- Для вас это различие прямо святое, - Селеция улыбнулась. - Просто какой‑то половой культ. Ну, если вы так хотите знать, то борьба женщин за равноправие и стала основной причиной войны.
'Вот не повезло миру, сразу две напасти и война и женщины пришли к власти': подумал Валенрод.
- А для нас различия между мужчинами и женщинами, ну не то, чтобы святое, просто оно нам кажется естественным, хотя… хотя, отчасти можно сказать, что для некоторых в нашем мире оно святое. Понимаете ли, у нас всё достаточно чётко разделено, женщина должна следить за домом, присматривать за детьми, рожать их, в конце концов, а мужчина должен работать, кормить свою семью, служить в армии.
- А у вас есть армия?
- Была, до образования всемирного государства, потом её распустили за ненадобностью, но след в культуре остался. А у вас я так понял, армии нет.
- А от кого нам защищаться, у нас только полиция, - ответила девушка и на минуту замолчала. - А как вы говорите, в вашем мире распределены обязанности, у вас, что мужчины с женщинами, живут вместе.
- В смысле? У вас что здесь, не женятся?
- Простите что?
- Ясно. А у нас если мужчина и женщина любят друг друга то они заключают так называемый брак, создают семью, и после этого он принадлежит ей, а она принадлежит ему, и так они остаются вместе до конца жизни.
Она удивлённо посмотрела на Валенрода, потом замолчала, о чём‑то задумавшись и так молча, они шли минут пятнадцать. Он же в свою очередь, смекнул про себя: 'Так, значит, института брака у них здесь нет, роскошно'.
- А ваша матушка не против, что вы так просто со мной разгуливаете, уверен, она относится к нам с настороженностью, - первым нарушил молчание Адриан.
- Нет что вы, Майерс очень обрадовалась тому, что вы появились, у нас скоро выборы мэра, и она думает использовать ваше появление, чтобы остаться на второй срок.
- Выборы? - Валенрод недоумённо посмотрел Селецию.
- Да, а что в вашем мире правителя не выбирают?
- В смысле, кто выбирает?
- Как кто, народ.
Адриан, еле сдержал свои глаза, которые уже хотели недоумённо вытаращиться на дочь мэра, но он понимал, что нельзя, чтобы она догадалась, что у них там на Терре диктат и тирания, а правитель пришёл к власти путём военного переворота.
- Нет ну конечно, у нас выбирают правителя, на то наше государство и называется республикой. Но если честно я не ожидал, что в вашем городе тоже столь продвинутая форма правления.
Валенрод повернул голову чуть в сторону, сделав лицом выражение означающее примерно: 'Фух, отвертелся'.
Они долго гуляли по городу, Валенрод узнал, что здесь есть парк с небольшим прудом, рядом с ним находилось здание театра. И увидев его лейтенант, понял что здесь не только мебель может быть причудливой формы. Театр по виду напоминал кораблик, крыша, поднимаясь вверх по краям, в центре сходилась под углом. И посередине наверху такая конструкция повторялась в миниатюре, потом ещё раз, но уже скорее символически.
Адриан всё время не мог понять, к чему повсюду висели красочные плакаты, на которых были объявления по поводу всякой всячины, рядом были написаны цифры и разные фразы, призывавшие это купить.
- Это реклама, - пояснила девушка. - У вас в мире, что нет рекламы?
Валенрод отрицательно покачал головой.
- Счастливцы, - ответила она с завистью в голосе.
'Домой' Адриан вернулся уже после обеда, ближе к вечеру, когда все его подчинённые отдыхали.
- Ну что склеил? - надменным тоном спросил Вегрейт, лежавший, подперев голову рукой, так что та была как бы навесу.
- Разумеется, неси растворитель, будем отклеивать, - ответил Валенрод, проходя дальше по комнате. - Я, между прочим, пока вы тут дурью маялись, раздобыл кое - какие немаловажные сведения об их обществе.
- Я бы на вашем месте, был бы поосторожней, а то не дай Бог, влюбитесь в своего информатора, - шутливым тоном произнёс Меернод.
- А я был бы поосторожней на Вашем месте, профессор, не то я могу подумать, что вы можете подумать, что я променяю друзей на бабу. Вы аквилонец как и я, так что сами понимаете, что это для меня значит, - ответил Валенрод, присаживаясь сцепив руки на затылке, и после короткой паузы добавил. - Уж кто‑кто, но не предатель я точно, ибо нет греха хуже предательства, это я хорошо уяснил.
Глава десятая. ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ
- Значит, я правильно тебя понимаю, в этом мире они сами выбирают того кто ими потом будет править? - недоверчивым тоном уточнил Вегрейт, присаживаясь за стол.
- Получается так, - ответил Валенрод, ставя посередине чайник.
- Но это же бред, в чём смысл. Откуда они могут знать того за кого они голосуют, только то что он им наобещает, но ведь… Да и в конце концов, если народ назначает правителя, значит народ главнее, но ели народ главнее, то как правитель может им управлять, это же рекурсия чистой воды, - не унимался бортинженер.
- Но, по крайней мере, у них к власти приходят те кого поддержит народ, а не две дивизии из столичного гарнизона, - заметил Меернод.
В кой‑то веке участники экспедиции решили устроить себе хоть небольшой праздник и собраться на чаепитие. Достали чайник, местный чай, упакованный в пакетики, которые в свою очередь лежали в длинной маленькой красочной коробочке, по мелочи достали всякой всячины к чаю. Всё собрались вокруг маленького столика поставленного посередине комнаты, не было только Ольриса, он накануне разбивший свою чашку пошёл за другой.
- Так что ты там ещё узнал у этой как её там, кстати, как зовут эту твою новую пассию, - Вегрейт хитро посмотрел на своего командира.
- Селеция.
- Почти как селекция.
В ответ Адриан непередаваемым взглядом посмотрел на Вегрейта, взялся в воздухе рукой за что‑то невидимое, явно намекая, что там должна находиться шея бортинженера, повернул руку, сломав эту воображаемую шею. После этого он свободной рукой открутил воображаемую голову Вегрейта, покоившуюся на сломанной воображаемой шее, затем руками перетёр голову вместе с телом, и, вывернув кисть и сдул с ладоней воображаемый мелкий порошок, оставшийся от воображаемого Вегрейта в сторону Вегрейта реального. Тот всё это время спокойно смотрел на Валенрода, потом качнув головой, давая знать, что намёк понят.
Тем временем Меернод уже заварил в чашке чай, отхлебнул его и поморщившись поставил обратно, после чего взял коробку с пакетиками, и посмотрев на одну из её стенок, всю расписанную текстом мелкого шрифта.
- Не знаю их химических обозначений, - начал биолог. - Но готов поспорить мы собираемся пить половину достижений их химической промышленности.
- Да, а химпром у них, похоже, работает на славу, - добавил Семерстод.
- Кстати Ольрис скоро вернётся, - спросил Валенрод, заваривая чай.
- Ну, по идее должен скоро, он же не на другой конец города за чашкой отправился, я надеюсь, - ответил Вегрейт.
Тут же дверь отворилась и в номер, вошёл недостающий член экспедиции, весь бледный, как будто увидел привидение.
- Лёгок на помине, - буркнул Адриан.
- Ваше благородие, - начал Ольрис испуганным голосом. - Там, я, когда по коридору шёл, у нас на этаже, ко мне навстречу какой‑то дедок идёт, не похожий на местных. Он как мимо меня проходил, вдруг поздоровался и говорит таким тихим ласковым голосом, по - отечески: 'Не правда ли странный мирок, вам он вряд ли понравиться. И передай Валенроду, что даже молитва грешника может помочь проделать путь в миллионы вёрст'.
Все сидевшие за столом, тут же удивлённо уставились на него, Адриан стал медленно подниматься со стула, взглядом буквально пригвождая Ольриса к стене, тот стал пятиться назад, пока действительно не упёрся спиной в стену, испуганно смотря на командира.
- И самое странное: я повернулся и уже хотел идти дальше, и вдруг услышал как он за спиной чётким таким, военным голосом…
Ольрис на мгновение остановился.
- Что, голосом? - прикрикнул Вегрейт.
- Долгих дней диктатору. Он сказал: Долгих дней диктатору.
Потерянно глядя куда‑то в пустоту, Валенрод потёр ладонью лицо, повернувшись, медленно сделал два шага, после чего снова посмотрел на Ольриса:
- Даже молитва грешника может помочь проделать путь в миллионы вёрст?
В ответ Ольрис слабо кивнул головой.
- Вот чёрт, - произнёс лейтенант, подняв голову и посмотрел в потолок, после чего бросился к Ольрису и смотря ему в глаза грозным голосом спросил. - Как выглядел этот твой дедок? Куда он пошёл?
- Ну, такой, лет семьдесят с козлиной бородкой, в дорогом таком костюме, пиджак, брюки, в руках ещё, кажется, трость была. И глаза у него такие хитрые - хитрые. А пошёл он… он, вроде на лифте вниз стал спускаться.
Валенрод кинулся к кровати, быстро достал припрятанный под ней нож, спрятал его в рукаве и пулей вылетел из номера, на ходу приказав своим людям ждать его. Те в свою очередь проводили своего командира испуганными и недоумёнными взглядами.
Адриан промчался по коридору, заметив, что лифт занят и едет сейчас где‑то на совсем других этажах, в другую сторону, он кинулся по лестнице вниз, проносясь мимо одного этажа за другим, на ходу чуть не снеся поднимавшихся в вверх людей.
Он выбежал в холл первого этажа, подбежав к ближайшему служащему гостиницы, взяв того за плечи, задыхаясь спросил:
- Мимо вас не проходил мужчина такой пожилой, с козлиной бородкой? - при этом показывая пальцами на примере своего подбородка как выглядела борода у того кого он ищет.
- Вроде, проходил тут один, пару минут назад вышел, - служащий удивлённо смотря на Валенрода указал в сторону выхода.
Адриан выбежал улицу, вокруг было полно людей проходивших мимо него в обе стороны. Он стал оглядываться по сторонам, несколько раз обернувшись вокруг своей оси. Но среди толпы нигде не было видно искомого индивида. Пока он вдруг не увидел его на другой стороне, на мгновение появившегося из‑за нескончаемого потока машин. Точно как описывал Ольрис: козлиная бородка, пиджак, трость в руках. Он смотрел хитрым взглядом на Валенрода, при этом на его устах была такая же хитрая улыбка, можно даже сказать дьявольски хитрая. Тут же по дороге проехал грузовик, на мгновение закрыв собой старика от глаз Адриана, а когда проехал мимо, его уже не было на прежнем месте.
Ничего не понимающий Валенрод, действуя уже скорее машинально, бросился через улицу на другую сторону. Его чуть не сбила машина, так что он, согнувшись упёрся руками в капот, наклонившись вперёд. Высунувшись из окна, местная женщина, как и все другие похожая на мужика, противным сварливым голосом начала орать на Валенрода благим матом, впрочем, уже через несколько слов перейдя на обычный. Адриан только подумал про себя: 'Попробовала б ты дура так со мной на Терре поразговаривать. Куда надо туда и лезу'.
Но на другой стороне, незнакомца уже не было, он как сквозь землю провалился. Зато внимание Валенрода привлёк странный старый дом, стоявший совсем рядом, прерывая ряд многоэтажек. Он имел всего два этажа, внешняя облицовка с него осыпалась, стёкла были выбита, но это самое странное было то, что он совершенно не походил на остальные произведения местной архитектуры, зато как мог легко встать где‑нибудь на улицах Найгоса, прекрасно вписавшись в пейзаж города.
Чувствуя где‑то на подсознательном уровне, что этот странный тип как‑то связан с этим домом, Валенрод направился именно туда. Старая дверь оказалась открытой, а точнее замок отсутствовал напрочь, да и сама она уже еле держалась на петлях. Внутри царил полумрак, повсюду царил беспорядок, всё было покрыто пылью, пауки не забыли ни про одно место, где только можно было свить паутину. Под ногами хрустела осыпавшаяся штукатурка, и это был единственный слышимый внутри звук, потому что шум с улицы сюда как будто не доходил. Адриан достал нож, осторожно ступая по прогнившим доскам пола, в узкой вытянутой гостиной, больше похожей на коридор, посередине стоял накрытый белым чехлом диван, справа и слева были в двери в соседние комнаты, одна из которых, по - видимому, была кухней.
Валенрод прошёл дальше и по скрипучей лестнице поднялся на второй этаж, где также как и на первом был полный бардак и похоже никто не жил уже много лет. Со стороны окна пробивался луч света. Почти вся комната была заставлена зеркалами, в одинаковых рамах, стоявшими неровными рядами, практически хаотично. Валенрод стал медленно с ножом наготове, проходить мимо зеркал, тут он вдруг заметил что, отражаясь в одном из них, он не видит своего отражения в соседнем. Он помахал рукой, убедился, что отражения нет, начал медленно протягивать руку, чтобы прикоснуться к стеклу и тут же услышал внизу чьи‑то шаги, и женский голос показавшийся знакомым позвал его: 'Адриан'.
Он одёрнул руку, оглянулся в сторону лестницы. Шаги приближались. Валенрод тихо ступая, перешёл по комнате, спрятался за углом, так чтобы быть незаметным для поднимающегося наверх по ступеням. Он переложил нож в левую руку, быстро перекрестился, первый раз за пятнадцать лет, и тут же взял нож обратно правой рукой, сжимая рукоятку. Тот же голос, но уже намного ближе, опять позвал: 'Адриан'. Лестница заскрипела, сердце Валенрода сжалось, он ждал, и вот как только неизвестный закончил подъём и ступил на пол второго этажа, он тут же бросился на него, заломив руку, развернул спиной к себе, приставив нож к горлу и…
И с облегчением обнаружил, что это горло Селеции. Он отпустил девушку, отойдя в сторону, чувствуя как освобождённое от сковывающего напряжения тело, пробила неунимавшаяся дрожь. Селеция повернулась, недоумённо смотря на Валенрода. Тот прошёл к перилам, на краю лестничного проёма, и опершись на них свободной от ножа рукой, наклонился вперёд и выдохнул. После чего тихим глухим голосом произнёс:
- Господи, как же вы меня напугали. Простите, я принял вас за кого‑то другого.
- За кого? - недоумённо спросила девушка.
- В том‑то и дело что я не знал, кто это мог быть, - Адриан выпрямился, повернулся к Селеции и убрав нож, протянул ей руку. - Пойдёмте отсюда. Не нравится мне это место.
Она взялась за его руку, они спустились вниз, и пошли к выходу, Валенрод ещё настороженно оглядывался по сторонам. Вдруг он заметил на обшарпанной стене, старый, портрет, которого Адриан раньше не заметил. Краска начала отшелушиваться, рамка вся потрескалась. Но самым странным было, то кто был изображён на картине.
- Что вы здесь делаете? - спросил Валенрод у Селеции, когда они вышли обратно на улицу.
- Я увидела вас, когда вы заходили внутрь, я удивилась и пошла за вами. А вы сами, зачем туда пошли?
- Да так, - ответил Валенрод, поначалу не придавая разговору особого значения, но тут же понял, что сейчас выглядит как никогда прежде подозрительным, и нужно что‑то придумать. - Что этот дом здесь делает, вы не находите, что он как‑то выделяется на остальном фоне, будто он не отсюда. Он всегда здесь стоял?
- Не знаю, - девушка пожала плечами.
- Ладно, боюсь мне пора к своим, до встречи, Селеция, - произнёс Валенрод и побежал обратно к гостинице, девушка пыталась его окликнуть, но он не обратил внимания.
Он быстро поднялся на этаж, где находился их номер. Валенрод вошёл в комнату и тут же поймал сосредоточенные взгляды своих подчинённых. Один только Меернод находясь в полусидящем положении, флегматично читал газету.
- Я надеюсь, никто из вас кретинов не додумался произнести лавразийское приветствие, когда мы уже находились в городе, - сквозь зубы процедил Адриан.
Все отрицательно покачали головами.
Вегрейт вскочил и нервно стал ходить по комнате, потом резко бросился к Адриану, схватил его за грудки и прижал к стене:
- Что за молитва грешника, что вы от нас скрываете, командир?
Валенрод, тут же сорвал руки бортмеханика, со своей рубашки и, схватив его самого, развернул и уже сам припечатал к стене.
- Я ничего от вас не скрываю, - злобным голосом произнёс лейтенант, отпустив Вегрейта и отойдя в центр комнаты.
- Поклянитесь, - потребовал бортмеханик, оставшийся стоять на том же месте.
- Я клясться не намерен, мне вера не позволяет, - строгим голосом ответил Валенрод.
- С каких пор вы стали христианином.
- Когда вокруг начинает твориться чертовщина, невольно начинаешь верить и в самих чертей, а вместе с ними и в Бога. А насчёт молитвы грешника, так здесь ничего особенного. Перед взлётом, ещё на Терре, когда Ланарис прощался со мной, он сказал что помолиться за нас, а я ответил, что учитывая то, какой он праведник, нам это вряд ли поможет, и всё, а откуда этот тип узнал про наш разговор, я ума приложить не могу.
- Да согласен, дельце действительно странное, но, стоит отметить, отчасти этого стоило ожидать, - произнёс Меернод, не отрывая взгляд от газеты.
Все тут же удивлённо уставились на профессора, на минуту повисла тишина.
- Кстати, они до сих пор верят в астрологию, тут даже гороскоп составлен на неделю, колонка рядом с прогнозом погоды, вам Семерстод это будет особенно интересно, - как ни в чём ни бывало, произнёс Меернод, смотря в газету, и усмехнувшись добавил. - Язычники.
- А что ты сказал про ожидаемо? - спросил Валенрод пристально смотря на биолога.
- Ну как что? - профессор поднял взгляд над краем газетки и посмотрел на командира. - Ваше благородие, ну вы же любите у нас, всякие приключенческие и фантастические книги. Неужели незнакомая ситуация: прилетает главный герой на чужую планету, или не планету, ну куда‑то в другой мир. И там всё хорошо, солнышко светит, птички поют, травка зеленеет, и люди - ходят и улыбаются, и славят своего правителя. И у главного героя уже сердце радуется, что хоть здесь люди живут нормально. Да только вот как начинает он пытаться с кем‑то из людей там заговорить, а они всё равно, стоят и улыбаются, он ничего не понимает, пытается до них достучаться, так они стоят и улыбаются, он уже за грудки местного хватает, трясёт его, кричит: 'Что ж ты ирод, мне не отвечаешь, что ж ты всё улыбается'. Так, а местному этому всё равно, он знай себе, как идиот скалится, и все вокруг продолжают ходить да улыбаться. Только потом оказывается, что они не идиоты, а очень даже умные люди, которые жить хотят, и улыбаются, потому что их снимают скрытой камерой, множеством скрытых камер. Ну а дальше варианты могут быть разными, от банальной хунты, которая находясь сама в тени всех терроризирует, до всяких там солипсизьмов, - он специально добавил мягкий знак в это слово, будто хотел добавить своей речи простонародности, - вроде того как жизнь это сон и всё вокруг иллюзия, ну вы понимаете.
- И что же нам теперь делать? - недоумённо спросил Вегрейт, отойдя от стены и выйдя на середину комнаты.
- Для начала успокоиться, - ответил Меернод. - По крайней мере, я уверен, что никакой скрытой хунты или заговора в этом мире нет. Вот ответьте мне на вопрос, Кого в мире больше: дураков или умных?
- Дураков разумеется.
- Правильно и чего уж греха таить, не просто больше, а на порядок больше, взять хотя бы нас, относись мы ко второй категории, оказались бы в столь дурацком положении, - здесь он флегматично свернул газетку и отложил её в сторону. - Так что если у меня есть два объяснения чему‑либо и одно из них основывается на чьём‑то уме, а второе на чьей‑то глупости, то я всегда приму второе. Почти всегда.
Меернод встал с кровати и сделал несколько шагов по комнате.