– Дерьмо, – выругался я, и тут из бокового прохода вылетел зажигательный алхимический заряд, полыхнуло ослепительное пламя, и Грачев выстрелил наугад, не давая высунуться стрелкам. А вот меня отблески огня не ослепили – яркий свет смягчили светофильтры залитого в линзы "Кошачьего глаза". И потому вскоре я заметил, как над одной из крыш возникла слишком темная даже для позднего вечера тень.
Кто-то решил подобраться поближе и забросать нас гранатами? Ну, милости просим…
Тень помедлила, озираясь по сторонам, но одни гаражи просели и покосились, а другие, наоборот, приподнял гулявший из-за сильных морозов грунт, поэтому сплошной линии крыш не было, всюду торчали неровности и острые углы, местами росли пучки высокой травы.
Не заметят, пока не пошевелюсь. Я в темном, да и бетонная плита треснула и прогнулась посредине. Лежу, как в ложбинке…
Тень потянулась, приподнялась и вдруг замерла, глядя прямо на меня.
Есть очки ночного видения?
Разведчик вскинул полыхнувший отблесками магии чаромет; я успел выстрелить первым. Возьми с собой "браунинг" – уложил бы наповал, а так свинцовый шар пошел ниже, отскочил от бетона и зацепил цель лишь по касательной. Послышался короткий вскрик, и тень исчезла, но едва ли ранение было слишком серьезным.
Тут же откуда-то сбоку вылетела молния и пронеслась впритирку надо мной, колдовские браслеты обожгли кожу холодом. Заброшенная наверх зажигательная граната разорвалась в стороне, и алхимическое пламя потекло с водой вниз, освещая все вокруг.
Я воспользовался моментом и сменил позицию. Но спускаться вниз не стал. Нельзя. Пусть крыши – провал на провале, но подберутся и расстреляют в упор. А так у меня еще четыре выстрела. Надеюсь, Коля успеет…
Клондайк
28 июня, вторник
К вечеру погода испортилась окончательно. Небо затянуло тучами так, что вместо сумерек наступила почти ночная темнота, дождь лил без остановки – пусть и не ливень, но и не скажешь, что просто моросит. Однако на настроение это никак не повлияло, потому что мы к этому времени и в бане попарились, и себя в порядок привели, а я еще и побрился, чем в походе манкировал совершенно. Как заново родился, короче. Заодно у Димки принял отчетность и кота, который выглядел вполне довольным жизнью и лоснящимся, из чего я заключил, что продавец заботился о нем не за страх, а за совесть. С уважением относился.
Кот нам обрадовался, в баню не отпускал, орал, пришлось откупаться едой. Получилось.
Часов в семь спустился в мастерскую, где с удивлением обнаружил чем-то очень занятого Саню, который даже на мое появление не отреагировал, что бывает ну очень редко.
– Сань, что с тобой? – спросил я на всякий случай. – Трудовой порыв случился? Чай будешь?
– Налей, если не трудно. – Он даже не обернулся. – Идея пришла, говорю же. Ты сам пулю можешь сделать?
– Оболочечную? Пока нет, станок нужен специальный. Плюс оболочки закупать придется. А что?
– А вот то. – Тут он поднес алхимическую зажигалку к крошечной кучке черного порошка в чашке Петри и поджег. Тот вспыхнул жарким зеленоватым пламенем, распространяя довольно неприятный запах. – Горящий круг не забыл пока, надеюсь?
– Нет, забудешь тут… – Я поставил греться чайник.
– Так этот порошок не загорается просто так, только от алхимического источника огня. Но огонь для алхимии простейшая работа, так?
– Тебе видней. – Я вытащил из тумбочки кружки и коробку чаю.
– Я тебе говорю, короче, огонь – самое простое. Сам порошок, который идет на круг, отторгает магию. Не нейтрален, а именно отторгает, отталкивает, типа как отрицательный потенциал у него, понимаешь?
– Ну да, – кивнул я.
– Во-от, – удовлетворенно протянул Саня. – И вот как я понял, что нам трындец, голова что-то быстро заработала.
– Обычно так и бывает: жить-то хочется, – усмехнулся я.
– Тогда я подумал, что, если его зажечь, реакция просто ускорится, магия будет не отталкиваться, а буквально выжигаться, если по-простому объяснять, чтобы ты понял. Реально механизм сложней, но упрощенно назовем так.
– Спасибо, мне именно упрощенно и нужно.
– Я в курсе. Ну вот, и тут как-то в голове сложилось сразу: амулет засекает пулю своим полем. Магическим полем. Но если пуля будет гореть в полете, то поле она и оттолкнет, и выжжет в той точке, в которой она войдет в него. То есть условно координатами входа на поверхности сферы… ну, поля, – пояснил он, решив упрощать до конца, – станет не точка, а пятно, площадь. Большая, не знаю, ну… как тарелка. Так?
– Как скажешь. – Я насыпал чаю в ситечко и умял его. – Продолжай.
– Сейчас у амулетов проблема только с массой пули. То есть затраты энергии идут именно на быстрый, почти мгновенный перенос массы. – Саня даже взял из поддончика пулю десятого калибра и со стуком поставил на стол. – Ну вот смотри, в радио качество приема от чего зависит?
– От мощности сигнала или ширины полосы пропускания.
– Точно! За мощность сигнала берем массу пули. Но если мы отталкиваем и выжигаем поле, то расширяется полоса пропускания, понял?
Я уже с откровенным интересом уставился на него.
– Сань, то есть расход энергии амулета идет не на массу, а на площадь… координат, что ли, не знаю, как правильно сказать, так?
– Именно! – Саня выставил рядом вторую пулю, обычную винтовочную семь шестьдесят два. – То есть экономить энергию не получится, амулет вынужден будет израсходоваться весь или в большей части на работу по площади. Он не способен засечь конкретную точку входа.
Звучало… интересно это звучало, если честно. Очень интересно.
– А городские амулеты? Там же другой принцип, ты сам говорил.
– Вот тут самое интересное и начинается. Они-то как раз полностью алхимические. То есть выжигание поля будет для них еще и помехами, и наводками. "Ангел-Хранитель", такой как у нас, фактически сдвигает пространство, но опять же потому что видит траекторию. А если он ее видеть не будет, то или сдвинет не туда, прямо под выстрел, или зависнет на какое-то время, потому что там тоже программа, и она на такое не рассчитана, и пропустит вторую пулю, или сам войдет в резонанс – и тогда главное без руки не остаться. Понимаешь?
Вид у него был как у типичного сумасшедшего ученого из фильма категории "для семейного просмотра". То есть вполне стоит допустить, что Саня придумал что-то толковое. Надеюсь, здесь ничто не взорвется, как в лаборатории Братства.
– Понимаю. То есть она будет лететь и гореть? Как трассер? И не сгорит, пока до цели дойдет?
– Только погасло, сам видишь. – Он показал на пустую, но слегка дымящую чашку Петри. – Проблема лишь в том, чтобы порошок спрессовать как-то… но это я придумаю, не проблема.
– А в чем проблема?
– Проблемы две, – показал Саня два пальца. – Первая – это сделать саму пулю. Нужно оболочку заполнить порошком полностью. Если высверлить существующую, то места не хватит, к тому же сплав самой пули может начать плавиться изнутри и сбить всю реакцию. А латунь в таких делах работает, сам знаешь, мы из нее до черта всего делаем.
– А оболочка не расплавится? – Я задумался. – Может, и нет, там как раз естественный отвод тепла… пробовать надо. А вторая проблема?
– Инициация. – Саня загнул средний палец и показал мне только указательный. – Нужно алхимическое воспламенение. Но алхимия – не моя специализация, сам понимаешь.
– И что тогда делать?
– Есть пара идей. Но проще всего алхимическое стекло, которое идет на капсюли для зарядов в чарометы. Братство такое делает. Да вот, смотри. – Он встал, открыл свой сейф, выудил из него продолговатый цилиндр размерами с карандаш, может быть, чуть толще. – Держи, – кинул его мне.
Я покрутил заряд в пальцах. Точно, красный кристалл на донышке.
– Я думал, что там рубин.
– Смеешься? Откуда тут столько рубинов набрать? И еще одинакового размера. Стекло это, в Туманном сейчас делают, а раньше в Пентагоне варили. – Саня поймал заряд, который я кинул ему обратно. – Просто они и секретом не делятся, и не продадут, вот в чем проблема. А так бы его прямо в пулю, а я бы прошил инициацию от давления, например. Или от температуры.
– Баллистика будет похуже нормальной пули, конечно, и меняться по мере выгорания состава. Трассер и есть трассер. И плюс заметность как у трассера же. И минус дополнительные свойства, то есть ту же "пустышку" не сделаешь, как мне кажется. Но и попадание такой зажигательной тоже та еще радость… с алхимическим-то горением. Как бы не покруче "пустышки" получится.
– Идея пока сырая, – заметил Саня мои сомнения. – Я же пару часов всего над ней думаю. Но главная проблема решена: амулет не может работать нормально, мы его пробиваем. Почти сто процентов гарантии. Что с самими пулями?
– Думать надо. – Чайник вскипел, и я отставил его на керамическую подставку. – Я знаю небольшие машины, которые прессуют качественные пули из прутков, латунных и свинцовых… ну, из сплава в смысле, там еще сурьма и всякое. Это если более или менее массово производить. Но пока ума не приложу, что делать с порошком. Порошок сам из чего делается? Он с самого начала порошок или нет?
– А вот я не знаю, не сталкивался сам, – сознался он. – Выяснять надо.
– Он городской или Братства?
– И городской есть, и наш. Да я выясню, проблема только в том, когда он все свойства обретает – в самом порошке или до этого. Если до, то тогда вообще проще, я думаю. Наливай, чего ждешь?
Тут в дверь вошла Мила с котом, который старательно путался у нее под ногами. Еще разрумяненная после бани, но я и сам такой, наверное. Напарился по самое не могу.
– Я думала, вы тут пьете уже, а вы чаевничаете, как примерные. – Она полезла в тумбочку и достала еще одну кружку. – Мне тоже налей тогда. – Она пересадила на верстак уже занявшего ее кресло кота. – Все, пока отдыхаем?
– В какой-то степени. Надо в Фэрбэнкс гнать.
– Туда без проблем, поехали. Когда?
– На днях. И потом снова на днях.
– А тебе можно?
– Проверюсь после следующей поездки, дальше видно будет. Таблетками Слава меня на десять лет вперед обеспечил. Так, Сань, к слову, глушаки надо бы перезарядить, израсходовались.
– Завтра уже, с утра, – отмахнулся Саня. – Лень уже, если честно, устал сегодня.
– Да не к спеху, я вообще, чтобы не забыть.
– Давай сюда, я их к себе положу и завтра сделаю.
Я отдал ему оба глушителя, свой и Дмитрия. Отличная штука получилась, просто великолепная. Никакой свободной продажи никому, только для себя.
За чаем время до восьми прошло быстро. Посидели, поболтали, вот и идти уже пора. Собрались и двинули через двор, лень было магазинную дверь отпирать. А дверь паба открыла Вика.
– Привет, красавица, – поздоровался я, пропуская Милу и заходя следом. – Начальство дома?
– Унеслось начальство по делам, вместе с Иваном. Столик готов, вы проходите.
В пабе было битком – хорошо, что заказали заранее. Дождь сегодня выгнал народ с улицы, но посетителей стало не намного меньше. Так что и стойка вся занята, даже стоят, и к столам пластиковые стулья приставлены. Шум, гомон, смех, то есть стандартная атмосфера бара. Мы первые? Нет, вон Петрович у стойки, одному за столом ему скучно было, наверное. И вроде ничего так, совсем пьяным не выглядит, болтает с кем-то.
Работавшая в зале Оксана сняла со стола табличку "зарезервировано", сказала:
– Присаживайтесь. Заказывать сразу будете?
– Да, пожалуй. Ты что будешь? – спросил я у Милы.
– Темное.
– А я светлое. Сань?
– Мне тоже светлого.
– И Смирнову, – я показал пальцем, – того же, что он уже пьет.
– Ужинать будете? – спросила Оксана.
– А что есть сегодня? – опередила меня с вопросом Мила.
– Охотничьи колбаски, и можно бургеры сделать.
Мила заказала колбаски, мы с Саней по большому бургеру. Все сопровождалось жареной картошкой. Вполне и ужин, и закуска. И тут прямо у окон остановился "рэм" Дмитрия, двери распахнулись. Не знаю почему, но мне казалось, что Платон дома уснет и ехать сюда откажется, но он эту идею опроверг своим появлением. И выглядел даже вполне трезвым, как мне показалось. Оксана притормозила, дождалась, пока они войдут, и тоже приняла заказы. К Платону, правда, успел Смирнов присоединиться, так что они еще и графинчик самогонки попросили, внушив мне тревожные предчувствия.
Приятно, что успели поесть до того, как позвонил Хмель. Сначала я его не слышал, в пабе слишком шумно, пришлось с телефоном протолкаться до выхода, на улицу.
– Коль, тут у нас проблемы. – Голос Хмеля звучал напряженно, но по привычке он начал издалека.
– Что надо сделать?
– Подкрепление нужно. Нас в гаражах зажали, ближе к Красному, где нет никого.
– Сколько? Где вы, где они?
– Въезд в гаражи с проспекта, там стоит их фургон. Мы дальше, в самом конце ряда, точнее, в соседнем ряду, справа. Один из них на самом перекрестке, где точно – не вижу. Остальные тоже рядом, но постоянно смещаются.
– Сколько их?
– Минимум четверо, амулетами увешаны. У нас раненый и пленный, бегать не получается.
– Выезжаем, жди, скоро будем.
Кинулся обратно в паб, оценивая наличные силы. Саня бухой, его быстро развезло что-то, уже не боец. Дмитрий в норме, он почти не пил, я тоже не разгонялся. Платона с Петровичем вычеркиваем, естественно.
– Дим, тревога, давай со мной, – сказал я тихо, склонившись над столом. – Мил, нам отъехать надо. У Славы проблемы, срочно помочь требуется.
– Может, мне с вами?
– Не надо, сами разберемся, не уверен, что он хочет, чтобы ты там оказалась.
– Его что, в борделе бьют?
– Нет. Потом расскажу, некогда сейчас. Видишь, даже Саню не зову. Погнали.
Выскочили через заднюю дверь, забежали в мастерскую.
– Что там? – спросил Дмитрий.
Я быстро изложил проблему, попутно открывая шкафы. Так… надо что-то серьезное брать.
– Держи. – Я сунул ему свой карабин под 458, показал на стопку снаряженных магазинов. – Хватай. Подвесную найди, знаешь где. И глушак возьми. Да, магазины с "сабсониками" изолентой обмотаны.
Черт, я с этого карабина "ауровизор" снял, и ставить уже некогда, а в темноте очень бы пригодился.
– Очки с собой? Ночные в смысле.
– Всегда с собой. – Дмитрий уже набрасывал подвесную с подсумками.
Так, а мне что? Точно такой же неплохо, но я их еще не доделал, заблокировать могут. Не годится. И патронов этого калибра мало, все Дмитрию отдал, делать нужно. Амулеты, амулеты… и глушитель бы. Черт, магические разряжены, вот очень бы пригодились. Хотя пистолетный еще есть полный, я им не пользовался, вот его и возьму на всякий случай. А за основное… тогда карабин под сорок пятый, с длинным стволом, на него обычный глушитель тоже встает. Моя подвесная здесь, где снял, только… а, черт, подсумки другие… тогда сумку "grab-n-go", четыре магазина в подсумки, еще два в саму сумку. В карабин воткнуть самое отборное, то есть с железным корнем, и "пустышки" через одну. Дальность там особая не нужна будет. Прицел обычный, "ред-дот", но у меня тоже очки. А "ауровизоры" так возьму, два, себе и Дмитрию. Все остальное стандартно, аптечки и по паре алхимических гранат с едким газом. Черт, жаль, зажигательные все в тумане израсходовали.
– Готов? Понеслись!
На "бронко" поедем, он самый ближний к воротам. Закинулся в кабину, машина выскочила на улицу, Дмитрий закрыл ворота и оказался рядом. Мотор рыкнул, тяжелый внедорожник рванул с места, сильно накренившись в повороте, свет фар скользнул по дому напротив, вернувшись отблесками стекол. Ну ты скажи, как потемнело сегодня, еще не так уж и поздно.
Капли дождя посыпались на стекло, я включил щетки. Большие колеса расплескивали многочисленные лужи, машин почти не было – так, две или три попалось, не больше. Чуть проехали – и вон уже гаражи, там как раз пара вспышек сверкнула. Где там въезд был? Вон он, вижу. Придется так на машине и въезжать, ворота – самое опасное место, как бутылочное горлышко, надо как можно быстрей проскакивать.
– Очки, я свет выключаю. – Я вытащил свои "хипстерские", надел. Стало светло как днем, только мир теперь черно-белый. Дмитрий тоже последовал моему примеру.
– Едем без разведки, так что продвигаюсь докуда получится, попутно ищем укрытия. Как встал, так разом и выскакиваем.
– Принял.
Резкий поворот, длинный грязный проезд, белый фургон, стоящий у ряда гаражей справа. Из-за него выскочил человек в куртке с капюшоном, вскинул какое-то оружие, но я утопил газ в пол и кинул машину прямо на него. Он дернулся, попытался отскочить, но тяжелый "бронко" сшиб его правой стороной кенгурятника и силовым бампером, откинув в сторону. Я ударил по тормозам, обернулся, перехватив руль левой, затем резко сдал назад. Услышал крик, внедорожник дважды подскочил, когда колеса проехали по лежащему человеку.
– И еще разок, – пробормотал я, перекидывая рычаг коробки в "драйв".
Машина вновь прыгнула, но уже никто не кричал. Прикрытие они тут поставили, понимаешь, только не слишком умное.
– Пошли. – Я схватил карабин и вывалился из машины.
Этот готов? Этот готов, без сомнений. Опасности он точно не представляет. О, а за фургоном еще один лежит, куртка в крови… не наш, точно не наш.
Отблески пламени дальше и правей, скорей всего, алхимические гранаты, а если гранаты, то дистанция боя никакая, маленькая совсем, все они там. Черт, надо бы Саню попросить какие-либо амулеты "свой-чужой" придумать, как тут народ различать? Я даже не знаю, во что Хмель одет.
– По левой стороне, держу проход, а ты крышу.
– Принял.
– Пошли.
Марка прицела на все провалы ворот без створок, проходы, карабин Дмитрия ведет контур крыши. Если что-то там поднимется, то получит "обманку" и без того огромного веса, никакой амулет не выдержит. А вот чем они вооружены? Стрельбы вроде не слышно… а, нет, был глухой хлопок. На нормальный выстрел не похоже, но мог быть с глушителем. Дальше это все, в конце прохода и в стороне. Но бежать все равно нельзя: нарвемся. Идем и идем, все как надо делаем, суета нужна только при поносе.
Разруха тут полная, за столько-то лет все замерзало и оттаивало, стены потрескались, крыши просели. Одно из самых поганых мест в Форте, сколько тут всяких разборок случалось и трупов находилось – не счесть. В некоторых из гаражей ржавые остовы машин угадываются, горы мусора.
Конец прохода, за углом стоит "буханка" Хмеля. Огляделся. Целей не видно, но у входа в гараж лежит тело, руки за спиной стянуты. Посмотрел в "ауровизор" – один тусклый след ауры, двухсотый, значит. И вроде как лицо знакомое, но не наш, так что пока плевать.
Огонь от нас почти прямо, чуть-чуть вправо, но прямого прохода нет, тут Т-образный перекресток. Куда дальше? Здесь недалеко, в принципе… ага, вон еще проход, узкий совсем, между блоками гаражей, примерно туда вести должен.
Еще раз проверил лево-право, визуально и с примением маг-средств, так сказать, никого не обнаружил. Но идти по проходу, где боксы с двух сторон… глаз не хватит все контролировать, первый все равно под ударом оказывается, если они здесь прикрытие выставили, например. Не очень, не очень.
– Давай на крышу, с "буханки", – скомандовал я.