Для мужчины, который уже разменял пять десятков лет, витус Рекоу очень даже хорошо сохранился. Широкая лысина ни капли не портит его внешность, а наоборот - добавляет солидности. Округлое лицо и пухлые губы в широченной улыбке. Все еще действующий начальник тюрьмы светится от радости, как малыш при виде сладкой конфеты. Черт побери! Откен на мгновенье замер на пороге кабинета. Рекоу и в самом деле рад его видеть.
- Нет! Нет! Прошу вас! Давайте присядем вот сюда, - витус Рекоу показал на круглый чайный столик.
Откен без малейшего интереса пожал протянутую для приветствия мягкую ладошку и присел в глубокое кресло возле столика.
- Гафая, голубушка, будь добра, - витус Рекоу вызвал секретаршу. - Принеси нам кофе.
- Сию минуту, витус, - ответила секретарша и отключилась.
Пользуясь случаем, Откен осмотрел свой будущий кабинет - та же деревянная роскошь. Внушительный и тяжелый рабочий стол целиком и полностью изготовлен из широких досок. Столешница, правда, не деревянная, а вполне современный электронный рабочий стол. Высокое окно наглухо закрыто плотными шторами. Административный корпус тюрьмы построен на поверхности планеты - единственное исключение для Свалки. Как не сложно догадаться, унылый пейзаж за стеклом не радует витуса Рекоу. Все еще действующий начальник Глотки уроженец Мирема. Стены кабинета обшиты почти такими же широкими листами фанеры под дуб, только более приятного оттенка.
- Очень и очень рад вас видеть, - витус Рекоу присел в соседнее кресло.
- Разрешите узнать, почему, витус? - как бы между прочим, продолжая играть роль вежливого посетителя, поинтересовался Откен.
Но витус Рекоу ответил прямо в лоб:
- Витус Откен, давайте не будем разводить светские разговоры с приятными лицами. Вы прекрасно знаете, почему я крайне рад вас видеть - срок моего контракта истек еще два года тому назад. То есть, - витус Рекоу на секунду задумался, - почти шесть стандартных месяцев тому назад.
Откен с трудом подавил презрительную улыбку. Этот лысый динозавр так давно живет на Свалке, что окончательно перешел на местное летоисчисление.
- Я целиком и полностью отмотал свой срок и с превеликой радостью отдам вам этот кабинет, тюрьму Глот и красавицу Гафаю в придачу. Только не пытайтесь затащить ее в постель, - неожиданно предупредил витус Рекоу. - Она замужем. Женщин на Дайзен-2 не хватает. В припадке ревности ее муж запросто может всадить вам нож в спину. Но это так, к слову.
С текущими хозяйственными и организационными делами, списками заключенных, финансами и прочими документами, вы разберетесь сами. Я передам вам код доступа.
Служебный дом освобожу дня через три - четыре. Завтра днем, на приеме у губернатора, официально передам вам полномочия начальника тюрьмы. А сейчас разрешите сказать вам то, что вы не найдете ни в одной инструкции, ни…
Витус Рекоу умолк на полуслове. С легким стуком открылась входная дверь. В кабинет, соблазнительно покачивая гладкими бедрами, вошла угора Тсен с металлическим подносом. Воздух наполнился приятным запахом кофе.
- О! Гафая! Ты - прелесть, - витус Рекоу повернулся к секретарше.
- Приятного аппетита, - угора Тсен ослепительно улыбнулась.
Секретарша ловко поставила на столик две чашки кофе, вазочку с сахарным песком и тарелочку печенья. Угора Тсен, бросив на прощанье любопытный взгляд, вышла из кабинета.
Откен проводил секретаршу глазами. Трудно поверить, но старик и в самом деле очень рад его видеть. Подобная встреча на самом Миреме за гранью фантастики. Если бы его и в самом деле повысили бы до начальника тюрьмы Антал, то старый пень витус Обол, прежний начальник, так бы от радости не прыгал. Быстрей всего он нацарапал бы на электронном столе код доступа и вышел бы из кабинета, шипя от злости и разбрызгивая ядовитую слюну. А этой довольный жизнью толстячок готов от радости запрыгнуть на чайный столик и станцевать стриптиз.
Едва сексапильная секретарша закрыла за собой дверь, как витус Рекоу вновь стал серьезным.
- Так вот, витус Откен. Я знаю, что в Антале вы работали замом по безопасности. Но Дайзен-2 это не Мирем. Очень и очень далеко не Мирем.
В тюрьме Глот содержится около 50 тысяч заключенных. Персонал тюрьмы, включая миловидную Гафаю, всего 407 человек. На одного надзирателя приходится более 250 заключенных.
- Это еще много, - возразил Откен. - В Антале на одного надзирателя приходится более четырех сотен заключенных.
- Верно, - легко согласился витус Рекоу, но тут же добавил. - Один пастух справится и с тысячью баранов. Но здесь, в Глотке, сидят волки. Те, кто настолько агрессивен и неисправим, что заслужил право быть отправленным на Дайзен-2. Им нечего терять. Их уже лишили прописки на Миреме и выслали за пределы метрополии. Все! Они на дне Падать дальше некуда.
Что верно, то верно: четвертую сотню лет метрополия исправно сливает на Свалку помои.
- Начальство на Миреме считает, что бежать заключенным все равно некуда и доблестно игнорирует все мои мольбы увеличить штат тюрьмы. Да и не только мои. Все, кто только занимал этот кабинет, как об стенку бились, но с тем же нулевым результатом.
В Глотке за полторы тысячи лет, то есть за три сотни стандартных лет, среди заключенных сложилась своя иерархия: авторитет, блатные, роботы, шавки и даже обиженные. Подробности вы узнаете у зама по безопасности. Сейчас от вас требуется понять самое главное: авторитет и блатные держат всю эту буйную братию в узде. Фактически они теневая администрация тюрьмы.
- Ну вы, блин, даете! - от удивления Откен подался вперед. - До такой степени потакать заключенным. Это слишком. Что дальше? Публичные выборы начальника тюрьмы?
На вполне справедливое замечание витус Рекоу отреагировал очень странно. Он не стал оправдываться или хамить, а виновато улыбнулся.
- И я, точно так же, считал, когда-то… - медленно протянул витус Рекоу. - Мы вынуждены потакать заключенным, освободить часть из них от работы, чтобы остальные исправно вкалывали, а рудник выдавал на гора план.
Витус Рекоу сделал пару больших глотков кофе, отломил половинку печенья и продолжил:
- Какой бы порочной не была существующая система, но на ней и только на ней держится порядок и работоспособность рудника. Я настоятельно, настырно, очень даже советую вам - не меняйте ее. Не пытайтесь переделать ее и даже трогать. У вас все равно ничего не получится. Верхушка заключенных не будет работать из принципа. Для блатного, и тем более для самого авторитета, взять в руки лопату или отбойный молоток равносильно самоубийству. Его авторитет тут же разлетится в пух и в прах.
- Ну уж дудки, - возразил Откен. - Позвольте с вами не согласиться. Преступники должны работать. Все! До единого. Никаких поблажек и никаких привилегий.
Откен вновь с трудом сдержал себя. Так и подмывает сказать этому блеющему идиоту что-нибудь резкое и очень гадкое.
- Превеликий Создатель. Неужели и я был таким горячим девяносто лет назад, - неожиданно произнес витус Рекоу. - Точнее, двадцать стандартных лет тому назад.
Витус Рекоу прискорбно улыбнулся:
- Я ведь тоже пытался навести порядок, раздать блатным отбойные молотки, чтобы было как на Миреме. Но… Повторяю: здесь вам не метрополия, а…
- Знаю, знаю - Свалка, - зло отмахнулся Откен.
Витус Рекоу тут же подобрался, распрямил спину и тихо зашептал:
- Витус Откен, никогда. Вы слышите? Никогда не называйте Дайзен-2 Свалкой. Местные крайне не любят это… прозвище. Иначе у вас будут преогромные неприятности с персоналом. Они же сплошь аборигены. Вплоть до того, что булочник будет продавать вам позавчерашние булочки под видом свежих.
- Ну… Это мы еще посмотрим, - ответил Откен.
Витус Рекоу залпом допил кофе. Забытая половинка недоеденного печенья осталась лежать на тарелочке. Все еще действующий начальник тюрьмы, даже не стараясь скрыть отчаянье, произнес:
- Витус Откен! Прислушайтесь к мои словам. Завтра днем все это хозяйство, - витус Рекоу широко развел руками, - будет вашим. А вам тут еще двадцать лет париться.
То ли от волнения, то ли от бессилия, начальник тюрьмы забыл про местный календарь и перешел на стандартное летоисчисление.
- Ваш совет запоздал, - Откен злорадно улыбнулся. - Позавчера днем, в баре, какой-то зачуханный абориген из-за своей любимой Свалки полез на меня в драку.
От столь дерзкого признания витус Рекоу испуганно отшатнулся. В кабинете повисла напряженная тишина. Витус Рекоу, резко сменив тему, спросил:
- Витус Откен, по себе знаю, добровольцем на Дайзен-2 никто не едет. А вы по какой причине подписали контракт?
Откен напрягся. Кровь прилипла к щекам, глаза сузились, а к горлу подкатил горький ком. Треснуть бы этого болвана по башке.
- Не ваше дело. Уважаемый.
Последнее слово прозвучало как грязное ругательство. Но на грубость витус Рекоу никак не отреагировал. Наверно и не рассчитывал на откровенный ответ.
Интерес к разговору окончательно пропал. Этот старый дурак не сказал ничего действительно важного или хотя бы интересного. Только расписался в собственной трусости и бессилии. Да еще в душе покопаться удумал. Не! Ему точно следует треснуть по башке. Может тогда мозги заведутся.
- Надеюсь, у вас найдется свободный кабинет с хорошим рабочим столом? - Откен поднялся из кресла.
- Да, конечно, - витус Рекоу встал следом. - Налево по коридору крайняя дверь под номером 78. Мы специально держим его свободным, так сказать, резервное рабочее место, на всякий случай. Пойдемте, я провожу вас.
- Не стоит, - возразил Откен. - Раз все кабинеты в административном здании пронумерованы, то я и сам легко его найду. До свидания, - произнес Откен. - Если что понадобится, я непременно свяжусь с вами лично.
- Всего хорошего, - витус Рекоу слегка поклонился.
Треснуть бы на прощанье дверью, чтоб смазливая секретарша подпрыгнула от испуга. Откен вышел в приемную. Неужели и он сам через двадцать лет превратится в точно такого же слащавого идиота? Не бывать!!! Никогда! Лучше он перевернет здесь все с ног на голову. Точнее, наоборот - с головы обратно на ноги.
Дверь за спиной громко хлопнула. Пусть не настолько сильно, чтобы красавица Гафая испугалась, но достаточно, чтобы она нахмурила свои прекрасные глазки.
Глава 6. Предупреждение
- И почему каждый раз повторяется одна и та же история.
Тихо, почти про себя, прошептал Рекоу, когда витус Откен, долгожданный приемник, вышел из кабинета. Как прощальный салют, дверь хлопнула за его спиной.
За полторы тысячи местных лет сложилась "добрая" традиция: каждый новый Главный погонщик пытается сломать порочную систему взаимоотношений между заключенными и администрацией тюрьмы, и так же, при первом знакомстве, хлопает дверью. Но без кардинальной перестройки всего института исполнения наказаний свернуть ее невозможно. Она сложилась поперек воли самых первых Главных погонщиков и за прошедшие столетия только доказала жизнеспособность, необходимость да и живучесть, если честно.
Больше 20 стандартных лет тому назад он сам точно так же обозвал про себя витуса Несота слащавым слабаком и приспособленцем. Точно так же вышел из кабинета и с треском закрыл за собой дверь. Тяжело вздохнув, Рекоу вернулся за рабочий стол.
Большое кресло мягкое и очень удобное. Электронный стол включен. В левом верхнем углу папка с входящими документами горит зеленым цветом. Нужно бы ее открыть и продолжить работу. За выходные, как обычно, набежала куча дел, но…
Рекоу откинулся на мягкую спинку кресла. Неожиданно нахлынуло чувство полнейшего безразличия. То, что еще полчаса назад казалось важным и значительным, разом превратилось в ничтожное и мелочное. Заключенные, дисциплина, выработка, план… Сменщик прибыл. Менее, чем через сутки витус Откен получит все это хозяйство. Черт с ней, с зеленой папкой со входящими документами.
Согласно все той же "доброй" традиции, новый начальник Глотки пять - семь местный лет будет беситься, подгонять суровую действительность под строгие буквы устава, ругаться и обзывать губернатора нехорошими словами. Этим витус Откен никого не удивит и не обрадует. Все новые Погонщики заводились так. А потом махали на все рукой и начинали тихо ждать, когда истечет прописанный в контракте срок. Но что-то в витусе Откене настораживает. Понять бы еще что?
Желание заниматься текущими делами пропало окончательно и бесповоротно. Рекоу развернулся на кресле спиной к рабочему столу. В конце концов сегодня у него последний рабочий день. Как говорят зеки в подобных случаях? С вещами на выход! Новый начальник мужчина в самом расцвете сил, высокий, мускулистый. Наверняка каждое утро бегает по десять километров и два раза в неделю посещает тренажерный зал. К тому же злой, как пес бездомный. Вот пусть и разбирается с журналом расхода кислорода и с количеством списанных арестантских роб. Лучше проверить ящики стола.
Но, едва Рекоу развернулся и вытащил верхний правый ящик, как тут же задвинул его обратно.
Вот оно что! Витус Откен злой. Очень злой. Он даже не пытается примириться с действительностью. Еще ни один новый начальник тюрьмы не начинал жизнь на Дайзен-2 с грандиозной попойки в баре и с драки с простым шахтером. Личная жизнь витуса Откена рассыпалась в прах, когда он подписал кабальный контракт. Знать бы еще на чем его подловили. Впрочем, как раз об этом можно будет спросить губернатора на завтрашнем приеме.
К черту работу! Рекоу поднялся с кресла и вышел в приемную.
- Гафая, голубушка, - Рекоу остановился перед секретаршей. - Если что, я на обходе. Если кто будет настаивать, то я решил в последний раз проведать Профа.
- Фу! Витус, - угора Тсен сморщила симпатичное личико. - Сдался вам этот Проф. Я про него столько гадостей слышала. Говорят - он гей!
- Знаю, знаю, - Рекоу еда успел спрятать улыбку. - Но с моей стороны будет очень не вежливо не попрощаться со своим первым заместителем по теневой администрации.
Рекоу постарался обратить все в шутку, но угора Тсен только махнула наманикюренной ручкой. В коридоре Рекоу обошел стороной распахнутые двери лифта. Лучше в последний раз прогуляться по тюрьме пешком.
Странно? Рекоу вновь вышел в длинный общий коридор. Все эти бесконечные девяносто лет он как-то не обращал внимания на внутреннее убранство административного корпуса, да и на всю тюрьму в целом. Просто перемещался из пункта "А" в пункт "Б": из лифта в кабинет, из кабинета в зал для собраний, из зала для собраний в столовую, из столовой обратно в кабинет. А ведь в административном корпусе Глотки много чего белого цвета: стены, потолки, даже пожарный щит на развилке покрашен белой краской. Под ногами мягко пружинит ковровая дорожка из дешевой синтетики. Рекоу на миг остановился и потер ее носком ботинка. Сколько же ей лет? За все эти годы он не подписал ни одной сметы по замене покрытия в административном здании. На поворотах и перекрестках с потолка глазеют стеклянные полусферы видеокамер. Просто, казенно и скучно.
Пост № 1, пара толстых решеток с маленькими дверцами отделяют мир заключенных от мира свободных жителей Дайзен-2. Пузатый надзиратель лихо выскочил из-за стола, но Рекоу только махнул рукой:
- Сиди. Я проведаю Профа и сразу обратно.
- Как скажете.
Охранник изо всех сил старается сохранить деловой и сосредоточенный вид, но на его располневшем лице, как на экране хорошего телевизора, без труда читается вздох облегчения. Раз начальник тюрьмы решил прогуляться один, то, значит, точно не потащит за собой.
Пост № 1 отделяет административные помещения от собственно тюрьмы. Немногочисленным работницам Глотки категорически запрещено даже приближаться к Посту № 1. Та же угора Тсен, симпатичная секретарша, никогда не приближалась к стальным решеткам, и, дай бог, никогда не приблизится.
Несложное механическое приспособление между стальными решетками позволяет открывать маленькие дверцы только по очереди - еще одна далеко не лишняя предосторожность. Рекоу отошел от Поста № 1 метров на десять, но остановился и обернулся.
Эти решетки заключенные пересекают дважды. Первый раз, когда прибывают в тюрьму. Второй, когда ее покидают. Но для многих хватает и одного раза. По долгу службы ему приходилось бесчисленное количество раз проходить через эти двойные решетки. Но, к чему обманывать самого себя, он сам был не намного свободней одетых в красные робы заключенных. Они мотали свой срок в общих камерах по эту сторону, а он в комфортабельном кабинете с занавешенным окном по ту.
Заблудиться в жилой части тюрьмы невозможно. В параллельных коридорах дорогу найдет даже слепой. Эскалаторы для перехода с уровня на уровень или пассажирский лифт заключенным не полагается. Рекоу спустился по бетонной лестнице на четвертый уровень. В конце самого дальнего бокового прохода находится камера № 491.
Самая знаменитая на весь Дайзен-2 камера находится не просто на самом нижнем жилом уровне, а в самом дальнем его конце. Дорожит собственной безопасностью авторитет, еще как дорожит. Перед закрытым входом развалился здоровенный амбал. Кожа на гладко выбритом затылке собралась глубокими складками. Не зря подобных субъектов с прокисшими мозгами и накаченными мускулами называют быками.
Услышав шаги, амбал напрягся и резко обернулся. Глаза маленькие, тупые, но очень подозрительные. Узнав Рекоу, бык нехотя оторвал зад от металлической табуретки и с шумом отодвинул решетчатую дверь. Пропуска не потребовал, и то ладно.
Стандартная камера № 491 рассчитана на двадцать заключенных, но живет в ней всего десять человек. Лишние койки убраны. На свободном пяточке огорожен душ с персональным туалетом и оборудована мини-качалка: спортивная скамья со стойками и штангой, пара стеллажей с комплектом съемных дисков и внушительный набор гирь. На толстом крючке висит боксерская груша.
На спортивной скамье, кряхтя от натуги, под тяжелой штангой, лежит еще один бык из окружения авторитета. Еще крупнее и толще первого у входа. Подняв штангу, бык с шумом уронил ее на стойки и присел. Растопыренной пятерней охранник смахнул с лица обильную испарину. На руднике быки не работают, делать им нечего, вот и качают мускулатуру сутки напролет.
Подобных типов нужно держать в психушке на расслабляющих препаратах. Но суд, по неизвестным причинам, признал их вполне вменяемыми и отправил на Дайзен-2. Наверно по соображениям экономии. Судьбой сосланных на Свалку многочисленные общественные организации Мирема не интересуются вовсе. За 90 местных лет ни один эмиссар так называемых борцов за права человека не появился в Космопорту имени Пилага.
У дальней стены в потертом кресле из кожзаменителя сидит Тул Фудилов по кличке Проф. На авторитете стандартная для зеков красная тюремная роба, но тщательно постиранная и поглаженная. Заложив ногу за ногу, Проф держит в руке старенький ридер.
Недалеко от Профа, показывая всему миру тощий зад, на четвереньках ползает шестерка. Авторитету по должности не полагается пачкать руки о разные там отбойные молотки, кувалды или, упаси господи, половые тряпки. Но кто-то должен каждый день мыть в камере пол и вытирать под коечками вездесущую пыль.