Меня влечёт туда, и я просто подчиняюсь. Подхожу к машине не спеша и размеренно. Те двое не уйдут, не денутся от меня никуда. Им это просто не по силам. Разбиваю стекло кабины и открываю дверь. Когда возникнет необходимость, я смогу быстро сесть за руль и завести эту рухлядь.
Я уверен, что она заведётся в любом случае, даже если её аккумулятор сдох или попросту отсутствует. И даже если в ней не будет ни пинты бензина. Что питает эту уверенность, я не задумываюсь. Всё, что мне сейчас нужно делать, это выполнять свои предчувствия. Следовать им.
Для этого я открываю заднюю дверь металлического контейнера, укреплённого на платформе фуры. Скорее, почти отламываю её от проржавевших петель вместе с огромным замком, приросшим к поворотной рукояти на комьях окиси и ржавчины. Опускаю исковерканную створку на землю и поднимаю глаза внутрь.
Да, там лежит именно то, за чем, видимо, я сюда и пришёл. Не собираюсь размышлять, как оно сюда попало, кем было положено и почему, до сих пор, на ЭТО никто не покусился. Лишь взяв лежащий в кузове большой свёрток за край, и потянув его на себя, я понял причину, по которой эту фуру обходили стороной даже не гнушавшиеся куском металла бомжи.
От тяжеленного свёртка, на деле не имевшего для меня особого веса, тянуло Мощью разрушения и Смертью.
Рождёнными чужой, неведомой мне волей на немыслимых окраинах Вселенной…
…Как чуткое на опасные предметы и явления животное избегает странных, негативных мест, так и ЭТО место инстинктивно обходили стороной те, кому не было назначено на роду видеть и брать то, что не им дано право иметь.
После того, как вынимаю из кузова его содержимое, предназначенное никому более, как только мне, я неторопливо облачаюсь в удивительной работы чёрный костюм и плащ, найденные мною завёрнутыми в прообраз парусины. И как будто делаю это каждый день, надеваю так удачно подобранный по мне пояс с непонятными пока предметами, вставленными в подобие патронташа. На плечи несколько секунд непосильным грузом давит вся масса Вселенной, заключённая в тяжёлых и плотных складках. Внезапно они сжимаются, сокращаются наподобие потревоженной в движении улитки, захватив моё тело в чудовищной силы тиски. Словно меня старается сжать да проверить на прочность и правомочность ношения этих вещей гигантский удав. Я не сопротивляюсь, ибо это бесполезно, так велика мощь этих "клещей". Но чувствую, как понемногу начинают неметь мышцы и трещать кости. В моём черепе кто-то равнодушный к страху лихорадочно шарит раздвоенным языком, едва не касаясь замерших перед ним полушарий смертоносными зубами, с которых в любую секунду готова сорваться капля губительного яда…
Ещё несколько секунд аспид будто прислушивается к стуку моего сердца, и я чувствую, как щекочет мне мозг ледяное дыхание его бронированной головы, покрытой прочнейшими чешуйками…
А потом одеяние словно распознаёт своего законного носителя. Неведомый страж моего облачения смущённо ослабляет стальные кольца и убирается в неведомую нору в Пространстве, извиняющимся тоном шипя и словно торопясь скрыться от возможного наказания за излишне тщательный и долгий анализ. Словно и не было его вериг, - "змей" моментально ослабляет железную хватку. Сползая вниз, по пути своего движения он покорно и услужливо разглаживает каждую морщинку ткани, - и вот его широкий след растворился в эфире. Моё тело дышит лёгкостью и уютом. Я поднимаю глаза кверху и медленно, с наслаждением вбираю в себя тревожную мглу, которой начинает вдруг напитываться разбухающее на глазах тучами небо.
Там, в вышине, накаливается незримая нить, признавшая во мне хозяина положения и теперь шустрым пауком-ткачом тянущая сквозь себя кипящие энергии бездны…
Она вся, без остатка, принадлежит сейчас мне. Она собрана для меня со всех досягаемых секторов этого жалкого по своим размерам куска мира.
…Послушная и покорная, планета перенимает её на руки и передаёт мне без остатка бережно, словно опасаясь расплескать драгоценную влагу. И словно упорному, преследующему жертву псу, мне становится полностью ясна моя Задача.
…Запахнув полы "приручённого" плаща, делаю шаг в темноту притихшего в ужасе переулка…
Глава IX
- Наагрэр Эгорс, у меня для Вас плохие вести… - неслышно вошедший тонх опустился неподалёку на колени и виновато склонил голову, нервно втягивая ноздрями спёртый воздух.
- Говори, Доленгран, мне уже трудно чем-либо испортить моё последнее "настроение".
Говоривший это слабо улыбнулся и открыл глаза.
Случайному наблюдателю показалось бы, что он спал. Или дремал после обеда. Однако ни то, ни другое не соответствовало бы действительности. Эгорс проживал себя наново. В мыслях своих и воспоминаниях. Словно отыскивая в прошедших периодах то, чем после его кончины мог бы гордиться или позориться род. Эгорс пытался сохранить бессмертие Имени. Для чего пролистывал память в поисках доблести и величия собственных дел. Если их будет достаточно, его Имя гордо переживёт ещё много поколений.
Накануне смерти тела тонхи не спят и почти не принимают пищу. Только воду. Отчего силы их тают ещё стремительнее. Организм сжигает себя в ускоренном режиме.
Старый крупный тонх полусидел недвижимым чучелом в постели, опираясь на подложенные под него со всех сторон подушки. Его скрипучий голос звучал сегодня уже более слабо, чем даже земную неделю назад. Глядя на эту развалину, никто бы не поверил, что каких-то два земных года назад это существо легко гнуло и вязало в узел толстостенные трубы. Теперь же его основным времяпрепровождением являлось чтение земных книг.
Одна из них, толстая и увесистая, лежала сейчас поверх прикрывавшего тонха одеяла. Вошедший бросил мимолётный взгляд на название. "Совсем разум покинул престарелого Наагрэр, раз он стал изучать религию дикарей", - лёгкое неодобрение промелькнуло в его мыслях.
Наагрэр, то есть Правитель, Властитель, Глава, если говорить земными категориями и понятиями, а на языке тонхов - Ведущий во тьме, находил довольно приятными, притягательными и удобными некоторые человеческие предметы, пищу и вещи. Они до некоторой степени даже вошли в ранее почти спартанский обиход "гостивших" здесь тонхов. В частности, мягкая надувная постель. И все эти связанные с нею принадлежности. Они до некоторой степени делали существование даже приятным. Однако не любовь к удобствам окончательно загнала его на это обустроенное, словно для больного короля, ложе.
Эгорс и в самом деле угасал.
Его жизнь подходила к концу, собираясь ставить на листе его бытия жирную точку. Как и большинство тонхов, не ведающих, через какое время им суждено отбыть в последний свой Путь, Наагрэр старел стремительно. Так уж неожиданно сложилось в их народе. Тонх мог прожить около трёхсот-четырёхсот лет, и начать постепенно сдавать. Чтобы лет через пятьдесят прийти к логическому концу. А мог остановиться буквально посреди кипящей на поле войны схватки, почувствовав, что в его тело только что "ударила молния старости". Словно электрический разряд, пронзающий плоть и по пути следования разрушающий все жизненно важные органы.
Такой тонх, отступив на шаг, поднимал скрещенные руки ко лбу, и его враг, приложив к "сердцу" секиру в знак уважения к внезапно "выпавшему" из боя и жизни противнику, отправлялся искать себе другого соперника на поле брани.
И тогда из полного сил бойца, превратившись за пару земных месяцев в дрожащий от немощи студень, тонх отправлялся к праотцам. Пройдя процесс от преждевременного старения до скоропостижной кончины.
Эта особенность жителей далёких звёзд, казалось, являлась своего рода данью природе за своё отменное здоровье и теперь уже весьма относительное долголетие.
Если верить их летописям, раньше подобного почти не случалось. Но в последние несколько десятков тысяч лет оно стало преследовать тонхов. Так случилось после того, когда они впервые убили Это…
Никто из них не знал, где и в какие именно годы тонху теперь может наступить на горло старость и сковать чело смерть.
В отличие от землян, имевших хотя бы приблизительный возрастной ориентир для возможности присмотреть себе место будущего упокоения, тонх мог превратиться в руины, даже будучи практически подростком. Такое, к счастью, бывало не часто, но всё-таки и это уже случалось. Раньше.
Теперь же это стало приобретать размах растущего к постоянству прогрессирования, чередующегося с периодами ремиссии, грозя перерасти в тенденцию. Периоды ремиссий, "отбрасывания" осложнений назад, когда казалось, что это была всего лишь некая временная вспышка проблемы, становились всё короче. И служили своего рода сигналом к тому, что генная структура и генофонд нации начинали давать сбой, меняться.
Тонхи впервые почувствовали, что начали вырождаться, как народ. Тысячелетия лишений, скитаний, кровосмешения, сражений и подавляющего волю нации страха давали о себе знать именно столь нелепым образом…
Это всё тоже было составляющей невесёлых размышлений Эгорса. Народ отчаянно нуждался в новом, постоянном Доме. Обрети они его, всё можно было бы преодолеть. Эта "планета" была хороша всем, вот только слегка смущало такое местное явление, как "зи-ма". Холод полюса страшнее, чем эта же "зима" на континентах. Но тоже не очень уютное для теплолюбивого народа явление. Ничего, тонхи сильны и живучи. Здесь в избытке воды, пищи. Почвы для её воспроизведения.
Если б им удалось здесь закрепиться… Уж к сезонам холодов этого Дома они бы как-нибудь приспособились…
Думая об этом, Правитель готовился умереть. Точно так же умер и его отец. Пришло время Эгорса. Родившийся в космосе и проведший почти шесть тысяч земных лет в ледовом плену полюса Земли, не знавший собственной Родины, он мог считаться, по идее, почти землянином. Однако сказать ему об этом значило смертельно обидеть.
Он жил и умирал, как тонх. Однако нужно отвлечься от своих старческих мыслей. Советник слишком долго ждёт его ответного слова. Это неприемлемо и унизительно даже для Верного.
- Доленгран, ты ведь пришёл сообщить мне, что погиб наш достойный Тик?
- Да, Ведущий во тьме. Он погиб вчера. "Застрелен", как сказал мне Гарпер. Что-то мощное, смертоносное пробило его славное тело и убило на месте. Это случилось в их лаборатории. Подробностей мне узнать не удалось, несмотря на все мои старания. Кроме него, там умер и врач дикарей. И тот, кто всюду сопровождал Тика. Этот умер жестоко и даже несуразно. Акомо, - кажется, его звали так, - не был особо близок к Тику. И тем не менее, он тоже мёртв. Превратился в кусок кровоточащего мяса и переломанных костей.
Нам сказали, что его сильно били. Мне так же говорили недавно, что на этом Доме есть оружие, способное убивать крупных зверей, пробивать этот дрянной местный металл. Его используют воины этого Дома в своих трусливых и смешных Битвах Слабых.
Но, тем не менее, из него, вероятно, можно так же убить и тонха. Примитивное оружие, которое Питер назвал "огнем стреляющим", чей принцип почему-то на деле основан не на применении самого огня, как может показаться. А на моментальном сжигании некоего вида топлива в полом и замкнутом твёрдом цилиндре. Гильзе. Так они её называют. Из неё вылетает другой твёрдый предмет, называемый "пулей". Будучи крупной, при наличии большого числа сухого топлива в цилиндре она, как они говорят, способна разогнаться до большой скорости и обрести силу, достаточную, чтобы пробить даже тело тонха. Кто убил этих людей и "застрелил" Тика, им пока выяснить не удалось.
Глава задумчиво пожевал запавшими щеками с остатками губ, словно пробуя ими состояние уже активно гниющих, непрерывно крошащихся костяных пластин и выступавших прямо из них обломков подобия клыков, в совокупности заменявших тонхам резцы и остальные зубы. Затем медленно и с хрипом теряющей чувствительность гортани произнёс:
- Любая Смерть земных низших, как и смерть тех и многих других варваров до этого, не станет для нас такой трагедией, как потеря такого умного и полезного тонха, каким был Тик. Какими были остальные Воины до него, остановившиеся на своём Пути здесь. Мы по-прежнему не знаем, отчего и как они умерли.
Те, кого земные называют врачами, обещали рассказать мне и остальным Высоким, что явилось истинной причиной гибели наших храбрых воинов. Возможно, это какая-то новая болезнь, упомянуть о которой земные дикари забыли или не пожелали… Кто их поймёт, варваров? Для этого я и дал Тику столь трудное для меня согласие на это "вскрытие". Потому как плохо, когда погибают на этой "планете" последние тонхи… Всему виной эти "врачи". А главный смутьян в этом деле - какой-то новый "врач", Роек, пусть его Путь закончится мучительным бесславием!
Однако нужно признать, что весьма скоро слухи о происходящих событиях проникнут в массы дикарей, и все они, живущие на этом Доме, всполошатся. Тогда наше присутствие здесь станет достоянием многих. И уже тогда нас ждут далеко не лучшие времена. Поэтому пусть уж лучше позором проникновения в Сокровенное покроются несколько мёртвых, чем покроются звёздной пылью пока ещё живые… На мне лежит и до конца моего Пути будет лежать тяжкое бремя этого решения. - Эгорс прикрыл ладонями виски.
- Я недавно, буквально незадолго до тебя, мой Верный, побеседовал с этим выскочкой и дерзким грубгхгом Питером. Кажется, на их поганом языке грубгхг означает что-то вроде "собака". Чем-то напоминает мне это животное обитателя Грайвда из Звёздного Озера Проокервал. Только там это, как ты помнишь, милый и удивительно разумный зверь, а здесь - довольно мерзкое по запаху и виду животное, лижущее языком свои грязные гениталии и органы выделения. К тому же полное маленьких прыгающий насекомых на коже и паразитов внутри. Так вот, эта "собака" требует от меня исполнить данные ему когда-то мною столь опрометчивые обещания. - Наагрэр притворно вздохнул и исподтишка глянул на нахмурившегося помощника, желая проследить его реакцию. Надбровные дуги Доленграна зашевелились, заставляя гневно сужаться его веки.
- Мой повелитель, нам не следует идти у них в поводу! Вашей вины в том нет, что Вы, желая добра народу тонхов, пошли с ними тогда на разговор и какую-либо сделку. Даже если, находясь в тяжелой для нас всех ситуации, Вам пришлось бы пообещать им подарить и доставить по кускам на эту планету соседнее Звёздное Озеро. Тогда нам нужно, крайне нужно было выжить! Теперь же, я считаю, тонхам не пристало торговаться и держать слово перед низшими животными! - Выпалив это, возмущённый "коварством" примитивных аборигенов Доленгран продолжал уже более рассудительно:
- Они помогли нам неплохо. Не будь их, мы вымерли бы уже, как народ. Но аппетиты дикарей непомерно велики и постоянно растут, сколько им не дай знаний и технологий. Мы убедились в этом за столь короткий период. Мы дали им не так много и не то, что бы им по-настоящему хотелось, это правда. Но для любого тонха будет просто унизительно изо всех сил помогать этому гадкому животному Гарперу наводить здесь новый порядок. Помогать менять сложившийся расклад сил на планете в угоду маленького, жалкого существа, которое собирается за наш счёт и с нашей помощью утвердиться над этим миром…
Не проще ли нам самим навязать им наши, совершенно новые и неожиданные для них всех, условия?!
…Старик, если можно так назвать тающего Эгорса, прикрыв снова глаза и слушая своего "консультанта", неспешно и едва уловимо кивал головой, словно раздумывая о чём-то. Несмотря на отсутствующий при этом вид, он втайне думал точно так же. Однако врождённая осторожность заставляла его взвесить и проверить все возможные варианты.
Поэтому после некоторого молчания он начал разговор издалека…
- Мой Верный тонх, люди при нашем поползновении на собственные условия и их комфорт могут оказать нам яростное сопротивление. Умирая, даже презренная крыса, коими так полна эта затрапезная планета, и которых мы впервые увидели здесь, говорят, может быть опасна. Они уже далеко не те одетые в шкуры животных варвары, которых мы шесть лонов назад разогнали простой ультразвуковой пушкой для зондирования. Они в своём непрерывном, торопливом и жадном развитии продвинулись далеко вперёд. Как в умении воевать, так и в развитии хитрости и коварства… В то время, пока мы, скованные спасительным холодом сна, пребывали в состоянии застоя, они стали так развиты, что вскоре, незаметно для Бесконечности Энергий, превратятся в поганую болезнь, плесень Звёздных Озёр. Болезнь, которой неведомы честь, доблесть настоящих воинов и незнакомо чувство меры. Вспомни ту эпидемию, которая чуть не убила тебя и многих проснувшихся? - Напряжённо слушавший Главу тонх угрюмо кивнул. - На языке земных она называется "чума". А сколько ещё оказалось местной заразы, к которой мы были абсолютно не готовы?
- Ведущий, но ведь теперь мы, как говорят земные, "привиты" против всех их наиболее опасных болезней. И в состоянии сами их изготавливать в любом нужном количестве! Мы знаем об их мире так много, больше их самих… Иногда мне кажется, что о своей несчастной Родине мы знаем куда меньше! - Голос говорившего подрагивал от переполнявших его разум эмоций.
Ладони Советника судорожно сжимались.
В глазах Эгорса блеснул луч лукавства. "Если б люди могли ещё и научиться разбираться в эмоциях и истинном значении взглядов тонхов, они б не стали столь наглы и самоуверенны с нами", - подумалось "старику" с удовольствием и затаённым злорадством.
- Значит, мой дорогой Верный, у нас теперь есть всё, чтобы спокойно пребывать на поверхности, а не сидеть, словно трусливые фаи, во льдах? - Вкрадчивость голоса Эргоса была сориентирована таким образом, что собеседнику, будь он хоть трижды проницателен, в нём послышалось бы лишь удовлетворение состоявшимся фактом и желание лишний раз укрепиться в уверенности этого.
Наагрэр словно высказывал своё одобрение тем, что его народ теперь неуязвим для человеческих болезней и микроорганизмов планеты. Глупые и жадные "люди", движимые желаниями обладания технологий и власти, сами сделали всё, чтобы народ тонхов прижился здесь, и прижился довольно вольготно.
- О да, Ведущий! - на смену озабоченности в голос Доленграна пришёл энтузиазм. - Теперь все наши воины и члены рода смогли бы жить наверху, а не среди неприветливых ледовых глыб.
- И что бы вы все сделали в первую очередь, выбравшись на поверхность, о мой гордый народ? - Казалось, нервная система Главы напряжена до предела ожиданием ответа.
Доленгран ответил не сразу, словно боясь своим ответом прогневать Главу:
- Мы попробовали бы устроиться на этой планете, Правитель…
- И? - ирония в голосе Ведущего подстегнула Верного до того состояния, того порога общения, за которым из почтения и сдерживаемых эмоций начиналась дерзость:
- И для того, чтобы иметь возможность здесь устроиться, мы готовы вырезать население этого маленького мирка!
- Это ты почерпнул из собственных размышлений и мечтаний, мой любезный Доленгран? Такой ничтожно малой кучкой воинов покуситься на ресурсы целой планеты и вызвать на бой всё её население? Это значит - погубить последнюю надежду на возрождение. Вы бы ввязались в бой. Не сомневаюсь. И в конце концов проиграли бы. Неполный лон наших воинов против не знающих и боящихся Бесконечности, крутящихся в допотопных лодках у дверей собственного Дома, но уже научившихся убивать варваров? Это даже не смешно. Эти воины - последние из рода на многие Озёра. Пусть даже эти воины - лучшие из лучших среди известных нам Звёздных Озёр. Даже если это тонхи!!! - Казалось, каркающая насмешка Эгорса в состоянии была изничтожить Советника.