- Ни хрена!!! Все равно поломаю… Сволочь… ты у меня попля…
В конечном итоге борьба неодушевленной вещи и человека кончилась победой последнего. Крепление не выдержало, затрещало и сломалось.
Не удержав равновесие, "скалолаз" завалился на спину, увлекая за собой выкорчеванный ящик. Упав, сильно ударился затылком. В голове взорвалась "зажигательная бомба", и на некоторое время он потерял сознание.
А когда пришел в себя, первой мыслью было: "Я сделал это! СДЕЛАЛ!!!"
Радость была такой сильной, что затмила боль. В таком состоянии уже не составило особого труда доползти до валявшегося неподалеку браслета.
- Наконец-то!
Проанализировав состояние хозяина, аптечка сделала инъекцию, и пытка болью кончилась.
Неизвестно, как отреагирует организм на окончание действия препарата. Главное, сейчас он чувствует себя нормальным мужчиной, а не беспомощным грудничком, пускающим слюни.
- С одной проблемой разобрались. - У В. Вилли была давняя привычка разговаривать вслух с собой.
- Настало время заняться другими.
Испачканная одежда могла подождать. Сейчас главное - вычислить жучка, с помощью которого псионик подавлял сознание жертвы.
Пассивный вариант, активирующийся по сигналу извне, можно прикрепить на одежду и обувь. В торое намного проще. То, что на первый взгляд кажется крошечным кусочком грязи, прилипшим к подошве, на самом деле - "шпион", с помощью которого злоумышленники проникают в чужие тайны.
Обезопасить себя от всего на свете невозможно. Даже гению. Он полагал, что надежно защищен. Суровая реальность разрушила иллюзии.
- Скажи, что ты здесь. - Впервые за долгое время В. Вилли испытал настоящий страх.
- Пожалуйста!
Не волнение, беспокойство или возбуждение, а именно страх, вызванный предчувствием неотвратимой беды.
Далеко в океане, за тысячу километров от райского острова, места паломничества туристов, происходит землетрясение. Огромная волна устремляется к суше. Пока все спокойно. Ничто не предвещает катастрофу. Восьмиметровое чудовище далеко, но оно приближается. Час-полтора - и от небольшого тропического острова цунами ни оставит ничего. Бунгало, смятые, как карточные домики, исчезнут в бушующем океане. Спрятаться и переждать беду не удастся. Выживут единицы. Для разбушевавшейся стихии равны все.
В отличие от глупых людей, животные знают о приближающейся волне, не находя себе места от ужаса.
Прямо сейчас В. Вилли испытывал сходные чувства.
- Давай, сладенький, появляйся. Не волнуйся, папочка добрый. Он ничего не сделает. Ну же, давай… Давай, маленький гаденыш, выползай! Мать твою!
Увы. Предчувствие не обмануло.
Проверка обуви сканером ничего не дала. Пуловер и брюки, в которых последние два дня появлялся на улице, тоже "чистые". Значит, жучок подсадили на одежду не вчера или сегодня, а загодя.
- Сволочи! - Не в силах сдержать вспышку ярости, он запустил ботинок в стену.
- Твари! - ни в чем не повинная одежда последовала за обувью.
- Ублюдки! Е….егады!
Если до этого оставались сомнения, теперь стало ясно - В. Вилли находился "под колпаком" не день, два или неделю, а гораздо дольше.
Уверившись в собственной безопасности, он расслабился, потерял контроль над ситуацией и, как следствие, допустил роковую ошибку.
Тот, кто считал себя гениальным творцом, оказался подопытной крысой. Жалким грызуном, чья участь предопределена. Он наивно полагал, что спрятался в надежном укрытии. Какая непростительная ошибка!
Когда речь заходит о серьезных людях, никакие (даже самые прочные) стены не спасут. Захотят выкорчевать крысу из норы - сделают это.
Невинные забавы с "жучком" - только начало. В любой момент может появиться "тяжелая артиллерия".
Пиф-паф. Ой-ей-ей. Умирает Вилли-бой.
Хотя нет. Раз не убрали сразу, значит, он нужен. А для чего? Для очередного болезненного эксперимента или для сотрудничества? Как правило, таланты гениальных ученых используют по назначению. Жаль, что в мире безумия здравый смысл - редкий гость. Если хотели использовать, почему чуть не убили? Еще немного - и его мозг взорвался бы. Или это тоже часть какого-то дьявольского плана? Если да, то какого?
Имеющейся информации недостаточно, чтобы прояснить ситуацию. Ясно одно - взломанный сервер представляет угрозу. Включив его, можно встретиться с мерзкой тварью.
- Бррр. - При воспоминании о гиене В. Вилли передернуло.
Чтобы вычислить брешь, которой воспользовался хакер, понадобится слишком много времени, которого нет. Жучок наверняка не один. Все помещение может быть нашпиговано пассивными устройствами, активирующимися по сигналу извне. Даже если их вычистить (на что понадобится время), это не решит главной проблемы - убежище раскрыто.
Значит, пора уходить. Как ни печально, другого выхода нет.
Причем уходить надо не на одну из конспиративных квартир, а из города. Бросить все, растворившись на просторах огромной страны. Навсегда исчезнуть из поля зрения сильных мира сего. Был человек - и нет. Ищи ветра в поле.
Погруженный в невеселые размышления, В. Вилли прошел на кухню. Открыл холодильник, достал недоеденную пиццу. Несколько секунд напряженно жевал, составляя в уме список самого необходимого. При этом так задумался, что не сразу заметил передачу экстренного выпуска новостей.
Цветообои буквально взорвались кричащими заголовками.
АТАКА КИБОРГОВ
ОБРЕЧЕННЫЙ ГОРОД
БЕЗУМИЕ, ВЫРВАВШЕЕСЯ НА УЛИЦЫ
ВОЙНА
ЧЕЛОВЕЧЕСТВО НА ГРАНИ УНИЧТОЖЕНИЯ
То, что для одних - ужас, боль и отчаяние, для других - праздное любопытство или прекрасная возможность заработать.
Несколько миллионов жертв? Да что вы говорите?! Какие страсти! Нужна статья с массой подробностей, чтобы шокировать обывателя? О чем разговор! Вывалим на толпу столько кровавого фарша, что она захлебнется. Как это - к чему такие крайности? Глупый вопрос. На лжи и крайностях держится мир. Прочный фундамент удерживает ветхое здание. Уберите две главные составляющие, и мир провалится в тартары.
МИР НА ГРАНИ КАТАСТРОФЫ
О ЧЕМ ЛЖЕТ ПРАВИТЕЛЬСТВО?
ГОРОД, КОТОРОГО БОЛЬШЕ НЕТ
Из-за обилия кричащих передовиц В. Вилли не сразу понял, о каком именно городе идет речь. А когда наконец осознал масштабы разразившейся катастрофы, ужаснулся.
Несколько миллионов человек оказались заложниками чудовищного эксперимента. Киборгов, правительства или других сил - неважно. С обреченным городом можно делать все, что угодно. Опылить химией. Взорвать, сжечь или уничтожить каким-нибудь не менее изощренным способом.
Плевать, что будет с людьми.
Самое неприятное, что он является частью огромного стада, ведомого на убой. Клетка загона блокирует выход, и мечущиеся внутри животные топчут друг друга. Обезумевшие от боли создания умирают в водовороте кровавого хаоса. Бойня продолжается до тех пор, пока внутри не останется ничего, кроме бесформенного нагромождения мертвых тел.
Чтобы избежать печальной участи тупоголового стада, нужно затаиться в убежище, оборвав связь с внешним миром. Залечь на дно, переждать лихие времена. Выжить благодаря предусмотрительности, уму и незаурядным способностям. Качествам, присущим не многим избранным. Таким, как В. Вилли.
Еще каких-то два с половиной часа назад это был отличный во всех отношениях план. Сейчас же он превратился в ничто. Встреча с гиеной поставила жирный крест на прошлой жизни. Песочная крепость рассыпалась от порыва шквального ветра. Теперь остается только одно - бежать.
По-хорошему, надо покинуть город сегодня. Пока не стало слишком поздно. Паника. Массовая истерия. Суматошная неразбериха первых часов играет на руку беглецу. В кольце блокады остаются бреши. Невозможно контролировать весь периметр. Для этого понадобится слишком много сил.
В новостях писали о "Решетке Андервайзера" - значит, правительство заранее подготовилось к "неожиданной" активности киборгов. Судя по сообщениям, вирус вырвался на свободу три, максимум четыре часа назад. За столь короткое время невозможно доставить к месту назначения громоздкое оборудование. Не говоря уже о том, чтобы установить и смонтировать.
В суматохе первых часов на эту деталь не обратили внимания, но когда первая волна потрясения сойдет на нет, возникнут вопросы.
- Да какие, к черту, вопросы?! - в сердцах выругался В. Вилли. - Главное - начать. Потом можно придумать любую, даже самую неправдоподобную ложь. Тупое быдло съест, не подавится, еще и добавки попросит. Правительство скажет: "Мы знали о готовящемся теракте. Не хотели рисковать. Заранее приняли меры. Еще вопросы? Нет? Замечательно. Всем спасибо. Все свободны".
- Проклятье! Надо же было так облажаться, угодив в самый эпицентр урагана! Теперь придется разбираться с решеткой.
- Да. Да. Не кому-нибудь, а именно В. Вилли. Прошу любить и жаловать. Хотя нет. Не стоит. Я делаю это не для вас и даже не во имя торжества науки, а исключительно ради себя.
Правительство уверено, что "Андервайзер" - непреодолимая преграда для пустоголовых людишек. Безмозглой толпы, обреченной на смерть. Они не учли одного - гения, намного опередившего свое время. Великого творца, знакомого с теорией деспантивного пересечения магнитных полей. И даже более того - создавшего экспериментальный образец, способный преодолеть деструктивное напряжение Вайнерга.
- Думаете, поймали крысу, посадив ее в лабиринт? - злорадно ухмыльнулся В. Вилли, доедая остатки пиццы. - Ошибаетесь. Не все так просто, как может показаться в тиши стерильных лабораторий. Мои таланты простираются намного дальше ваших представлений о человеческом гении.
Да, экспериментальная модель создавалась не для "Решетки". Никто и не спорит. А как насчет того, что деструктивное напряжение Вайнерга и принцип Андервайзера имеют общие корни? Не знали? Неудивительно! Для непосвященного это пустой звук, а тот, кто в курсе, может попробовать вырваться из расставленных сетей. При шансах два к треМ игра стоит свеч.
- Если подправить схему расположения… Нет. Времени нет. Повысить в два раза мощность импульсивного редегвентора и… Тоже нет. Без всяких "и". Выжать максимум из редегвентора. - В. Вилли отбросил в сторону недоеденную пиццу.
- Правда, в одиночку вряд ли получится. Установка весит около тридцати килограммов - это раз. Город небезопасен - два.
Но если взять с собой Герду и перекачанного наркотиками дружка Чарли, шансы достигнуть места назначения резко возрастут. Да, неплохая идея. Заодно проверим работоспособность экспериментального образца.
Подтвердить блестящее предположение и вырваться из смертельной западни, что может быть лучше? Ничего. Разумеется, нойм пойдет первым. Других вариантов нет. Если теория деспантивного пересечения верна, ничего не случится.
В противном случае могут возникнуть проблемы. Вряд ли Герда обрадуется, увидев, как на ее глазах умирает приятель.
Значит, женщину лучше не брать. Нужно идти вдвоем. Так будет надежнее. Хотя…
Нет. Никаких "хотя", "если", "может быть". На кону жизнь. Голос плоти подождет до лучших времен.
- Проклятье. Ведь все было так хорошо! - в сердцах выругался В. Вилли. - Почему это дерьмо свалилось на мою голову именно сейчас? Ни раньше, ни позже?
Потому что…
Крыса бежит по лабиринту, уверенная в том, что обладает свободой выбора. На самом же деле никакой свободы нет и в помине. Найти выход.
Выполнить предназначение. Умереть во имя науки. Вот и вся "свобода". Плюс ответ на главный вопрос.
…так было задумано с самого начала…
Глава 18
Картина мира была размытой. Как будто двое людей, находящихся в машине, двигались и существовали в ином временном потоке или параллельной вселенной. Четкой и яркой оставалась только кровь, выплескивающаяся судорожными толчками из пулевого отверстия на шее Карусели.
То, что рана смертельна, стало понятно с первого взгляда. Когда видишь разорванное горло и большие удивленные глаза девушки, которой осталось жить какие-то секунды, о сомнениях речь не идет. Даже классическое "Держись, все будет хорошо!" здесь не поможет.
Заблуждается тот, кто считает, что надежда умирает последней. Иногда ее попросту не существует. Есть лишь свершившийся факт. Сухое медицинское заключение о сквозном пулевом ранении, не совместимом с жизнью. И точка. Голая правда жизни, с которой уже не поспоришь. Как ни старайся.
В детстве я верил в свою исключительность, чудесные совпадения и много такого, о чем сейчас не хочется вспоминать. Со временем подростковые фантазии потеряли свою притягательную силу. А затем и вовсе исчезли.
И лишь где-то в самом отдаленном уголке души осталась теплиться слабая искра надежды на лучшее.
Костер давно погас. Угли остыли, но под грудой пепла сохранился крошечный огонек, способный обратить унылое пепелище в бушующий ураган пламени.
Смерть Чарли оказалась последней каплей, погасившей искру.
Ту самую, без которой нет жизни.
"Так просто", - Карусель не могла говорить, обращаясь ко мне мысленно.
Как ни странно, я понимал ее.
"Просто и вовсе не страшно".
- Молчи, тебе нельзя говорить. Точнее, волноваться.
"Почему?" - искренне удивилась она.
- Не знаю. - Мысли путались.
По-хорошему, надо было что-нибудь сделать.
Попытаться остановить кровь. Вколоть чудовищную дозу морфия или сказать какую-нибудь несуразную чушь насчет того, что все обойдется и до свадьбы обязательно заживет.
Нужно, но я не мог. Не потому, что не хотел. Правда, не мог. Это было бы нечестно по отношению к ней. Нечестно и неправильно в последние мгновения жизни человека заниматься такой ерундой.
"Если не знаешь, зачем говоришь? Чтобы не молчать?" - Создавалось впечатление, что происходящее ее не касается.
Смерть. Боль. Кровь. Страх. Мир горит, рушится, проваливаясь в тартары, а в самом эпицентре армагеддона маленькая девочка укачивает на руках плюшевого медвежонка. У него ангина. Поднялась температура. Болит животик. И, как на зло, разболелся зуб. Бедняжке так плохо, что слезы наворачиваются на глаза.
Кому-то это покажется пустяком и выдумкой. Плюшевая игрушка не может страдать. А для маленькой девочки все это вполне серьезно. Нет ничего важнее лечебных капель из малинового варенья - лучшего средства от всех недугов.
- Говорю… - Я замешкался с ответом, не зная, что сказать.
"Для чего?"
- Наверное, чтобы не думать.
"Разве можно не думать?"
- Не знаю. - Я чувствовал себя так, словно очнулся в незнакомом месте после тяжелой операции.
Полнейшее непонимание, потерянность, опустошенность - и какая-то странная физически ощущаемая тоска, завывающая монотонную песню о неизбежном конце всего сущего.
"Раз не знаешь, значит, неуверен". - Карусель попыталась улыбнуться.
Было странно видеть некое подобие улыбки на бледном как лед лице. Таком белоснежном, что глаза поневоле начали слезиться - как от "снежной слепоты".
- Да, наверное… Неуверен… - Слова давались с трудом.
Воздух был густой, как туман. Казалось, еще немного - и его можно будет пить.
Захлебываясь.
Крупными глотками.
Не утоляя жажду и не пьянея.
Никогда.
До самой смерти.
- Точно не знаю…
"Тебе плохо…"
Я поймал себя на мысли, что прямо сейчас расхохочусь в голос. Как последняя истеричка. И буду смеяться до тех пор, пока пуля, выпущенная ноймом, который стоит в нескольких шагах за спиной, не снесет мне полчерепа.
Охотники не бросили истекающую кровью добычу. Они рядом. Наслаждаются ощущением безграничной власти и вседозволенности. Оставляя за собой право сделать контрольный выстрел, когда захотят.
Умирающая девочка говорит, что кому-то плохо, совсем упустив из вида, что плюшевый медвежонок давно сгнил на помойке, ее рана смертельна, а мы оба покойники.
- Да, мне плохо. - Карусель права, спорить бессмысленно.
Бывают моменты, когда лучше со всем соглашаться. Сейчас именно тот самый случай.
"Ты устал и потерялся".
- Где? - Мне приходилось напрягаться, чтобы понять, о чем идет речь.
"В огромном мире".
Немудрено заблудиться на мусорной свалке, простирающейся до самого горизонта. Отходы производства, искореженные пластиковые упаковки, гарь, вонь, имплантаты, обрывки желаний, амбиций и судеб. Все перемешалось на дне смердящей выгребной ямы, в которую беспечные люди превратили не только свой мир, но и жизнь.
- Не один я. Мы все потерялись. - От нереальной белизны ее лица глаза уже не просто слезились, а начинали болеть.
Я с трудом удержался, чтобы не смежить веки.
"Не все".
Хотел спросить, кто "другие". Но передумал.
- Ладно, как скажешь. - Нам нечего было делить и не о чем спорить.
"Потерялись не все, - настойчиво повторила она. - Понимаешь, есть те, кто остался".
Честно говоря, я уже ничего не понимал и поддерживал разговор на автопилоте.
- Пусть так.
"Они говорят, ты не такой, как другие".
Пресловутые "они" не приоткрыли занавес страшной тайны. Разумеется, я не такой, как другие. Разлагающийся кусок мяса, густо приправленный наркотиками, не имеет ничего общего с обычными людьми.
- Каждый считает себя особенным, хотя на самом деле все мы одинаково бессмысленные сгустки протоплазмы.
"Ты сам не веришь в то, что говоришь".
Я и правда уже ни во что не верил. Единственное, что я знал наверняка: возражать умирающей - не лучший способ скрасить последние секунды ее жизни.
- Ты права. Не верю. Мелю всякую чушь, чтобы не молчать.
"Хорошо, - удовлетворенная ответом, Карусель перешла к главному. - Они говорят: "Ни за что не соглашайся с ним"".
- Они? - Переход был таким неожиданным, что я не сразу понял, о ком идет речь.
"Да".
- Ах они\ Закадычные друзья с капота! Таинственные незнакомцы, для которых нет ничего невозможного.
"Точно".
- Почему не соглашаться?
"Потому что…" - Ее глаза расширились от удивления.
Такое выражение бывает у человека, застигнутого врасплох. Секунду назад все было как обычно, а в следующую покупатель на бензоколонке выхватывает пистолет, направляя его на усталого кассира.
- Быстро гони деньги или разнесу твою тупую башку! - кричит взвинченный до предела грабитель. - Думаешь, я шучу?
Первые несколько мгновений кассир не может оправиться от безмерного удивления, и только затем его накрывает мутная волна парализующего волю страха.
Судя по расширившимся от удивления глазам, она увидела нечто подобное.
- Это он? - Мне не хотелось оборачиваться.
И без того ясно: за спиной нет ничего, кроме дула пистолета и молодого отморозка, считающего себя вершителем чужих судеб.
"Он", - глухим эхом отозвалась Карусель.
Казалось, прямо сейчас умирающая закричит от ужаса, но вместо этого напряженное лицо неожиданно расслабилось - и она улыбнулась, став удивительно красивой.
"Нет, показалось".
- Бывает, - кивнул я в знак согласия, решив не вдаваться в подробности.
"А…"
- Ты тоже не такая, как все.