* * *
Из промежуточного доклада Саввы Оной-вана, сполох-десантника тайнороты "Динар" в чине имам-доктора Святой Академии Наук.
Файл от: 16 сентября 2235 г.
Начитка. Не обработано.
Тема: О политических аспектах института карачи
"… сам факт представляется мне вполне тривиальным. Суть развития института карачи за сто лет нисколько не изменилась. От миротворцев-наблюдателей Древнемирового Совета они деградировали до банальных полицейско-шпионских функций. Сообщения из Якут-автономии Соха, Тикси, Дудинки, Капуст-Яра… э-э-э… и так далее, включая, кстати, и наблюдения туземца Егора в районе Каслей, складываются в единую картину, и вполне укладываются… чёрт-шайтан… "складываются-укладываются"… ложатся… кхм… прогибаются… э-э-э…
Эти сообщения укладываются в общую картину - карачи прекращают деятельность на уровне макро-роботов автономно-зависимых от Демон-сети. Теперь на сцену выходит новый тип - глобальное нано-присутствие. И это - уже свершившийся факт. Споры окончены.
(пауза, слышно, как поскрипывает двигатель)
Наверное, это означает крах всех наших надежд вырваться из опекаемо-охраняемых пелёнок… А точнее - прутьев клетки, сооружённых чуть менее века назад… я пользуюсь линейкой событий Юсуфа и Шульгатого, а не Мъянги. Если ранее ряд мер по изоляции наших научно-политических обсуждений и принятия решений приносил свои плоды, то теперь об этом можно забыть… можно уже вскоре забыть. Нано-карачи отныне будут присутствовать везде.
Естественно, что наши страхи по поводу мгновенной, в масштабах полушария Веры-Истины, перестройки карачи на повальное истребление людей, от этого становятся только сильнее. Однако, принимая во внимание почти шестидесятилетнее наблюдение и изучение карачи, я склонен предполагать, что имам-учитель Офеня и - признаю свои ошибки! - имам-доктор блистательный Юсуф, были правы - в обозримом будущем положение дел на планете не изменится. Мы по-прежнему будем переносить унизительное положение туземцев, к которым прибыл Демон-Магеллан.
Мы принимаем от него бусы, иголки и пустые консервные банки… и несём ему ракушки, рабов и золото…
Отменить последнюю фразу. Ничего мы ему не несём… да и получаем безнадёжно устаревшее старое старьё… во всяком случае, по меркам нынешнего, а не вчерашнего, дня…
Последнюю фразу убрать.
Итак, в обмен на бусинки и иголки - сиречь, разрешённые для нас слои Демон-сети - мы не отдаём ничего, кроме своих новорождённых талантов и гениев… а их, похоже даже в Демонском полушарии в пробирках выращивать не научились! Кроме того, карачи прошли путь от роботов-миротворцев до наблюдателей и "гасителей" научно-технического прогресса… не всех его составляющих, а только тех технологий, кои способны… э-э-э… поставить нас на одну доску с закрытым Демонским полушарием… и путь этот привёл хозяев карачи к обследованию населения и выявлению среди новорождённых потенциальных гениев.
Заметно, что Демон-сеть добросовестно поставляет нам некие официальные сведения о жизни, культуре и достижениях наших соседей по планете. Некоторые свойства этих слоёв позволяют нам использовать их для дополнительной связи, создания неких виртуальных пространств и объёмов, включая детские игрушки и учебники… помимо нашей собственной официальной, но столь уязвимой для декодирования, сети.
Более того, периодически мы получаем и научную информацию. Строго дозированную, но именно ту, что помогает нам развиваться… но не претендовать на равенство… уж не говоря о первенстве.
Но обратной связи, равно, как и доступа к чужим свежим научно-техническим, политическим и общественным сведениям, мы как не имели, так и не будем иметь. Демоны плотно перекрыли границу своего мира и развиваются сами по себе, отгородившись от нас непреодолимой стеной.
При наших попытках определённого прорыва в технологии - подчеркнём, в технологии, а не в теоретических изысканиях… шайтан, как звучит-то унизительно!.. мы… мы тотчас оказываемся в жопе, дорогой и любимый президент-эмир - вера, опора, надежда!
Убрать последнюю фразу.
Отныне на сцену выходит глобальное… я подчёркиваю - глобальное нано-наблюдение… и это при наличии, как и прежде, немедленной реакции карачи на всё то опасное передовое, что мы тут… шайтан!.. всё, что мы можем наковырять. Зачастую - и это уже не раз было - мы и сами не понимаем, почему на нас так окрысились. Видимо, дальнейшая разработка могла бы привести к определённому прорыву. Вот так-то, ваше величество…
Убрать последнюю фразу.
С той поры, как призрак голода не тревожит более человечество, мы можем совершенно спокойно жить параллельно. Разумеется, льготы и квоты на научные исследования, определённые земные орбиты и трассы космического пространства, сегменты земной и лунной коры сохраняются и будут сохраняться для нас… во всяком случае, в обозримом будущем.
Как и прежде, нам приходится играть по чужим правилам.
И это - всё тот же главный вывод, каковой и без того был давно, шайтан его дери, известен! Наша экспедиция не принесла ничего нового в познание и осмысление нынешнего положения полушария Веры-Истины.
Как советник президента-эмира, я официально предоставляю свои предварительные рекомендации.
Существующая политика замалчивания нашего положения, существующая политика придания официальной пропагандой демонических, сатанинских черт населению противоположного полушария - это, в моём понимании, пока единственно правильная - подчёркиваю, единственно правильная! - политика.
Учёным придётся взять на себя всю остроту оскорбления. Учёные, посвящённые в эту грязную тайну. Народы полушария Веры-Истины могут жить в относительном невежестве, но не могут и не должны прозябать в мучительном унижении. Жизнь в блаженном неведении, но не в перманентной гложущей ненависти - выхода которой нам не дано найти, кроме как на религиозной почве.
Итак, в текущей политике - сохранение статус-кво и ещё более массивная пропаганда с ещё более резким креном в религиозную составляющую. Вот единственно правильный на данном этапе путь президента-эмира, да будет над ним благословление Господа-Аллаха.
Хотя… хотя есть тут кое-какие мыслишки. Но об этом, в следующий раз. Думать надо ещё. И думать крепко.
Аминь.
Текст переслать. Кодировать по сегодняшнему стандарту. Доступ: Елена, Зия, Шульгатый… Отмена "Шульгатый"… перебьётся пока Шульгатый, всё равно мы с ним в контрах расстались…
Дополнительный доступ: Президент-эмир, лично. Президент-эмир Академии, лично.
Особый доступ: Юсуф, Фатима-джан, в скрытом режиме. Вместе с удалёнными фразами и рабочими пометками.
Прочтение Фатимой-джан данного файла - не регистрировать, перезапись без перекодирования запретить, пароль прежний. Добавить: Фатима, солнышко, я тебя люблю! И нежно-нежно целую. До связи, милая моя жёнушка!
М-да…
(пауза)
Так… едем дальше. Будем, несмотря ни на что, выполнять свой долг - а значит, ещё на шажок приблизимся к вратам рая! Открываем рабочий файл "сеть-программирование-3/7-4".
Хм… значит, касаемо фокусировки зет-полей сканирования. Ага… пишем: при введении переменной фита-прим с плавающим коэффициентом дивергенции в систему ходжа-уравнений, попытка интегрирования по всем обтекающим кривым в диапазоне от… э-э-э… оставим пока пробел… пусть Зия не выёживается и конкретненько так, нам это скажет… хе-хе!…
Эта попытка, значит, приводит к определённому математическому парадоксу, который я не без долгожданного и вполне естественного ехидства назову "дурак-парадокс имени Зии"…"
* * *
Мулла-батюшка удивил Егора. Даром, что грозен и нелюдим. Требует от всех строгости и простоты в мыслях и деяниях, и не шибко-то жалостлив.
Но, ведь, лично прибыл, как раз в момент окончания привала, когда Егор тоскливо подумывал о том, чтобы продлить его ещё на полчасика, но уже поднимался, заставляя себя встать и постараться не шататься.
И слава Господу-Аллаху, что прибыл, а то Егор совсем уж вымотался. Да и Ромка-джи еле-еле тащился. Дошли бы, конечно, что там говорить, - ползком, но добрались бы… но… всё равно - молодец мулла-батюшка, истинный воин и священнослужитель!
Самое смешное, что вместе со священником и Маринка прикатила. Вот уж не было печали! Перед девушкой её красоты надо орлом смотреться. Этаким крепеньким ген-саксаулом… зелёным и в пупырышках. Чтобы кудри по ветру и грудь колесом! А Маринка спорхнула с верблюда именно в том момент, когда у Егора болезненно ворочалось в животе нечто неуёмное… и тошнило, как Иуду.
Одно утешение - Ромка-джи и вовсе спал в надвинутом капюшоне и укутанный повязкой по самые глаза. Дёргался во сне, стонал… бедолага. А за компанию и не так обидно паршиво выглядеть, правда? Тем паче, что выходили они с Ромкой-джи кругом героями. Так сказать, по самые уши. Теперь на всю жизнь будет что рассказывать!
Мулла-батюшка сразу же начал осмотр Зии. Подивился тому, что тот крепко спит. Потом прикинул, что, скорее всего, именно сейчас медицинский нанотех взялся за наиболее болезненные жилки и посему усыпил пациента надолго. Егора похвалил за то, что тот обильно поил Зию, не поскупился на воду. Заворчал, когда Егор попытался, было, выглядеть орлом и, - вкалывая что-то Зие в шею, - велел Маринке Егора не щадить и проделать с ним всё то, о чём он ей в дороге говорил. Егор напрягся, но ничего страшного не произошло. Маринка просто воткнула ему иглу прямо сквозь рукав, а потом наклонилась над его лицом и, надавив на плечи руками, спросила:
- Сколько Маринок видишь?
- Одну… - недоумённо ответил распростёртый на песке Егор.
Нос у Маринки остренький, чуть-чуть курносый. На лбу крохотные капельки пота… так бы и попробовал на вкус… и солнце вокруг головы, как нимб у святого сияет. Красивая…
- Одну он видит! - серьёзно сообщила Маринка мулле-батюшке, - Других, говорит, таких, на свете нет!
- За периметром лучше следи, - заворчал священнослужитель, осторожно открывая лицо Ромки-джи. - Поди, не дома. Вот в Городе нашуткуешься со своим милым. И напои ты его, наконец!
Егор жадно пил, чувствуя, как прохладная вода опасно наполняет желудок. Он заставил себя оторваться от горлышка. Не хватало ещё, чтобы его вырвало Маринке на колени.
- Немного полежи, пока не усвоишь, - сказала догадливая дева-воин. - А то жаль будет, если из тебя обратно всё выльется.
Ромка-джи застонал.
- Ну-ну… тихо, тихо… Слышь, Егор?!
- Да, мулла-батюшка! - с трудом подавляя позыв к рвоте, сказал Егор.
- Он кровью мочился?
- Вроде, нет… - смущённо ответил Егор, скосив глаза на вставшую Маринку. Тошнота вдруг прошла. Вставать не хотелось. Хотелось лежать и смотреть, как она легко взбирается вверх и оглядывает окрестности с торчащего из песка раскалённого гранитного валуна, в тени которого раненная и контуженая троица отлёживалась вот уже второй час.
Ромка-джи закашлялся.
- Всё-всё… спокойно… если тошнить будет - ничего страшного, понял? - прогудел мулла-батюшка и поднял Ромку-джи на руки. - Маринка? Как там? - выпрямившись во весь рост, спросил он
- Чисто… вроде.
- "Вроде"… учишь вас, учишь… овцы кур-р-рдючные!
- Да чисто, чисто, дядя Коля!
- Дома я тебе "дядя Коля"… а здесь - командир!
- Чисто, командир! - Маринка спрыгнула с валуна и отдала честь ладошкой, затянутой в армейскую перчатку, из которой торчали розовые пальчики.
Егор, кряхтя, сел.
- Зря кряхтишь! - сказала ему Маринка, помогая встать. - Я в тебя верблюжью дозу впрыснула! Ты теперь как ниндзя скакать и прыгать можешь… и вместо верблюда всё на своём горбу тащить!
Из-под её армейского шлема выскользнула коса и Егор, сам того не ожидая, вдруг развернул Маринку за плечи и быстро поцеловал её куда-то в нос… и ещё в губы… больно стукнувшись лбом о край поднятого щитка.
- Потом начеломкаетесь! - рявкнул мулла-батюшка. - Маринка, шайтан-девка, быстро в дозор!
Совсем, как Мама-Галя, когда упрямилась, Маринка отвернулась от священника, капризно дёрнула плечиком, поцеловала Егора в губы - нежно, но крепко поцеловала… и Егору показалось, что земля и солнце на мгновение прокрутились вокруг него, слившись в огненное колесо… - и вскинув калаш по всем правилам, прикладом к правому плечу, опустила щиток шлема и быстро скользнула вперёд, в дозор.
На песке остались её маленькие аккуратные следы.
Иисус-любовь! Егор бы упал и поцеловал бы их… но было неловко перед открывшим глаза Ромкой-джи.
Обратно всё-таки тяжело идти было. Прицепили к верблюду волокушу с Зией и скарбом. Мулла-батюшка вперёд ушёл, дозорить. Маринка с раненым шла, а Егор Ромке-джи помогал. Хотел ему тоже волокушу соорудить, да тот отказался. Мол, ногами пойду, только помоги немного.
И вот тут, часа через три, случилось чудо великое, на всю жизнь его Егор запомнит! Очнулся Зия и попросил воды. А когда его напоили, слабой рукой вызвал "комариный" экран и прошептал:
- Следите. Ромка-джи… Егор… вы знаете. Они-то быстрее… быстрее регенерируют, чем мы…
И "комары", как обычно, прозрачным роем взвились из браслета Зии и разлетелись. Егор тотчас муллу-батюшку позвал, объяснил почему. Против воли радостным голосом говорил, всё равно, что в школе докладывал, что, мол, "отработал я этот проклятый приём борьбы, отработал, - и показать могу!". Мулла-батюшка не торопясь подошёл, с раненым поздоровался, на экран посмотрел.
- Да, теперь точно спокойно дойдём! Долгих вам лет, Зия, да будет над вами благословение Господа-Аллаха Вседержителя долгие годы!
А Зия улыбается и Егору шепчет:
- Подарки… не растерял? Красавице своей…
- Нет, Зия, - сказал Егор, и не удержался, заплакал. Теперь можно плакать, есть вода в организме… да и не стыдно плакать, совсем не стыдно!
Зия закрыл глаза и заснул. Экран спокойно висел рядом, как когда-то при Савве. Видно всё было чётко и ясно. До Города оставался день пути. К вечеру доползём.
Маринка обняла Егора и Ромку-джи за плечи и сказала дрогнувшим голосом:
- Муж мой, братик мой, как же я вас обоих люблю!
И все молчали, даже мулла-батюшка, хмуро вызывающий то одну "комариную" картинку, то другую. Лишь едва слышно шуршал песок, попискивали сервисные сигналы экрана и громко вздыхал верблюд.
* * *
Тихо бренчал дутар. Зия допил ген-кумыс и трясущейся рукой утёр губы. За стеной привычно заорал младенец. Егор, потупившись, смотрел в пол. Полоса жёлтого света тянулась от двери через всю комнату к стене. В углу комнаты, в темноте мерцала невиданной красоты башня. Белые облака над ней сияли. "Гонконг" - непонятно темнела надпись… и дальше что-то совсем уж несуразное на демонском языке.
Зия остановил запись.
- Саввы нет, - сказал он. - Тот был великий знаток истории. Жаль, не успел он с вами, ребятнёй, толком поговорить.
В противоположном углу шевельнулся староста Володя.
- Соплякам мудрого не открывай, - скрипуче произнёс он, - не доросли ещё.
- Мы, откровенно говоря, не мудрее их будем, - прошептал Зия, откинувшись на подушки. - Ты сам говорил… - он осторожно кашлянул, и голос его окреп, - вот чёрт, в почках ещё пока отдаётся… Ты, староста Володя, сам говорил, что жизнь ваша прежняя прекратилась. Не уйти от жизни-то…
- Посмотрим, - спокойно ответил староста и встал. Он повздыхал, прошептал короткую молитву, похлопал Ромку-джи по руке и убрёл, обронив на прощание:
- Во многие мудрости многие печали. Пусть живут, пока молодые, - жизни радуются.
- Ничего, боевая юность России… их не так-то просто правдой сковырнуть, - сказал Зия слабым голосом. - Маринка, подашь, красавица, мне ещё чашечку?
- Угу… - Маринка сняла с плеча руку Егора.
- И м-м-мне… - подал голос Ромка-джи.
- Описаешься! - отрезала Маринка. - Лежи и не жужжи! Дядя Коля сказал, что ещё два дня лежать надо. А ты опять ночью до ветру потащишься!
- Да всего-то третью чашку прошу, - недовольно заворчал Ромка-джи. - Зия, вон, уже четвёртую пьёт! И потом, что бы мне до ветру не сходить? Что я должен, в чайничек сикать?
- Именно, - рассеянно сказала Маринка, помогая Зие поправить подушку. - В чайничек, в баночку, в штанишки… постельный режим! Зия, вам удобно?
- Удобно, ослепительная, удобно. Спасибо! Ну-с, сполох-десант деревенский, поехали дальше! Здесь у меня файлик есть… специально для вас вытянул. Но учтите, староста не зря ворчит. Это, так сказать, не для детского ума! И вообще, запрещённая тема. В Москве меня могли бы запросто прижучить… так что не болтайте потом, где ни попадя.
- Спаси Господь-Аллах! - тотчас горячо отозвался Ромка-джи. - Что мы, не понимаем, что ли?
Егор молчал. Маринка снова уселась рядом с ним, и он обнял её за плечи, укрыв прохладным одеялом. Говорить и думать не хотелось. Хотелось целоваться.
Эх, Ромка-джи, заикаться теперь тебе несколько месяцев, пока контузию молодой организм не победит! И Лилькина любовь.
Ну, да ничего… он теперь горит весь! Каждый вечер Зия что-нибудь новое рассказывает и показывает. Говорит, что нельзя, мол, более в дикости жить. Надо, говорит, и о мире больше знать, и о нашем месте в нём.
А наше в нём место хорошее… с Маринкой рядом…