Дальше по тропе мы не поднимались, но часовые там есть, мы слышали их разговор. Если я что-то понимаю в военном искусстве, то на скальном выступе находится не сторожевой отряд, а что-то другое. Что именно, я не знаю. Предлагаю такой план. Когда туман загустеет, осторожно подняться по тропе, мимо отряда, и уничтожить часовых. Потом, оставив заслон, напасть на тех, кто находится на скальном выступе.
Кто считает это излишним риском, кто не согласен с моим планом, пусть остаётся. Я никого даже в мыслях не посчитаю трусом. Хотите знать почему? Отвечу. Я не знаю, правилен мой план или нет. Я даже так скажу: не знаю, есть ли вообще смысл в моём плане Но решайте сейчас, времени на раздумья нет. Все молча сидели, не поднимая глаз. Первым высказался Ваня:
- Где эта расщелина? Я хотел бы отвести туда Сильвию.
- Она по пути. Я покажу.
Голос Цезаруса звучал хрипло и устало. Наступило короткое молчание Потом гномы вполголоса высказались все как один:
- Мы с тобой, вождь.
- Я иду, - услышал я собственный голос как бы со стороны.
И тут же сокрушённо подумал: "Какого чёрта я тут благородного героя разыгрываю? Нет чтобы юркнуть в расщелину. И дело с концом. Ох и допрыгаешься ты, Мишка! Сожрут тебя здесь вместе с косточками. "И никто не узнает, где могилка твоя". Кто-то будет петь эту песню, но ты её не услышишь".
- Ну что ж, выступаем! - С этими словами вождь тяжело поднялся и надел шлем. Внимательно оглядев всех, негромко скомандовал: - Вперёд!
Видимость становилась всё хуже и хуже, поэтому мы шли очень осторожно. Большие клочья тумана уже прикрывали землю. Становилось сыро. Через полчаса сделали первую остановку. Ваня вместе с Шахом, который показывал дорогу, отвели Сильвию в убежище.
После короткой остановки ещё около часа брели, спотыкаясь и скользя на мокрых камнях, в серой вате тумана. Одежда потихоньку набухала влагой. Так мы шли, пока Цезарус не остановил отряд, предупредив, что мы у цели. После этого мы осторожно, чуть ли не на четвереньках, осматривая каждый камешек, двинулись вперёд.
Эта белёсая пелена, с одной стороны, была нашим помощником, а с другой стороны, и предателем. Нервы кололо, как иголками. Дышал я через раз. В голове словно стоял знак вопроса: "Заметят или не заметят?"
Наконец мы услышали лёгкий скрежет. Будто камень трётся о камень. Затаив дыхание, я замер.
"Что теперь делать? Из-за тумана ничего не видно. В кого стрелять?"
Но вопрос оказался решённым. Вперёд вышел Шах. Присев, он стал копаться в своём мешке. На свет появились деревянная трубка и коробочка. Достав осторожно из коробочки небольшую стрелку, он вставил её в трубку. Забрав трубку и коробочку, Шах исчез в тумане.
Время опять остановилось. Стоявший перед глазами туман начал действовать мне на нервы. Я уже стал привыкать к мысли, что Шаха убили, когда он вынырнул из тумана. Мягким скользящим шагом подойдя к нам, он тихо сказал:
- Их было трое. Постарайтесь не споткнуться о трупы.
Добравшись до трупов часовых, мы залегли. Спрятаться здесь было невозможно, единственной нашей защитой был туман. Дальше шёл маленький обрыв высотой около полутора метров, отделявший нас от скального выступа.
Что теперь будем делать? Прыгать на скальную площадку или сидеть здесь на тропе? Что решит вождь? Кажется, Цезаруса тоже раздирали сомнения. Но погода решила за нас. Поднявшийся ветер стал рвать туман в клочья. Мы прижались к сырой земле, спрятавшись за трупами орков. Вдруг вождь, который до этого не отрывал взгляда от площадки, резко припал к земле.
Повернув голову в нашу сторону, он прошептал:
- Нам необычайно повезло. В разрыве тумана я увидел серых и вождей нелюдей. Там ещё кто-то есть, но я не успел рассмотреть. Надо атаковать без промедления. Вместе со своими гномами я нападу на этих тварей, а вы втроём будете удерживать тропу. На шум боя, как я понимаю, придёт отряд, стоящий внизу. Бой предстоит нешуточный. Ну как, вы согласны?
- Нет! - сказал как отрезал Ваня. - Я иду с тобой, вождь, а трое гномов-арбалетчиков останутся тут, с ребятами.
- Это больше того, на что я рассчитывал. - В словах Цезаруса я уловил уважение и понимание.
Как военный, вождь знал цену правильного решения в самый ответственный момент боя.
- Тогда пошли! - С этими словами Ваня спрыгнул с обрыва.
В этот момент резкий порыв ветра разорвал белёсую пелену тумана. Пробившееся солнце сверкнуло на Ваниных клинках, и живая машина смерти принялась за работу. Когда на выступе поняли, что на них напали, четыре трупа уже лежало у его ног. Вслед за Ваней ссыпались на площадку гномы.
Я прикинул на глаз - тварей на площадке было около двадцати.
"Ох и туго придётся ребятам!" - с тревогой подумал я.
Опомнившись, твари набросились на Ваню и гномов. Мечи и топоры скрестились с дубинами.
Вдруг раздался мощный рёв, вырвавшийся из глоток тысяч людей и нелюдей. Туман окончательно рассеялся, и мы увидели часть долины, которую не закрывал выступ. Там двинулись друг на друга две большие армии. Армия людей и гномов шла против армии орков. Оторвав взгляд от гигантской панорамы сражения, я снова посмотрел на площадку. Теперь, когда она полностью очистилась от тумана, я увидел шестерых серых, загораживающих коляску с монстром. Это был тот самый урод, которого мы видели в замке казнённого графа.
"Что он здесь делает?"
Но додумать эту мысль я не успел, ситуация на площадке сложилась не в нашу пользу. Серые, до этого ничего не предпринимавшие, сейчас гипнотизировали гномов, и те погибали под ударами дубин орков. На площадке уже не осталось бы ни одного живого гнома, если бы не Ваня. Его мечи, со свистом рассекая воздух, с тупым хрустом врезались в тела орков и вновь чертили в ярком свете дня сверкающие круги, чтобы снова упасть на нелюдей. Было ясно: если мы сейчас не поможем, Ване конец.
Я закричал:
- Видите серых?! Стреляйте по ним!
Резко вскочив, мы дали залп. Четверо серых уткнулись в землю. Я кинулся перезаряжать арбалет. Только бы успеть! Но Шах оказался быстрее. Отбросив разряженный арбалет, он схватил свой лук. Тренькнула тетива. Ещё один серый, раскинув руки, упал на землю. Последний оставшийся в живых серый слуга сделал большую ошибку, решив перенести свой гипнотизирующий взгляд на нас. За эту ошибку он сразу же поплатился - длинная стрела пробила ему горло. Гномы очнулись, подняли топоры и кинулись в бой. Ване стало полегче, теперь его с двух сторон прикрывали гномы. К этому моменту мы уже перезарядили арбалеты.
Глава 9
ОЗАРЕНИЕ
Меня охватила лихорадка боя.
- Бей зелёных! - закричал я и выстрелил.
Моя стрела пробила лоб орка в тот момент, когда он занёс шипастую дубину над головой гнома. Рядом с ним рухнул людоед, хватаясь за пробитую арбалетной стрелой грудь. После наших выстрелов их напор заметно ослаб. Я быстро стал перезаряжать арбалет, но меня окликнул Сорус:
- Миша, по тропе поднимаются орки. Что будем делать?
- Драться! Вы двое с топорами станьте чуть пониже. Мы сверху прикроем вас стрелами, - скомандовал я.
Я бросил мимолётный взгляд на площадку, где Ваня с двумя оставшимися в живых гномами отражал атаки шестерых зелёных. Теперь за Ваню я был спокоен, наступило время позаботиться о себе.
Повернувшись, стал ждать появления первых врагов.
Только сейчас я попробовал разобраться в своих внутренних ощущениях. До этого, за всей этой суматохой боя, мне было просто некогда копаться в себе. Сейчас моя кровь горела, в груди колотилось сердце - так моё тело реагировало на горячку боя. Мой злой, ещё не угасший бойцовский запал не давал мне почувствовать страх.
Наступил тот миг, когда кровь пылает от нахлынувших чувств, а из горла рвётся боевой клич. Гордость переполняла меня, я сейчас стоял не за спиной своих спутников, а плечом к плечу с ними. В момент наивысшей опасности я был спокоен, хладнокровен и чётко мыслил. Даже мысль о том, что здесь может окончиться мой жизненный путь, не вызывала сейчас у меня внутреннего протеста. Сейчас я жил схваткой, моё тело и душа были полностью подчинены этому порыву. Даже тайна могилы, занимавшая мой ум последние пять месяцев, не трогала меня.
Вдруг у меня в голове будто щёлкнул выключатель, и вспыхнувший свет озарил догадкой. В жизни человека, может быть не каждого, бывает момент истины. Какое-то прозрение, когда он видит решение, не видимое остальным.
В моей голове молнией пронеслась мысль: "Тележка с уродом-телепатом! Какой же я дурак! Не телепат это, а транслятор. Он только усиливает сигналы, которые ему передают. Сейчас я это проверю"
Резко развернувшись, я оглядел поле боя. Видна была только часть долины, но и этого было достаточно. В конце войска нелюдей ехало десять тележек, окружённых группами серых слуг. Вот оно что! Через этот транслятор сигнал передаётся тем, кто находится в рядах войска. Так чужая воля гонит орков и людоедов вперёд.
"Получи, фашист, гранату!"
Я взял на прицел гигантскую голову и выстрелил. Она разлетелась вдребезги, как перезрелый арбуз. Что было дальше, я уже не видел, меня заставил повернуться к тропе тревожный крик гнома:
- Идут!
Только я развернулся, как на нас уже набегали разъярённые орки и чёрные горцы. Щёлкнули спусковые крючки арбалетов. Двое нелюдей, со стрелами в груди, рухнули на тропу, но это не остановило лавину нападавших. Они с оскаленными пастями и налитыми кровью глазами, перескочив через трупы, ринулись на нас. Гномы сумели только один раз поднять и опустить топоры, как пали под ударами дубин и копий. За это время Шах успел послать две стрелы. Одна попала в глаз горцу, вторая, скользнув по дубине, отлетела в сторону. Я откинул разряженный арбалет и покрепче ухватил свою палицу. Рядом со мной стоял гном с топором, чуть дальше - Шах с метательными ножами.
Зелёные морды с оскаленными клыками были уже в двух шагах от нас, когда за нашими спинами раздался чуть задыхающийся, но спокойный голос Вани:
- Прыгайте на площадку! Я вас прикрою. Мгновенно развернувшись, мы спрыгнули на площадку. Едва успели отскочить в разные стороны, как вслед за нами сверху спрыгнули три чёрных горца. Остальные задержались на какой-то миг из-за нехватки свободного места внизу. Один против троих. Горцы даже не успели обрадоваться такому выигрышному соотношению.
Следующих движений Вани никто не смог уловить. Его клинки исчезли, превратившись в серебристые молнии, и я увидел их снова, когда они завершили свою работу. Голова одного горца катилась по земле, двое других, рассечённые почти пополам, заваливались набок. Это было настолько нереально, что даже тупые орки замерли на миг, выпучив глаза. Воспользовавшись их замешательством, мы быстро отступили, встав полукругом у края площадки. В центре его встал Ваня. Ощетинившись оружием, мы были готовы умереть, но не сдаться.
Нелюди, очнувшись, стали прыгать вниз. Потом эта лавина с диким рёвом устремилась к нам. Казалось, что они сотрут нас в своей слепой ярости с лица земли, затопчут ногами, забьют до смерти дубинами. Но волна их ярости, наткнувшись на стальной веер Ваниных мечей, разлетелась кровавыми брызгами. Завязалась схватка.
Удары, парирования, выпады сменялись с молниеносной быстротой. Чёрного горца, налетевшего на меня первым, я резко ударил ногой в живот. Согнувшись пополам, он подставил под мой удар свой затылок. Чем я воспользовался, размозжив ему голову своей палицей. Только успел поднять глаза, как на меня набросились сразу двое орков. Поднырнув под удар дубины, я успел превратить морду одного из них в кровавую маску. Кровь и мозги ударили в лицо второму орку, что отвлекло его на миг. Этого времени мне хватило, чтобы отклониться от неуклюжего удара его дубины и врезать ему сапогом в пах. Орк взревел и отшатнулся, но тут же его вопль прервался от стремительного удара Ваниного меча, раскроившего ему череп. Не успел я перевести дух, как на меня уже набегал чёрный горец с занесённым над головой мечом. Неожиданно он поскользнулся на траве, уже обильно политой кровью, и вместо резкого удара у него получился нелепый взмах мечом. Тут уж я ему врезал кистенём по его плоской роже с такой силой, что его отбросило на подбегающих врагов. К сожалению, здесь моё везение закончилось. Уйти от дубины набежавшего сбоку орка я уже не смог. Мельком увидел вскинутую над моей головой дубину и даже попытался поднять руку, но это было всё, что я успел сделать. В голове будто взорвался огненный шар. Резкая боль бросила меня во тьму небытия.
Очнулся я, лёжа на чьём-то плаще. Открыв глаза, сразу увидел Цезаруса. Он сидел рядом со мной, привалившись спиной к трупу орка Голова у него была перевязана тряпкой, на которой выступило большое бурое пятно крови. Левую руку он держал как-то неестественно, видно, она была сломана. Лицо было сероватого оттенка. Весь его вид говорил о том, что он находится в сознании только благодаря своей железной воле.
- Как ты? - прохрипел он, увидев, что я очнулся.
- Ещё не знаю, - прошептал я и попробовал пошевелиться.
Резкая боль в области шеи заставила меня замереть. Лицо свело судорогой боли, из груди вырвался протяжный стон. Правая сторона тела была как в огне.
"Господи, как больно. Как невыносимо жжёт".
В этот миг мне показалось, что даже мысли обжигали меня.
- Лежи спокойно. Ваня сказал, если ты сразу не умер, значит, будешь жить.
- А где он сам? - выдавил из себя я, морщась от боли.
Вождь попробовал поудобнее сесть и тут же закряхтел. Несколько минут он молчал, справляясь с волной нахлынувшей боли.
- Пошёл за помощью. Такого, как он, бойца никогда в жизни не видел и вряд ли когда-нибудь увижу. Я не знаю, кто его бог, но готов преклоняться перед ним. Я очнулся в тот момент, когда он остался один. Орки И чёрные горцы прижали его к краю площадки. Думал, всё, измолотят дубинами или сбросят с обрыва, но нет.
Неожиданно раздался дикий рёв. Уже позже я догадался, что это песня и поёт её твой друг. Услышав её, нелюди от неожиданности отпрянули и остановились, не веря тому, что человек, приговорённый к смерти, запел. Не став дожидаться, пока они опомнятся, он бросился на них, ревя свою песню, клинки вторили ему, собирая страшную жатву. Его мечей не было видно, но вокруг него падали тела, летели отрубленные головы и обломки оружия. Над всем этим ужасом звучала его жуткая песня смерти. Он сам был как смерть. Даже хуже смерти, потому что, когда она приходит, она не поёт так страшно. Тут орки не выдержали, давя друг друга и завывая от страха, они бросились назад, к тропе. Тут даже мне, закалённому воину, смотреть было страшно. Они лезли, отталкивая друг друга и давя упавших, пытаясь взобраться на тропу. Он налетел сзади и рубил их, и рубил. Мне даже показалось, что это смерть стоит с косой и косит орков. Их вопли, стоны и хрипы до сих пор у меня в ушах стоят. На что я их ненавижу, но это зрелище меня мало порадовало. Почти никто из них не ушёл. Посмотри вокруг.
Скосив глаза, только сейчас я заметил, как много трупов валяется вокруг нас. Я ещё раз провёл глазами по площадке.
- А где Шах? Он погиб? - осторожно выговаривая слова, тихо спросил я.
- Не знаю. На площадке его нет. Наверное, скинули с обрыва. А моих всех убили.
Теперь в его голосе звучала неприкрытая душевная боль. Из-за своего состояния я не мог сейчас переживать и сочувствовать. Все мои силы и чувства съедала боль.
Переждав очередную волну боли, я спросил:
- Чем кончилась битва?
- Полным разгромом нелюдей. Только началось сражение, как большая часть орков остановилась, а потом стала разбегаться. Но почему? Даже не могу представить, что с ними случилось.
Тут он даже забыл о боли, это было видно по его озабоченному лицу. Чувствовалось, что эта загадка его сильно мучает.
- Тут я тебе могу помочь, - сказал я и объяснил ему, как мог, свою догадку. Гном долго пережёвывал её, уж больно странной она ему показалась.
- Не могу сказать, прав ты или не прав, - наконец сказал он. - Надо спросить тех, кто участвовал в этой битве.
Мы замолчали. Мои мысли вернулись к Шаху. Где-то в глубине сердца стала накапливаться горечь. Горечь утраты.
"Что теперь сказать Катрин? Что могила, которую мы ищем, уже забрала одного из нас? Кто будет следующим?"
На глазах выступили слёзы. Чтобы как-то скрыть их, я закрыл глаза.
Мои скорбные мысли прервало появление Вани с Сильвией. За ними следом шёл небольшой отряд, состоящий из людей и гномов. Я смотрел на Ваню. Он держался молодцом, но чего это ему стоило! Его броня была вся изломана, кольчуга, надетая под ней, висела клочьями. Лицо, залитое запёкшейся кровью, казалось страшной маской. По лицу то и дело пробегали судороги, одной рукой он держался за бок.
Вдруг он пошатнулся и стал медленно клониться в сторону. Я не поверил своим глазам.
"Этого не может быть! Он непобедим! Он не может умереть!"
Ваню подхватили шедшие рядом гномы и бережно опустили на камни. Сильвия, плача, склонилась над ним.
Тут к ним подбежал человек и, отодвинув девушку, стал осматривать и ощупывать Ваню. Сердце моё сжалось. Что он сейчас скажет?
"Неужели я остался один в этом мире? Это несправедливо!"
Я сжал зубы, чтобы не закричать.
Человек распрямился и сказал:
- Он жив. У него шок, но не болевой. Пока я не знаю, в чём дело. Лучше его не тревожить. Давайте посмотрю, что с остальными.
Подойдя к Цезарусу, присел перед ним на корточки.
- Как дела, вождь?
- Как видишь, живой, - прохрипел гном.
- Давай посмотрим твои раны. - И лекарь осторожно стал осматривать голову гнома.
В это время снизу из долины раздался крик:
- Эй, там, на площадке! Тут мы вашего нашли! Говорит, что его зовут Шахом!
Забыв от радости о своей боли, я сделал попытку подняться. Голову обожгло, и я снова потерял сознание.
Глава 10
ВОЕННЫЙ СОВЕТ
Очнулся я от прикосновения к лицу чего-то влажного. Открыл глаза. Ночь. Над моей головой раскинулся тент со здоровой дырой, сквозь которую были видны звёзды. Передо мной сидел на корточках человек. Он изучающе смотрел на меня.
- Очнулся? Ну и молодец! Как ты себя чувствуешь? - бодрым голосом спросил он. - Сейчас узнаем, - негромко сказал я, прислушиваясь к своему телу. Страшной боли уже не было, только ныл правый висок. Тело казалось совершенно чужим, будто из него вытащили все кости.
Я сделал попытку подняться, но снова завалился. Перед глазами поплыли круги, резанула невыносимая боль. Я застонал. Лекарь суетливо поднялся.
- Ты лежи пока, не поднимайся. Я быстро. Принесу тебе отвар.