Колени у меня подогнулись, и я рухнул на скамью. Долго я сидел, опустив голову на руки. Теперь потеряны все мои надежды завоевать Джанай. Совершенно очевидно, что она откажется быть моей, раз у меня такое уродливое тело и страшное лицо. Ни одна женщина в мире не согласится принадлежать такому уроду, как я.
Наконец, я взял себя в руки и подошел к столу, где когда-то осталось мое тело. Казалось, все осталось по-старому, за исключением того, что сосуд с моей кровью исчез. Может быть, Рас Тавас вложил чей-то мозг в мое тело? Нет, он не мог сделать этого без согласия Джона Картера… И, если Джон Картер согласился с этим, значит, для этого были самые серьезные причины. Например такая: они нашли возможность бежать, но это нужно было делать немедленно. Тогда, конечно, они приняли решение пересадить чей-нибудь мозг в мое тело и взять его с собой, чтобы исключить возможность его уничтожения. Но это только мои предположения. Истины я не знал и ничем не мог объяснить то, что случилось.
Пока я сидел и размышлял, я вспомнил, что Рас Тавас написал что-то на листке бумаги и прикрепил к столу, где лежало мое тело, Я решил посмотреть, что там написано. Может быть, там найдется ключ к тайне. Но, подойдя к столу, я обнаружил, что этот листок тоже исчез. Но на его месте был прикреплен другой, с двумя цифрами "3-17", Что они означали? По моему мнению, ничего.
Я вернулся в кабинет и приказал Тун Гану сопровождать меня при обходе лаборатории.
- Как идут дела с тех пор, как исчез Рас Тавас? - спросил я.
- Что-то там происходит непонятное, - ответил он. - Но никто не знает, что делать.
Когда мы пришли к первому резервуару, я понял, что имеет в виду Тун Ган. Все обстояло как нельзя хуже. Весь пол был завален остатками чудовищ, которые должны были быть уничтожены, И эти остатки жили. Ноги пытались идти куда-то, руки хватали все, до чего могли дотянуться, головы катались по полу, что-то крича. Все это усиливало и без того жуткое впечатление. Я подозвал к себе дежурного офицера.
- Что все это значит? Почему никто не убивает эти остатки?
- Кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы, хормад? - спросил он.
Я показал ему на эмблему, и он сразу притих.
- Отвечай на мои вопросы, - приказал я.
- Никто, кроме Рас Таваса не знает, как их загружать и в какой резервуар.
- Тогда отправляйте все в инцинератор. А пока Рас Тавас не вернется, сжигайте все бесполезное.
- Что-то неладное творится с резервуаром номер четыре, - сказал он. - Может, ты сходишь и посмотришь?
Когда я подошел к четвертому резервуару, моим глазам представилось нечто ужасное. Видимо что-то произошло с культурой клеток, и вместо отдельных хормадов формировалась сплошная живая плоть. Она переваливалась через край резервуара и выкатывалась на пол. Различные внешние и внутренние органы человека росли на этой плоти без всякой связи друг с другом. Нога там, рука здесь, голова где-то еще. И все головы непрерывно кричали, плевались, изрыгали проклятия. Сцена была ужасающая.
- Мы пытались что-нибудь сделать, - сказал офицер. - Но когда мы пытались убивать плоть, руки хватали нас, а головы кусали. Даже хормады боятся подойти к ней, хотя обычно не боятся ничего! Что же говорить о людях.
Я согласился с ним. Честно говоря, я понятия не имел, что делать. Я не мог подойти к резервуару, чтобы остановить выливающуюся плоть, а без хормадов, которые боятся подойти ближе, уничтожение этой плоти невозможно.
- Закройте двери и окна, - приказал я. - Со временем плоть сожрет себя или подохнет с голоду.
Но, когда я выходил из комнаты, то увидел, как одна из голов откусила кусок плоти, из которой выросла. Да, вряд ли она подохнет с голоду. Все это настолько взбудоражило меня, что я долго не мог отделаться от мыслей: что же происходит там, за закрытыми дверями и окнами.
Несколько дней я провел в попытках навести порядок в лабораториях. И преуспел в этом. Правда, лишь благодаря тому, что никто не знал, как готовить питательную смесь для культуры клеток. По мере того как резервуары опустошались, производство хормадов стало падать. Это меня чрезвычайно радовало: скоро они совсем прекратят формироваться. Оставалось только желать, чтобы Рас Тавас не вернулся и не возобновил свою деятельность, если бы не одно обстоятельство. Без Рас Таваса никто не вернет мне тело.
Все это время я не посещал Джанай, боясь, как бы ее убежище не отыскали шпионы Эймада. Но, наконец, я решил, что пришло время "найти" ее. Я пошел к Эймаду и сказал, что все мои попытки найти Джанай в городе не увенчались успехом. Поэтому я прошу разрешения на тщательный обыск дворца.
- Если ты что-то и найдешь, - сказал он, - то только ее труп. Она не могла покинуть дворец. Я думаю, ты согласишься со мной, что невозможно женщине покинуть дворец и не вызвать подозрений у стражи.
- Но почему ты думаешь, что она мертва?
- Люди не могут жить без воды и пищи. А я уверен, что если бы кто-то таскал для нее пищу, это было бы замечено. Ищи, Тор-дур-бар. Твоей наградой, если это можно так назвать, будет труп Джанай.
Что-то в выражении его лица, тоне его голоса насторожило меня. Эта полуулыбка, коварная, самоудовлетворенная… Что это означает? Может, он нашел Джанай и убил ее? Беспокойство охватило меня. В моем мозгу возникали самые страшные картины. Мне хотелось тут же броситься в убежище Джанай, чтобы узнать всю правду. Но благоразумие взяло верх. Я организовал поисковые отряды: их командирами я назначил офицеров, которым доверял. Каждый отряд был направлен в определенную часть дворца, чтобы там были обысканы каждая комната, каждый закоулок. Сам я пошел с отрядом, который должен был обыскать ту часть дворца, где пряталась Джанай. Этим отрядом командовал Ситор, которому я доверял. Здесь же был Тиата-ов, который везде громогласно заявлял о моей дружбе с ним.
Я не стал направлять отряд прямо в убежище Джанай. Но через некоторое время мы приблизились к этой комнате. Сердце мое стучало, как колокол. Мы вошли в первую комнату.
- Ее здесь нет, - сказал я.
- Но вот еще дверь, - сказал Ситор и подошел к ней.
- Вероятно, еще одна кладовая, - сказал я, выражая крайнее безразличие, хотя внутри у меня все дрожало.
- Она заперта. Заперта с той стороны. Это подозрительно.
Я шагнул вперед и позвал.
- Джанай! - ответа не было. Сердце мое упало. - Джанай! - повторил я.
- Ее там нет, - сказал Ситор. - Однако, чтобы убедиться, нужно взломать дверь.
- Да, ломай.
Он послал за инструментами. Хормады принесли их и приступили к работе. Когда панели стали трещать, из комнаты послышался голос Джанай:
- Я открою.
Мы услышали звук отодвигающегося засова, и затем дверь распахнулась. Мое сердце дрогнуло от радости, когда я увидел ее на пороге, живую и здоровую.
- Что вам нужно? - спросила она.
- Я должен доставить тебя к Эймаду, джеддаку, - сказал Ситор.
- Я готова.
Она даже не взглянула на меня. Может, она решила, что быть джеддарой не так уж плохо? Она много дней обдумывала положение, а я не приходил к ней. Может, теперь она переменила свое намерение. Я мог понять ее. Ведь искушение слишком велико. А что мог предложить ей Вор Дай? Разумеется, не безопасность, которую женщины хотят иметь прежде всего.
Пока мы шли в покои Эймада, джеддака Морбуса, сердце мое болело от нестерпимой тоски.
Глава XIV. Чудовище продолжает расти
Любовь склонна все видеть в мрачных тонах, даже если на то есть совсем незначительная причина. Она рисует в воображении жуткие картины, торопит события и ждет при этом самого худшего, хотя часто и угадывает будущее. Именно этого я и боялся, когда мы с Ситором и Джанай стояли перед троном Эймада. Ситор, красивый, величественный. Эймад в одежде джеддака. Джанай, прекрасная, как само совершенство. И я, уродливый, страшный. И как я мог подумать, что Джанай сможет предпочесть меня нормальным людям? А если мой соперник к тому же джеддак, какие шансы у меня? Я постоянно отождествлял себя с Вор Даем, а это, согласитесь, означало, что я путаю мозг одного с телом другого.
Масляные глаза Эймада буквально пожирали Джанай, и сердце мое ныло. А вдруг Джанай выберет меня, а Эймад откажется выполнить условия договора? Я поклялся, что тогда убью его. Эймад отпустил Ситора и обратился к Джанай.
- Этот хормад сослужил мне службу, - показал он на меня. - Чтобы наградить его, я обещал выполнить его просьбу. Он попросил тебя. Мы решили предоставить выбор тебе. Если Рас Тавас будет найден, хормад надеется получить новое тело. Если Рас Тавас не найдется, хормад останется в прежнем обличии. Если ты выберешь меня, ты будешь джеддарой Морбуса. Кого ты выбираешь?
Я не могу сказать, что Эймад изложил дело достаточно подробно. Но он знал: все преимущества на его стороне, так зачем говорить лишнее? Для него не было сомнений, каков будет ответ Джанай. Эймад предложил ей высокое положение. Вор Дай не мог ничего предложить. А так как она не знала ни того, ни другого претендента, то ее выбор был очевиден.
Эймад проявил нетерпение.
- Ну? Каков твой ответ?
- Я пойду с Тор-дур-баром, - сказала она.
Эймад прикусил губу, но сдержался.
- Отлично, - сказал он. - Но я думаю, ты делаешь ошибку. Если ты изменишь свое решение, дай мне знать.
Затем он отпустил нас.
На обратном пути в здание лаборатории я буквально летел по воздуху. Джанай сделала выбор! Теперь она постоянно будет со мной, под моей защитой. Она тоже казалась счастливой.
- Значит, я теперь увижу Вор Дая?
- Боюсь, что кет.
- Почему? - она даже остановилась от неожиданности.
- Через некоторое время, - объяснил я. - А пока я буду охранять тебя.
- Но я думала, мы идем к Вор Даю. Ты обманул меня, хормад?
- Если ты так думаешь, тебе лучше идти к Эймаду! - рявкнул я, испытывая, вероятно, самое странное чувство, какое когда-либо охватывало человеческое существо, - ревность к самому себе.
Джанай сразу притихла.
- Прости, - сказала она. - Но я ужасно устала. Пожалуйста, прости меня. Я ведь столько пережила, что любой бы мог сойти с ума.
Я уже выбрал жилье для Джанай в здании лаборатории. Комнаты были рядом с моими и на некотором расстоянии от помещений с резервуарами. Для охраны и прислуги я отобрал самых умных хормадов, и она была довольна всем. Закончив ее устройство на новом месте, я сказал:
- Если я тебе понадоблюсь или ты захочешь меня видеть, сразу пошли за мной и я приду.
После этого я оставил ее и пошел в кабинет Рас Таваса.
Теперь я сделал все, что мог, с помощью своего обличья. И можно было подумать о побеге из Морбуса. Но куда мне бежать в таком виде? Только в Морбусе я мог надеяться жить в безопасности!
Чтобы занять голову, я принялся за просмотр бумаг и заметок Рас Таваса. Большинство из них были для меня совершенно бессмысленны. И все же я продолжал копаться в них, хотя мысли мои были заняты Джанай. Я думал о том, что сталось с Рас Тавасом и моим Владыкой, а также какую шутку сыграла судьба с моим телом. Будущее представлялось мне весьма мрачным. Вскоре я нашел нечто, напоминающее план здания, а рассмотрев его внимательно, понял, что это в самом деле план здания лаборатории. Я легко узнал две двери, которые мне были хорошо знакомы. На нижнем листе оказался план подвалов под зданием. Подвал состоял из коридоров и камер. Там было три длинных коридора и пять поперечных. Все коридоры были пронумерованы от 1 до 8. Камеры вдоль каждого коридора были тоже пронумерованы. Четные номера были на одной стороне, нечетные - на другой. Все это было мне интересно, поэтому я отложил эти планы, чтобы при удобном случае внимательнее рассмотреть их. В это время охранник у двери объявил, что пришел Тун Ган и хочет видеть меня. Он был крайне возбужден, когда вошел в кабинет.
- В чем дело? - спросил я, так как по его виду догадался, что произошло нечто неприятное.
- Идем, - ответил он. - Я покажу.
Он повел меня в главный коридор, затем в небольшую комнату, окна которой выходили во двор. В этот двор также выходили окна и вентиляционные отверстия помещений, где находились резервуары. Среди них было окно в помещение с резервуаром 4. Когда я выглянул в окно, то ужаснулся. Масса живой плоти, растущей на культуре растений, развивалась так быстро, что заполнила всю комнату и уже выдавила окно. Теперь эта жуткая, шевелящаяся, кричащая масса вываливалась во двор.
- Вот, - сказал Тун Ган. - Что ты будешь делать с этим?
- Тут я ничего не могу поделать. И никто ничего не сделает. Сомневаюсь, что и Рас Тавас справился бы с этим. Он создал силу, которая вышла из-под контроля.
- И чем все это кончится?
- Если она не прекратит расти, то вытеснит все живое из Морбуса. Она растет и растет, поедая самое себя. Она может захватить весь мир. Что или кто в силах остановить ее?
Тун Ган покачал головой. Он не знал, что сказать.
- Возможно Эймад сумеет что-то сделать? - предположил он. - Он ведь джеддак.
- Пошли за ним, - сказал я. - Сообщи что здесь произошло и передай: я хочу, чтобы он посмотрел сам.
Впервые в жизни мне хотелось переложить на чьи-то плечи ответственность, потому что я был беспомощен перед лицом надвигающейся опасности. Да, в такую ситуацию не попадало еще ни одно человеческое существо со дня сотворения мира. Вскоре пришел Эймад и, когда посмотрел в окно и выслушал мои объяснения, тут же переложил всю тяжесть ответственности на мои плечи.
- Ты хотел всей власти в лаборатории, - сказал он. - И я дал тебе эту власть. Так что это твоя проблема, а не моя.
С этими словами он повернулся и ушел обратно во дворец. К этому времени вся земля во дворе была покрыта шевелящейся массой. А из окна вылезала все новая и новая плоть.
"Ну что же, - подумал я, - пока она заполнит весь внутренний двор, пройдет много времени. А пока я могу подумать над тем, что же делать". Я вернулся в свои покои и сел у окна, глядя через стены города на простирающиеся дали Великих Тунолианских Топей. Они напоминали мне шевелящуюся массу, выливавшуюся из окна комнаты с резервуаром Номер Четыре. Чтобы отогнать от себя это видение, я закрыл глаза.
Затем, неизвестно почему, я снова вспомнил план здания, найденный мною в кабинете Рас Таваса. А потом ко мне пришли воспоминания о путешествии из Гелиума с Военачальником. И тогда я вспомнил о своем теле, потому что в мыслях я видел себя рядом с Джоном Картером. Где мое тело? Последний раз я видел его на столе в лаборатории. Стол сейчас пуст А на ножке стола бумажка с загадочными цифрами 3-17.
3-17!? Что же они могут означать?
И внезапно меня осенило. Эти цифры могут иметь очень важный смысл. Я вскочил и побежал в кабинет Рас Таваса. Здесь я снова вытащил план, расстелил его на столе. Мои пальцы легли на изображение коридора 3 и нашли там цифру 17. Может, это и есть ответ? Снова я впился глазами в план. Возле цифры 17 был поставлен маленький кружок. На других камерах таких кружков не было. Что это за кружок? Почему он поставлен? Означает ли он что-то? У меня был только один способ ответить на все вопросы. Я встал из-за стола, вышел в коридор. Пройдя мимо охраны, я направился к лестнице, ведущей в подвалы, Карта подвалов отпечаталась в моем мозгу. Я мог бы найти 3-17 с закрытыми глазами.
Все коридоры и камеры были пронумерованы, и вскоре я уже стоял перед камерой 17 в коридоре 3. Я толкнул дверь. Заперта! Я обозвал себя идиотом. Можно было бы догадаться, что если в камере то, что я надеюсь найти, значит, она должна быть заперта. Я знал, где Рас Тавас хранил ключи от всех помещений здания и быстро пошел обратно. Когда, взяв ключи, я проходил мимо офицеров, они проводили меня взглядами. Вероятно, им показалось подозрительным мое поведение. Наверное, шпионы Эймада. Мне нужно быть осторожным. А это означало некоторую задержку в осуществлении моих планов.
Поэтому я сделал вид, что собираюсь осмотреть резервуары. Пройдя по коридору, я отослал одного из офицеров, которого давно подозревал, с поручением, а сам стал внимательно наблюдать из окна за выливающейся массой. Скорость ее поступления не замедлилась. Наконец, когда я решил, что усыпил бдительность всех, я снова направился к лестнице, спустился в подвал и через некоторое время стоял перед камерой 17 в коридоре 3.
Я вставил ключ, повернул его. Дверь открылась. Камера была освещена вечной радиевой лампой, которыми все пользовались на Барсуме.
Прямо передо мной на столе лежало мое тело. Я вошел в камеру, закрыл за собой дверь. Да, это мое тело. И здесь же сосуд с кровью. Мы снова вместе, мое тело, моя кровь, мой мозг. Вместе, но по отдельности. Только Рас Тавас мог сложить нас воедино. А Рас Таваса не было. Он куда-то исчез.
Глава XV. Я нахожу своего хозяина
Я долго стоял, глядя на свое тело. Я никогда не страдал нарциссизмом, но сейчас, когда я сравнивал свое тело с уродливой оболочкой, в которой находился мой мозг, мне казалось, что мое тело - самое красивое в мире. Я подумал о Джанай, которая находилась наверху в своих комнатах, и обругал себя идиотом за то, что стал таким уродом, которого Джанай никогда не сможет полюбить.
Но что сейчас сожалеть об этом! Я заставил себя думать о другом. Маленький кружок на плане снова вспомнился мне. Все-таки эта камера должна отличаться по своей конструкции от других в этом подвале. Я стал тщательно осматривать пол и вот, наконец, обнаружил еле заметную окружность диаметром около двух футов. Я опустился возле нее на колени. В одном месте маленькая метка. Видимо, это люк, а метка указывает, в которую сторону он открывается. Вставив в щель кончик кинжала, я нажал: крышка приподнялась легко. Теперь можно было просунуть туда пальцы.
Через мгновение я уже смотрел вниз, в открывшуюся черную пропасть. Что там внизу? Зачем этот люк? Поколебавшись немного, я протиснулся в люк и повис на руках. Отверстие было небольшим, так что мой громадный торс с трудом пролез в него. Кончиками пальцев на ногах я нащупал что-то твердое. От всей души надеясь, что это дно, я отпустил руки.
Теперь я стоял на твердом полу. Сверху проникало немного света и я увидел узкий коридор, ведущий в кромешную тьму. Я зашел уже так далеко, что мне не оставалось ничего другого, как исследовать, куда же ведет коридор. Однако, может, мне стоит закрыть за собой крышку люка? Вдруг кто-нибудь забредет в камеру и увидит открытый люк. Но как же я тогда выберусь? С открытой крышкой просто. А с закрытой?
Нет, тут что-то не то. Вероятно, можно что-то придумать. И я придумал: нашел в коридоре бревно и подпер снизу крышку люка так, что она в опущенном положении была почти закрыта. Обезопасив себя таким образом, я пошел по коридору. Прежде чем сделать шаг, я осторожно ощупывал пол перед собой ногой, а руками - стены, чтобы не пропустить поперечный коридор, если он встретится мне. Ведь если я запутаюсь здесь, мне уже никогда не вернуться назад. Вернусь ли я? А что тогда случится с Джанай? Может, мне не стоит пускаться в эту авантюру? Нет. В конце концов, я забрался сюда в ее же интересах: возможно, здесь мне удастся найти путь к свободе?