Все новости, похохатывая, рассказывал Призрак. Сергачев временно передал нас ему в подчинение на пару дней, для выполнения одного специфического задания.
– Дошел до нас слушок нехороший, – в своей шутовской манере Призрак рассказывал о предстоящей операции, – что есть в городе Москва организация под названием "Институт исследования проблем разума", и в институте том хранятся знания запретные, нашим западным друзьям ужас как интересные. И должны этой ночью тати лихие в институт забраться да кое-какие документы утащить. Между нами говоря, форменный идиотизм. Куда проще подкупить кого надо, или закладку в мозг поставить.
А вас мы позвали, потому как в той команде, что к нам в гости собралась, есть два человечка из отряда "Байярд". Слышали о таком?
О "Байярде" мы слышали. Так же как об английском Д-19, немецкой "Омеге" и китайском "Цае". Так назывались спецподразделения, предназначенные для борьбы с чужаками и тренировавшиеся по схожим с нашими методиками. Если придется столкнуться с "байярдами", схватка предстоит непростая.
– Эта информация настолько ценна, что они хотят получить ее любым путем? – Мне поневоле стало интересно.
Призрак помолчал, что-то прикидывая, потом "раскололся":
– Это не информация. Артефакт.
Видя обращенные на него недоуменные лица, он стал объяснять:
– Во время последней зачистки на третьем уровне научники нашли странный предмет. Вообще в Гнездах находят самые разные вещи, обладающие полезными свойствами – уже известные вам лечилки, нейтрализаторы яда, гипноз-трава и многое другое. Есть в том числе класс предметов, называемых артефактами. Например, взгляните, – достал он из кармашка на поясе маленький плоский камушек, – что это, по-вашему?
Камень обладал необычайно насыщенной аурой. Кроме того, в отличие от обычных предметов, его аура выглядела слишком четко структурированной – по какому-то неочевидному принципу.
– Странная структура. Есть отдаленное сходство с Пыльным шлемом, но слишком отдаленное. – Остальные кивнули, соглашаясь.
– С Пыльным шлемом, говоришь? Ну-ка возьми камушек в руку.
Стоило прикоснуться к артефакту, как его аура принялась изменяться, приобретая сходство с моей. Причем внутренняя структура камня осталась неизменной, хотя внешнее сходство с моей аурой просто поражало. С первого взгляда можно подумать, что артефакт пробыл рядом с моим телом самое меньшее пару лет.
– Какова девичья фамилия твоей матери?
Резкий вопрос Призрака застал меня врасплох. Еще более неожиданным стало то, что я, не раздумывая, ответил:
– Морошкина… – Казалось, ответ пришел сам по себе, без участия мозга.
Призрак смотрел с улыбкой:
– Мы называем эту штуку "говоруном". Он каким-то образом заставляет людей отвечать на вопросы. В основном говорят правду. Можно и солгать, но для этого нужны долгие тренировки.
Он уже хотел забрать камень, когда я остановил его. С каждым разом вход в ментал давался все легче, и сейчас я практически без усилий изучал энергетику артефакта. Потребовалось довольно много времени, чтобы заметить тонкие нити, тянущиеся от сердцевины камня и уходящие в мою ауру. Нечто подобное проделывал Покойник со своими духами. Перерезав нити, я вышел в обычный мир:
– Спроси меня еще раз.
Призрак пожал плечами.
– Сколько человек в вертолете?
Я ощутил, как артефакт снова принялся воздействовать на меня, пытаясь внедрить нити влияния, но на сей раз на их пути встала инстинктивно созданная защита. Тоненькие нити бессильно скользили по ней, пытаясь зацепиться, все слабее и слабее. Призрак удивленно хмыкнул:
– Надо же. Быстро ты разобрался. – Задав еще несколько вопросов и убедившись, что артефакт перестал действовать, он забрал камень: – Совсем разрядился, надо заново напитать.
– И много таких камушков?
– Не то чтобы много, но хватает. Мы их по типам различаем. Некоторые воздействуют на человека, некоторые на окружающую среду. Тот артефакт, который хотят украсть, повышает удачу. Немного, но в карты с его хозяином играть не стоит.
– Красть-то его зачем? – спросил Палач. – Или частный заказ?
– Существует возможность вытащить из артефакта работающий знак. Сделать это крайне сложно, пока что таким способом удалось узнать только Толкушу, примитивный значок на две единицы. Толкает предметы в нужную сторону. Но перспективы у направления хорошие. Пусть лучше научники в лабораториях считывают знаки с артефактов, чем бойцы рискуют, подсматривая у тварей.
Теперь представьте себе, что начнется, если какая-то страна получит возможность управлять удачей. Ее ракеты будут летать точнее, переговоры с конкурентами проходить успешнее, товары станут дольше служить, солдаты перестанут гибнуть на полях сражений. Список можете продолжить сами. Так что резоны в похищении есть.
В Москве нам показали неприметную шестиэтажку на окраине. "Гости" остановились в трехкомнатной квартире, расположенной на третьем этаже – всего шестеро. Двое, судя по всему, наши коллеги из "Байярда".
– Смотрите. – Призрак разложил на столике пачку бумаг: – Это план квартиры. Как штурмовать – сами решайте. Или подождите, пока они на улицу выйдут. Нас особо интересует вот этот человек, – показал он фотографию, – руководитель группы, постарайтесь взять его живым. В смысле, постарайтесь всех взять живыми, но этого особо. Вам нужно что-нибудь – оружие там, машина?
– У нас все с собой. – Палач и Злобный, как самые опытные, склонились над планом: – Известно, чем они внутри заняты?
– Мы не хотели рисковать – следим издалека.
В конечном итоге решили, что Палач и Злобный войдут в дверь, пока мы с Плеткой пойдем ловить прыгунов. Что прыжки будут, сомнений не возникло: третий этаж для боевого мага не высота. Люди Призрака страховали нас.
Операцию условились начать в полдень, когда люди из квартир рядом уйдут на работу. Если нам окажут сопротивление, дом сильно пострадает: подготовленный псион способен причинить большие разрушения. Например, снести высотное здание – пусть не с первого знака. В назначенное время Палач, Злобный и Призрак поднялись наверх, остальные расположились вокруг дома и стали ждать.
Как потом рассказывал Злобный, еще поднимаясь по лестнице, они почувствовали чужое сканирование. Перед дверью они оттеснили Призрака назад, прикрывая его своими щитами. Когда голос из-за двери осведомился, что им надо, Призрак представился и предложил выходить по одному, дабы избежать ненужных проблем.
Его пожелание осталось невыполненным: без проблем не обошлось. Палач успел почувствовать создание Меча света и вышиб дверь прямо на псиона, создававшего знак. Невидимая броня задержала удар, но падающая металлическая пластина сбила концентрацию, знак разрушился. Почти сразу Злобный сильным файрболом добил Броню противника, после чего оглушенный "байярд" опасности не представлял. Всего в квартире удалось поймать четверых, двое выскочили в окно.
Первый прыгун попал в нежные объятия Плетки – я даже смотреть не стал в его сторону. Мое внимание привлек второй "байярд", еще в прыжке начавший создавать какой-то знак – кажется, Огненный шар. На нем тоже висела Невидимая броня. Чтобы отвлечь его, я послал в разум противника эмоции боли, ненависти и страха, одновременно создавая Ауру ужаса, но видимого эффекта усилия не принесли. Пришлось уворачиваться от атаки и самому создавать Меч света. Помня о словах Призрака, я вложил в знак минимум энергии, поскольку и небольшого количества хватило, чтобы снести Броню. Зашатавшегося прыгуна добил Плетка.
Набежавшие со всех сторон разведчики шустро вытаскивали пленных, попутно вкалывая им какую-то дрянь. Пойманных будут держать в бессознательном состоянии, пока не доставят в особую тюрьму, специально приспособленную для содержания псионов. Мы и не знали, что такие уже придуманы.
– Как-то все быстро закончилось, – выразил Злобный общее мнение. – Впечатления на меня ребята не произвели.
– Ты не забывай: мы не дали им времени, к тому же нас вдвое больше, – начал возражать Палач.
– Вообще говоря, у "байярдов" намного меньше опыта. – Призрак подошел совершенно неслышно. – Я сравнивал программы подготовки всех существующих отрядов – наша самая насыщенная. Кроме того, французы зачистили всего два Гнезда – остальные либо заблокированы, либо штурмовались обычным спецназом.
– Я хотел бы увидеть их методики. – Палач мыслил в практической плоскости. – И вообще хотелось бы знать, что могут иностранцы.
– Вернемся на базу – покажу. Кстати, командир "Байярда" Рауль Мийо обладает самой сильной оболочкой в мире. Сто двадцать две единицы! Начинал со ста шести, если кому интересно.
Новость действительно была любопытной. Сильнейшим в нашем отряде являлся покойный Пивоварень: у него изначально обнаружили девяносто четыре единицы. Я начинал с девяносто двух, последняя проверка показала сто четыре. Неплохой рост за одиннадцать месяцев.
Рост зависел от частоты использования. Чем чаще псион создавал знаки, тем быстрее росла его оболочка, и тем легче он мог использовать остальные свои способности. Ученые еще не смогли определить причины зависимости, но величина оболочки, скорость регенерации, ментальные силы и насыщенность внутренней энергетики выглядели напрямую завязанными друг на друга: рост одного качества приводил к усилению других.
После организации Управления у Сергачева появились дополнительные полномочия. Теперь он имел право выбирать, какие Гнезда штурмовать в первую очередь. С другой стороны, давление на отдел тоже усилилось: армейцы и научники настаивали на скорейшем штурме – по разным, правда, причинам. Генералы стремились уничтожить врага, ученые жаждали новых сведений. В связи с их требованиями Сергачев собрал весь командный состав, чтобы решить, стоит ли ускорить выпуск первого курса.
– Я считаю, ребята готовы, – первым высказался Палач. – Конечно, по программе еще месяц обучения, но ничего нового им не дадут. Закрепят навыки, не более. Кроме того, двухъярусное Гнездо мы можем зачистить и вчетвером – поддержка потребуется только в королевской камере.
Такого мнения придерживались все инструкторы. В конечном итоге Сергачев дал свое согласие на зачистку Гнезда в Свердловской области, под Пангуром.
На совещании Сергачев наградил нас орденами и зачитал приказ о повышении всех присутствующих в звании. Насколько я понял, изначально данная процедура должна была состояться в куда более торжественной обстановке, но в связи "с высокой занятостью участников" ее решили упростить. Правильно сделали. Вообще говоря, наше подразделение отличалось специфичностью в плане званий: все бойцы автоматом получали офицерские. Недавно назначенные командиры взводов стали капитанами, хотя я не помню, чтобы меня хоть кто-то называл лейтенантом. Полагаю, для такой практики имелись свои причины.
Тем же вечером я собрал свой взвод. После тяжелого моими стараниями дня люди устали, соображали туго, но предстоящее объявление должно было прибавить им огоньку:
– Сегодня двадцать второе. На тридцатое назначен штурм Гнезда под Пангуром. – Я помолчал, давая время улечься информации в голове. – Гнездо двухъярусное, обнаружено два месяца назад. На сегодняшний день оно считается самым легким в плане штурмовки. Я полагаю, вы заслужили право испробовать свои силы в реальной обстановке. Хотя обучение не закончено, вы знаете достаточно, чтобы участвовать в зачистке. Поэтому… – Я говорил медленно, дополнительно наложив на себя Ауру власти для привлечения внимания: – Я дал свое согласие на участие всех вас в намечающейся операции.
Тишина стояла такая, что можно топор вешать. Кажется, мои подчиненные даже перестали дышать. Слегка перестарался с давлением, вероятно.
– Начиная с завтрашнего дня, ваши занятия сосредоточатся вокруг двух тем – обнаружения чужаков и создания знаков. Тренировки по остальным предметам, не считая физической подготовки, будут прекращены. В течение пяти дней вы должны заполнить оставшиеся пробелы. После этого вам дадут два дня на отдых. На мой взгляд, времени более чем достаточно. Вопросы?
Немного помявшись, поднялся Слава Чермецов по прозвищу Мордва. Высокий парень, двадцать шесть лет, русый, лицо плоское. Пришел к нам из простого спецназа, в штурмах не участвовал, инициирован во время стояния в оцеплении.
– Остальные взводы тоже участвуют?
– Да. Не знаю, кто и сколько, но вниз пойдут представители всех взводов.
Больше вопросов не последовало. Я сидел в своей комнате, когда раздался стук в дверь.
– Входи, Ольга. – Ее появлению я ничуть не удивился.
Девушка вошла, чего-то смущаясь. Раньше в мою комнату она не заходила и теперь с интересом осматривалась. Стоя в напряженной позе возле двери, она откашлялась и тихо начала говорить:
– Я хотела поблагодарить. Спасибо. – Видно было, что слова даются Ольге с трудом. – Я не надеялась, что ты возьмешь меня на первый штурм.
– Тебе не за что меня благодарить. Хотя твоя аура по-прежнему дырявая, я считаю ее достаточно защищенной. – Я сказал правду. Очевидный прогресс у девушки признавали все. – Кроме того, в одиночку вы не пойдете: поначалу будете работать в моем присутствии. Наконец, если я не прав, и ты или кто-то другой не готовы, лучше узнать это сейчас.
Девушка кивнула. Она повернулась, чтобы выйти, но мои слова задержали ее:
– Когда будешь выходить, сверни направо. Там стоит Мальцев. Передай ему, что следующая попытка подслушать кончится для него плачевно.
Саша Мальцев проявлял к девушке сильный интерес. В разумных пределах. До тех пор, пока его ухаживания не сказывались на душевном равновесии Ольги и не служили источником напряжения во взводе, я был согласен не обращать внимания на их личную жизнь. Не знаю по какой причине, но Мальцев решил, что Ольга симпатизирует мне, и ревновал. Глупо. Девушка еще долго не сможет смотреть на мужчин.
Оставшиеся пять дней пролетели в безумном темпе. Мои подчиненные стремились закрепить слабые знания по основным темам, и как-то так получалось, что за советом они обращались ко мне.
За свалившимися учительскими делами поневоле уменьшалось время собственных занятий. Если же учесть, что нового материала становилось больше и возможности освоить абсолютно все не было, приходилось сосредотачиваться на нескольких основных темах. Для себя я решил, что "непрофильные" способности надо осваивать по мере возможности. Существовала масса интересных и полезных предметов, способных принести пользу в самых неожиданных ситуациях – например, дополнительные занятия с Даниилом помогли мне укрепить свое тело. Теперь я рассчитывал на большую устойчивость и долгий срок нахождения в "растянутом времени". Авось не придется больше связки залечивать.
Пяти дней, конечно же, не хватило. Глупо рассчитывать, что за такой короткий срок можно исправить все огрехи. С другой стороны, прошедшее время нельзя считать и потраченным даром: ведь теперь мы, командиры, точнее представляли возможности своих солдат. Если все пройдет гладко, позднее мы подтянем отстающих, а сейчас – просто отдыхали. В последний день Чижов запретил нам тренироваться и лично следил за выполнением приказа.
Пивовареня и Ястреба похоронили на базе. Все мы были одинокими людьми – при наборе в первую группу это качество учитывали особо, – поэтому с похоронами проблем не возникло. Я тоже предпочел бы лежать на базе, рядом со своими друзьями, вместо какого-нибудь питерского кладбища. Может быть, потому, что под словом "дом" постепенно начал подразумевать маленькую комнату в трехэтажном корпусе, а не свою городскую квартиру.
В ночь перед отправкой посидели над могилами. Студент не пришел – у него еще не закончился срок лечения. Впрочем, Призрак держал его в курсе наших дел. После больницы Студент пройдет обучение в учебном центре разведки и начнет работать на "чужацком" направлении – иными словами, заниматься обнаружением Гнезд. Значит, будем видеться.
– Скольких ты взял из своих? – спросил я Злобного.
– Четверых. Остальным рано. А ты?
– Всех. Первый ярус – проверка, на второй возьму лучших.
– Хорошая мысль. Подожди, то есть ты будешь ходить с тремя группами?
– Да.
– Выдержишь? – У Злобного имелись основания для сомнений. Контролировать действия новичков, отслеживая одновременно обстановку в Гнезде, довольно сложно. Если работать без отдыха и перерывов, силы организма тают на глазах.
– Думаю, да. Я разбил их таким образом, что в каждом отделении есть один "слухач", которому легче заметить тварей. Если он кого-то пропустит, замечу я. На первом уровне проблем не возникнет – уверен.
– Хорошо бы.
Кажется, ранение подействовало на Злобного сильнее, чем я полагал. Раньше в нем не чувствовалось даже следов нерешительности – он рвался в драку, спорил по любому поводу, был готов в одиночку переть на любого врага. Сейчас в нем появился какой-то надлом.
– Мне не нравится твое настроение.
– А что с ним?
– В тебе появился страх.
– Нет во мне никакого страха!
Я заглянул Злобному в лицо. Уродливая маска не давала прочесть его выражения, но зачем оно мне? Аура достаточно ясно выражала эмоции. Гнев, злость, растерянность, и в самой глубине, еле заметно – страх.
– Тебе не скрыть от меня свою душу. – Кажется, я рискую получить по морде.
– Со мной все нормально!
Я просто кивнул. Понаблюдаю за ним перед штурмом.
– Нормально все!
Свое отделение я разбил на три группы. Бродить по подземелью всемером нет смысла – слишком много бойцов начнет мешать друг другу. Для меня, для других командиров важно не столько уничтожить Гнездо, сколько выяснить, кто из наших псионов обладает недостаточной подготовкой, что упущено в процессе обучения. В королевскую камеру войдут только сильнейшие из "ангелов".
– Первая пара – Мордва, Мальцев. Вторая – Симонов, Кольцов. Третья – Вася, Ольга, Савченко. Работать будете самостоятельно, я просто смотрю. Убить вас не позволю, но не более… Так что рассчитывайте на себя.
Мои подчиненные стояли с кислыми лицами. Мало того, что программа обучения не закончена, так еще и инструктор заявляет о своем грядущем невмешательстве. Ничего, опасность мобилизует: пусть поволнуются.
После вчерашнего свободного дня, когда бойцы знакомились со спецназовским "эскортом", настроение у всех было напряженным, но приподнятым. Собственно, почти для всех штурм стал не первым – разница с прошлыми была в методах и мировосприятии. Первую группу провожал едва ли не весь лагерь: все знали, что новые "ангелы" сдают сегодня нечто вроде экзамена. Сначала ушли по своим коридорам Злобный и Палач, потом последовала наша очередь.