- Яна… Яна, возьми же себя в руки, чёрт тебя побери!!! Мне твоя машина нужна, срочно, слышишь?.. Свою взять не могу - охрана сразу за мной потащится!.. Садись и дуй к АТР. Меня на перекрёстке подхватишь. Около универсама "Дория"! Я буду прямо у перекрёстка! Да, мы едем туда!
- (шёпотом) Мама? Это я.
- Оля, ты?!
- Мама…
- Оленька!
- Мама, тише…
- Оля! Господи, что там у вас?.. Мы звонили… всё время занято… там они Андрея так ударили, прямо в лицо… Оля, ты где… ты на работе, да?
- Мама, я в отделе… здесь… на месте…
- Да что же это такое… (плачет)… уходи скорее оттуда…
- Мама, ты в милицию звонила? Ой… (пауза) мама, тут так страшно… (всхлипывает) Там что показывают?
- Они читают что-то… манифест какой-то… тут, вот, папа трубку рвёт у меня…
- Какой манифест?.. Папа, ты?
- Я сейчас приеду! Оля? Оля, слышишь? Я сейчас приеду!
- Ну, что ты говоришь, папа!!! (плачет) маму только не пускай никуда… и водишь ты плохо…
- Оленька!
- (совсем тихо) Папа! (всхлипывает) Я перезвоню…
- И-ри-ноч-ка! Привет!
- Привет!
- Вы телевизор смотрите?
- Я только что пришла…
- Ой, включай скорее на АТР!
- Что?
- Ну, у нас это седьмая кнопка… АТР!
- Я…
- Там ужас такой! Мы с Витей сейчас смотрим. Там солдаты… Дезертиры прямо передачу захватили!.. Я даже звонить туда хотела, а номера не помню, а его уже не показывают… ты не помнишь?
- Солда-а-аты?
- Да! Солдаты! С автоматами!
- Ой… у нас АТР не показывает… Володя настраивал-настраивал… А что?
- А мы с Мансуром сидим, - он говорит, давай, переключи! А я говорю…
Из материалов уголовного дела "О террористическом захвате телевизионной студии ЗАО ТРК АТР"
Видеокассета N003/59-05 "Террор. Касс.1… дата.
Вложение (расписано: Черепанова М.)
Хроном. - 3`57" 204-Захв-1/4-05
- … подогнать БМП… и чтобы никто… и никого! Чуть что - взрываем всё на хрен… и чтоб ни одна сука… в купюрах по сто долларов… Мы требуем… дедовщина… президент… олигархи… заложники. Мы хотим… пацаны!.. нам обещали… армия… дума… заложники… контрактная армия… заложники… и чтобы никаких отключений!
(закадровая начитка, Телекомпания "Студия-44", новости 21–30, экстренный выпуск, на экране - архивное фото здания АТР)
- Требования террористов были вполне ожидаемыми… подогнать БМП… и чтобы никто… никого… в купюрах по сто долларов. По предварительным данным все шестеро дезертиров… Губернатор, находящийся в Москве судя по всему не способен… Несмотря на усиливающиеся протесты… Москва… дума… министерство обороны… хаос… правоохранительные органы… заложники… Дубровка… Норд-Ост… газ… штурм… ГУВД… и прилегающие здания… заложники… уральский военный округ… оцепление… под контролем… губернатор… Москва… "Единая Россия"… мэр… ОМОН… спецназ… МЧС… губернаторские попытки скрыть… не смотря на… губернаторская команда - бессилие и растерянность чиновников… мэр города выступил с резким заявлением… Белый дом… Серый дом… областное Правительство. А через несколько минут - экстренный прямой эфир - выступление мэра Екатеринбурга на "Студии-44"!
Сюжет в новостях телеканала "Губерния"; титры: Влад Прекраснов, корреспондент. В правом верхнем углу экрана висит логотип-блямба: пламя взрыва и чёрная надпись "Экстримальная ситуация - захват"
На следующее утро - звонок в телекомпанию:
Мужчина: - … проверочное слово "экстрЕмум"! Это же математический термин! Поэтому, надо писать "экстрЕмальная ситуация", понимаете? Вы же свою репутацию портите!
(гнусавый девичий голос, возмущённо) - Мужчина-а-а… А я тут при чём? Это рекламный отдел! Вы не туда звоните!
(короткие гудки)
Мужчина: - Погодите… Алло?! Алло… вот, дура!!!
Девушка из рекламного отдела (повесив трубку): - Откуда я знаю, кто? Дурак какой-то звонил…
Белобрысому Валерию Филону всё нравилось. Типа, пацаны, по приколу. На секунду он даже остановился у зеркала в коридоре. А что? Он сам собой любовался в форме. Эх, сейчас бы фотку! Сфоткать тот самый момент, когда он засандалил очередь! Нет, жаль, никто толком не видел! Этого бугая… Кирилла, что ли… аж метра на три сдуло. Он не знал, что Филон и не хотел в него стрелять. Это же не кошка, всё-таки! Кошку, там, собаку, - можно, - но всё равно, даже не в Кирилла - момент вышел краси-и-ивый!
А на фотке, чтобы всё нормально вошло - и он, с закатанными рукавами, и Кирилл с удивлённым лицом спиной вперёд летит, и брызги крошек от пуль и дыры на стене… как в кино! "Если кто ещё рыпнется, - думал Филон грохоча сапогами по коридору, - прямо над головой дёрну. Пониже, чтобы чётко так. Или в пол, как в боевике. А они ногами, ногами - дрыг-дрыг!.. прикольно!"
Кирилл этот нарывается, ходит с мордой недовольной, будто Валерка ему лох какой из деревни. Пальнуть, что ли? Нет, лучше девки какие-нибудь. Они визжат в кайф…
- Давай к остальным, - сурово сказал Филон, - весь коридор уже проверили.
- Не, ребята, вы точно охренели, - горячо сказал Кирилл. - Вас же тут всех постреляют, понял? Всех! И нас тоже, вместе с вами. Вы хоть баб отпустите. Бабы-то что здесь делают? Ну, меня оставьте в заложники. Я и в студии сяду, вместо ребят. Я же криминальный репортёр, понял?
- Разберёмся, - гордо сказал Филон.
Он был ниже Кирилла на полголовы. Кого-то ему этот мужик напоминал, но кого? Кого-то хорошего или плохого? Филон не мог вспомнить, но всё равно, было приятно чувствовать, что Кирилл относится к нему с уважением, может быть, даже немного завидует, что вот он, Филон - Валерий Феофилов, потомок тульских мастеров и крутой рейнджер, - стоит, расставив ноги, и с небрежной улыбкой командует этим здоровенным мужиком.
- Давай-давай, - сказал он в растяжку, - двигай!
И пошевелил стволом для наглядности.
- Тьфу ты, блин, пацан, - плюнул Кирилл.
От него пахло спиртным, как, бывало от мамашкиных подружек с тульской фабрики "Заря". Трудового Красного Знамени фабрика. Соберутся тётки в общаге, пьют и треплются. А потом песни поют. Тоже мне, швеи-мотористки задрипанные. Мать, как без путной работы осталась - постоянно водярой попахивала. Что хорошо - когда сама пахнет, то Валеркиного запаха уже не чувствует. Главное, сильно не нажраться, она и не заметит.
Кирилл развернулся и пошёл по коридору. Филон конвоировал его. Слово всплыло откуда-то из памяти, и было хорошим, сочным словом - "конвоировать". Кирилл что-то прошипел. Очень похоже было на "гниду мелкую", но Филон решил сделать вид, что не слышит. Перед самой дверью в отдел новостей, откуда доносился многоголосый взволнованный хор, Валерка вдруг вспомнил.
- Стой! - сказал он.
Кирилл обернулся. Вид у него был - злее некуда.
- Ну, что ещё?
- Дайте закурить, - неожиданно просительным голосом выдавил Валерка.
Сработал рефлекс. Из в/ч салабоны с набитой мордой постоянно бегали стрелять сигареты и деньги для дедов. Сердобольные тётки на жалобное обращение клевали - порывались сунуть мелочь. "Ой, мой-то балбес скоро так же бегать будет!"
Мужики обычно давали только курево и все, как один, снисходительно трендели, типа, "я сам в Забайкалье служил" или ещё что похожее. Ну, могли и пива бутылку дать, только не все, конечно. Главное, шмыгать носом и ёжиться. Жалобнее надо. Вот интонация в память и въелась.
"Надо было сказать - сдать сигареты… или нет… сдать содержимое карманов!!!" - запоздало подумал Филон.
Кирилл неожиданно смягчился.
- Обычно я не поощряю детское табакокурение, - пробурчал он, - но у тебя, блин, аргумент - весомый. Держи. У меня ещё есть. Зажигалка?
И протянул поверх ствола почти полную пачку сигарет.
- Есть у меня зажигалка, - хмуро пробормотал Валерка и взял пачку. - Спасибо.
- На здоровье… Слушай, - внезапно спросил он, - вас же шестеро из части убежало, а я, вроде, только пятерых насчитал?..
- Это… иди давай! - крикнул Валерка.
- Да, уж, не задержусь, - тут же озлился Кирилл и вошёл в открытую дверь. - Спасибо, боец, за информацию.
Какую ещё информацию? Херня какая-то… Репортёр, тыр-пыр… а сам "Пётра Первого" курит. На его месте Валерка бы сигары курил и на джипе катался. Хреновый, поди, репортёр…
Вдоль всей стены висели портреты каких-то солидных дядек. Валерка остановился, разглядывая разнообразные физиономии. Сзади гудели журналисты. Малый что-то громко сказал, и несколько человек возмущённо затараторили в ответ. Малый, блин, та ещё жопа… хитрый, как этот…
Оба-на! Этого Филон узнал - Жириновский! Это они в студии снимали. Надо же, понесло его сюда… А в Тулу не приезжал. Ага… эта, как её, Хама-мада, что ли… А ничего, симпатичная. Старая только. Во, наверное, денег в Кремле зашибает! Ничего, мы тоже на мерседесах покатаемся. Москвич говорит, у них, мол, план - зашибательский…
… Что-то изменилось… что-то стало не так…
Филон поглядел по сторонам, пожал плечами. Вроде, всё на месте…
Он забычковал сигарету и неторопливо пошёл по коридору в сторону студии, к Мустафе, ошивающемуся в коридорчике у дверей, вместо того, чтобы контролировать вторую часть коридора.
Валерка вдруг представил себе, как сержант Забелин ползёт перед ним на карачках, а он подпинывает сучонка прямиком к сортиру. К специально нечищеному сортиру. На расстрел.
Или, как в фильме "Спецназ", - лейтенант Валерий Феофилов (нет… капитан Валерий Феофилов!) пощёлкивает по микрофону и небрежно говорит: "Клим! Минус два!.." Он даже поднёс руку к подбородку жестом актёра Галкина и холодно улыбнулся.
… Мать моя!..
… Мать моя армия, до Филона, наконец, дошло!
Телефоны!
Телефоны молчат!!!
И, вроде, недавно совсем перестали…
С улицы донёсся вой сирен и невнятное кваканье мегафона…
Валерка уже был у поворота к дверям студии, как что-то неясное дохнуло по коридору… Валерка шарахнулся к стене, и чуть было не открыл пальбу.
Фу… поблазнилось… просто сквозняк.
Стоп. А что это у нас так засквозило, а?
Ё-моё, да это же из-под двери рекламного отдела несёт! Вон там, чуть подальше… где Мустафы, падлы, сектор, а не его, Валеркин!..
Вот, суки, а? Там же не было никого!
Валерка попятился назад и заорал:
- Мустафа!
- Чё орёшь, - выглянул из-за угла Мустафа. - Тут передача идёт, а ты орёшь… - он широко улыбался.
- Вот, чурка, блин… секи! - Филон мотнул стволом в сторону двери. - Секи, Мустафа, там фигня какая-то…
- Где?
- Вон, та дверь, сечёшь? Этот… Кирилл говорит, что там нет никого. А теперь - из под неё свистит…
- Это… Москвич говорит, рано ещё!
- Москвич, Москвич! Хрена ли, Москвич?! А вдруг они уже в окна лезут?
- Бля-а-а… - ошалело протянул Мустафа. - Не… Филон… рано же!
Обоим стало не по себе. Валерка вдруг почувствовал, что ему трудно глотать.
- Может, гранатой? - шёпотом сказал Мустафа.
- У нас… - Филон всё-таки сглотнул слюну. - У нас их всего… - он оглянулся и прошептал, - всего две, тупак! Забыл что ли?
- А вдруг там спецназ?
- Не… Москвич сказал, они раньше, чем через тридцать-сорок минут не приедут! - ему вдруг очень-очень захотелось, чтобы Москвич был прав. Он же из Москвы! Он же знает!!! Он же говорил, что тут - провинция! Чёрт, он, правда, и про Тулу так же говорил.
Мустафа тупо посмотрел на него и осторожно спросил:
- А сколько сейчас? Этого… как его… времени сколько?..
Всё было ясно, всё было понятно - чего уж там голову в песок прятать. И было жутко, жутко, жутко… как в могиле.
- А ты и так в могиле, - прошептал кто-то над ухом, и Ольгу пробила крупная дрожь.
С трудом удержавшись от крика она не сразу поняла, что слышала собственные мысли. Всё же ясно, правда? Это захват - это я сразу догадалась. В дверь они не вломились - думают, что здесь нет никого - свет не горит, телефоны надрываются. Милиция скоро понаедет, спецназ… кто там ещё в таких случаях приезжает?..
А потом либо в перестрелке прикончат, либо газом каким-нибудь отравят… или эти… террористы найдут. И будешь тогда сидеть вместе со всеми и под себя мочиться, как в Беслане.
Ольга вдруг вспомнила, как совсем маленькую, папа брал её кататься на лыжах на озеро Шарташ. Снег блестит, лыжи поскрипывают… чай у папы в термосе такой сладкий… а потом домой, переодеваться (шерстяные носки - немедленно! - совсем девчонку заморозил, отец родной называется! - Ольга, марш в ванную отогреваться!) и потом сидеть рядом с мамой и папой, чистой и согревшейся… и смотреть вместе телевизор…
Здешний телевизор она выключила. Зачем-то пригибаясь, подбежала к шкафу, встала на цыпочки, закрыла глаза и от страха никак не могла нащупать кнопку. В какой-то момент она навалилась на шкаф, и ей показалось, что он сейчас упадёт… В одно мгновение ей представился грохот, топот ног там, за дверью, выстрелы, кровь… смерть… но кнопка щёлкнула и Ольга открыла глаза. Всё было в порядке. Так же пригибаясь, она вернулась к столу и съёжилась рядом со стулом.
"Хочешь смотреть телевизор дома, а не на работе - приди в себя! - сжав зубы и пытаясь не заплакать, сказала она себе строгим маминым голосом. - Думай, дурочка, что делать?"
Выбор был невелик - сидеть, сидеть и сидеть. Ждать, что произойдёт. Только от этих непрерывных звонков всех телефонов Ольга вот-вот сойдёт с ума.
"Так… - прошептала она, зажимая уши, - чем я могу помочь Андрею?"
Андрей. Господи, она же любит его!
Он же всё для неё сделает!
…
А ты? Что ты можешь сделать для него?
Ответ был безжалостен.
Ничего.
Ничего нельзя сделать. Всё, что приходит на ум, всё может сделать только хуже, чем есть сейчас.
"Слушай, малыш, - улыбаясь, прошептал в темноте Андрей, - пора нам отсюда сматываться. По-английски, не прощаясь. Здесь становится чересчур весело".
- Это ты сказал мне вчера, - едва слышно пробормотала Ольга.
Казалось, что кто-то внезапно налил в неё ледяную воду. От пяток до макушки всё стало холодным. Заломило затылок. Ольга встала. Двигаться, чувствуя себя резиновой куклой, под завязку налитой жидким льдом, было непривычно. Всё получалось как-то плавно, как во сне.
Нащупав свою сумку, Ольга повесила её на плечо, подошла к шкафу, открыла его и достала свою дублёнку, сняв её с поперечины вместе с проволочной вешалкой.
На секунду она замерла, положив руку на куртку Андрея. Потом прижалась лицом к рукаву и глубоко вдохнула знакомый запах - кожа… табак… Андрей…
- Помоги мне, ладно?
Господи, сколько раз она просила Андрея именно этими словами?
Сто? Тысячу?
Всегда?
"А ты, малыш, не телись. Давай-ка, поднажми! - теперь его лицо в темноте было хмурым и озабоченным. - Скоро будет поздно".
- Иду. Ты только не уходи, хорошо?
Окна в рекламном отделе были заклеены на зиму. Но не так давно, на Новый год, 28-го декабря, на телекомпании была вечеринка. Кирилл и Андрей в конце концов вздумали курить прямо в отделе и со страшным скрежетом раскрыли одно из окон. Ольга с Наташей и Еленой Борисовной вытолкали их за дверь. Ох, сколько было женского визгу!..
Ольга слабо улыбнулась, отодвинув в сторону какие-то лежалые папки и машинально протерев ладонью пыль. Плавно потянула шпингалет. Слёзы почти высохли.
Телефоны вдруг резко стихли, но она уже не замечала этого.
А Кирилл, между прочим, всё время приглашал меня танцевать, вот! И Игорь тоже. И у меня было самое красивое платье. А ты в это время Наташке глазки строил… а потом сказал, что не строил и только меня и любишь… а потом… а потом было всё таким счастливым…
"Я помню, - грустно сказал Андрей. - Жаль, что я не танцевал с тобой"
"Ловлю тебя на слове. Ох… здесь же высоко… и окно так скрежещет, когда открывается… я же предлагала бартер на пластиковые окна… их и заклеивать не надо, правда, Андрей?.. ну, вот, открыла".
Черновик-справка (журналистский блокнот с логотипом телеканала НТВ, написано от руки, торопливо):
5 февр. Екат-г, по телефону:
Здание - фабрика "Русские узоры". Не оборонка!
Стоит на перекрёстке: Голенищева-Кутузова и Губернской (бывш. Юрковского).
Телекомпания занимает половину третьего этажа.
Окна телекомпании выходят на ул. Губернскую (4 окна крайние справа) и на Голенищева (8 окон - от левого угла до центрального входа).
Козырёк с подпорками-колоннами- между 1 и 2 этажами - огибает угол и - до центрального входа.
Голенищева - 1 эт. - вход на АТР (отд. дверь), правее - магазин "Ткани"
Губернская - 1 эт. Кафе "Золотой ключик" (слева), плюс центральный вход.
Окна телекомпании также выходят и во двор фабрики. Пристройки, перпендикулярно - какой-то цех. Въезд на завод - со стороны Голенищева - перекрыто. С другой стороны Голе-ва - угол городского парка (сквера?) - чугунная ограда, деревья.
Охранник - ЧОП (?) Пенс (?) Выяснить!
КСТАТИ: Погода: -2-0 град. Цельс. Ночью до -5. Ветра нет. Гололёд.
Ольга перегнулась через широкий подоконник, запоздало подумав о том, что во дворе могут быть люди - милиция или эти… террористы.
Никого не было… Так и есть! Под окном жестяная будка для баллонов с газом! И с толстой шапкой снега! Как он только держится?.. ведь, крыша покатая…
Всё равно, высоко…
"Я была в этом дворе всего один раз, помнишь? Привезли по бартеру железные шкафы, и надо было тащить их к нам, на третий этаж. Я ещё ругалась, что никто не идёт, а вы с Кириллом корячитесь одни… а потом все набежали и стали тащить и материться… но не зло - деловито… а Кирилл сказал, что если бы не ты, Андрей, то он бы меня украл и женился…
Мамочки, высоко!!!"
"Прыгай, всё равно - прыгай, малыш!"
Ольга бросила вниз дублёнку. Она почти беззвучно упала на крышу будки. Ей казалось, что снег съедет по покатой плоскости, однако дублёнка была лёгкая. Специально для машины, а то за рулём не повернёшься…
Сумку, - в ней бесперечь пиликал сотовый, - она бросила подальше. Сумка шлёпнулась во двор, перелетев крышу будки. Прощай, телефон!.. Где-то недалеко заныли сирены и невнятно закаркал мегафон - это меня не касается. Это там… в другом мире… а я пока здесь…
Хорошо, что будка высокая и широкая.
Сколько там баллонов?
Эх ты, ты же инженер… с высшим образованием… масса на скорость в квадрате пополам… худела-худела, а всё равно - много…
Она глубоко вдохнула и повернулась на животе, высунув ноги в окно. Пальцы крепко вцепились в подоконник. Так… теперь надо перехватиться вот за эту палку… порог… как её… не знаю - и хрен с ней. Я электрик, а не строитель. Электрик высоких напряжений, вот! Руки вытягиваем… висим. Всё! Висим! Теперь обратно не залезешь, Андрюшенька! Рукам больно…
Она подумала, что может удариться о подоконник второго этажа, и вдруг отчётливо вспомнила, как Андрей с сигаретой в руке стоит напротив железных дверей будки…
"Вот так-то, Кирилл. Мы с тобой, оказывается нарушители!"
"Да ну, Андрюха… там же не пропан… углекислый газ!"
"А написано "Огнеопасно!"
"У меня на сарае "п…да" написано. Я заглянул, а там - дрова!"