Откашлявшись и отплевавшись, я продолжил свое дело. Алексей прав на все сто, мы должны спасать себя сами. Никто не придет к нам на помощь и не отправит в теплый спокойный Париж, пока мы выглядим, как русские шпионы-диверсанты. Придет ведь в голову кому-нибудь злобная мысль - вот мол они и устроили весь этот катаклизм. Привезли с собой в барсетке ядерную бомбу и взорвали ее под водой, чтобы вызвать цунами. Чем плоха идея? В наше неспокойное время, когда при слове террорист, все падают на землю или стремятся разорвать человека, оказавшегося под подозрением, на клочки, мои страхи совсем не беспочвенны. Так что ищи, Сеня, шмотки, да старайся подбирать по размеру, чтобы выглядело реалистичнее.
За полчаса мы собрали солидный пляжно-отдыхательный гардероб. Алексей умудрился прихватить с собой и несколько видеокамер в придачу.
- Одежда, это я понимаю, это нам нужно, чтобы роль сыграть, - звенящим от сдерживаемой благородной злости голосом произнес я, - но зачем заниматься мародерством?
- Ты о чем? - искренне удивился Алексей, - Об этом что ли? - он помахал видеокамерами.
- Именно об этом! Дорвался до халявы, руки не смог остановить? - прямо таки святой архангел Гавриил в моем лице вознес свою десницу над грешником.
- Все сказал? - без тени смущения поинтересовался Алексей. У меня сложилось впечатление, что моя отповедь для него была, что слону дробина - грубое, бессердечное животное.
- А этого мало? Может тебе еще кодекс строителя коммунизма зачитать?
- Дурак ты, Сеня! - добродушно усмехнулся Алексей, - Нужны мне эти причиндалы, как собаке пятое колесо. Ты как собираешься узнать, что здесь произошло, по радио или из утренних выпусков теленовостей? Так нет тут ни того ни другого, как мне кажется. И не скоро еще появится, судя по масштабам разрушений. К твоему сведению, на курортах люди практически непрерывно запечатлевают всяческие интересные виды и события. Есть у меня надежда, что на этих аппаратах, если они не сдохли, мы увидим событие во всей красе.
- Ну, если так… - не зная, что сказать, я пожал плечами.
- И помни - одежда из магазина, с манекенов снимали, потому что все остальное смыло к черту.
Мы возвращались к дому, где нас ждала Эва, в полном молчании. Окружающая действительность сама по себе не располагала к душеспасительным беседам, да еще мои подозрения… Сколько раз давал себе зарок - не торопись судить людей, дай время, посмотри на ситуацию с разных сторон. Не зря же в Святом писании сказано: "Не суди, да не судим будешь!" В общем, виноват я перед Алексеем и при чем не в первый раз.
Повинные мысли крутились в голове, а глаза сами собой шарили по окрестностям в поисках бесхозных видеокамер. Нам ведь что главное - главное объяснить цель и поставить задачу. Приучили нас так жить. Меньше думай, а то времени на достижение поставленных партией и комсомолом целей не останется. Думать будет партия! А своей головой думать не приучены. Точнее говоря, масштабно думать не привыкли. Только в рамках узко поставленной задачи: уложить бетона в три раза больше, чем по плану; протянуть рельсов на десять километров больше, чем намечено к сроку; колбасы к празднику купить. А зачем нам это нужно, не наша забота. Раз партии нужно, значит "Даешь!"
Эва радостно запрыгала, увидев своих мужиков, то есть нас. Еще бы, живые люди, свои люди. Не так уж их много в последнее время попадается на нашем пути, а те, что попадаются, норовят нас на тот свет отправить. Не мудрено, что Эва так радостно щебечет, завидев нас - единственные нормальные, и что особенно важно, живые люди на неизвестно сколько миль вокруг. А может, вообще никого нет? Пока мы там в зоне и дыре мотылялись, случилось что-нибудь эдакое, наступил всемирный потоп, к примеру. И сейчас мы единственные на всей матушке Земле, - я непроизвольно шмыгнул носом от жалостливых чувств, - два мужика и одна женщина. И предстоит нам возрождать цивилизацию с нуля, ну почти с нуля. Прямо Ева и пара Адамов. Только библейским персонажам легче было - вокруг райские сады, плодись себе, да размножайся. А мы как в мертвой зоне, не так я свое счастливое будущее представлял. Ну, совсем не так, милостивые господа и дамы.
В последнее время нам прямо везет на мертвяков, куда не сунемся - сплошь покойники. До конца жизни, если будет она долгой, не буду ужастики смотреть. Отчего люди стремятся киношные страхи посмотреть? Не хватает им острых ощущений, хочется почувствовать страх, животный, тягучий. Но со стопроцентной гарантией, что сейчас фильм закончится, включится свет и все страхи уйдут. А когда свет загорается, гаснет и снова загорается, но ужасы продолжают переть изо всех углов, то такое нам не надо. На такое кино нормальный человек не пойдет.
- А с чего ты решил, что ты нормальный? - язвительно осведомился пессимист.
- Здрасьте! Явились, не запылились! Я думал, что вас в той дыре засосало и в другую вселенную выплюнуло, - без всякой радости встретился я со своими внутренними голосами.
- Не, нам такие дыры, тьфу. Нам хоть в космос, хоть в дерьмо, лишь бы тебя оберечь от бед и опасностей, - заботливым голосом напомнил о своей задаче оптимист.
- Естественно, вот сдохну тут и куда вы, братцы, денетесь? - злорадно спросил я.
- Куда, куда? Туда… - сухо ответил пессимист, - А ты что, помирать собрался? И как скоро?
- Помирать нам рановато, братец, чего это ты нос повесил. Смотри, как круто все замешано, сейчас театр устроите, потом в Париж полетите, а там вино, девочки, Монмартр… м-м-м, не жизнь - праздник!
- Дождешься от него Парижа, как же. Сейчас его баба на тряпки взглянет, что он с трупов обдирал, поищет чего тяжелого в руку, да и кокнет к черту за такой гардероб от Хичкока.
- Не гоните волну, братец пессимист. Во-первых, никто не собирается уточнять происхождение вещей; во-вторых, Эва до смерти будет рада одеть новые наряды. Война войной, а нарядиться никогда не поздно.
- Все сказали? - с прокурорской непосредственностью вклинился я в спор своих голосов. Иногда у меня складывается впечатление, что я лишний на этих толковищах.
- Мало? Можем добавить! - бодро ответили голоса.
- Достаточно! Без вас разберусь, пшли вон! - я махнул мысленной метлой, изгоняя из своего сознания прилипчивых собеседников.
Эва что-то напевала себе под нос, разбирая принесенное барахло. Похоже, нехитрая ложь Алексея была ей проглочена без малейших вопросов.
- А можно я возьму это, вот это и еще это? - с сияющими от предвкушения примерки глазами, спросила она.
- Бери все, меряй и выбери себе один комплект! И не делай таких удивленных глаз! Сколько ты думала одежды может оказаться у человека попавшего под удар цунами? Не чемодан же с барахлом. Купальник, халатик, шортики - не больше! - Алексей явно не был настроен на длительные споры.
- Мне тут примерять или можно в доме спрятаться? - не очень довольным тоном поинтересовалась она. Поманили красивыми тряпками и отбирают, есть от чего расстроиться.
- Лучше здесь и побыстрее, мы отвернемся, можешь не переживать за свое целомудрие.
- Почему в доме нельзя, там может зеркало есть хоть какое-нибудь. Не могу же я без зеркала примеркой заниматься.
- Слушай, девица-красавица, делай, что тебе говорят и не строй тут недовольные глазки! - потерял терпение куратор. - Сюда скоро народу набежит тьма, а мы еще в десантных ботинках. Приедем в Париж, купишь себе этого барахла, сколько захочешь, а сейчас брысь переодеваться.
Эвелина состроила рожицу, показала язык и отвернулась от нас, явно недовольная ускоренным режимом примерки.
- А в доме то почему нельзя? - мысленно продолжила спор Эва, обращаясь уже ко мне, - Тирания прямо какая-то. Я может стесняюсь, вдруг кто-то подсматривает?
- Как бы тебе сказать помягче? - замялся я, - Не все жители дома могли покинуть его в момент удара волны. Как ты думаешь, что происходит с человеком, которого на некоторое время оставляют под водой в состоянии полной отключки? Догадалась? Ну и молодец, аналитический склад ума - это сила.
- Фу, ужас какой, даже не хочется представлять такое. И хорош пялится, не муж еще! - она снова показала язык, но мысленно, не решившись потревожить Алексея.
Пятнадцати минут нашему маленькому отряду вполне хватило на смену экипировки. Много ли нужно времени, чтобы сбросить одежду и натянуть плавки? Это вам не для похода в тундру одеваться.
- Если готовы, можете поворачиваться! - милостиво разрешила Эва, - Как я вам? - она кокетливо выставила ножку и подмигнула из под шляпы.
Красотища неописуемая, точеная фигурка в суперминикупальнике. О таких купальниках никогда нельзя сказать наверняка, с какой целью их надевают. Если они что-то скрывают, то только свою стоимость. Не даром же говорят о женском белье, что чем меньше причиндал, тем дороже он стоит.
- Нормально, потянет! - тоном недовольного старшины-интенданта одобрил ее наряд Алексей. - Только шляпу долой и очки тоже! Ну не могла ты их сохранить, барахтаясь в воде. Ты же с того света только что вынырнула, какие к черту шляпы и очки. Только то, что не могло само по себе уплыть, и ничего более.
- Кстати, - подхватил я эстафетную палочку критики, - совсем не обязательно щеголять в таком голом виде.
- Это почему это еще? - возмутилась Эва. - Моральные принципы мешают или я попала в общество пуритан?
- Во-первых, облезешь! Я в прямом смысле это слово употребляю, - крикнул я, уворачиваясь от летящего в мою сторону тапка, - на солнце обгоришь. Ну и во-вторых, чего это ты в таком виде делала так далеко от моря, не пляж все таки, по поселку в таком виде вряд ли шастают. Я бы рекомендовал шортики и маечку, там есть, сам выбирал! - заискивающе промямлил я. Разве мог я честно признаться, что элементарная ревность распаляла мои чувства при одной только мысли о встрече со спасателями. Спасатели и обнаженная Эва - дудки, это моя женщина!
Эва с большим сожалением рассталась с красивыми аксессуарами, натянула на себя шорты с маечкой, и мы приступили к знакомству с коллекцией видео. Смотрели в ускоренном режиме, важно было отыскать события непосредственно перед ударом стихии и возможно кадры, демонстрирующие трагические события. Одно дело придумать, совсем другое увидеть своими глазами.
Чего только эти туристы не снимают на свои видеокамеры. Похоже жара, море и горячие азиаточки творят с народом сущие чудеса. На одной из кассет оказалась запечатлена сцена группового секса - туристы явно европейского вида с участием нескольких местных девушек не тяжелого поведения, отрывались по полной программе. Эва сперва ойкнула и хотела отвернуться от стыда, но интерес превзошел стыдливость. Смотрела, открыв рот от удивления.
- В Париже насмотришься, - хохотнул Алексей, нажимая на кнопку, - там этого добра завались.
Он без всякого сожаления перемотал пленку вперед. Железный человек, ни нервов, ни терзаний. Гвозди бы делать из этих людей, стало бы больше в мире гвоздей, подумал я, с сожалением глядя на перематывающуюся ленту. Ну не видел я такого ни разу, неужто молодому здоровому организму помешало пару минут полюбоваться природным процессом. Исключительно в целях ознакомления с передовым, так сказать, опытом. Не дал изверг, цензура в прямом эфире.
Следующие кадры заставили нас забыть о своих фривольных мыслях. Стихия действительно ударила совершенно неожиданно. Люди спокойно отдыхали, спешили на пляж, чтобы занять места получше. Любовались морскими просторами. Кто-то глазастый заметил странную темную полоску на горизонте, народ зашевелился, потянулись к биноклям и видеокамерам с цифровым увеличением. Но паники это не вызвало, подумаешь странное потемнение, ну шторм надвигается, ну облака низко крадутся, эка невидаль. Начался неожиданный и очень сильный отлив. Пляжи увеличивались в несколько раз за десяток минут. Создавалось впечатление, что неведомый великан высасывает океан, обнажая прибрежный песок. Но даже это странное событие не взволновало всерьез большинство отдыхающих.
Когда стало понятно, что это не облака и не шторм, было уже поздно. Гигантская волна неслась со скоростью курьерского поезда, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. Отдыхающие засуетились, но медленно, слишком медленно, в них словно вселилась непоколебимая уверенность, что на этом берегу не может произойти ничего экстраординарного. Они приехали сюда отдыхать и наслаждаться жизнью, они заплатили именно за это право беззаботного наслаждения радостями жизни.
Сама эта и прочие видеозаписи являлись свидетельством их уверенности в несерьезности происходящего. До последнего момента они продолжали снимать волну и пляжи. В кадре мелькали переворачиваемые автомобили, вырываемые с корнем пальмы, захлестываемые волной люди, десятки сотни людей, пропадающих бесследно под ее темным покровом. Камера снимала даже тогда, когда ее хозяин уже был растерзан стихией. Мы видели, как камеру вырвало из рук и она, кувыркаясь, опустилась на дно потока, сталкиваясь с обломками и человеческими телами.
- Ужас… - выразила наше общее состояние Эва.
- А что в сухом остатке? - Алексей обвел вопрошающим взглядом, наши нахмуренные лица, - Что вы могли знать об этом событии?
- Судя по видео, ничего, - тотчас же отозвалась всезнайка Эвелина, - все произошло совершенно внезапно, как гром с ясного неба.
- У тебя…?
- Мне тоже так показалось, - согласился я, - что-то очень неожиданное произошло и не характерное для данного места или территории.
- Согласен с предыдущим оратором! Дополнительная информация - мы на курорте Таиланда, это единственное, что тебе, - он указал на Эву, - можно вспомнить. Ну, кроме Парижа, естественно. Сейчас уши на макушке, глазки пошире, слушаем, смотрим, не идут ли спасатели. Кто первый услышит, тому пирожок. Разбежались по трем углам, из виду друг друга не терять, замаскироваться, при обнаружении противн… людей, сообщить знаками.
- А потом что делать, как обнаружим? - тотчас же без паузы поинтересовалась Эва.
- Хороший вопрос, который должен был задать ты, Сеня, а не слабая женщина! - Эва заулыбалась довольная похвалой, как первоклассница, - По обнаружении спасателей скрытно перемещаемся на ту сторону, с которой им нас будет легче найти. Ты, муж, лежишь без сознания. Я в полубессознательном состоянии, а Эвелина привлекает их внимание радостными криками по-французски. Как на их ридной мове будет "Эге-ге-й!"?
- Да наверное так же и будет, - неуверенно ответила Эва.
- Шутка! Конечно также, не делайте таких серьезных лиц, словно вас инструктируют, как проникнуть в тыл врага. Ну а дальше по обстановке, сориентируемся как-нибудь, я думаю. Наша главная задача загрузиться в самолет, летящий во Францию. Все, разбежались!
Мы расползлись по своим наблюдательным пунктам и прикинулись ветошью. Никогда не думал, что подобное занятие может приносить удовольствие. Хотя когда бы это ты, Сеня, валялся вот так запросто под жарким таиландским солнышком, как буржуй какой-то? Если бы не тоска в желудке, я бы не отказался покемарить минуток так шестьсот, но пустое брюхо зовет вернуться в лоно цивилизации. Туда, где кормят и поят.
За мыслями я не заметил, как действительно закемарил. Усталость, нервы, тепло оказали на меня волшебное действие. Я уснул, как дитя, моментально, без томительного ожидания и зевания, просто выключился. И увидел продолжение сна, того самого странного сна, больше похожего на прорицание, чем на фантазию уставшего сознания. Сон продолжился прямо с того места, где закончился в прошлый раз. Один раз - случайность, второй - стоит задуматься, откуда у меня такие странные картинки.
* * *
Берлин. 1910 год. Кабинет профессора Абеля.
- Ты понимаешь, Вольф, что умеешь читать мысли? Когда ты в первый раз заметил у себя эти способности?
- Господин профессор, не было у меня никаких способностей. У меня случайно все получилось, может вы сказали эти слова негромко, а я услышал. Знаете, какой у меня слух?
- Хорошо, Вольф, давай поиграем с тобой в игру!
- Давайте! Я играть люблю, только мне давно не приходилось этого делать.
- Игра очень простая, мой мальчик, я буду загадывать числа, а ты будешь их записывать вот на этом листочке. Ты ведь умеешь считать и писать?
- Не очень много, но умею. Отец научил, сколько знал. Он говорил, что нужно уметь писать и считать, чтобы тебя не обдурили всякие умники.
- Вот и замечательно.
- А если я ничего не услышу, что тогда делать?
- Пиши те числа, которые придут тебе на ум, не останавливай себя.
Профессор кладет перед собой полусогнутый листочек бумаги и начинает усиленно думать о числах, которые считывает одно за другим. Мальчик прислушивается к чему-то в пространстве, чешет от задумчивости в затылке и, тяжко вздыхая, вписывает очередное число на свой листочек.
Через некоторое время профессор забирает у мальчика листочек, быстро пробегает его глазами и разочарованно вздыхает - никакого совпадения. Потом его лицо просветляется, он что-то вспоминает. Вспоминает мелкую подробность того вечера, когда Вольф загадочным образом прочитал его невысказанные мысли.
Профессор открывает сейф, достает из него тяжелую металлическую коробку. Затем достает из коробки небольшую пирамидку неброского цвета. Ставит ее на стол, прячет руки за спиной и, улыбаясь, спрашивает мальчика:
- Вольф, как ты думаешь, в какой руке у меня конфета?
Мальчик прислушивается к чему-то, тревожно глядит на профессора и закрывает лицо руками:
- Доктор, я не хочу конфету! Уберите эту штуковину, мне страшно!
Профессор торопливо сует пирамидку в коробку, и мальчик облегченно вздыхает, вытирает пот со лба, но взгляд его остается тревожным.
- Скажите доктор, они все погибли?
- О чем ты, Вольф? - профессор меняется в лице, тело его покрывается липким потом, руки начинают дрожать так сильно, что ему приходится вцепиться в коробку с пирамидкой.
- Эта пирамидка… она была на том странном дирижабле, который… упал под Кенигсбергом в прошлом году. Они так странно выглядели эти люди… или это не совсем люди?
- Послушай меня внимательно, Вольф и запомни на всю жизнь - ты ничего не говорил, а я ничего не слышал. Ты немедленно забудешь и выкинешь из головы все, что успел увидеть в моей памяти. Ведь ты именно это сейчас сделал? Я не ошибаюсь?
- Д-д-да, мне именно так показалось. Я словно провалился в вашу память и увидел все, что связано с этой пирамидкой. Я не знаю, как это получилось, я никогда не умел этого делать. Что со мной, доктор?
- Я думаю, что она некоторым образом влияет на тебя, мой мальчик. Хорошо, что эффект пропадает, как только я ее прячу.
- Боюсь вас огорчить, доктор, но…
- Что означает твое "но"?
- Эффект не пропал. Когда вы спрятали пирамидку, я на мгновение словно ослеп, но сразу же все вернулось обратно.
- М-мда, это плохо.
- Почему, разве это плохо, уметь читать мысли?