государство, в результате оказались просто донным мусором?
Иван стиснул зубы до скрипа, потемнел ликом, но не произнес ни слова.
14
После вынужденного заточения Ивану захотелось размяться. И вообще ему требовалось "восстановить форму". Находясь на задании, он подзапустил занятия "физкультурой". Иван привел Сахмада в спортивный зал. Здесь было тепло, светло, все ходили босиком по лакированному деревянному полу. Юноша впервые увидел столько великолепно сложенных, пышущих здоровьем людей. Кроме мужчин здесь были юноши, девушки и даже дети. Все они были светловолосы и голубоглазые в большинстве. Самое странное, что они находились вместе, причем девочки не закрывали лиц. Это шокировало. Мало того, все были одеты в более чем легкие одежды. Какое бесстыдство!
В спортзале каждый занимался разными видами упражнений. Одни поднимали тяжелые спортивные снаряды, другие крутили педали, третьи бегали на месте по движущейся ленте, иные просто боролись или бились на деревянных мечах.
Иван без церемоний представил Сахмада его сверстникам, после чего удалился. Пошел поднимать тяжести, лежа на специальном помосте.
- Ты что ли турок? - спросил Сахмада один довольно крепкий парнишка.
- Нет. Я - курд. А ты вурус?
- Я - русский! - гордо заявил парнишка, сверкая ясными глазами. - А ты басурман.
- А ты гяур. Неверный.
- Нет, я верный! Это ты неверный!
Мальчики сцепились, стали бороться, пыхтя от напряжения.
Тяжелая металлическая дверь спортзала отворилась, и вбежал мужчина среднего роста, плотный, плечистый, головастый и глазастый. Можно сказать, пронзительно глазастый. Это был боцман. Он сунул в рот свою дудку, висевшую у него на шее на металлической цепочке, и дунул в нее. Пронзительные звуки лихорадочно завибрировали под низким сводом зала. Дерущаяся в кругу зрителей парочка мальчишек распалась. Боцман, вытягиваясь в струнку и вращая глазами, объявил зычным командным голосом:
- Капитан в зале!
Все бросили свои занятия и встали по стойке смирно. И вот, через высокий порог ступив, появился новый человек. Небольшого росту, коренастый, одет он был в снежно-белую военно-морскую форму с ослепительными золотыми погонами и золотыми же шевронами на рукавах. Со всей этой пышностью в одежде резко контрастировала скромная орденская планка, украшавшая его грудь. Белая фуражка с золотым крабом придавала его рябому, бледно-загорелому, обветренному и обмороженному лицу царственный вид. У человека была манера двигаться величаво, говорить мало, смотреть благожелательно. И смотреть как бы свысока, даже если тот, на кого направлялся его взгляд, был выше ростом.
Сахмад оцепенел от страха и почтения. Нутром он чуял, что этот величавый человек является высшим иерархом на корабле. Власть его здесь сравнима с властью московского эмира. Он волен казнить и миловать. И никто ему не посмеет перечить.
Он устремил на юношу строгий, до глубины души проникающий взгляд своих рысьих глаз, покрутил рыжими усами и возгласил:
- Так вот ти какой, герой наш...
И голос, и облик великого человека, и необычная обстановка - все это подействовало на Сахмада так сильно, что он, не поняв ни слова, затрепетал от какого-то безотчетного страха и горько заплакал.
- Э-э-э... Ну, что такое, джигит?.. Герои нэ плачут, - изрек величественный человек и, грузно, по-волчьи, всем корпусом, повернувшись к Ивану, спросил: - Он панимает наш изык?
Немного понимает, Отец-капитан. Его учил Данилыч.
- А-а, это тот старец. Ну-ну... Как он себя чувствует?
- Неважно, Отец-капитан. Сердце.
Величественный человек сочувственно кивнул, осторожно приложил руку к груди, будто проверяя, хорошо ли бьется сердце у него самого, убедившись, что бьется, обратился к новичку:
- Тибя как зовут?
Тут уж Сахмад не оплошал, четко доложил: "Сахмад Исмаил-бек!"
- Маладэц, - удовлетворенно произнес ослепительный человек. Полез в карман кителя, вынул оранжевый плод, будто с ветки сорвал, и вручил его юноше. - Бэри. Настоящий грузинский мандарин. Кушай витамины. Это аванс...
Сахмад не был знатоком мандариновых сортов, как Осама, но сорт "аванс" ему приглянулся. Пронзительный цитрусовый запах, казалось, прошиб потолок спортивного зала.
- Ладно, нэ будем дэтям мешать. А ви сматрите! - Отец-капитан поднял перст, и все благоговейно воззрились на него, словно оттуда сейчас брызнет божественный свет. - Нэ абижяйте его.
- Проследим, Отец-капитан, - сказал боцман и вытянулся во фрунт.
- Пойдемте к старцу, - молвил великий иерарх, и в сопровождении Ивана и боцмана они направились к выходу. По дороге глава процессии обратился к Ивану: "У него есть характэр, а мнэ нравятся люди с характэром. Приручи его. Думаю, он станет харошимь мамлюком. Эсли надо будет - ми его женим... Малая толика дикой крови нашему народу нэ паврэдит, наоборот, скажется благотворно. Ми ведь нэ расисты. Верно я гаварю, Иван Никалаевич?" - "Верно, Иосиф Виссарионович. Только одобрит ли это Совет Матерей?"
Великий человек скривился лицом, точно свита его была так неловка, что ненароком наступила своему патрону на любимый мозоль.
- Хорошо, Отец-капитан. Я исполню вашу волю, - поспешно ответил Иван.
К затравленному Сахмаду подошла девочка, абрикосово-загорелая, с родинкой на нежной шее, возле хрупкой ключицы, протянула руку и произнесла свое имя:
- Аглая. А тебя Сахмадом зовут? Мы будем твоими друзьями. Ты нас не бойся.
- Я никого не боюсь, - гордо выпрямился юноша. Он не знал, что делать с протянутой ладонью девушки, хотел ухватиться за надежный приклад автомата, но верного калаша за плечом не было. Сахмад понял, что отныне ему надо научиться быть сильным без помощи оружия.
"Геро-о-ой", - насмешливо проговорил бывший противник Сахмада, стоявший теперь в отдалении. "Да ладно тебе, Федор, - толкнул товарища в бок другой мальчик. - Чего пристал к пацану".
А Сахмад ничего этого не слышал. В его душе происходила сумасшедшая буря чувств. Он не мог смотреть в глаза девочке, которая стояла перед ним почти что голая. Так же не глядя, он, наконец, коснулся кончиками пальцев до все еще протянутой ладони, и отдернул руку, точно обжегся. Краска жгучего стыда залила его лицо. В ушах неистово пульсировала кровь, и не только в ушах... Сахмад едва сдерживал бесившегося в себе дикого пса, которого подвели к самке, пахнущей молодым сладким потом. Он взглянул только раз в ее лазурные, словно небо, глаза, и явь стала расплываться, как зыбкое сновидение. Он произнес фразу, явно не относящуюся к ситуации, - и вдруг разом все переменилось. Он почему-то лежал на полу. Кто-то держал ему голову, а к губам подносили стакан с водой. Кольцом над ним нависали любопытные лица ребят и взрослых. "А ну расступитесь, - сказал кто-то, - дайте ему воздуха".
15
Сахмад много гулял на внешней палубе подводного суперкрейсера. Дышал целебным морским воздухом, как предписывал доктор. Юноша ходил от носа до кормы и обратно - выходило полкилометра. Иван Николаевич часто составлял ему компанию. Во время совместных прогулок новичок узнавал много сведений о суперсубмарине и ее обитателях.
У Отца-капитана было 2 заместителя, 4 помощника. Итого, головка равнялась великой семерке. 12 человек составляли судовой комитет - по числу знаков зодиака и по числу апостолов Христа, и по числу маршалов Наполеона, и по числу месяцев в году. Действительных членов экипажа, в том числе и детей, которые зачислены юнгами, было 144 человека - по числу избранных. Все эти цифры, легко заметить, кроме всего прочего еще и символичны. В них заключалась мудрость, смысл коей Сахмад поймет позднее, говорил Иван.
Волны плескались о титановый корпус субмарины и бежали вдоль борта, отчего казалось, что судно движется. Но "Москва" стояла на якорях и ждала возврата остальных поисковиков. Им не повезло, лаврами увенчают Ивана и Сахмада, но это не умаляло их героизма. Они тоже рисковали жизнью, находясь на враждебной территории. Теперь их нужно было принять на борт. В эмирате останутся только глубоко законспирированные политические резиденты.
Сахмад спрашивал, что его ждет там, в далеком, вернее сказать, глубоком Китежграде? Иван отвечал, подергивая серьгу, вставленную в ухо, поглаживал густую щетину на подбородке. Он снова растил бороду. Только она теперь была не черного цвета, а пшеничного. Да и на макушке отрастающие волосы тоже были светлыми.
- Китежград растет, расширяется, а с учетом намечающейся программы увеличения деторождения, будет строиться еще интенсивнее.
- Как же вы там дышите, под водой-то? - спрашивал простодушный юноша.
- Так же как и в подлодке. Специальные установки вырабатывают кислород, ну и все, что надо для жизни. Добываем полезные ископаемые, собираем урожай водорослей, рыбу ловим... А еще новую породу людей выращиваем. Двоякодышащих. Ихтиандров. Они по истине станут хозяевами океана.
- Водяное племя?
- Что-то вроде этого. Они дышат не только легкими, но и жабрами.
- А как вы им жабры вставляете? Режете что ли?
- Нет. Тут все по-другому... По закону Геккель-Мюллера существо в зачаточном состоянии проходит сжатую эволюцию своих предков. Так, у зародыша человека на определенном этапе развития наблюдаются жабры... С помощью специальных технологий мы делаем так, чтобы эти органы дыхания сохранялись и у взрослого человека. И не только сохранялись, но и работали.
- А не боитесь, что эти ихтияндры вас... выгонят... э-э... вытеснят.
Бывший Хасан внимательней, чем всегда, взглянул на Сахмада. Он давно приметил, что за этим худым, угловатым смуглым лицом юноши таился недюжинный ум, острый и скептический. Его выдавали сияющие глаза. На вид жалкий и по-русски говорит неважно, но чувствуется в нем необыкновенные способности, какая-то искра божья. Ивану очень хотелось быть честным с этим парнем.
- Боимся, - признался Иван. - Что ж, человек смертен и смертно все, что его окружает. Но пока существует изменчивость, жизнь продолжается - уже в новых формах. Но мы еще поборемся, засмеялся зеленоокий Иван.
- Не про этих ли морских витязей писал ваш поэт Ас Пушкин? Мне Данилыч читал его стихи:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой...
"Разольется в шумном беге", - подхватил взрослый, и они вместе закончили:
...И окажутся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
- А кто такой Черномор? - спросил Сахмад, на излете улыбки.
- Не знаю. Командир их, наверное.
- Как ваш Отец-капитан?
- Вроде того... Ох, что это я говорю. Мы кощунствуем, салага. Отец-капитан величайший человек! Благодаря его заботам был создан подводный флот нашей страны, той еще страны, былинной, легендарной, наследниками которой мы являемся. Вот почему товарищу Сталину было присвоено почетное звание Отца-капитана. Дядька Черномор по сравнению с ним так... мелочь.