* * *
С утра… хотя, какое тут утро, - так, по часам только и знаешь, что оно наступило, - комбинат-мастер пришёл к ним и долго толковал о чём-то с Зией и Саввой. Пацанов, конечно, не пригласили и Ромка-джи, надувшись, перестал ковырять ложкой комбинатовское рацион-желе и поплёлся в санпропускник - мыться. Здесь с этим строго: работаешь ты здесь или просто так шляешься, как они вчетвером, но раз в сутки вымыться просто обязан.
Смешно было, когда к вечеру первого дня Егору, подсевшему к столу, один из мужиков замечание сделал. Мол, какого чёрта ты припёрся к столу не помывшись. Ну, ладно, комбинезон твой сам себя чистит, а ты-то, пацан, чего здесь грязь свою трясёшь там, где люди ужинают? Егор, было, возмутился, но Савва его сразу осадил. Да и, честно говоря, мужик-то прав был, просто сознаваться в этом по гордости характера не хотелось. Пришлось Егору бежать в санпропускник и злобно намыливаться, прекрасно понимая, что пока он тут чистится и скоблится, самое вкусное со стола уже исчезнет…
Егор торопливо, в два присеста, проглотил свой завтрак, - рацион-желе, кстати, у них очень вкусное, - и дёрнул Зию за рукав:
- Нам сегодня точно не надо с вами?
- До обеда - точно. А там видно будет. Иди-ка и ты ополоснись.
- Вчера же… перед ужином!
- Здесь мыться никогда не рано и всегда недостаточно, - проворчал вдруг комбинат-мастер. - Чаще плещешься - дольше живёшь. Иди, чего здесь зря уши развешивать…
В санпропускнике торчали несколько небритых личностей. Двое плескались в душе в "грязном отделении". Со смены, значит, приплелись, работяги. В "чистом отделении" один тощий, по пояс голый волосатый мужичок пытался торопливо соскоблить с лица жгуче-чёрную щетину, кривляясь и приплясывая перед зеркалом. Ниже пояса юбкой болтался серый комбинезон раскрашенный широкими чёрными вертикальными полосами.
"И что выламывается, на месте не стоит? - хмуро подумал Егор. - В сортир, что ли приспичило?" Он так и не выспался… и теперь голова была чумной, как будто вместо мозгов в неё был насыпан горячий слежавшийся песок.
Егор сидел на лавке, поставив калаш между колен, и исподлобья глядел на бреющегося торопыгу. Господь-Аллах, долго ещё Ромка-джи будет там возиться? Решил весь кусок мыла извести?
Мыло было особенным: зелёное и пахнущее илом, оно щипало кожу… а если, уж, попало в глаза - только держись! Зато комбинат-мастер сказал, что оно хорошо чистит кожу и даже, мол, выводит из её пор забившуюся туда пыль с атомами-радиацией… во что Егор не поверил сразу и бесповоротно. Чистит оно, как же… дождёшься! То-то окрест дурная слава идёт про комбинатовских. Мама-Галя говорила, что у них и дети-уроды рождаются… правда, и сами-то они далеко не красавцы, чего там… Так что, откуда от таких тощеногих здоровые дети родятся?
Егор вдруг представил свою свадьбу. Всё, как тогда, когда женился Ахмат… только вместо смущённого и улыбающегося щербатым ртом Ахмата и удивительно спокойной невесты Алии он увидел себя и сияющую от счастья Маринку. И одежда у него новая, и Мама-Галя слезу утирает… и мулла-батюшка дарит им от имени прихожан пару верблюдов и десять овец, и одеяла… и калаш становится его, Егора, личным… именным.
А что? Почему бы нет? Маринку он давно любит. Мама-Галя сама их с Ромкой-джи "женихами" с детства зовёт. Говорит, что, мол, Маринке здорово повезло, спасибо Господу-Аллаху - целых двое женихов по возрасту подходящих…
А как она на дядько Сашу вызверилась, когда тот свататься притащился? Жуть! Мол, единственную дочку не отдаст… и если ты, дядько Саша, не выметешься отсюда, считай, что жениться более ни на ком не сможешь.
- Ну, шайтан-огонь… - уныло промямлил тогда дядько Саша и поплёлся свататься к развесёлой Райке-джан.
Райка-джан тётка хорошая… только на мужей ей не везёт. И двойню у неё карачи забрали… но это давно было, когда она ещё до Города не добралась. Муж тогда сгинул где-то в песках. Мама-Галя с соседками судачила, что мужик просто бросил её вместе с двойней и - привет, любовь моя, иди на все четыре стороны….
Несмотря на жизненные трагедии, была Райка-джан весёлой, разбитной и похотливой. И к мулле-батюшке подъезжала, было, и Ромку-джи однажды притиснула в каком-то закутке так, что бедняга прискакал к Егору весь красный и потный… долго открывал рот - хотел рассказать, а потом разревелся…
Егор хмыкнул, тряхнул головой и расправил затёкшую спину. Разревёшься тут… Райка-джан, в принципе, тётка не старая и довольно симпатичная… и тату у неё на щеках красивое! Только не хватает у неё в голове какой-то маленькой деталюшечки. Временами несёт непонятно что… песни поёт…
Староста Володя, было, заикнулся, что её карачи испортили, а мулла-батюшка ка-а-ак цыкнет на него… тот и заткнулся сразу. Ничего, гремит мулла-батюшка, демонского в этой женщине нет! Мол, немного тронулась по причине несчастной жизни и пылкости организма… и закройте свои рты, засранцы болтливые.
Говорили, что мужа её позже под Куяшом нашли. Он из древневеров был… крестоносец… вот его на кресте и распяли. На самом солнцепёке. Комбинезон сняли… а без него на жаре больше суток не вытянешь….
Да что за шайтан! Долго там ещё этот чистюля плескаться будет?! Рад, что до душевой дорвался, или грусть-тоску в капризах пережёвывает, карачи-сын?
- Ромка-джи!
Ткнув друга во влажный бок и сделав ему страшные глаза, Егор зашёл в душевую. Ромка-джи положил свой калаш на колени, уселся, не надевая комбинезона, на скамейку.
Егор аккуратно прикрыл за собой дверь и прислонился лбом к стене, закрыв глаза. Ромка-джи оставил тоненькую струйку мутноватой воды, со звонким плеском стекающую в глубокое корытце. Он уже понял, что Егор никак не может избавиться от привычки экономить… и предпочитает поплескаться в корытце, чем под душем. Комбинат-мастер хвастал им, что водоносный слой у них независим от иртяшского, которым Город живёт, много глубже его и по расчётам, мол, способен нормально выдержать потребление не менее пятисот человек в течение десятков и десятков лет. Но… себя не переделаешь. Егору всегда было жалко расходовать воду попусту…
От стены пахло влагой и илом, и она приятно холодила пылающий лоб. Шайтан побери, заболел, что ли? Вот, уж, не было печали… совсем не вовремя…
За дверью послышался приглушенный крик. Егор открыл глаза… что за чушь? Ромка-джи?!
Он присел на корточки, - если целятся, то целятся в проём двери как раз на уровне груди, спасибо мулле-батюшке за обучение. Снял калаш с предохранителя, рывком распахнув дверь, перекатился вправо… успев мгновенно понять всё…
Двое голых мужиков, - у одного по груди стекало зелёное мыло, выкручивали руки корчащемуся на полу Ромке-джи, пытаясь вырвать калаш. Лицо Ромки-джи было окровавлено. Худосочный "недобритый" зажимал ему одной рукой рот, а второй споро и страшно бил Ромку-джи в живот. Неподалёку валялась бритва.
Егор вскочил на ноги и на долю секунды замер - грохнул выстрел калаша… пуля с противным визгом коротко метнулась между потолком, стеной и полом. Мужики шарахнулись в стороны, Ромка-джи уронил калаш на мокрый кафельный пол. Один из голых, увидев Егора, оскользнулся, упал на колени и испуганно потянулся за калашом. Второй дёрнулся в сторону двери. Егор на бегу подстрелил его. Промахнуться здесь ему, лучшему бойцу Города, было просто невозможно. Мужик рухнул ничком. Пальцы рук его коснулись порога двери, обильно обрызганной его же кровью. В два прыжка Егор настиг второго голого. Чёрт, скользко как! За ногу уцепилась чья-то мокрая рука… голый мужик от ужаса съёжился, спрятав лицо в руки, - Егор с размаху ударил его в ножом в голую спину. Лезвие обломилось у самой рукоятки. За ногу дёрнули ещё сильнее. Егор плашмя грохнулся на живот, сильно ударившись подбородком. В шее что-то хрустнуло, а рот моментально наполнился солёным и вязким. Бедро повыше колена обожгло…
Егор судорожно бил свободной ногой, стараясь ударять каблуком, - спасибо Господу-Аллаху, он ещё не разулся! Под ударами поддавалось неприятно мягкое, как матрас… в ушах стоял дикий визг. Но вот, наконец-то, каблук ударил во что-то твёрдое и ногу сразу отпустили.
Егор поднялся на колени. "Недобритый", скорчившись, лежал на боку, держась руками за голову. Лезвие бритвы лежало рядом… отблеск лучика лампы блеснул со стального лезвия прямо в глаза Егору.
Егору стало весело… тело стало невесомым… странные нежные колокольчики тонко зазвенели в голове. Пришёл бойцовский кураж - страшное и прекрасное состояние, когда тело начинает действовать само, когда взгляд охватывает всю обстановку сразу, не пропуская мельчайших деталей, когда всё вокруг тебя замедляется. И ты понимаешь всем своим существом, что победа - твоя!
Он легко поднялся на ноги, слегка пошатнувшись, как на уроках, шагнул вперёд, тщательно примеряясь… и аккуратно ударил ногой в основание черепа лежащего. Ноги "недобритого" дёрнулись… руки разжались…
… трофеи… нет ничего…
… уши…
… с удивлением увидев у левой ноги лужицу крови. Вот оно что… полоснул-таки он меня своей бритвой! Ах, ты…
Егор изо всей силы пнул труп.
- Уби… убивать зачем? - плюясь кровью, распухшими губами спросил Ромка-джи, поглядывая на дверь, ведущую в длинный коридор прохода к санпропускнику, Егор торопливо осматривал труп полуодетого и ворошил одежду, болтающуюся в шкафчиках. Насколько помнилось - до следующей смены ещё - как до Китая пешком… а камер слежения здесь нет. Да и на кой они нужны… в санпропускнике-то? Выходит, время у них есть, пусть его и немного.
- А ты как хотел? Чтобы я сам под бритву шею поставил? - рассеянно ответил Егор, роясь в карманах потёртого чужого комбинезона.
- Они… они бы нас… могли и проще… убить… они только… об-об-безорружить…
- "Отдал калаш - копай могилу!" - пословицей отрезал Егор, поморщившись.
Потом на минуту присел рядом с Ромкой-джи. Тот сморкался… пыхтел… и всё порывался рассказать Егору о том, как всё случилось. Ступни "недобритого" коротко дрожали… и это было неприятно.
Голова вновь заболела… и жгло порезанную бритвой ногу… отходняк после боя начался. А нам расслабляться сейчас никак нельзя. Ещё немного и весь Комбинат, - еретики-гяуры-блять, - начнёт гоняться за нашими головами.
Эх, ну, никак им Зию с Саввой не предупредить… вот беда-то пришла, беда горькая! Знать бы, что спасёшь их - плюнул бы на всё и прорвался бы! Но - куда? Где они сегодня опыты свои проводили, куда пошли? Комбинат долгие годы обшаривать можно. Поди, и сам паршивый старикашка, комбинат-мастер не все ходы-выходы знает.
Зия… Савва…
Прости им Господь-Аллах их вольные и невольные прегрешения! И если суждено им смерть принять, то пусть Ангел Азраил к ним на цыпочках подойдёт, смерть для них дуновением прохладным в жаркой пустыне подарит… смерть, нежную, как сон!
Егор поднял руку и вытер глаза. Но слёзы текли и текли. Как же он теперь идти будет… стрелять? Не видно из-за слёз ничего! Совсем ничего не видно…
* * *
Чёрт бы побрал этого комбинат-имам-мастера с его повальной блокировкой! Егор уже второй раз за последние пятнадцать минут машинально пытался активировать ларинги… и чертыхался. В ушах снова коротко пискнуло: "Сигнал блокирован!" Пришлось ждать, пока подтянется Ромка-джи. Чёрт, даже не свистнешь - тишина могильная - сразу эхо в потёмках гулять пойдёт.
Ромка-джи появился вовремя и бесшумно. Молодец! Вот как его наш поход закалил…
- И ты тоже ларинги включал? - шепнул он Егору. - Я уже три раза… по привычке… хотел тебе сказать, что впереди всё в норме.
- Ларинги - это ещё полбеды, - ответил Егор. Пластырь наконец-то начал действовать - жжение в ноге прекратилось, но перед глазами тошнотворно мельтешили чёрные мошки, бухало сердце. - Тоннелю конца не видно… а дойдём - наверняка охрана на выходе. Воевать придётся, Ромка-джи, воевать. Прорываться.
- Ты, Егор, допрорываешься, - сказал Ромка-джи уже нормальным голосом - Вот напоремся мы на кровную… ты уже, между прочим, троих уложил! Как понаедут из Челябы - весь Город вырежут.
Вот тут уж Ромка-джи прав. Кровная месть - штука такая… шайтан их знает, кого Егор там убил, - может, кто из них шишка важная? С другой стороны атом-заклятия у мужиков на лбу не было. Да и не стали бы, если рассудить здраво, посылать больших людей убивать… в смысле, обезоруживать… двух пацанов из пустыни.
- Господь-Аллах милостив, авось не напоремся, - ответил Егор. - А вот рассиживаться нам некогда. Чёртов старикашка со своей блокировкой всю внутреннюю связь вырубил… зато и его охрана тоже без связи осталась. Тем мы пока и целы. Выбираться надо - и в пустыню. Или здесь отсидеться - найти уголок, а через несколько дней попытаться уйти.
Зия с Саввой ещё по пути на Комбинат, - да будет проклято это место во веки веков! - показывали им карту, чуть ли не Старыми Людьми составленную. Более или менее приличный файл… можно разобраться. Егора тогда только и интересовало, как бы из любого цеха смыться, ежели прихватит. Нет, ну действительно! - мало ли что… случись беда - хотя бы будешь знать, куда бежать. Тоннель этот он тогда заприметил сразу, благо, что попасть в него можно было аж целыми пятью путями… в том числе и из жилой зоны… а тянулся он далеко - к развалинам большого цеха, где никакой атом-радиации отродясь не было, как объяснил Савва. Память у Егора молодая, отменная память!
Вот именно этим, запомненным, путём они и воспользовались. Пришлось открыть две намертво приржавевшие решётчатые панели, протиснуться через длинный ход, совершенно закопченный… и, похоже, не так давно горевший. Кабели здесь горели так, что медь сосульками набрякла, зелёными и чёрными подтёками обезображенными. Сажа так и висела в воздухе, едва шевельнёшься, просто дышать нечем. А тут ещё и крючки, к которым кабели подвязывались, - вот уж наказание, - торчали из стен, цепляясь за всё, что только можно.
Трижды вознёс Егор благодарственную молитву Господу-Аллаху за то, что надоумил тот его перед самым поворотом на Комбинат, прихватить себе армейский шлем одного из шатунов! Хорош бы он был сейчас без ночного зрения! Чёрт с ним, с ненадёжным СЦН и бесполезными шлем-ларингами, но то, что он сейчас всё во тьме видит, это просто спасение ему! Да и голове защита… уж сколько раз он башкой к крючкам, стенам и прочим твёрдым вещам прикладывался! Не уберёг бы он тут свою несчастную голову, если бы только в косынке и маске был, как в дозоре привык…
Однако, хорошо ещё и то, что во все предыдущие относительно спокойные дни он не слушал нытьё Ромки-джи и осторожничал - свои рюкзаки они везде таскали с собой. Как, кстати, и Савва с Зией, упокой Господь-Аллах их души на тенистых пажитях! В живых их уже нет… а мы и молитву не прочли над телами… вот, шайтан, мысли путаются. Так… вдох, задержал дыхание… настройся… вы-ы-ы-ыдох… фу, полегче, вроде! В общем, шли бы сейчас, идиоты, без рюкзаков. Как нагишом бы шли, солнцу и песку открытые. Так что, хоть и цепляются наши мешки за все выступы и железяки, но это, уж, так Господь-Аллах сподобил - во всём есть шайтан-сторона! Ношу свою не потеряли, но зато и пробираться с ней невмоготу.
- Давай, друг, давай! Сдохнем, ведь, здесь, как крысы в метро! Не отставай!
- Дай передохнуть, Егорка… не могу уже.
- Эх… нельзя же здесь торчать!
- Пять минуток, чуть-чуть, а, Егор?
- Ну, хорошо. Устроим тогда привал на пять минут. Только ты ко мне подползи, а то торчишь где-то у шайтана в заднице. Поворот направо видишь?
- Подползаю…
- Не сворачивай. Ползи прямо, я метрах в пяти за ним… шайтан, не видно ни хрена в этой саже!
Они торчали в этой горелой чёрной трубе, как два крысюка в ловушке. Дышали через повязки, натянув на лицо маски. А когда наконец-то миновали зону пожара и чёрные, как демоны ада, пробрались короткими коридорами к лючку, ведущему в тоннель, то обнаружили, что он забит высохшим до хрупкости мусором. Видать, не один год его швыряли… еле-еле проковыряли себе дорогу. Ветошь какая-то, бумаги слежавшиеся… разрывать всё это надо было осторожно - нет-нет, да и попадётся в мусоре металлическая, перекрученная вдрызг, колючая дрянь.
Протиснулись и чуть не взвыли - бетонная плита, вывалившаяся из раскрошившейся стены, опасно висела на ржавой арматуре, преграждая путь. Тут пробираться - это уж впрямую терпение Сатаны испытывать!..
А куда деваться? Тихонько ползли, стараясь вжаться в загаженный столетиями и усеянный обломками бетона пол. Проклятая плита царапала по спине… и, кажется, даже покачивалась. Егор отгонял от себя мысли о том, как невыносимо больно будет, если плита осядет и передавит тебя пополам. "Застрелюсь! - подумал он. - Ромку-джи упрошу, чтобы прямо в голову стрелял. Если говорить смогу, конечно…"
Страшно было. Страшнее, чем во снах кошмарных!
Но протиснулись! По уму надо было, конечно, попытаться плиту эту обрушить, чтобы другим вход перегородила, но делать этого Егор не рискнул. Шуметь ему совсем не хотелось. Да и в тоннель не один ход вёл. И, наверное, далеко не все они на карте даже у комбинат-старикашки были.
Потянулись длинные комнаты с битой техникой. Распределительные щиты, генераторы какие-то… а может, и не генераторы - пойди, разбери! Ромка-джи под конец комнат с этими разваливающимися чудесами техники Старых Людей нашёл какую-то абсолютно неповреждённую штуку. Стальная, причудливая, с разноцветными стёклышками в круглых глазках, ни на что не похожая и совсем-совсем не ржавая. Дёрнул её Ромка-джи раз-другой… и оторвал от стены, только проводочки тонкие хрумкнули. Он уже совсем, было, настроился втихую это чудо с собой прихватить - Егор запретил. Мало ли что, - может эта дрянь вся малиновым светится, ежели её Савиным компом сканировать? Ромка-джи с сожалением вынул из рюкзачка таинственную железяку и, вздыхая, аккуратно положил на пол, к стене. Хорошо, хоть, всего два раза оглянулся и воздушных поцелуев не посылал, навек прощаясь… хе-хе!
Метров пятьдесят пришлось по обломкам, наваленным до потолка, пробираться. Да что же у них здесь всё в проводах-то, шайтан бы их всех побрал?! Торчат в разные стороны, как вьюн-хватайка, цепляются за всё. А в какой-то ужасный момент груда обломков бетона вперемешку с непонятного вида шкафами, напичканными невесть какими деталями, вдруг с шумом просела под Егором, пробирающимся впереди. Что-то тяжёлое упало ему на спину… и на бесконечно длинную секунду Егор поверил, что сейчас его начнёт давить тупая сила, выпуская кишки в комбез…
Но перепуганный Ромка-джи, кряхтя и ругаясь, отвалил эту штуку и они, тяжело дыша и почти ничего не видя в облаке поднятой цементной пыли, испуганно заторопились вперёд, подальше от этого страшного места. Почти сразу же нога Ромки-джи провалилась куда-то в путаницу жёстких проводов и гнутой арматуры. Благодарение Господу-Аллаху, не зажало ему ногу! И не сломал её, счастливчик! А то, ведь, капкан капканом!..
И пришли-таки, пришли! Нырнули через нижний этаж, где было всё нетронутым, даже металлические шкафы с открытыми сиротливыми дверцами, спустились по лестнице ещё ниже и оказались в коридоре, упирающемся в закрытую ветхую дверь. Егор пнул дверь ногой, осторожно шагнул вперёд и осмотрелся. Понял, что стоит в огромной комнате, похожей на кабину космического корабля, какими их в фильм-файлах про Ивана-батыра и Лунную Деву показывают.