* * *
Никсон пришел в себя, но глаза открывать или подавать иные признаки изменившегося состояния, по старой привычке не стал. Неизвестно кто мог находится рядом или подглядывать за ним через объективы скрытой камеры. Прежде, чем начать двигаться, он с тревогой прислушался к своим ощущениям. Во всем теле чувствовалась смертельная слабость, от которой Малыш весь мгновенно покрылся холодным липким потом. У него даже мелькнула мысль о том, насколько это странно – пришел в себя сухим, но вместе с сознанием накатило это недомогание и вот он уже весь обтекает струйками болезненного пота. Внимательный наблюдатель по одному этому вполне может заметить изменения в состоянии пленника. В то, что он до сих пор пленник, Майкл нисколько не сомневался. Последнее, что он помнил – тьма чрева аппарата отчетного сканирования и обрушившаяся на него всепоглощающая смертельная боль, длившаяся, казалось, бесконечность…
Сколько прошло времени с того момента, как он, наконец, потерял сознание, утонув в спасительном небытии, Малыш даже предположить не мог. Это могло быть несколько часов, а может и несколько дней. Наверняка после сканирования его перетащили обратно в камеру. Теперь впереди, после столь неудачного блефа с консулом Евразийской Империи и провалившейся попытки побега, его не ждало его ничего хорошего. Скорее всего, сосканировав что удалось с его заблокированной памяти, его оставили подлечиться перед последующим сканированием. Странно только что он не умер от воздействия установленных перед заданием блокировок.
Ощущение опасности отсутствовало полностью, и Малыш едва заметно медленно приоткрыл глаза. Стен камеры, которые он ожидал увидеть, вокруг не было. Вместо них его окружало довольно просторная комната с необходимым и достаточным объемом простой мебели. Это вполне мог быть номер бюджетной гостиницы или комната служебного общежития. Сам Майкл оказался одет в широкие штаны бледно-зеленого цвета и точно такую же просторную рубаху. Обувь отсутствовала вовсе. Полежав несколько минут без движения, Никсон решился и медленно сел на удобной кровати. Стоящий на треножнике у изголовья медицинский сканер диагност обиженно пискнул, извещая о покидании объектом его рабочей зоны. Но Малыш уже не обращал на него внимания. Он продолжал осматриваться, поднявшись на дрожащих от слабости ногах. Помещение, в котором он оказался, действительно больше походило на недорогой гостиничный номер. В дверном проеме виднелся короткий коридор с двумя закрытыми дверями. Помимо кровати, широкий шкаф и компактное рабочее место с конторкой и изогнутым стулом. В этом номере не хватало только одного – окна, за которым был бы виден любой уголок любого мира. Вместо него создавала фон большая цифровая картина с пейзажем похожим на безжизненный марсианский ландшафт. Дверь едва слышно щелкнула замком, и Никсон стремительно обернулся на звук, едва не завалившись при этом от слабости. В коридор, толкая перед собой небольшой стол-тележку, вошел коротко стриженый мужчина в светло-сером комбинезоне без каких-либо опознавательных надписей.
– Медик не рекомендует вам пока излишне много двигаться, – заметил он, произнося слова четко и размерено, словно команды. – На этом столике необходимая еда. Когда закончите есть, можете нажать вот эту клавишу на столешнице. Я приду и заберу тележку. Если не позвоните, не страшно. Ее заберут позже. Приятного аппетита.
У Никсона при первом же взгляде на человека в комбинезоне мгновенно возникло ощущение, что это точно такой же переодетый боец, какими были те трое мужчин, изображающих консула и двух его телохранителей. Пытаться прорваться на свободу сейчас было бы совершенной глупостью – Малыш не только не имел представления о возможностях этого человека, но и не знал ничего о том месте, в котором он находился. После провала первого побега не хватало только нарваться на новые неприятности. Тем более что, переиграв его в прошлый раз, алатырьцы вряд ли расслабятся и окажутся легкой мишенью теперь. А сил, судя по подгибающимся ногам, у Майкла и без того оставалось совсем чуть-чуть. Поэтому он только согласно кивнул, проводил незнакомца взглядом и принялся за простую, но весьма качественную пищу. Забрасывая первые куски в рот, Малыш едва не откусил себе пальцы – получившие сигнал от рецепторов челюсти непроизвольно захлопнулись с громким лязгом зубов. И только тут Никсон в полной мере вдруг ощутил, насколько он голоден. Его трясло от жадного животного голода, и он засовывал себе большие куски пищи в рот, не разбирая, что ест, не чувствуя вкуса, почти не жуя. Он ел руками, иногда, когда руки были заняты пищей, нагибался и прихватывал какой-то кусок зубами прямо с тарелки. Все короткое время этого безумного пожирания всего, что только можно было съесть, промелькнуло, словно одно мгновение. В завершение уродливой трапезы Майкл даже вылизал тарелки и высыпал в рот остатки сахара из маленькой сахарницы. Больше съесть было нечего, и так как голод окончательно не ушел, Малыш нажал клавишу, не желая, чтобы стол распространял запахи еды от опустевшей посуды. Не минуло и минуты, как тот же самый мужчина в сером комбинезоне появился в номере и увез стол-тележку, не сказав ни единого слова.
Едва дверь за мужчиной затворилась, Майкл поднялся и обошел свой маленький номер. За второй дверью в коридоре обнаружился туалет и душ, а на небольшой полочке сложенный стопкой комплект одежды точно такой, в каком Никсон был одет сейчас. Не откладывая в долгий ящик, Никсон с наслаждением постоял под хлещущими струями душа и переоделся во все чистое. Вернувшись на свою кровать, он еще какое-то время посидел, прислушиваясь к продвижению распространяющейся от желудка по всему телу теплой волны. Потом, решив, что в существующей ситуации никак повлиять на ее развитие не сможет, вытянулся на кровати. Его неумолимо потянуло в сон, возможно от добавленных в пищу препаратов, а, возможно, просто от плотной трапезы. Не сопротивляясь требованиям своего организма, Никсон провалился в глубокий спокойный сон.
* * *
Очередное пробуждение произошло не само собой. Сквозь сон Никсон скорее почувствовал, чем услышал отпираемую дверь и мгновенно оказался на ногах. Тело опять полностью слушалось его так же беспрекословно, как и раньше. Разве что мускулы не налились еще полностью той звериной силой, к которой Малыш уже привык. Он не готовился предпринять какие-либо действия, но был готов к ним.
Дверь распахнулась и на пороге, вместо ожидаемого светлого комбинезона, оказался гражданский костюм. Майкл уже видел его раньше, в зале отчетного сканирования, но тогда их встреча, как и вторая, произошла довольно мимолетно. Теперь, оказавшись вблизи, Никсон сумел рассмотреть его получше. Вошедший мужчина оказался высок и сложен, как профессиональный спортсмен. Сухощавое лицо с брутальным излишне угловатым подбородком излучало силу и решительность. Жесткий взгляд голубых и холодных, словно льдинки, глаз лишь дополнял общую картину. Волосы цвета спелой пшеницы были аккуратно подстрижены чуть длиннее, чем у играющих в имперских посольских сотрудников военных. Никсон помнил, что этот мужчина представился ему при первой встрече, но при попытке вспомнить его имя у Майкла только кружилась голова. Неожиданно он осознал, что в его памяти слишком много черных пятен. Он чувствовал, что куски информации прямо под рукой, но никак не мог нащупать их.
– Вижу, вы действительно быстро идете на поправку, – отметил он, и решительно пройдя в комнату, уселся на стул возле конторки. – Вам попался хороший лечащий врач.
Малыш сел на кровать, расслабляясь и молча рассматривая гостя. Он не собирался поддерживать разговор, давая крупицы информации врагу. Но, видимо, пришедший мужчина и не ждал доверительной беседы.
– Я не прошу вас рассказывать мне все ваши тайны. Мы достаточно хорошо знаем их из материалов вашего отчетного сканирования, – улыбнулся он едва заметно одним краешком губ. – Тем более что по докладу вашего доктора у вас сейчас еще не отступили признаки обширной амнезии. Так что, давайте не будем пока разыгрывать шахматных партий нашего диалога. Напомню. Меня зовут капитан Зенин. Славомир Зенин. Если у вас возникнет желание ко мне обратиться, можете обращаться так, как вам больше понравится. Мне наплевать. Просто сидите и слушайте. А потом я задам пару вопросов и оставлю вас их обдумать.
Капитан несколько мгновений молчал, осматривая комнату, словно впервые в ней оказался. Затем вернулся взглядом к Никсону и вновь заговорил:
– Сразу повторюсь, что наше глубинное сканирование прошло совершенно успешно. Так что никакие данные, которые вы мне можете сообщить, меня не интересуют. В принципе, вы, отработанный материал. Даже не просто отработанный, а еще и списанный. Не уверен, что знаю на кой черт делаю это для своего врага, но… Месяц назад вы списаны, ликвидированы и утилизированы методом кремирования. Так что, вы покойник.
Собственные слова развеселили светловолосого и он радушно улыбнулся.
– Вы плохо себя вели при жизни, поэтому, добро пожаловать в ад. Это я вам к тому лишь говорю, что исправить мою служебную ошибку и привести все в соответствие с документацией не долго. Так что, постарайтесь не перегибать палку. С этим, надеюсь, все ясно и возвращаться к этому вопросу больше не будем. У нас есть на ваш счет определенные планы и, если мы, в конце концов, придем к соглашению, оно наверняка окажется для нас взаимовыгодным. В противном случае, вы умрете с сознанием, что выполнили свою миссию, но при этом попали в плен к врагу и выдали тем самым многие тайны национальной безопасности Федерации. Теперь первый вопрос, после которого я вас на время покину и дам отдохнуть в течение нескольких часов.
Зенин поднялся и, неторопливо поправив стул, прошел к входной двери.
– Кто та молодая женщина, которая тащила вас на своем горбу во время ваших приключений на Новых Колониях?
Малыш раскрыл от изумления рот, совершенно не ожидая такого вопроса и только удивленно пялясь на дверь, за которой скрылся светловолосый…
Наконец, ему удалось справится с изумлением и начать размышлять над сложившейся ситуацией. Все, что касалось Ирмгрид Шерман, которая на Новых Колониях вытащила умирающего Никсона "на своем горбу", а потом погибла в неравном бою на Зелдаре, осталось далеко в памяти. Словно небольшой городок на пыльной дороге, по которой ему уже не суждено никогда пройти. И то, что этот светловолосый офицер задает вопросы не о вчерашнем дне и даже не о прошлом годе, само по себе говорит об успешном проведении процедуры отчетного сканирования. И даже не просто успешном. Малыш никогда не слышал ни о чем подобном в Федерации. Более того, Майкл неоднократно слышал утверждения о том, что, к сожалению, отчетное сканирование может дать информацию только очень недавних событий. А глубины памяти остаются для сканеров непробиваемой преградой. Но вот только что офицер Службы Государственной Безопасности Государства Алатырь задал вопрос из очень далеких дней… Малыш тяжело вздохнул и улегся на кровать. По всей видимости, алатырьцам удалось продвинуться в исследованиях человеческой памяти много дальше своих иностранных коллег. Впрочем, это лишь подтверждало слухи о серьезном техническом и научно-исследовательском преимуществе Государства Алатырь. Но это также означало, что капитан нисколько не блефует, пытаясь вызвать Майкла на разговор и выведать государственные тайны Федерации Объединенных наций. Да и какие государственные тайны может выдать Никсон? Условия жизни в забытых Богом дырах? Или методики обучения в военных учебных центрах Федерации? Да он за время своей службы даже технологиями никакими новыми не пользовался. Все его инструменты – добрый нож, не изменяющееся веками стрелковое оружие, да собственное тело… Размышления привели к тому, что Малыш совершенно отчаялся понять интерес алатырьского офицера к своей скромной персоне. Ничего не приходило на ум.
Неожиданно в голове Никсона зазвучали эхом недавние слова капитана: "Месяц назад вы списаны, ликвидированы и утилизированы методом кремирования. Так что, вы покойник…". Догадка молнией ворвалась в мозг. Только очень медлительной молнией, иначе бы эта мысль первой пришла ему в голову. Видимо, действительно не все хорошо работает в его голове. Да и головокружение от размышлений накатывает такое же, как и при недавней попытке вспомнить имя светловолосого. Но теперь в мыслях Майкла наступил относительный порядок. Конечно же, зачем ликвидировать хорошего бойца, пусть даже и вражеского, если его можно использовать для нужд своей страны. Раз отчетное сканирование прошло успешно и алатырьцы действительно смогли обойти блокировки и сосканировать даже столь давнюю память, как события на Новых Колониях, то Никсон автоматически переходит в разряд тех, кто не сумел защитить информацию, а то и содействовал в ее получении врагу. Значит, для своих он уже не герой, выполнивший миссию и вернувшийся или павший с честью. И реакция официального руководства в кабинетах Управления внешней разведки, да и всего Бюро Разведки и Контрразведки Федерации Объединенных Наций, на такой провал совершенно непредсказуема. К тому же, по документам, Майкл ликвидирован, превращен в невидимку. И теперь самый удачный момент для того, чтобы кнутом и пряником попытаться перевербовать его на сторону Государства Алатырь. И отвлеченные на первый взгляд вопросы капитана вполне могут быть лишь продуманными и просчитанными звеньями единой цепи психофизической обработки потенциального объекта.
Поняв, как ему показалось, план действий алатырьцев, Никсон сразу успокоился. Что толку ломать голову над следующим шагом противника, если нет никакой возможности противопоставить активные собственные действия. Тем более что такое предположение почти гарантирует, что в ближайшем будущем ему ничего не грозит. Остается лишь ждать, накапливая информацию и собственные силы. Малыш умиротворенно вздохнул и провалился в спокойный крепкий сон.
* * *
Три дня не происходило ровным счетом ничего. Никсон занимался только тем, что спал и ел. Три раза в день в номере появлялся мужчина в сером комбинезоне со столом-тележкой, уставленным едой. С каждым появлением еды становилось больше, а ее содержание более питательным. Ел Майкл все так же жадно, словно изголодавшееся животное. И с каждым глотком пищи ощущал возвращающиеся силы. Уже на второй день Малыш почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы вновь начать тренировки, наподобие тех, что устраивал недавно в тесной камере.
И все эти три дня Никсон непроизвольно ожидал появления светловолосого офицера. Его ожидания оправдались вечером третьего дня. Причем о времени суток Малыш мог судить лишь по очередности появления столика с едой и отключении, на несколько часов виртуальной ночи, верхнего света, управление которым в комнате отсутствовало. Майкл быстро расправился с ужином, дождался, пока мужчина в сером комбинезоне увезет стол-тележку, и вытянулся на кровати. И едва его голова коснулась подушки, как едва слышно щелкнул замок двери, извещая о появлении гостя. На этот раз Малыш не стал вскакивать, словно подброшенный пружиной, а просто сел на кровати. Капитан, здороваясь, кивнул головой и, также как и в прошлый раз, расположился на стуле возле конторки.
– Рад, что ваше выздоровление идет такими обнадеживающими темпами, – улыбнулся он скупой улыбкой. – Вы надумали, что ответить на мой вопрос или все еще не желаете вести со мной диалог?
– Я не очень понял суть вашего вопроса… – Майкл замялся, вновь с трудом пытаясь вспомнить звание и имя светловолосого офицера.
– Давайте уже просто – Славомир, – подсказал тот, совершенно спокойно. – У вас еще некоторое время будут затруднения в процессах размышления и вызова информации из памяти. Поэтому, давайте облегчим наше общение. Я буду звать вас Майкл, хотя уже знаю, что общаюсь с лейтенантом Управления внешней разведки Бюро разведки и контрразведки Федерации Майклом Никсоном. Но, обращаться друг к другу с использованием званий, чинов и имен в данной ситуации просто глупо. Поэтому и вы называйте меня по имени. Славомир.
– Хорошо, – кивнул Никсон. – Тем не менее, Славомир, вы не ответили мне на мой вопрос. Я не понимаю вашего вопроса и не знаю, что на него ответить.
– Что непонятного в таком простом вопросе? – удивился Зенин. – Я хочу знать, кто та женщина, которая вытащила вас в Новых Колониях. Она служила рядом с вами снайпером. И погибла на Зелдаре. Кто она?
– Вы сами исчерпывающе ответили на собственный вопрос, – еще больше растерялся Малыш, не понимая, чего от него требует капитан. – Что я еще могу сообщить?
– Скажите мне ее имя, – нахмурился светловолосый. – Или вы надо мной издеваетесь?
– Ее звали Ирмгрид Шерман. Она была в нашем диверсионном подразделении снайпером и ликвидатором…
– Вам другого имени ее не известно? – перебил нетерпеливо капитан.
– Известно. Ее звали Лилит. Но это был просто рабочий позывной и какой интерес он может представлять для вас?
– Я не позывной имею в виду, а другое имя, – пояснил Зенин. – К примеру, имя, которым она пользовалась до того, как попала в ваше подразделение.
– Я не знаю этого, – чистосердечно признался Малыш. – Я пришел много позже ее и никогда не предполагал, что у нее есть другие имена. А она ни разу не рассказывала об этом.
– Хорошо. Отдыхайте, – поднялся со стула Славомир, словно разом потеряв интерес к разговору. Не прощаясь он стремительно вышел прочь.