- Я изучила вырубки, которые делали люди Рошбаха, - сообщила она. - И выяснила, что называть эти участки вырубками не совсем правильно. Люди Рошбаха рубили поросль, которая полезла уже позже. А вначале там просто исчезла вся растительность. На участке шестьдесят на восемьдесят метров совсем, а в радиусе двести метров она сильно угнетена. И для этого есть причина. Почва в этих местах выжжена в результате сильнейшего термического воздействия. Мы с Францем, - она сделала жест в сторону химика, - делали прикидки, и получается, что температура там доходила до шестисот градусов. Ну уж никак не меньше четырехсот, это точно. И еще обратите внимание на расположение этих вырубок. Смотрите.
Она взяла пульт и быстро нанесла на монитор шесть отметок.
- Вот эти вырубки. А вот зона, найденная Андреем. Видите? Расстояния между ними разные, но все вместе они образуют плавную кривую, уходящую куда-то на юго-запад.
- А следовательно, можно рассчитать место, где будет следующая… - задумчиво произнес Латинк.
- Да, можно. Может быть, люди из той группы это и пытались сделать. Все эти наблюдения показывают, что раз в несколько лет в здешних местах действительно возникает некий феномен, имеющий форму ворот. И его появление сопровождается целым комплексом явлений - растут колебания поля, резко повышается температура; может, есть что-то еще, чего мы пока не знаем.
- Но если они возникают достаточно часто, значит, должны быть еще… площадки? - произнес Ватанабэ.
- Наверное, - согласилась геолог. - Просто люди Рошбаха их не нашли. Но я еще не закончила мысль. Я хочу сказать, что если доктор прав насчет ворот, то, может, и другая часть легенды - о тех, кто пытается сквозь них пройти, - тоже заслуживает внимания?
Все заговорили разом. Слышались фразы: "А как же он пройдет сквозь такую жару?", "Давайте обвешаем этого путешественника датчиками, и пусть идет!", "Нет, ну так можно договориться до ангелов с чертями! Это же средневековье!" Этот гам прервал голос Видовича:
- Коллеги, прошу внимания. Я попытаюсь резюмировать сообщенную нам информацию. Итак, совместными усилиями коллег Чернецки, Буйна и Эрландера удалось установить, что в изучаемом нами районе периодически возникает некое физическое явление, вызывающее низкочастотные колебания чудовищной силы. Этот феномен уничтожает всю растительность на небольшом участке, имеющем всегда определенную конфигурацию, заставляет уйти животных и птиц, оставляя только насекомых, на которых он почему-то действует благотворным образом, поддерживая существование больных особей. Причины возникновения феномена, способы получения им огромной энергии, природа его функционирования - все это нам неизвестно. Мы установили место, где в ближайшее время предположительно может появиться следующий феномен. Большинство коллег предлагают, используя все меры предосторожности, организовать его исследования. Доктор Химмельсберг предостерегает от этого, опасаясь отрицательных последствий воздействия на этот феномен - того, что он называет "прохождением Ворот". Как я понял, он предлагает подождать, пока эти Ворота возникнут и снова исчезнут, и уже затем спокойно исследовать это место. Я правильно вас понял, коллега?
- Да, это было бы самым разумным, - подтвердил Химмельсберг. - Хотя, конечно, очень хотелось бы посмотреть…
- А как долго, по-вашему, продолжается эта активная фаза - то, что в легендах именуется "возникновением Ворот"?
Вопрос застал готановеда врасплох. Он явно не знал, что ответить.
- Знаете, я пытаюсь вспомнить, - наконец выговорил он, - но нигде, ни в одной летописи об этом не говорится. В целом у меня сложилось впечатление, что данное явление весьма быстротечное. Вряд ли оно длится больше суток.
- Спасибо. То есть предлагается выждать эти сутки-двое на безопасном расстоянии и лишь затем приступить к изучению этого места. Однако, как нас уверяет госпожа Буйна, ничего интересного мы там уже не увидим. Резюмируя все высказанные соображения, я пришел к следующему решению. Мы будем проводить исследования объекта, названного коллегой Чернецки "зоной обморока". Я попрошу доктора Чернецки оказать помощь коллеге Прунцлю и нашему менеджеру мисс Ричардсон в оборудовании в этом районе временного лагеря. Необходимо выбрать для него место и организовать доставку нужного оборудования. А капитана Уокера - я вижу, капитан, вы вернулись…
- Да, и кажется, как раз вовремя, - отозвался с задних рядов голос Уокера. Я не заметил, когда он вошел.
- Капитана я попрошу создать вокруг объекта двойное кольцо оцепления. Привлеките к этому господина Дрнди, пусть даст людей. Я думаю, они не будут возражать против охраны объекта - даже наоборот. Полагаю, уже послезавтра мы сможем приступить к систематическому изучению этого феномена. И я обещаю коллеге Химмельсбергу, что ни один посторонний не приблизится к этому месту. У меня все.
- То есть послезавтра мы приступим к изучению преисподней, - заключил его речь Прунцль. - Такого мне еще не доводилось делать. Черт, это интересно!
Все стали вставать, и в это время раздался голос Химмельсберга.
- Вы обещаете, что не будет посторонних; а за тех, кто находится здесь, вы можете поручиться? - обратился он к Видовичу.
- В каком смысле? - удивился руководитель экспедиции.
- Можно ли ручаться, что никто из тех, кто будет изучать Ворота, а значит, находиться рядом с ними, не захочет этим воспользоваться и проникнуть внутрь?
- Ну если мы будем бояться сами себя, вряд ли сможем что-то здесь узнать и понять, - развел руками Видович.
Готановед ничего не ответил.
Все вяло потянулись к выходу, обсуждая услышанное. В это время меня окликнула Марина.
- Вы теперь прямо суперагент, - заявила она, кивнув на мой живот. - Классно выглядите.
Я проследил за ее взглядом и обнаружил, что рукоятка пистолета довольно заметно оттопыривает рубашку. То-то Маршо и Ватанабэ так странно на меня смотрели во время моего доклада!
- Я захватил, чтобы отдать капитану, - начал оправдываться я, - а его не было…
- Ладно, чего вы. Штука нужная. Я вот что хотела сказать насчет вчерашнего. Об этом напарнике, с которым охранник говорил по телефону. Ну которого он звал Рэй, помните?
- Ах да, конечно! - поспешно кивнул я. Со времени сцены на вырубке так много всего произошло, что я успел о ней почти забыть.
- Так вот я что вспомнила. В прошлом году я была на конференции в Абиджане по остаточным запасам нефти. И там познакомилась с одной девчонкой из Штатов. Имя у нее было Рэчел, но вообще все звали ее Рэй. Сечете?
Глава 16
Список подозреваемых
В лаборатории уже ничто не напоминало о той ночи, когда на меня напали. Разбитый шкаф заменили, в окно вставили новое стекло. Можно делать новую попытку. При этой мысли я поежился. Впрочем, сейчас был разгар дня, за окном сверкало солнце, так что пришлось спешно опускать жалюзи.
Я вызвал на экран изображение нужного участка, сделанное со спутника, а для сравнения разложил на столе пятисотметровку, которой пользовался во время своих вылазок. Сделанная на карте отметка уже слегка стерлась, так что я нанес ее снова, а затем стал тщательно осматривать окрестности. Мне предстояло подобрать место для временного лагеря рядом с "зоной обморока". Прежде всего следовало подыскать площадку, где можно было посадить вертолет.
Как я и подозревал, это оказалось делом нелегким. Я не обнаружил ни одной поляны диаметром более десяти метров. Значит, площадку надо делать, то есть рубить лес. Но где? Может быть, чуть выше, ближе к водопаду? Там достаточно редкий сосновый лес, и если спилить два десятка сосен… Однако все во мне восстало против такого варианта. Нет уж, сосны мы трогать не будем. Лучше сделать площадку ближе к зоне. Правда, там густые поросли низкорослого бука и ольхи, пилить придется много. Но этот лесной частокол не так жалко. К тому же лагерь будет располагаться рядом с объектом. Значит, сначала надо направить туда группу рабочих с бензопилами, чтобы расчистить место. Потом уже по воздуху можно перебросить оборудование и все, что нужно для существования двух десятков человек в течение нескольких дней. А ведь, пожалуй, придется тянуть туда водопровод от водопада. Дел, что называется, выше крыши. Как это Видович надеется уже с завтрашнего дня организовать там постоянные наблюдения?
Мои размышления прервал стук в дверь. Я отозвался дежурной фразой: "Входите, не заперто", - и, обернувшись, увидел капитана Уокера.
- Хорошо, что вы зашли, - приветствовал я его. - Там, в штабе, я забыл отдать…
Я вытащил пистолет и протянул капитану.
- Вот, так и не пригодился, - сообщил я. - Кстати, хотел спросить: неужели вы надеялись, что я с его помощью смог бы отбить следующее нападение, если бы оно случилось?
- Отбить бы не смогли, но отпугнуть нападавшего, на время его задержать - возможно, - ответил капитан, беря оружие. - Кроме того, выстрел - отличный сигнал, лучше всякого звонка. Но теперь он вам, скорее всего, и правда не нужен.
- То есть теперь мне ничто не угрожает? Почему вы так думаете?
- Это связано с двумя обстоятельствами. Прежде всего с тем, что вы опознали Бауманна. А также с вашим сегодняшним докладом.
- А он-то тут при чем? - удивился я.
- Вы сделали общедоступной информацию, которой до этого владели единолично, - ответил капитан. - И тем самым устранили возможный мотив для убийства.
- Из-за "зоны обморока"? - Мое удивление возросло. - Что за странная идея! С какой стати?
- Долго объяснять. К тому же тут все основано на одних лишь предположениях. Но я, собственно, для этого вас и искал. Давайте вспомним, кому вы до сегодняшнего доклада рассказывали о вашей зоне.
- Кому рассказывал… Ну прежде всего Видовичу… Он в свою очередь рассказал Химмельсбергу, и мы с ним имели по этому поводу долгую беседу… А еще… Не знаю…
- А вашему соседу Персону не говорили?
- Барту? Может, и говорил. Не помню.
- Хорошо. А сегодня, уже после собрания, у вас никто не просил показать точное расположение этой зоны?
- Да, просили, - подтвердил я. - Прямо очередь выстроилась. Сначала Марина - она хотела сравнить почву в этом месте с тем, что наблюдается на вырубках. Потом Прунцль - ведь ему нужно организовать там лагерь. А еще Латинк - ему координаты потребовались для каких-то вычислений.
- Причины у каждого свои, и у всех - солидные, - подытожил Уокер. - Скажите, Чернецки, а еще одна особа, живущая в лагере, - она знала об этой зоне?
Я сразу понял, кого он имеет в виду, и не стал притворяться.
- Я понимаю, что следить за всеми - ваша обязанность, господин Уокер, - твердо сказал я. - Но не лезьте в мои личные дела. Они касаются только меня.
- Вы ошибаетесь, господин Чернецки. В месте, где были убиты шесть человек и только что пытались убить седьмого, причем именно вас, не остается сферы частной жизни, свободной от внимания следствия. Поэтому я повторю свой вопрос. Госпожа Ричардсон знала о ваших поисках?
- Если это вас так интересует - да, знала. Вы что, теперь берете на подозрение всех, кто проявлял интерес к ее расположению?
- Вы угадали, сейчас дело обстоит именно так. Я составляю новый список подозреваемых. Причем не делаю из этого секрета. Если хотите, можете сообщить нашему главному менеджеру, что я проявил внимание к ее особе.
- Я чувствую, что вы ведете какую-то полицейскую игру, - сказал я. - Только не пойму, в чем она состоит.
- Вот и отлично, - заключил Уокер. - Я понимаю, что вы не испытываете ко мне нежных чувств. И все же рискну обратиться к вам с просьбой. Если еще кто-то проявит интерес к тому загадочному месту, о котором вы сегодня докладывали, сообщите мне. Поверьте, это важно. От этого может зависеть безопасность всех участников экспедиции.
- Если меня спросят еще два-три человека, в вашем списке окажется весь лагерь, - заметил я. - Странно, что я сам не оказался у вас на подозрении.
- До покушения так и было, - невозмутимо ответил капитан. - Но после случившегося вы вне подозрений.
- Вот как? А что, если никакого покушения и не было? Может, я сам все это подстроил? Со своими сообщниками?
- Эту версию я тоже проверил, - сообщил Уокер. - Нет, тут все чисто. К тому же вы, Чернецки, плохой актер и не умеете притворяться. Так что покушение было настоящим. И вы вне подозрений. Так скажете, если кто спросит?
- Я подумаю, - пообещал я, и капитан наконец ушел.
Полицейская ищейка! Конечно, наши прогулки с Кэт не могли остаться никем не замеченными, но чтобы я услышал известие об этом именно от Уокера, причем в связи с его дурацкими подозрениями, - это уже слишком! И он хочет, чтобы я ему помогал! Черта с два!
Праведный гнев - вещь хорошая, но надо же иногда и дело делать. Место временного лагеря было намечено, следовало сообщить об этом Прунцлю, - видимо, он будет кем-то вроде начальника на новом месте. Я нажал на мобильнике его номер. Потребовалось звонить долго, раз семь наверное, прежде чем мне ответили. Я начал излагать свои соображения о будущем лагере, но тут выяснилось, что произошло недоразумение и мой собеседник вовсе не физик, а доктор Прелог.
- Арнольду внезапно стало плохо, - объяснил доктор. - Резко повысилось давление, и сердце… Так что я пока сижу с ним, но собираюсь уходить - звонил Видович, он тоже почувствовал себя неважно. А коллега Шанкар оказывает помощь Латинку - он потерял сознание прямо на улице.
- Прямо эпидемия какая-то, - заключил я. - А я хотел передать Прунцлю данные о месте временного лагеря, Видович поручил нам вдвоем подыскать место.
- Боюсь, что ближайшие два дня доктору Прунцлю придется провести в постели, - объявил Прелог. - Не знаю, кто будет заниматься устройством этого лагеря, но точно не он. Кстати, а сами вы как себя чувствуете?
- Вроде нормально, - ответил я. - Голова немного кружится, но это у меня случается, я привык.
- Ладно, будем надеяться, что новых пациентов у нас не прибавится, - сказал доктор и отключился.
Теперь, когда мой долг был полностью выполнен, я решил, что могу немного заняться личной жизнью, и отправился на поиски Кэт. Раньше я никогда этого не делал. Мы или встречались случайно, или она сама приходила ко мне. Но после слов капитана уже глупо было таить наши отношения. Напротив, мне хотелось бросить вызов капитану и всем его ищейкам. Вы хотите следить за мной? Что ж, следите. Может, поставите телекамеру прямо в спальне, как в романе Оруэлла?
Я зашел в столовую, там сказали, что госпожа Ричардсон у себя. Это означало, что Кэт следует искать в маленькой конторке, примыкавшей к складу.
Там я ее и нашел. Кэт сидела перед компьютером. На экране были открыты сразу три окошка, одно из которых она заполняла, торопливо барабаня по клавишам. На столе валялись распечатки и какие-то счета.
При виде меня Кэт улыбнулась, но ее ответный поцелуй показался мне не слишком горячим: видно было, что она озабочена.
- Говорят, будет создаваться какой-то филиал лагеря? - Ее вопрос примыкал к приветствию тесно, как вагон к локомотиву. - Шеф велел составить списки продуктов и всех необходимых вещей на восемнадцать человек. И сказал, что через час все должно быть готово. Что за спешка, не знаешь?
Я вкратце рассказал ей, о чем говорилось на совещании. Известие о создании филиала лагеря рядом с моей "зоной обморока" вызвало у нее горячее одобрение.
- Это здорово! - Кэт наконец отвела взгляд от экрана и повернулась ко мне. - Я за тебя ужасно рада. Они опишут какой-нибудь новый эффект и назовут его "эффектом Чернецки". Хотя "эффект Эндрю" звучало бы лучше! А что у тебя с шеей - вот здесь? Оцарапался?
Она осторожно тронула пальцами шрам, оставленный осколком стекла.
- Да нет, не оцарапался. Это в меня ночью стреляли, - сообщил я.
Она не поверила:
- Стреляли? Кто? Ты шутишь?
Настал черед второго рассказа. Она слушала как зачарованная; глаза ее округлились, правая рука, застывшая на клавиатуре, едва не оперлась на кнопку "delete", угрожая всей ее сегодняшней работе; пришлось осторожно снять ее оттуда. На ней были застиранные джинсы в обтяжку и просторная, отнюдь не вызывающая блузка, но мне и не нужно было ничего вызывающего. Несколько поцелуев поместились между первым и вторым выстрелами; проникновение убийцы в лабораторию сопровождалось объятиями, вполне уместными в такой ситуации; появление Латинка окутал аромат ее волос; вопросы Уокера прозвучали, когда она уже сидела у меня на коленях.
- Ты просто герой! - воскликнула она, когда я был близок к концу рассказа. - В тебя стреляют, ты вынужден носить оружие… А еще говорят, что наука - тихое, спокойное занятие! Но нет, Эндрю, милый, сюда могут войти в любую минуту, не сейчас… ты мог погибнуть в любую минуту, что же творится в этом лагере… нет, не сейчас!
Она вскочила, приводя в порядок одежду.
- Я тебя так люблю, поверь, но через час - нет, уже через полчаса я должна занести шефу готовый список, а у меня еще ничего не сделано! Зайди чуть позже, ладно? А может, мы вместе направимся в эту твою зону? Хотя нет, меня туда вряд ли пошлют, от меня требуются только списки. Но потом, когда соорудят вертолетную площадку, я все же надеюсь туда слетать и поглядеть на это место своими глазами. А сейчас мне надо работать. Давай увидимся вечером, часиков в десять, на западной опушке - ну где встретились в первый раз. Идет?
Получалось, что она мне назначила свидание - первое в наших отношениях. Отказаться от такого предложения я, конечно, не мог и покинул конторку в предвкушении встречи.
Однако хорошее настроение владело мной недолго, его хватило буквально на несколько шагов. Внезапно я почувствовал, что сердце сдавила резкая боль, а мир вокруг закружился. Кажется, я тоже решил попасть в число пациентов… Этого только не хватало! Нет, надо держаться! Мне бы где-нибудь сесть…
Я с трудом добрался до стены ближайшего домика и сполз на землю. Игла в сердце впивалась все глубже, все беспощадней, дневной день померк. В наступившей темноте откуда-то возникли и окружили меня образы, которые в обычной жизни я вспоминал редко - можно сказать, старался не вспоминать. Здесь был Костя, мой сын, рожденный в неудачном браке с Зоей, отношения с которым складывались у меня все хуже и наконец вовсе закончились - последние пять лет мы не виделись и даже не разговаривали по телефону. Понятия не имею, о чем с ним говорить - неприятный человек с отвратительным характером, домашний тиран… А ведь был таким милым мальчишкой, переживал, что люди животных мучают, что во дворе ветку сломали… Да, животные… Тут еще был Маркиз, единственный кот, с которым у меня не получилось дружбы. В процессе перевоспитания (разве животное перевоспитаешь?) я как-то вынес его на площадку, откуда он исчез. А позже я нашел возле мусорных баков обледенелое тощее тельце. Но Маркиз пусть - все же кот, но там была еще Таня, с которой все складывалось так замечательно, но беременность оказалась неудачной, а у меня, как назло, было много работы, был успех, и мне было не до нее… И теперь она, они все, и еще какие-то люди, которых я уже забыл, стояли вокруг и не отходили, и это было совершенно невыносимо.