Влад хмуро посмотрел на Таугера, но еду взял и присел на траву. Плоды хлебного дерева, пропитанные кокосовым молоком, оказались хрустящими и сладкими, а мясо юя - в меру мягким, в меру сочным и острым. По вкусу оно напомнило Никитскому утку в яблоках.
- Шашлыки вам определенно удались, Транни, - сказал Влад, прикончив последний кусочек.
Девушка протянула ученому еще один прутик и сказала Дитриху, все еще возившемуся над костром:
- Ты сам-то поешь.
Мяса в огромном ящере оказалось не так уж много - Таугер снял с мангала последний из импровизированных шампуров, опустился на траву, поджав под себя ноги, взял миску и, обжигаясь, сдвинул в нее мясо и плоды хлебного дерева.
- Ну как? - спросила Тран Ле Чин у жующего Таугера. - Хоть прожарилось?
- Горячее сырое не бывает, - проглотив, ответил Дитрих. - Нормально. Кетчупа только не хватает.
Влад меланхолично дожевывал свою порцию, глядя на подернутый туманом склон на другой стороне обрыва. Вчерашние горькие мысли вернулись к ученому.
- Дитрих, - сказал он. - Там, слева от входа, надпись по-немецки… Как это переводится?
- "Ничего для них. Никогда", - неохотно ответил тот.
- Я так и подумал, - мрачно сказал Влад.
Сборы не отняли много времени, и уже через полчаса троица спускалась вниз по узким горным тропкам. Влад думал, что им придется пробираться через джунгли, но Дитрих повел своих спутников прямо по дороге, связывающей плантацию с деревней.
- Разве это не опасно? - спросил Никитский. - Мы можем здесь встретить кого-нибудь… Даже самого Мао Бэя!
Дитрих хмыкнул и ответил:
- Нет.
Он оказался прав - троица никого не встретила на дороге. Путники добрались до крутого косогора, нависавшего над деревней. Тропа тут круто поворачивала вниз.
- Но это странно, - заметила Тран Ле Чин. - Здесь в это время должны ходить многие. И дым пахнет как-то не так…
Дитрих покосился на девушку, но промолчал. Тран Ле Чин осторожно раздвинула кусты над обрывом, чтобы посмотреть на деревню. Влад подошел к ней, глянул через плечо.
Деревня горела в нескольких местах. Кое-где огонь уже погас, оставив черные обугленные проплешины на месте одиночно стоявших хижин. А в следующий миг Никитский понял, почему с пожаром никто не боролся. Обрыв был высотой всего метров пять-шесть, и Влад отчетливо различил черные язвы на лицах трупов, которыми были завалены улицы. Клумбу на центральной площади, где росли мальвы и еще какие-то тяжелые золотистые и яркие оранжево-алые цветы, названия которых Влад не успел узнать, огонь не тронул. Теперь она казалась венком на разлагающемся трупе прокаженного.
- Что случилось? - пробормотал потрясенный Никитский. Тран Ле Чин уже поняла - что. Девушка обернулась к Дитриху - тот стоял на обочине, дожидаясь, пока они насмотрятся.
- Но ты же говорил, что хочешь только вернуться домой, - мертвым голосом сказала Транни.
Таугер усмехнулся, но ухмылка получилась кривой.
- Белые люди всегда врут, детка, - ответил он.
- Но когда ты успел? - спросил Влад. - Ты же все время был с нами…
Он осекся, вспомнив вечернюю отлучку Дитриха.
- Ну, - сказал Таугер. - В тех ящиках хранилась не только тушенка, а еще кое-что, с гораздо большим сроком годности. Легко растворимое в воде, притом без вкуса и запаха.
В деревне был централизованный водопровод, и Дитрих об этом знал, как и Никитский. Дар цивилизации, от которого не смогли отказаться дети ханна, в конечном итоге и погубил их.
- Ты отравил воду! - воскликнул Влад.
- Ты умен не по годам, - заметил Дитрих. - Все, пошли на причал. Возьмем абордажный катер, он теперь все равно никому не нужен.
Они обошли деревню по задам - Дитрих не хотел, чтобы его спутники смотрели на трупы. Но на одно тело они все-таки наткнулись.
Су Вонг лежал на пороге хижины. Черная полоска запекшейся крови тянулась от угла раскрытого рта через подбородок и пятнала пол. Тело раздулось под лучами солнца, но еще не настолько, чтобы Влад не узнал своего ученика. "Я уже умер, - подумал Никитский, глядя на обезображенный труп, в котором разлагался мозг из лучших на Земле. - А это - ад".
- О господи, - воскликнул Влад. - И это все потому, что по какой-то ужасной случайности ты оказался на борту нашего корабля!
- Такие люди, как я, случайно даже в пи* де не оказываются, - спокойно ответил Дитрих.
Транни шумно вдохнула, а потом понял и Никитский.
- Конечно! - воскликнул он. - Господи, это же элементарно! В каком-то районе со строгой периодичностью пропадают суда, всегда примерно одного тоннажа, всегда пассажирские. Только мартышки могли думать, что они смогут вечно развлекаться таким способом. Им надо было сидеть на острове и носа не показывать. Но они не могли. Генетика, мать ее… И в каком ты звании?
- Какая разница, - сказал Таугер.
- Ты и меня любил потому, что тебе приказали? - очень ровным голосом спросила Тран Ле Чин.
- Нет, - ответил Дитрих. - Если бы это было так, я бы убил тебя сразу, как ты показала мне дот.
- Ты позволишь мне похоронить брата?
- Нет. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов.
Они двинулись дальше и спустились в лагуну. Золотистый полумесяц пляжа между джунглями и морем казался серпом, выпавшим из руки небесного жнеца. За несколькими каноэ, до половины вытащенными на песок, виднелся абордажный катер. Таугер, Никитский и девушка побрели к нему. Транни чуть отстала, но Дитрих не стал подгонять ее. Когда они дошли почти до середины пляжа, Никитского прорвало.
- Скотина! - крикнул ученый. - Гестаповец!
Как он и ожидал, Дитрих тут же заехал ему в ухо. Влад попытался уклониться, но добился только того, что удар пришелся в челюсть. В голове у него зазвенело. Никитский охнул и сел.
- Ты моих предков не трогай, понял? - сказал Дитрих, стоя над ним. Голос доносился до Влада как сквозь воду. - Двести лет назад нашлись неудачники, которые не смогли довести дело до конца…
Никитский поднял лицо и часто-часто заморгал от удивления. И ужаса. Влад хотел оскорбить Таугера, но совсем иной смысл он вкладывал в свои слова.
- Так что, ты думаешь, до скончания веков теперь на нас будут плевать такие козлы, как ты? - продолжал Дитрих. - Ты сам-то убил хоть кого-нибудь или всю жизнь только дрочил в компьютерных стрелялках?
- "Ты, трус, еще не видал человеческой крови", - скривившись, пробормотал Влад и сплюнул. Песок потемнел.
- Я-то видал, - ответил Таугер, и Влад заметил, что Дитрих опять его не понял. Но в этот раз ученый испытал глубокое удовлетворение. - Больше, чем мне хотелось бы, поверь, - закончил десантник.
- Да я не об этом, - вяло ответил Никитский. - Вы больше ничего не умеете, кроме как крысиный яд в водопровод подсыпать, стерилизаторы, - в поставки гуманитарной помощи. Пусть бы эти несчастные последыши сидели на своем острове, кому они мешали?
- Твои дружки, которые создали стерилизаторы, были ум нее тебя, недоносок, - ответил Таугер. Тран Ле Чин вздрогнула и в упор посмотрела на ученого. - Если бы не стерилизаторы, на этом острове сейчас сидели бы мы. Ты хоть знаешь, что до Великой Чистки желтых и черных на Земле было около четырех миллиардов? Они размножались со страшной скоростью, как амебы… Они бы смыли нас с лица планеты, растворили бы в себе!
- Сенсей Влад, - вдруг тихо сказала Транни. - Так это вы ваши друзья создали тот страшный яд, которым отравили наших женщин, чтобы они не могли рожать детей? Которым вы уничтожили нас?
Влад отвел глаза, не выдержав ее взгляда.
- Мы уничтожили не вас, мы уничтожили сами себя, - хрипло ответил он. - Жизнь - в многообразии, в вариативности, вот, смотрите…
Влад вытащил из кармана мятые листки и потряс ими. Дитрих нахмурился:
- Это еще что такое?
- Это одно математическое преобразование… Ученые бьются над ним уже несколько веков! И какая-то желтая тварь, которая первый раз в жизни увидела его вчера, решила его… Мы отсекли все другие варианты развития, мы потеряли гибкость, и если мы пойдем по ложному пути, мы даже не заметим спасительных развилок… Да что ты понимаешь, дубина стоеросовая!
Никитский с надеждой посмотрел на девушку. Тран Ле Чин безучастно переминалась с ноги на ногу.
- Вы меня тоже не понимаете? - в отчаянии спросил ученый.
- Отчего же, понимаю, - вежливо ответила Транни и выхватила излучатель из-за пояса у Дитриха. Таугер дернулся, но Тран Ле Чин успела отпрыгнуть. Дитрих замер в неудобной позе, почти по щиколотку провалившись в песок. Никитский засмеялся. Глаза девушки сузились, превратившись в две почти неразличимые щелочки. Транни медленно начала поднимать оружие.
- Правильно, девушка! - воскликнул Влад. - Пристрелите и меня, сделайте милость!
Дитрих смотрел, как локоть девушки проходит точку для стрельбы от бедра. Дитрих понял, что она задумала, когда локоть миновал точку для стрельбы от плеча.
- Не надо, Транни, - глухо сказал он.
К изумлению Влада, Дитрих опустился на колени перед Транни. Их головы оказались на одном уровне. Никитский презрительно улыбнулся, думая, что десантник будет просить о пощаде. Но Таугер сказал совсем не то, что ученый ожидал услышать.
- Убей меня, - сказал Дитрих. - Отомсти за всех своих родных. И отправляйся с Владом. Со своим сенсеем. Ты же так хотела увидеть города и дома до неба, помнишь… Стреляй, прикончи меня. Ну же!
Тран Ле Чин отрицательно покачала головой.
- Я не хочу жить там, где в подлости - сила, а в силе - подлость, - сказала она, вставила ствол в рот и нажала на спуск. Дитрих закричал. Тело девушки выгнулось дугой и упало на песок. Черная волна выплеснулась из раздробленного затылка.
- Она не поняла, - чуть не плача, сказал Влад. - Вы меня не поняли!
Таугер, не вставая с колен, всем корпусом повернулся к нему. Никитский невольно сжался, крепче вцепился в листки.
- Почему же, - очень спокойно сказал Дитрих. - Я понял. Ты вроде как хотел набить мне морду. Валяй.
- Ну да, - нервно хихикнул Никитский. - Ты меня в песочке рядом с Транни и прикопаешь…
- Бей, я сказал. Или я сам тебя ударю.
Влад спрятал записи, попутно пытаясь вспомнить то немногое, что вынес из занятий по боксу. Теоретические дисциплине всегда лучше давались Никитскому, чем практические. Но удара, который он нанес в лицо Таугеру, не постыдился бы и олимпийский чемпион. Кровь из сломанного носа брызнула во все стороны. Влад охнул, поняв, для чего боксерам выдаются перчатки.
Дитрих опустился на песок рядом с Транни, опираясь на локоть. Десантник медленно провел рукой по волосам девушки.
- Да ты вдобавок и некрофил, - сказал ученый.
Таугер его как будто не услышал. Две дорожки крови - та, что натекла из-под головы Тран Ле Чин, и та, что лилась с разбитого лица Дитриха, - смешивались на песке. Никитскому стало неловко. Он отвел глаза.
- Сентиментальность тебе к лицу, как тигру слюнявчик, - пробормотал Влад, когда ему надоело смотреть на небо, море и кружащих над волнами чаек. - Пойдем уже на катер. Я не сидеть на этом острове, набитом мертвецами!
- Я на этом катере даже лужу не рискнул бы переплыть, - не глядя на ученого, ответил десантник. - Ночью я послал SOS. Авианосец "Нагльфар" будет здесь к полудню, самое позднее - к вечеру. Надо ждать.
Никитский посмотрел на солнце. Оно стояло уже почти в самом зените. Влад приободрился.
- Близко они подходить не будут, чтобы островной синто-мозг не перехватил управление авианосцем и не загнал его на рифы, - продолжал Таугер. - Они спустят шлюпку.
Дитрих вытянулся на песке. Влад подумал, что было бы неплохо уйти с солнцепека, вернуться в тень джунглей или дождаться спасателей на абордажном катере островитян.
- Дитрих, - просительно сказал ученый. - Пойдем в тенек.
- Иди, - лаконично ответил Таугер.
Но без десантника Влад не решался покинуть пляж. Кто-нибудь из островитян по нелепой случайности мог и не пить воды вчера вечером. Сейчас туземец вполне мог сидеть в прохладных джунглях, безумным взглядом смотреть на их спины, сжимать в руке энергетическую винтовку и ожидать только момента, когда кто-нибудь из белых людей окажется в зоне поражения.
И Влад остался рядом с Дитрихом, который очень тихо и нежно бормотал слова на языке Транни.
Слова, которых явно не было в разговорнике Генштаба.
Ученый сидел, слушал хриплый шепот Дитриха и думал: "А он ведь выучил эти слова. Хотя знал, что будет последним человеком на Земле, которому известен их смысл…"
Думать об этом было невозможно. Влад устремил свои мысли на огромный авианосец, который наверняка уже бороздит волны в каких-нибудь нескольких кабельтовых от острова Надежды. Никитский поудобнее уселся на песке, снял майку и обмотал ею голову. Отвернувшись от Таугера, по-прежнему обнимавшего труп, Влад стал смотреть на блестящее море, которое вспарывали черные плавники. Ученый закрыл глаза и попытался представить себе авианосец, но получалось плохо - вместо корабля перед внутренним взором Влада упрямо появлялся пакет с соком. Оставив эти бесплодные попытки, Никитский открыл глаза и с изумлением уставился на огромное, ослепительно сияющее тело авианосца. Корабль входил в залив. Влад крепко зажмурился, подумав, что это мираж, что он бредит от усталости и солнечного удара. Он осторожно открыл глаза. Корабль приближался, и уже была видна надпись на его борту. "Нагльфар", - прочел ученый. Влад вскочил и закричал:
- Дитрих, а вот и они!
Таугер приподнялся, посмотрел на море.
- Да, это они, - эхом ответил он и вынул излучатель из руки Тран Ле Чин.
- Вам не расшифровать эти записи без меня, - дрогнувшим голосом сказал Никитский.
Но Дитрих снова удивил его - в последний раз.
- Если сильно достанут с расспросами, - сказал Таугер. - Вали все на меня, как на мертвого.
Он прижал дуло себе ко лбу и выстрелил. Влад зажмурился и отвернулся.
- Чтоб всю эту верность и предательство, силу и подлость, а особенно все государственные интересы и твой тевтонский кодекс чести забрал дьявол! - выпалил он в раскаленную пустоту. - И тебя самого, Таугер… А с меня хватит. Я буду смотреть на корабль. На прекрасный авианосец, который увезет меня отсюда!
Он открыл глаза. Но вместо авианосца, замершего на безопасном расстоянии от берега, белого сверкающего авианосца, с которого, как надеялся ученый, уже спускали шлюпку, Влад увидел совсем другой корабль.
Для современного военного корабля он был слишком мал. Но это был боевой корабль - нос его венчала грубо сделанная фигура, изображавшая оскаленную морду юя. Ладью сопровождал почетный эскорт из акул. Рыбы выпрыгивали из воды, кувыркаясь и забавляясь, как дельфины. На носу стоял рыжий мужчина во всем черном. Лицо его безобразила огромная черная язва. Она захватывала весь лоб и перечеркивала правую скулу.
"У меня солнечный удар, - подумал ученый, обливаясь холодным потом. Признать, что своим нелепым выкриком он призвал из морских глубин Локи, скандинавского сатану, бога убийц и предателей, означало сдаться безумию. - Полдня просидеть на открытом солнце. В местном климате - это чревато…"
Влад уже почти убедил себя в этом, когда "Нагльфар" ткнулся носом в песок. Локи дружески улыбнулся ученому.
- Это не я! - в ужасе закричал Влад. - Вам нужен он! Дитрих! Это он во всем виноват!
Локи отрицательно покачал головой и сделал приглашающий жест.
Влад попятился и запнулся о тела. Он упал, проехался лицом по черному мокрому песку. Песок оказался горьким и соленым. Отплевываясь, Влад поднял голову. Он увидел черную язву - вмятину от выстрела в упор, захватывавшую весь лоб и правую скулу Дитриха.
Синие, подернутые дымкой, как утреннее море, мертвые глаза Таугера смотрели прямо на ученого.
2. Остров, которого не будет
Пролог
Группа ученых под руководством Тео Дора Tay Гера успешно завершила проект "Нарцисс", над которым работала последние пять лет по поручению Великого Вана. Теперь в нашем распоряжении находится мощное оружие, описывать которое в подробностях мы не имеем права, да это и ни к чему - наши враги очень скоро, скорее, чем они думают, испытают его действие на себе. Ученые премированы путевкой на Марс, чтобы своими глазами увидеть красную землю, которую они защитили от шайки черномазых выродков.
Братья и сестры! Мое сердце разрывается от горя. Вчера, 15 мая 2284 года, в 15 часов 45 минут по Пекину, планетолет "Великий Юй", на котором команда Tay Гера направлялась на заслуженный отдых, был обстрелян и уничтожен космоклипером без опознавательных знаков. Трагедия произошла, когда ""Великий Юй"" заходил на посадку на космодроме Ляо Синь Вэн (Марс). Нападавшим удалось скрыться, но нет никаких сомнений, что это происки наших врагов, чьи мысли так же черны, как их кожа. Эти монстры в человеческом обличье идут на все, чтобы перегрызть горло свободолюбивому и мирному народу Великой Поднебесной.
Наша месть будет ужасна. Великий Ван уже подписал приказ о…
"Вести Великой Поднебесной", колонка главного редактора, 16 мая 2284г.
I
Ржавое, местами поваленное ограждение по краям дороги в сочетании с гладким и ровным, как шкура касатки, асфопластом, смотрелось жутким диссонансом. Ли Тянг хмыкнул - экономика должна быть экономной, как говорят белые люди. Паланкин слегка покачивался в такт шагам носильщиков. Хотя многие предлагали решить проблему хирургическим путем, Ли Тянгу удалось выдрессировать этих черных зверей носить паланкин Тран Ле Чин без применения достижений современной медицины. Наставник дочери сегуна верил, что в этих головах, покрытых короткой курчавой шерстью, не только кость, - и оказался прав.
- Начнем сначала, Тран Ле Чин, - обратился Ли Тянг к своей воспитаннице.
Лицо принцессы преобразилось. На нем было написано самое искреннее радушие, восхищение и сознание приятного долга. "А ведь ей всего пятнадцать", - с завистью подумал Ли Тянг. Как и любой высокопоставленный чиновник, он умел владеть лицом, но по сравнению с этой капризной развратной пигалицей он был просто ребенком в мимическом искусстве.
- Космические трассы надежно соединяют Землю и Марс, наши колонисты и ученые несут свою нелегкую службу на спутниках Сатурна и Юпитера, - хорошо поставленным голосом произнесла Тран Ле Чин. - Однако древнейшей мечтой человечества были и остаются другие звезды и иные миры. Поговорим о тех, кто воплощает мечты в реальность, о тех, кто делает сказку былью. Вы все здесь хорошо знаете Владимира Никитского. А теперь о вашем друге узнала и я. Этот юный гений, мой ровесник, смог перекинуть мост к далеким мирам, о которых люди так давно мечтали. И понадобилась ему для этого классическая формулировка теоремы Ри Ма На Ро Ха для комплексных алгебраических…
- Слитно, моя госпожа. Без пауз, - перебил девушку наставник. - Как будто это не пять слов, а два. Римана-Роха.
- Ри Манна - Ро Ха, - повторила Тран Ле Чин. - Рима на-Роха… Великий Мао, ну и имена у них! А уж фамилии! Язык можно сломать!
Ли Тянг промолчал. Фамилию юного изобретателя принцесса учила два дня, изрыгая заковыристые проклятия.
- Попробуйте еще раз, - предложил наставник.
- Римана Ро Ха, - пробормотала дочь Вана.
- Мягче. Напевнее…