* * *
Долина тысячи эхо была опоясана низкими ветвистыми деревьями, корни которых, вгрызаясь в каменную твердь, напоминали щупальца осьминогов. Заросли были достаточно плотные, но даже здесь имелись извилистые дороги, ведущие к подножию четырёх пологих холмов.
Остановившись у одного из деревьев, Ол сорвал длинный и узкий как горошина листок, потёр его и осторожно принюхался.
- Грацке сентьебе… ро, - неуверенно произнес он. Затем повернулся к присутствующим и добавил: - Фаалкта сааа мо.
- Он предупреждает нас, чтобы мы были осмотрительнее, - перевёл Анук. - В низких кустах живут Гролли. Это очень мерзкие твари, питающиеся черными червями. Но при желании могут напасть и на двуногих.
Ихтианы по команде извлекли длинные, изогнутые, словно серп, ножи. Ол же вооружился неким деревянным оружием с тетивой и перекрёстной дугой. Что-то вроде старовекового арбалета.
- А мы, что же, голыми руками будем отбиваться? - возмутился стрелок.
- Троо ее, вакууу раам за строоро!
- Если на то будет воля богинь, вы доберётесь до долины живыми, - пояснил Анук.
В ответ Хоаким лишь злобно выругался и провёл указательным пальцем по шее, предрекая скорую смерть старшему ашуту.
Дорога только на первый взгляд выглядела широкой и спасающей от густых зарослей. На деле макушки низких деревьев, что достигали максимум одного ярда, сильно затрудняли ходьбу. Продираться сквозь кустистые кроны было сродни тому, как пробираться сквозь здоровенный бурелом. Ветви постоянно цеплялись за одежду, царапали ткань и путали ноги, заставляя идущих спотыкаться чуть ли не на каждом шагу.
- Надеюсь, они не всерьёз, ну про этих зубастых хищников? - обеспокоенно произнёс Большой Ух.
- А ты думал мы на прогулку вышли? - вопросом на вопрос поинтересовался Хоаким. И судя по его хмурому виду, затевать с ним разговор было всё равно, что дразнить белую акулу.
Кимпл шагал первым. Перед ним только Анук и старший страж. Последний лишь изредка бросал в сторону людей полный ненависти взгляд, а когда слышал их речь, начинал дуть щеки и морщиться, словно попробовал протухшую стряпню.
- Анук, скажи, зачем вам этот открытый конфликт? - улучив момент, окликнул ихтиана бригадир.
- Я не понимаю тебя, - смущённо ответил мерила и немного сбавил шаг, чтобы лучше слышать адресованные ему слова.
Кимпл тяжело вздохнул.
- Чего вы добиваетесь?
- Мы пытаемся вам помочь, - раскинув лапы в сторону, ихтиан изобразил искренне удивление.
Но Кимпл не поверил в его откровенность. Даже если предположить, что нечеловеки не знали слова "ложь", они прекрасно обходились другими приёмами. Например, лукавством, дурачеством и хитростью. Причём последняя уловка давался им настолько искусно, что бригадир тысячу раз пожалел, что решил так открыто, без подготовки, сунуться в Подземный мир. Ощущение складывалось такое, словно он залез в огромный чан с ядовитыми пауками.
Непонятным было только одно - почему ихтианы действуют в вопросе запретов столь открыто? На что рассчитывают? Неужели считают, что люди проглотят подобное отношение? Зря надеются. Кимпл мог сделать ставку - от людей в скором времени последует ответная реакция. По сути дела, запрет и ограничение в свободе его группы развяжет руки адмиралтейству. И там, где раньше можно было решить вопрос миром, теперь однозначно будет применена сила.
Дальше-больше. В Сенат будет подано прошение о введении чрезвычайного положения на всех подводных базах. А это уже первый шаг к военному вторжению. И оснований вполне достаточно, чтобы планомерно, шаг за шагом, начать экспансию против немногочисленной и достаточно противоречивой расы ихтианов, с которыми тяжело найти общий язык и тем более невозможно понять их чуждые законы. Получается, что нечеловеки сами загнали себя в ловушку. И всё из-за дурацких предубеждений и слепого исполнения теологических заветов.
- Ты разве не понимаешь, что помешав нам, вы подписали себе смертный приговор? - коротко и доходчиво попытался объяснить Кимпл.
Анук вздрогнул и ссутулился. Почесал затылок, сделав вид, что слова бригадира явно озадачили его. Либо он просто как всегда умело притворялся. Но сейчас Кимплу было безразлично подобное притворство. Он уже решил для себя, что предпринимает последнюю попытку решить конфликт мирным путём. Но достучаться до сознания тех, для кого главным законом является принцип пищевой цепи, равнозначно попытке пробить головой бетонную стену.
- Я всегда был с тобой откровенным, друг, - немного подумав, сказал Анук. - Поверь, мы не хотим ссориться с вашим народом. Но в нашей жизни многое определяет страх.
- Страх? - ответ ихтиана откровенно завёл размышления Кимпла в очередной тупик.
- Именно страх, - кивнул мерила. - Если мы выставим вас за Порог - нам грозят долгие переговоры с вашими Служителями, возможно даже некоторые ограничения. Но если мы пойдём вам на встречу, то нас ожидает кара гораздо страшнее, чем гнев тысячи голодных хваранов.
- Тогда в чём смысл вашей затеи? Мы доберёмся до долины. На расстоянии десяти миль от нужной точки выйдем на связь с подводниками Псиона. И что дальше? Они не откликнутся, и мы все успокоимся. Либо они подадут признаки жизни, и тогда мы все равно обо всем забудем и отправимся восвояси. Так?
- Если на то будет воля богинь, поверь, ваши друзья выживут и доберутся до Порога самостоятельно. А если им суждено умереть, никто им уже не поможет, - нисколько не смущаясь, пояснил Анук.
Кимпл застонал, будто его поразила стрела.
- Ты знаешь, Анук, ваши действия сродни выпущенному яду… - немного погодя, выдал свой вердикт бригадир.
- Согласен, - ничуть не смутившись, откликнулся мерила. - Знаешь, друг, в море выживает не сильнейший, а тот, кто соблюдает установленные правила. Природа заставляет нас прислушиваться и поступать соответственно.
- Соответственно чему?
- Как чему? - фыркнул Анук. - Голосу глубин!
Громогласный голос Ола заставил длинную цепь путников резко остановиться и растерянно оглядеться.
- Гороо, самасаааа горооо! - предупредил страж.
Карликовые деревца расступились, образовав небольшую поляну, усыпанную сухими ветками и множеством потрошеных трупиков, небрежно сваленных в одну большую источающую ужасный аромат кучу. Крохотные тельца величиной с локоть лежали как попало, а кровавые ручейки стекали вниз, образуя вокруг могильника тёмный маслянистый круг. На больших вытянутых головах виднелись рваные раны и следы глубоких царапин, будто их умерщвляли намеренно, но отнюдь не с целью набить голодное брюхо. Складывалось впечатление, что неведомый хищник растерзал этих маленьких охотников из праздного любопытства.
- Марааа! Мараа! - прошептал Ола, не сводя глаз с изуродованных жертв.
- Плохо! Очень плохо! - раздался следом голос Анука. - Это неправильно. Такого не должно быть!
- Считаешь, что было бы лучше, если бы эти маленькие твари напали на нас?! - не скрывая радости, спросил Хоаким. Он не ждал ответа, а просто упивался реакцией нечеловеков. И если страха они все же не испытывали, то явно были обескуражены.
- А что, если этот неведомый хищник отправился в сторону вашего Четного муравейника?! - не отказал в себе в удовольствие высказаться Гилфрид. - Не поздоровится вам, если…
Первый страж резко развернулся и указал кривым длинным когтём на связного:
- Зааааткнииии своооою мерррзкуююю пастььььь, отродьеее!
Оцепенев от страха, Большой Ух упал на землю и стал нервно икать и вздрагивать невпопад.
Дальше Ол обращался только к своим соплеменникам. Те выполняли все беспрекословно. Длинными ножами, которые оказались не хуже мехиканских мачете, ихтианы нарубили веток, расстелили их по поляне, переложили трупики на сооружённый настил и накрыли листьями, словно укутали одеялом.
Затем ритуал перешёл в новую стадию. Насобирав элюминов, Ол разломал несколько кристаллов и залил вязкой жидкостью, что была внутри них, почти всю поляну.
Странные узоры вокруг могильника стали приобретать видимые очертания, когда светила принялись постепенно угасать, готовясь ко сну. Наступала короткая трёхчасовая ночь.
Ихтианы готовились не спеша, тщательно мастеря какие-то приспособления для завершающей стадии ритуала. К наступлению сумерек поляна уже полностью была готова к совершению обряда. По крайне мере, именно так Кимпл оценил возникшее в центре капища сооружение.
Людей отвели в сторонку, приковали к одной цепи и приставили к ним двух ихтианов. Остальные четверо, включая самого Анука, разошлись в стороны, образовывая треугольник. Самодельные факелы вспыхнули бледно-голубым пламенем, а натянутые по периметру ленты стали переливаться всеми цветами радуги.
Анук медленно, на мысках, вошёл в середину и ударил посохом, на конце которого были привязаны сухие листья карликовых деревьев. В тишине послышался тревожный шелест. Ихтиан вытер ноги, будто собирался пройти в жилище, и начал тихо напевать нечто мелодичное. При этом стражи, стоящие по углам фигуры, принялись топтаться на месте, повторяя слова мерилы.
- Прямо как жители пустыни, - откопав в своих воспоминаниях подобное сравнение, шепнул Хоаким. Слова его были предназначены исключительно для Ольги, но услышали все.
- Пустая трата времени, - равнодушно отозвался Гилфрид.
- А мне нравится, выглядит очень впечатляюще, - следя за происходящим, не согласилась медик.
Только ренегат и бригадир не произнесли ни слова. Кимпл размышлял о собственных ошибках и о довольно странном поведении нечеловеков, а мысли Крошина были скрыты от посторонних ушей мощной защитой. Но даже сквозь неё можно было прочувствовать, что все их занимают события двадцатичасовой давности, когда подводную батисферу забрало ненасытное море.
Голос Анука достиг максимума, топот превратился в одно сплошное месиво, как внезапно всё прекратилось. Мерила обессилено упал на колени и, вытянув лапы вдоль тела, застыл в раболепном поклоне.
- Комедианты эти твои нечеловеки, - улыбнулся ренегат.
Кимпл не ответил. Он посмотрел на потемневшие своды и внимательно прислушался к собственным ощущениям. Удивительно, но мир словно нарочно замер в преддверие ужасного ненастья. Но здесь не было небес, не набегали грозовые тучи, и могучие ветра не гнали с севера непогоду, а с юга - летний зной. И все-таки что-то изменилось. Странное, неописуемое спокойствие, будто Анук своим голосом заставил все вокруг затихнуть, погрузил карликовые леса в глубокий сон.
- Террак арас нова! - внезапно встал с колен и произнёс мерила.
И вдруг природа встрепенулась. Где-то вдалеке послышался шелест листьев. Он стремительно нарастал и приближался к капищу. Завывая и играя звуками, непонятно откуда взявшийся ветер издавал странную мелодию. Анук запрокинул голову и рассмеялся. Сейчас ихтиан был больше похож на безумца, способного одним лишь словом перевернуть всё вверх дном, доказать безжалостным скептикам свою правоту.
- Террак арас нова! - повторил мерила.
- Бред! - неуверенно выдавил из себя Хоаким. - Видал я на ярмарках в Брегге и не такие фокусы!
А вот на лице Гилфрида и Ольги читалось явное беспокойство. В отличие от мехиканца, они никогда не видели ничего подобного. И лишь по внешнему виду ренегата нельзя было уловить отношения того к происходящему. Его каменное лицо не выдало ни единой подсказки.
Тем временем ветер превратился в настоящую бурю. Стихия вырвалась и устремилась ввысь, заставив встрепенуться потухшие светила. Элюмины затряслись, ударяясь друг о дружку. Едва слышное постукивание превратилось в хрустальный перезвон, возвещающий о том, что боги услышали мольбу Анука. Только так ли легко поверить в подобное объяснение?
Анук воздел лапы к своду и произнёс очередное заклинание. И ветер ушел. Исчез, словно его и не было вовсе. Мастерски исполненный трюк. По крайне мере, именно так полагал бригадир. Все-таки в людях зародилась крупица сомнения.
Наступила вкрадчивая тишина.
- Ну что, иссякли силы? - попытался упокоить самого себя Хоаким. Но было заметно, что его беспокойство растёт с каждой новой минутой ожидания.
Вздувшийся над кронами-лилипутами туман первым заметил Кимпл. Неведомое природное явление быстро разнеслось по долине, накрыв поляну плотным сгустком пелены.
- Глядите, - Кимпл указал на Анука.
Извиваясь в странном танце, мерила медленно опустил руки на землю, и вновь заговорил. Слова вылетали из его рта настолько быстро, что напоминали некое неприятное шамканье. Шипящие, резкие звуки походили то ли на обрывки рифм, то ли на части некой песни. Наконец, Анук дотронулся до земли, и густой туман словно превратился в молоко, закрыв от постороннего взора таинство обряда.
Дальше каждый смог различить только то, во что верил его разум. Гилфрид заметил, как маленькие мёртвые тельца поднялись над землёй и медленно опустились обратно; Ольга различила в тумане одного из оживших мертвецов. Хоакиму открылись лишь непонятные мрачные силуэты. Мисс Финчер услышала шорох и стоны. Ну а Крошин различил голоса, а точнее тонкий мышиный писк. И только Кимплу было позволено увидеть всё от начала до конца, от первого звука до последнего вздоха мёртвой плоти.
* * *
Долина была широкой. Её размеры и потрясали, и пугали одновременно. Каждый из путников поймал себя на мысли, что, возможно, они находятся не под толщей воды в Подземье, а вновь оказались на поверхности земли, среди привычного для них мира.
Миновав лес каменных деревьев и несколько миль идеального плато, они вышли к отвесной скале, обогнули её с севера, прошли пару тройку миль и оказались у подошвы небольшого холма.
Ол остановился, призывно поднял лапу и объявил всем и каждому:
- Торресто мауг рябэээ.
- Нельзя кричать! Запрет! - перевел Анук.
- Иначе нам оторвут языки? - заранее уточнил Хоаким. - А может уже хватит пугать нас ночными страшилками? Знаете ли, на нас это не действует.
- Если не хочешь сойти с ума, будешь держать язык за зубами. Понял, остряк? - показав зубы, зло рявкнул Анук.
Все изменилось.
Все безвозвратно менялось.
Шаг за шагом они углублялись в бесконечные туннели Подземья, при этом не ощущая, как странная сила подводного мира проникает внутрь каждого глубинщика, насыщает кровь неким опасным безумием. И если пока для многих подобные изменения были не ощутимы, то бригадир заметил их, как только они покинули переделы Чета.
В людях просыпалась жестокость. Та самая, что приходит вместе с гнетущим отчаяньем, порой мешает, а не помогает выпутаться из сложной ситуации.
Неужели всё дело только в Глубине? В этой ужасной заразе, которая будто эпидемия незаметно проникает в человека и гложет его изнутри ненасытным червём.
Бригадир отчаянно надеялся, что он прав, и дело именно в мразевой болезни. Ведь только её влияние на первых стадиях приходит незаметно, когда ничего не подозреваешь и думаешь, что твой порог чувствительности сильнее всяческих признаков. Нет, даже не так - ты уверен, что твой организм сможет побороть любые симптомы. Но так дело обстоит на дне, среди толщи воды, где существуют подверженные Глубине зоны. Там ты можешь подхватить безумие ненадолго. На пару-тройку затягов. Всего шесть - двенадцать минут, пока батисфера погружается в расщелину или, напротив, когда всплывает. Причём во втором случае Глубина начинает проявлять себя гораздо слабее, словно она не в силах сопротивляться отчаянному желанию глубинщика добраться до поверхности. Но в обоих случаях человек чувствует на себе влияние подводной заразы. И не просто чувствует, а может визуально определить, что попал в сети к этой ужасной чертовке!
В большинстве случаев у глубинщиков начинаются головокружения, и идёт носом кровь. Если затяг длится чуть дольше пары минут, то к первым признакам добавляется тошнота. Ну а если погружение увеличивается на семь - восемь затягов, то приходит третий, самый неприятный признак. В голове возникают голоса. И не простые, а те, которые ты никогда не желал бы услышать вновь. Подобные напасти ощущают и нырялы. Хотя у них и существует своеобразный иммунитет на Глубину, третий признак не удается обойти никому. Ненавистный шёпот - вот как называют его глубинщики. Да и как ещё назовёшь голоса, принадлежащие твоим умершим родственникам и друзьям.
Откуда они берутся?
Вылезают из какого-то внутреннего сознания, словно дождевые мокрицы после ливня. Наверняка этого никто не знает. Алхимики бьются над этой загадкой не один год, а все без толку. Слишком уж много загадок у подводного мира.
Самый опасный признак это четвёртый. Тогда человека посещают не только посторонние звуки, но и образы. Тени, сущности, фантомы - называйте их как хотите. Но глубинщику, словившему четвертую стадию, требуется немедленная, а главное, длительная реабилитация. Потому как самостоятельно выбраться из этих видений он уже не в состояние. Ходят слухи, что существует и пятый, самый опасный признак Глубины. Но, увы, те, кто испытал его на собственной шкуре, уже не вернулись в привычный мир. И никакие лекарства, молитвы и иные увещевания не могут вернуть человека из серого мрака, куда он безвозвратно погружается в момент пятой напасти. Они просто превращаются в Планктон. Беспомощные, бессмысленные, бесполезные существа в людской оболочке.
Конечно, их не бросают, держат в стационарах, окружают вниманием в закрытых лечебных замках, но положительной динамики у таких больных нет и никогда не будет. Они приходят в себя лишь на пороге смерти. Только на миг рассудок их просветляется. Они узнают родных, близких, самих себя и… быстро умирают, последний раз вдохнув свободы.
Но всё это касается лишь подводного мира. Там Глубина известна и понятна. Чётко разграничена по территориям и поддаётся определённым законам. Она не может возникнуть из ниоткуда и исчезнуть в никуда. Почти элементарная физика. За исключением происхождения мразевой болезни.
Здесь же, в Подземье, Глубина не имеет ограничений. Она везде. Повсюду. Под каждым камешком и в каждом кустике. Как в детской песенке, про ужасного Страшилу, который поджидает их на обед везде и всегда. Наверное, не совсем уместное сравнение, но другого, увы, не придумаешь - мир под водой коварен во всех отношениях, а что касаемо проявлений Глубины, то ещё и смертельно опасен.
Кимпл давно заметил, что это путешествие сродни трюку со львом. Ты засовываешь голову хищнику в пасть и ждёшь, на свой страх и риск, откусят её тебе или нет. Клыкастая пасть это и есть Подземье. И главный враг здесь не местные существа и даже не ихтианы, а Глубина. Только здесь она куда опасней, чем в толще воды. Здесь она живая. И словно умелый охотник, Глубина не атакует слепо, как это происходит в заполненных водой расщелинах и впадинах. Вовсе нет. Здесь она избирательна, даже хитра. Не наносит роковые удары и не хватает кого послабее. Её интересуют более сильные жертвы.
Вспомнив поведение Хоакима, бригадир извлёк из внутреннего кармана крохотную пружинку и попытался двумя пальцами сжать её. Получилось довольно легко. Он повторил это несколько раз и засунул пружинку обратно в карман. Его специальный барометр Глубины работал безотказно и в настоящий момент подтверждал, что подводная бестия затаилась где-то в ожидании нового удара.
Кимпл никогда и никому не рассказывал о своём маленьком, но жизненно важном открытии.