Малыш обрушил на терлийца град изощрённых ударов, забыв даже о своём разорванном предплечье. Противник всё еще оставался достаточно опасным – ловко орудуя выскочившими из перчаток костюма когтями, он нанёс Никсону несколько довольно серьёзных ранений. К тому же, уступая Майклу в массе и размерах, терлиец оказался на удивление сильным физически. Понимая, что время теперь работает против него, чужак ринулся в последнюю стремительную атаку, словно разъяренный кот. Малыш обхватил противника, стараясь своими объятиями заблокировать его руки с когтями и в то же время, надеясь завершить схватку ударом клинка в спину повисшего на нём монстра. Но неожиданно от костюма врага словно ударила тяжелая невидимая волна, распространившаяся мгновенно во все стороны. От такого удара содрогнулись пол и стены вокруг, а Майкл, не удержавшись на ногах, отлетел к штабелю, о который здорово приложился головой. Всё поплыло перед глазами, во рту появился солоноватый привкус крови, а из ушей вновь побежали горячие струйки. Голова загудела как колокол в умелых руках звонаря, а внутренние органы сжались от захлестнувшей всё тело боли. Сквозь кровавую пелену, Малыш увидел, как, оставшийся на ногах терлиец шагнул к нему, подняв кулак с тускло отсвечивающими когтями для последнего удара. Нож вылетел из его руки, когда терлиец ударил неведомой волной и времени искать его на полу уже не оставалось. Вызванная отчаянным положением ярость вновь приливной волной заполонила всё существо и разум Никсона. Обезумев в своей животной ярости, даже не поднимаясь вертикально, а перекатившись на четвереньки, он ринулся вперёд. В том состоянии, в которое кануло сознание Малыша, ему не нужно было никакое оружие для того, чтобы убить…
Терлиец в последний миг что-то увидел в глазах Никсона – тень пришедшей за ним старухи с косой или какой-то другой твари, которая забирает души терлийцев. А в следующую секунду, Малыш, не обращая никакого внимания на вонзившиеся в его бок когти, смял противника, забрался на него сверху, слыша, как хрустят под его руками позвонки, и едва не отрывая чужаку голову…
* * *
Безразличное отупение отступило, и Никсон обнаружил себя лежащим в луже своей и чужой крови поверх трупа терлийца. Наверное, он терял сознание, потому что не мог сориентироваться во времени. На его счастье вокруг не нашлось больше никого, кто мог бы, воспользовавшись его беспомощным состоянием, просто перерезать ему глотку или разнести выстрелом голову. Зато он отлично помнил о том, что нужно спешить с завершением задания. Он и так потратил слишком много времени, разлёживаясь в беспамятстве в объятиях мёртвого чужака.
Малыш тяжело поднялся и, шатаясь, словно вусмерть пьяный, побрёл к спуску на нижний ярус. Он ощущал себя совершенно разбитым или скорее даже практически мертвым. Прошлые раны волшебным образом, к которому Майкл уже успел привыкнуть, начали затягиваться. Но из глубоких рваных дыр в боку, которые в последнем бою нанёс терлиец своими боевыми когтями, всё еще обильными струйками текла кровь, унося с собой и без того малые жизненные силы. Ни пластыря, ни инъекций в аптечке не осталось, костюм тоже использовал все запасы медикаментов. Поэтому Малыш по пути к спуску оторвал у одного из трупов приличный кусок рубахи и, сложив его в несколько раз, прижал к ране. Возможно, внизу ему удастся найти медицинскую комнату или аптечку, а сейчас он больше ничем не мог помочь своему организму. Пересиливая слабость, Малыш начал последний этап.
Никсон не специализировался на подрывном деле, но в обучении всегда был лучшим. Поэтому, теперь он вполне правомерно мог надеяться на успех своего замысла. Первоначальной задачей, поставленной алатырьцами была ликвидация всего живого на этой базе – по сути обычная зачистка объекта. Взрыв тоже предполагался, но лишь как финишный аккорд, призванный разрушить оборудование и не позволить восстановить деятельность базы простой заменой ликвидированного персонала на новый. Но чужаки внесли в этот сценарий свои изменения – теперь просто частичный обвал свода мог оказаться не достаточно действенной точкой. Полиция, спецслужбы и прочие разные компании немедленно начнут разработку таких залежей секретов и новых технологий. Значит, следовало постараться устроить взрыв таким образом, чтобы максимально разрушить именно то, что принесли с собой пришельцы. Малыш бродил по комнатам, стаскивая в большой зал с сотами все, что имело отношение к чужакам. Попутно он расставлял и то, что могло увеличить эффективность взрыва – побольше горючих материалов и боеприпасов по всему залу, продуманнее заряды взрывчатки, чтобы все хорошенько зажечь…
Малыш установил последний заряд Эс-Тэ-взрывчатки, выглядевшей при мощности в пять килограмм тротилового эквивалента, яркой оранжевой витаминкой, на несущей стене узлового тоннеля, и удовлетворённо осмотрелся по сторонам. Он отлично поработал, особенно учитывая то плачевное состояние, в котором пребывал. Теперь ему осталось всего ничего – активировать на небольшой пластинке дистанционного взрывателя таймер обратного отсчета. Теперь можно было выбираться отсюда.
– Не уходи, – раздался совершенно неожиданно сильный и вместе с тем мягкий голос.
От неожиданности Никсон подпрыгнул, вскидывая винтовку.
– Кто здесь?! – вырвался у него невольный вопрос.
– Имя не имеет значения, – проговорил невидимый собеседник, и Малышу показалось, что говорящий приблизился. – Я говорю сейчас не только от своего имени. Не делай ошибку. Не поступай так, как задумал.
Майкл замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Теперь он совершенно ясно понял, что голос собеседника звучит непосредственно в его голове, а не в ушах. Первым порывом было желание уйти, не слушая больше этого незваного гостя в своей голове. Но, ни одно из чувств Никсона не предупреждало сейчас об опасности, а сам голос нес столько силы и спокойствия, что уходить просто не хотелось. И еще одно совершенно ясно ощутил сейчас Малыш – в голосе и энергии того, кому этот голос принадлежал, совершенно отсутствовали ненависть, фальшь или зло.
– Имя имеет значение, если только ты его не прячешь от собеседника, – заупрямился Майкл, вспомнив как во времена, кажущиеся теперь чем-то неимоверно далеким, он обсуждал тайну настоящего имени с ментатом Роглом с планеты Зелдар. По зелдарским обычаям далеко не каждый имел право называть героя по имени. Лишь немногим избранным герой сам мог дать такую привилегию. А Майкл тогда как раз к месту вспомнил один из древних обычаев, который существовал у многих племен на Земле – настоящее имя не открывали никому, так как узнавший его колдун легко обретал власть над человеком.
– Мне нет блага прятать от тебя имя, как и пытаться обмануть тебя, – согласился голос. – Я Иишус Эф-Эрлан из рода Лайпоф. Я единственный представитель расы дартан. Здесь я единственный, кто может принимать решения и отвечать словом.
– Отвечать словом? Это что означает? – не понял Майкл.
– Это означает, что слово мое неоспоримо и мои решения правомочны, – безразлично пояснил невидимый собеседник.
– Где ты находишься? – задал новый вопрос Никсон.
– В одной из сот в центре зала. Если ты решил увидеть меня, ты легко узнаешь. Я иной, нежели окружающие.
Малыш, не раздумывая для чего ему это нужно, устремился в центр просторного зала, пристально вглядываясь в содержимое стеклянных колонн. Фигуры в них висели в мутноватом подсвеченном растворе, похожие словно братья. Лишь позы слегка разнились, подтверждая, что перед ним не какие-то похожие на гуманоидов механизмы. Никсон двигался медленно, но все же едва не прошел мимо. Общий силуэт довольно сильно походил на остальные. Разве что худоба… Даже не худоба, а бросающаяся в глаза изможденность высокого прямого тела, парившего в колонне. Никсон остановился, внимательно рассматривая существо застывшее по ту сторону стекла. Светло-серая морщинистая кожа, которая, казалось, обтягивает скелет почти начисто лишенный мышц. Вытянутая голова, довольно сильно развитые надбровные дуги над заметно большими, закрытыми веками глазами. В этом сходство с человеком заканчивалось. Узкое безносое лицо с очтрым безвольным подбородком, безгубый широкий рот со скорбно опущенными вниз уголками. Абсолютно никакой растительности на голове или нагом теле.
– Это ты? – зачем-то вслух спросил Малыш.
– Да, – подтвердил голос, едва слышно. – Я не могу разбудить свое тело пока аппарат не отключен, но разум мой не подвластен машинам. Я все вижу вокруг и нахожусь в полном сознании.
– Все видишь? – изумился Майкл. – Но, почему же…
– Я не видел тогда, когда здесь случилось несчастье, – ответил голос и в нем явственно зазвучали скорбные нотки. – Я был слишком далеко отсюда и не сумел быстро вернуться, когда почувствовал беду. Но, еще не все потеряно.
– Ты так считаешь? – усмехнулся Малыш. – И что же в тебя вселяет надежду?
– То, что я вижу в тебе и в грядущем, – голос вновь окреп, не потеряв своей мягкости. – Ты видишь, что все не так, как казалось раньше. Ты не враг. Ты – заблудившийся.
– Ну да, овцой заблудшей меня назови для полноты ощущений. Проповедь решил здесь прочитать, святой отец?
– Нет. Но взываю к разуму. Мы не враги вам. Мы лишь наблюдатели в вашем мире, следящие, чтобы не появился настоящий враг. И наши враги намного быстрее могут стать вашими, чем мы. И врагами страшными, неумолимыми, не задумывающимися ни на миг о ваших интересах и ценности вашего существования. Ты в своей жизни уже встречался с ними.
– Ты можешь читать мою память? – напрягся Никсон, удивленно вспоминая, что тот золотистый "притворщик" говорил об отсутствии простых способов получить информацию. А что может быть проще, если в одной из сот сидит живой сканер. Выходит, врал?
– Нет, не память. Только мысли, – пояснил голос. – Ты вспомнил о давних событиях и я ясно увидел образ врага.
Майкл осознал, что действительно мельком помянул события на Новых Колониях, проводя невольно аналогию между поведением спавших в своем погибшем корабле чужаков с тем, что происходит сейчас здесь. События были совершенно не похожи и Малыш успокоился.
– Зачем вы пришли к нам? – спросил он, мало надеясь на честный ответ.
– Мы лишь наблюдатели, как я уже говорил. Дальняя застава, которая сторожит появление врага. Наша война идет уже бесконечно давно и превратилась в тактическую игру, захватившую в свои сети несколько поколений. Вы интересны для них своей территорией. А для того, чтобы стать интересными нам вы еще не дозрели. Поэтому, пока вы не способны стать нашим союзником, мы всего лишь хотим своевременно узнать об их появлении здесь.
– Я предполагаю, что передовая застава должна быть лучше защищена, – высказал свои сомнения Малыш. – А вас тут практически голыми руками можно взять.
– Это принципиальное решение. Мы могли бы сделать эту базу абсолютно неприступной для диверсантов. Но, тогда, в случае экстренной необходимости провести эвакуацию, стало бы намного сложнее. А в случае серьезных проблем, брошенная на базе защитная техника, оружие и машины, стали бы излишней добычей для ваших спецслужб. Мы вам не враги, но отдать в ваши руки технологии, которые могут в дальнейшем быть направлены против нас, мы не можем. Это не позволительно, поэтому мы используем здесь либо все ваше, либо самые примитивные технологии, получение которых ничего у вас всерьез не изменит.
– Примитивные технологии? – переспросил Майкл, покосившись на лежащую неподалеку терлийскую винтовку.
– Совершенно верно, – незамедлительно ответил голос. – И это оружие, о котором ты подумал, совсем не исключение. Для нормального функционирования в боевых условиях, не смотря на высокую разрушительную способность, эти ружья не пригодны. Слишком инертны, слишком громоздки, слишком ограниченны в применении.
Малыш с удивлением подумал, что совсем недавно ему казалось новым и фантастическим то, что он узнавал в Стоктонском учебном центре. И техника, обращаться с которой его там научили, казалась просто верхом технического совершенства и боевой мощи. В памяти всплыли слова шеф-инструктора: "Это весьма современное средство, компактнее которого со столь же серьезным коэффициентом защиты создать пока не удалось". Но вот в этом подземном бункере лежат убитые Никсоном инопланетные воина, облаченные в доспех, выглядевший словно костюм аквалангиста. И при всей несерьезности внешнего вида воину в таком костюме нипочем даже очередь из пулемета, а бетонные стены не более, чем легкая штора, сквозь которую можно легко пройти, не оставив ни дыр, ни следа. Но ничего говорилыш не стал. Вместо этого, он спросил о бругом, весьма неприятном сюрпризе, который обнаружил в этих коридорах:
– А те твари, которые по потолку…
– Это всего лишь сторожа. Живые охранники, подобные вашим сторожевым собакам. Они глупы, но свирепы и бесстрашны. И если кто-то обнаружит их останки – не беда. Ведь в ваших лабораториях еще и не такое создают уже сейчас.
– Почему же не пришли в открытую? – вернулся к начальной теме Майкл. – Не как союзники, как более сильные, но открыто.
– Вы не готовы к этому. Встреча без сомнений состоится, но, чем позже это произойдет, тем лучше будет для всех. В первую очередь для вас. Нам нужен не просто союзник, а союзник сильный, каким вы, наверняка, станете немного позже.
– С чего же вы взяли, что мы станем чьим бы то ни было союзником? – Малыш серьезно задумался, переваривая полученную информацию. Не то, чтобы ее было много, но теперь с особой остротой встал вопрос верного следующего шага. Шага, после которого он не станет мишенью для алатырьцев и поступит при этом по велению сердца и совести.
– В той действительности, которая вам совсем скоро откроется, нельзя выжить в одиночку. Мы ведь тоже не к одной расе принадлежим. Даже в этом зале собраны представители трех совершенно разных цивилизаций. И со временем, такими же равными среди равных станут люди.
– Я не могу просто уйти, – признался Малыш, выпуская из памяти в роящиеся в голове мысли информацию о договоре с Государством Алатырь и свой страх перед невыполненными обязательствами.
– Я вижу, – согласился голос. – Но мы в любом случае должны уйти, раз уж привлекли столь пристальное внимание. Теперь сложился самый удачный для этого момент. Мы уйдем и ты с чистой совестью уничтожишь базу, выполнив свои обязательства. Мы можем решить эту проблемы со взаимной выгодой.
– Как же вы уйдете? – удивился Никсон.
– Тебе не нужно знать – как. Просто дай нам немного времени. Можешь даже запустить свой отсчет, но выпусти меня из соты. Более ничего не нужно, мне хватит отмерянного тобой времени.
– Ты придумал какую-то хитрость? – предположил Майкл. – Я выпущу тебя, а ты надумаешь меня уничтожить.
– Слово лорда Эф-Эрлан из рода Лайпоф и честь клана Мысли слишком дорого стоят. Ты можешь не опасаться ни за свою жизнь, ни за нарушение своих планов.
– Звучит красиво, – усмехнулся Малыш, вспоминая, что в своей жизни столько раз рисковал, даже не имея гарантий в виде слов, что… Он решился, не зная сам почему. Но чувствовал при этом, что никакого давления со стороны дартана, назвавшегося лордом из клана Мысли, не испытывал. Только жуткая слабость во всем израненном, измученном теле, молящем только об одном – дать отдых и пищу для восстановления.
– Хорошо. Возможно, я делаю глупость, но я отпущу вас, – объявил он. – Что мне для этого сделать?
Следующие десять минут он провел над забрызганным мозгами и кровью техника пультом, выполняя те действия, которые объяснял ему чужак. Когда вся процедура была выполнена и до запуска программы выхода из анабиоза осталось лишь нажать подтверждающую клавишу, Майкл прервался и занялся своими зарядами. Он еще раз все проверил, уточнил интервал времени до взрыва и решительно запустил таймер. Лишь после этого вновь вернулся к пульту управления усыпальницы и подтвердил программу пробуждения.
Менее чем через пять минут раствор, заполняющий колонну полностью слился и толстое стекло медленно поползло в недра пола. К этому времени дартан уже стоял, гордо выпрямив худые плечи, словно был облачен в величественную королевскую мантию, а не стоял голый и мокрый в полутемном зале. Поднявшиеся веки открыли огромные, но совершенно черные глаза без каких либо зрачков, белков или чего бы то ни было еще. Просто сверкающая бездонная чернота, пугающая и завораживающая одновременно.
Скорбная складка рта не шевельнулась, а голос все также зазвучал в голове Никсона:
– Благодарю тебя за мудрое решение. Я не могу, к сожалению, терять время на беседы. Мне нужно многое успеть сделать за отведенное тобой время. Но, возможно, мы когда-нибудь встретимся снова. Прощай!
Дартан поспешил к пульту, чтобы выпустить из анабиозного плена своих спящих в сотах товарищей. А Малыш не заставил себя ждать и тоже заторопился прочь. Во-первых, ему вовсе не улыбалось оказаться одному против пяти десятков чужаков после того, как он убил нескольких и вынудил эвакуировать всю базу. Слово дартана, наверное, вещь неплохая, но, проверять его твердость Майкл совсем не желал. Не даром говориться – береженого, Бог бережет. А во-вторых, после всех боев и ранений, Никсон пребывал в таком состоянии, что справится с ним мог бы теперь и младенец.
Через десять минут, шатаясь от слабости, словно пьяный, Майкл выбрался на холодный влажный воздух улицы и побрёл к воротам. Такой путь был много дольше, но Малыш сомневался, что сумеет в своём теперешнем состоянии перебраться через забор базы. Непогожий сумрак не позволял точно определить время суток. Но, хотя бы дождь, провожавший его по пути сюда, прекратился. Никсон с трудом добрался до своей машины и заполз на водительское кресло – когда прогремит взрыв, ему надо успеть убраться по возможности дальше от этого места. Иначе он непременно окажется под пристальным взором имперских спецслужб. Даже удалённость от места преступления не гарантировало безопасности, но появлялся хоть какой-то шанс. Забравшись в кабину "Нордлайна", Никсон позволил себе лишь пару минут передышки, а потом активировал энергоустановку и направил автограв в сторону ближайшей окраины города.
Машина послушно стелилась над самым дорожным покрытием. Майкл не решался поднимать автограв высоко и не разгонялся, опасаясь потерять сознание от слабости. Оказавшись в высотном жилом пригородном районе, Никсон припарковал автограв на одной из общественных открытых парковок и с трудом перебрался на заднее сидение. Теперь он был достаточно далеко и мог позволить себе отдохнуть. Едва коснувшись головой подголовника, Малыш мгновенно провалился в тяжелый сон, под защитой тонированных наглухо стёкол.