– Домашний арест. Приехали оружие изымать.
Грачев с облегчением перевел дух.
– За вами числится гладкоствольное охотничье ружье и нарезной карабин сорок пятого калибра, – заглянув в бумаги, объявил Варламов. – Где они?
– Вань, сходи за двустволкой в подвал, – попросил я. – Карабин наверху. Принести? Или вместе поднимемся?
Дружинник многозначительно глянул на пивные краны.
– Можете сами. Жарко тут у вас.
Я намек понял и накачал бокал пива. Предложил и с интересом озиравшемуся по сторонам колдуну, но тот отрицательно покачал головой.
Тогда я поднялся на второй этаж, вытащил из шкафа карабин, разрядил его и вернулся в бар. Варламов уже переписывал в акт серийный номер двустволки.
– Проверьте пока, – пододвинул он ко мне с изъятыми на проходной Центрального отделения вещами.
Я раскрыл бумажный пакет – все оказалось на месте. Разумеется, кроме "дерринджера".
– Давайте тогда приступим, – подступил ко мне гимназист в кожаной куртке, оглянулся на посетителей и добавил: – Лучше наедине.
– А что такое? – забеспокоился я.
Варламов хохотнул.
– Браслет наденут. А как хотели? Из дома ни ногой!
Я выматерился и пошел к лестнице.
– Идемте! – позвал за собой колдуна, спускаясь в подвал.
– Поднимите штанину, – попросил там гимназист и нацепил на лодыжку стальной браслет со вставками из окаменелого дерева. Замка никакого не было, он просто стал единым целым и обжег кожу холодом.
Я поежился, колдун заметил мою гримасу и предупредил:
– Сейчас пройдет.
– А на обследования в Госпиталь как ездить?
– Только со мной. В Госпитале буду браслет снимать.
– Звонить как-то надо?
– Нет, мне график пришлют. Сейчас еще территорию отметим. – Гимназист достал из кармана куртки полупрозрачный шар цветного кварца, стиснул его в руке и огляделся по сторонам. – Даже не знаю, какой радиус выставлять…
– У меня задний двор еще! – предупредил я.
– Тогда периметр придется вводить.
Задний двор молодой колдун обошел вдоль забора, а вот оружейный магазин Гордеева включать в открытую для посещения территорию отказался наотрез. Я отыгрался с придомовой землей, оформленной в собственность одновременно с покупкой дома. Так, по крайней мере, мог обслуживать посетителей за уличными столиками.
Камень в руке гимназиста мягко светился и пульсировал, пульсация передавалась в браслет, и тот едва ощутимо сдавливал кожу. Но прокушенное вампиром плечо не беспокоило, его не холодило и не морозило. Заклинание колдуна просто отслеживало местонахождение браслета, не касаясь напрямую меня.
Когда служебный УАЗ выехал с парковки и укатил прочь, я вернулся за стойку, накачал половину бокала пива, выпил и сразу накачал еще.
– Пронесло, что ли? – спросил Иван.
– Ты вообще в шоколаде, – усмехнулся я. – У меня теперь одно развлечение – посетителей обслуживать.
– Да ладно вам!
В этот момент из кухни выглянула Юля.
– Дядя Слава, а зачем Рома приезжал?
– Рома – колдун, что ли?
– Мы с ним учились вместе, – подтвердила гимназистка.
Я задрал штанину, демонстрируя браслет, и спросил:
– Снимете по дружбе?
– А зачем вам? Вы куда собрались, дядя Слава? – полюбопытствовала присоединившаяся к нам Вика.
– Пока никуда. А так – на свидание к Ире бегать.
– Мы подумаем, – на полном серьезе пообещала рыжая гимназистка.
– Только как расплачиваться будете? – добавила Вика и подмигнула.
Шутит она или нет, я не понял, допил пиво и поднялся к себе.
Надо было позвонить Ирине и сообщить хорошую и плохую новости: в изолятор меня не закрыли, но и приходить ей сюда нельзя. В чем я не сомневался – так это в том, что насчет изменения меры пресечения Могилевский нисколько не шутил. С него станется наружное наблюдение установить…
Клондайк
24 июня, пятница
"Подкова" из значений интенсивности поля начала выстраиваться в середине дня. Правда, во время одного из подъемов на правый берег какая-то темная тварь, прыгавшая с дерева на дерево, вроде бы попыталась атаковать нас, но три выстрела зажигательной картечью из уже обязательного "ремингтона" ее спугнули, и она так же по стволам унеслась в чащу, проскочив, как мне показалось, прямо сквозь заросли ежовника, которые при этом даже не колыхнулись. Что это было, мы так и не поняли.
После трех переходов на оба берега мы с Петровичем посмотрели в карту с пометками и синхронно кивнули:
– Подкова.
А Смирнов еще и добавил победно:
– И что я говорил?
– А говорил ты, Петрович, то, что карту эту надо теперь так прятать, что я даже не знаю. Если ты все же прав, конечно. Куда двигаем?
– Чуть дальше, там покажу место.
Лодки вышли на середину реки и набрали скорость. Вокруг все те же не очень высокие, но обрывистые берега, странная тайга, справа почти синяя, а слева совсем зеленая, небо с редкими белесыми облаками высоко-высоко, привычный ветерок с севера. Жужжат моторы, плещется мелкая волна в поднятый плоский нос джонки. Плечо уже не устает, привык к румпелю. Чуть бензином пахнет, пролили при заправке.
И почти сразу навстречу попалась длинная кержацкая лодка с тремя мужиками на борту, но мужики никакой агрессии не проявили, равно как и морды у них не перекосило. Похоже, что Симон с Тихоном все же весточку донесли до своих, нас уже опознают и за опасность не считают.
Шли недолго, минут десять, не больше, до того как Смирнов показал вперед:
– Вон туда давай, на террасу. Ручей видишь? Вот у него камешки, перекат, не влети в них, к слову. Там и встанем лагерем.
– Берег правый, – без всякого воодушевления констатировал я факт.
– Правый. Но ручей там и перекат там. Если тут что есть, то начинать искать надо оттуда, самое место.
– Да я в курсе. Золото тяжелое, под перекатом яма, нести его и рекой, и ручьем может, в той точке самая ловушка. Но если тут есть жила, то где она находится?
– А на правом, – с оттенком ехидства ответил Смирнов. – Вон в том направлении, ты по "подкове" сам смотри.
Да, получается, что на правом, плохом берегу. Впрочем, это уже не наши покуда проблемы, пусть в Форте голова болит, как с этим разбираться. Найдут жилу и крепость построят или еще что.
– Может, лагерем все же на левом встанем? А мыть кататься будем? Стремно, Петрович, худое там место, и обзор никакой снизу. Прыгнет какая-то дрянь с обрыва и башку откусит.
Там еще и лес почти к самому краю подходит, то есть наблюдателя выставить даже опасно, он и будет первой приманкой для того, что по лесу шляется.
– Тут делай как знаешь, ты начальник экспедиции, – ловко сложил он с себя ответственность.
– Значит, здесь встанем, покуда светло, а к вечеру уйдем назад, на тот поворот, – я показал большим пальцем себе через плечо. – Там на берег влезть можно и лес не вплотную.
– Ты сам решай.
Вот я и решил. "Как пожелаем, так и сделаем" – вроде бы так у классиков. Но это потом, а пока сюда, куда Смирнов ведет.
А вообще, народ воодушевился так – смотрю, даже на нас "золотая лихорадка" действует. Вроде и не собираемся сами добывать ничего, но само слово "золото" волшебное, наверное, как "пиастры" или что еще.
– Бродни куда паковали? – засуетился Петрович, едва мы пришвартовались.
– Здесь были. – Мила подтащила один из тюков и открыла. – Да, здесь, доставайте.
– Мил, ты пока тут за глаза и уши. Платон!
– Чего? – откликнулся кондуктор со второй лодки.
– Петровичу пока помоги. Дим, Саня, давайте со мной наверх, сигналки поставим, хоть так прикроемся.
– Себе возьмите. – Саня, пока не надел рюкзак, вытащил из него два вроде обычных фонарика в корпусах из нержавейки. – Испытаем заодно.
Я принял увесистый, хоть и небольшой фонарик, воткнул в подсумок. Саня прикупил в магазинчике у Пентагона крошечные источники света из алхимического стекла, запитал от магических батарей. С его слов выходит, что свет этот солнечный, его собирают с помощью параболических зеркал и как-то аккумулируют в кристалле, который стоит за зеркалом самого фонаря. Самым трудным оказалось найти под это дело фонари со стальным корпусом: алюминий тут не слишком хорошо работает. И мне в позапрошлый визит на Аляску пришлось за компьютером просидеть немало, покуда я не нашел вот эти самые "ультрафайры". А в эту поездку я их забрал, а дальше по Саниной матрице гравировал рунами. Ладно, посмотрим, как сработает.
Вскарабкались наверх, огляделись. Место и вправду того… хуже некуда. Буреломное, ежовника до черта, на стволах деревьев серый мох нехорошего вида, и подлеска хватает, из-за чего обзор никудышный.
– М-да, – сразу прокомментировал Саня. – Я бы еще пару ловушек поставил на всякий случай.
– Вот и ставь, как закончу. – Я потащил из мародерки сумку с сигналками.
Теперь еще надо линию такую найти, чтобы колышки в прямой видимости друг от друга были, а это тут совсем непросто. Если только на самом обрыве все ставить, но пользы никакой не будет – даже если сработает от какой-нибудь твари, то через секунду она нам на головы сиганет.
Достал "ауровизор" компактный, тот, что сделал из вортексовского монокуляра, огляделся. Прямой угрозы не видно вроде, правда, вон там, левей, на самой границе видимости, темное пятно… кажется. Но неподвижное. Я откинул приклад "рема", который прихватил сейчас вместо винтовки, и осторожно пошел вперед, внимательно глядя и под ноги, и по сторонам. И почти сразу уперся взглядом в какой-то странный низкорослый кустарник, разросшийся на несколько метров в разные стороны, местами проросший через волчий скелет.
Не помню такого, даже с картинок, а всякими пособиями по блужданию в северном лесу Диего снабдил меня в избытке. Ветки толстые, кривые, с шипами, на них бледно-голубые ягоды, крошечные совсем. Подошел ближе, присел, разглядывая. Вдруг показалось, что пара ближних ко мне веток шевельнулась. Интересно… Чуть ближе поднес руку – и точно, зашевелились, причем не ко мне тянется, а как-то… ну его на хрен, короче, на себе испытывать. Просто обойдем. Стопроцентная гарантия того, что дрянь какая-то, причем опасная дрянь.
– Сань, сфотографируй аккуратненько, это новое что-то.
И куда тут эти колышки втыкать? Ни одной прямой линии на уровне земли. Выше попробовать? Можно. В этот пень, дальше вон в ту корягу…
В пень воткнул легко, а от коряги отскочил, увидев, как под ней что-то зашевелилось. Блестящий черный чешуйчатый бок с синеватым отливом. Змея, причем крупная, и при этом явно что-то с Севера. Пальнул в нее зажигательной картечью – сработало. Задергалась, затем загорелась и почти до пепла сгорела за минуту. Точно нечисть, на огонь только она так реагирует.
– Сань, да что тут за место вообще такое, а? – досылая следующий патрон, выдохнул я.
– А знаешь… тут вот что может быть. – Саня как раз смотрел в чарофон, подключенный к прибору замера поля. – Здесь что-то вроде эпицентра "подковы", верно? Поле интенсивней по краю, но центр примерно здесь. И вся эта хрень инстинктивно сюда и лезет или тут и разводится. Других теорий нет.
– Может быть, и так. Ладно, надо до конца довтыкать это все, – показал я оставшиеся колышки, – и на берег валить.
На берегу Петрович уже к делу приступил. Надев бродни, а если точнее, то непромокаемый полукомбез до подмышек, он уже влез в воду за камнями переката, набирая оттуда грунт черпаком на длинной ручке и вываливая в пластиковый таз. Платон уже один такой таз вынес на берег и стоял рядом в воде со вторым наготове.
– И как там наверху? – Мила сидела в лодке, положив свой карабин на колени.
– Тихий ужас, иначе не скажешь. Двое моют, остальные посменно сторожат, иначе никак.
– Я сейчас "призрачное око" запущу, – сказал Саня, забираясь в свою сумку. – Огляжу окрестности. А так – да, Мил, Коля прав, что-то тут совсем место поганое.
– Дим, ты их тут прикрывай пока, а я к Петровичу пойду, мыть помогу.
Скинул подвесную и сапоги, перевесив кобуру с револьвером просто на себя, влез в бродни, подогнал помочи. Теперь можно и в воду лезть. Шурша галькой под ногами, пошел к перекату.
У нас четыре лотка, Смирнов успел сделать, но лучше пока вдвоем, остальных еще учить нужно. Работа несложная совсем, но навыка требует. Петрович, увидев меня, крикнул, стараясь перешуметь ручей:
– По порядку расставляйте, я с разных мест пока пробы беру. Мыть только из тазов пока, понятно? А ты даже вот что сделать можешь… – Он чуть задумался. – Вон тот намыв под водой видишь? – Он показал пальцем на небольшую отмель в ручье, состоящую из мелкого каменного крошева. – Там помой попробуй.
Ну да, туда все несет, там тоже надо пытаться. Подхватил лоток с берега и полез в воду сам. Холодная вода обхватила ноги, прижала комбинезон к телу. Присел, зачерпнул грунта в жестяное корытце с ребрами, в очередной раз подумал о том, что не привез промприбор, дурак, а с ним насколько проще было бы. Мы это место сплошняком за час бы обследовали без всяких проблем.
Так, вон на тот валунок можно сесть вполне, он даже плоский сверху. И мыть без суеты.
Опустил лоток в воду, так чтобы под самой поверхностью был, встряхнул несколько раз, чтобы крупная галька наверху осталась, а мелочь опустилась. Тут вода прозрачная, что очень хорошо, правда, холодная, ручей из родников питается, похоже, а это уже хуже, руки сразу мерзнуть начали. Теперь по кругу, чуть подчерпывая воды, как бы размазывая содержимое. И крупную гальку выбросить всю, осмотрев предварительно. Если тут что-то есть, то в ней и прожилки могут случиться.
Нет, прожилок нет, я каждый камешек в пальцах покрутил и промыл. Осталось крошево каменное разной степени крупности и темный песок. И теперь погнали мыть из стороны в сторону, чуть подбрасывая. Мелочь подскакивает и задерживается на ребрах, подбросишь вновь – и смещается еще ближе к краю, а потом и вовсе вываливается, остается только самая тяжелая порода, а она нам и нужна.
Теперь подержим, пусть все осядет, затем опять повторим, и вновь подержим. Работа небыстрая, может, даже и пустая, если мы со своими теориями промахнулись, но надеюсь, что нет. В Туманном, по слухам тихим, все же уголь нашелся, где мы указали. Много угля, даже не близко к поверхности, а просто горой, только холм срезай.
Крутим, подкидываем и ждем, аккуратно, без суеты. Скоро в лотке один шлих останется – и вот тут-то и наступит момент истины.
Что-то изменилось. Звук ручья… звук на месте, а вот прибавилось что-то к нему.
Я повернул голову влево и увидел темную массу, приближающуюся слева, прямо по руслу. Лоток полетел под ноги, прямо в воду, а я вскочил и, поднимая брызги, дернул к берегу, на ходу вытаскивая из кобуры "ругер".
Набегавшая тварь, которую даже рассмотреть не получалось, только красные святящиеся глаза и заметил, по камням перемахнула на мой берег, но там буксанула, пытаясь резко изменить направление, окуталась облачком тьмы, размывшись силуэтом, и ровно в этот момент я выстрелил в первый раз. Рукоятка от тяжкой отдачи ударила в ладони, тяжелая "пустышка" выгрызла из существа здоровенный кусок плоти, заставив тварь взвыть, но не остановила. Тварь напружинилась для прыжка, поймала вторую пулю, вновь дернулась судорожно – но все равно прыгнула, заставив меня просто шарахнуться в воду.
Темная туша пронеслась надо мной, с плеском и брызгами свалилась в ручей, вроде бы даже, как мне показалось, задымилась, и я выстрелил опять и опять не промахнулся, своими глазами увидев, как в открывшейся каверне обнажилась черная плоть, затем еще, просто оторвав заднюю ногу существа.
Тварь плюхнулась в воду, ее как током пробило, конвульсии сменились дрожью, и от нее действительно поднимался едва заметный черный дымок. Я поднялся на ноги, прицелился аккуратно и выстрелил нечисти, а это точно нечисть, в башку.
Все.
И тут же, на автомате, перезарядил револьвер из скорозарядника, высыпав гильзы и единственный неизрасходованный патрон под ноги. Потом подберу.
Затем посмотрел на лежащий в воде лоток.
– Твою мать, все сначала теперь! – объявил я черной туше, а потом почувствовал, как начал накатывать не успевший включиться вовремя страх. И повернулся к подбежавшим.
– Это что было? – спросила Мила. – Ты сам цел? Цел? Ну ответь!
Вид у нее бледный, но руки не дрожат, даже карабин прикладом у плеча, готова воевать. Я даже больше ею залюбовался.
– Цел я, цел, все нормально со мной.
Насчет "нормально" преувеличение, но не правду же говорить о том, что чуть в штаны не навалил.
– А что это? – Дмитрий подошел ближе к туше, зайдя в воду до середины голенищ.
– Дай глянуть, я и не рассмотрел толком…
Тварь черная, даже оскаленные зубы черные, похожа на какую-то уродливую собаку, наверное, но конечности мощные, с жутковатыми когтями. Видел я что-то такое в брошюрках? Вроде бы да…
– Цербер, – объявил я уверенно. – Цербер это, даже в пособии для Патруля он есть, просто встречается не очень часто. Давай вытянем на берег и сфотографируем.
– На фига? – удивилась Мила.
– А на стенку в магазине повесим. И подпишем, что тварь расстреляна "пустышками" калибра четыре сорок пять с высокой эффективностью. Жаль, башку нельзя сохранить и тоже на стену… а, в любом случае башка порченая. – Одна пуля снесла всю левую сторону, вскрыв даже череп. Странно, что тварь после этого попадания еще прыгнуть сумела. А вот проточной воды они точно не любят, с гарантией, это я заметил.
– Я тут с тобой постою, – заключила Мила, перехватив свой карабин поудобней. – Присмотрю за тобой.
– Да я не против. Смотри вдоль ручья, "ред-дот" не выключай, и как что увидишь – долби в это на весь магазин. А мне теперь заново мыть все.
Я впустую обошел всю отмель, промывая лоток за лотком, пока не добрался до мелкой, по середину голени, протоки между ней и берегом. Зачерпнул еще один, вернулся на облюбованный валун и даже не домыл до конца, до чистого шлиха, когда увидел в темной массе нечто блестящее. Выхватил пальцами, промыл в воде, уронил себе на ладонь.
– Любимая…
– Что? – Мила обернулась.
– А вот что! – встал я и протянул ей самородок. – Держи. Самый первый. Пусть будет твой.
– Это что?
– Это золото. Взвесить только надо. Амулетик давай тебе сделаем из него.
И тут же Смирнов окликнул меня:
– Коля!
– Что? – обернулся я к нему.
– Тут есть золото! Уже в четвертой пробе есть. Все я правильно прикинул, понял? По ручью его гонит, жила там где-то, а тут все к отмели прибивает.
– Как ручей назовем? – Мила взяла самородок на ладонь и покатала пальцем.
– Милочка, ты и называй, – откликнулся Петрович. – Мы люди воспитанные, даме место уступаем.
– Тогда Золотой, как еще?
– Так и запишем, – прокомментировал Платон. – Вы это… учите мыть давайте. До темноты еще далеко.
– Сейчас, шлих еще промою, надо содержание прикинуть.
Но я даже так видел, что в лотке чешуйки золота есть. Тут оно оседает, а с той стороны отмели нагоняет более легкую породу. Но если отмель копать, то там точно найдется.
– А взвесить есть на чем? – Мила уже вся в самородке была. – Никогда сама не видела, – пояснила она для меня.
– В большой синей сумке весы. Платон, ты пока меня покарауль. – И я полез в карман бродней за магнитом, чтобы собрать шлих.