10
ПРАЙД ПРИХОДИТ В УЛЬТРАМАР
- Вступайте в каждый город так, словно вы его перворождённый повелитель.
- Фулгрим, примарх III легиона
Дружный протяжный рёв шести огромных военных рогов древних боевых королей разнёсся по взволнованному Цивитасу. Их изготовили из бивней вымерших зверей, которые когда-то тянули в битву гигантские колесницы авангардов армий Конора и его предшественников. Теперь они размещались на минаретах укреплённых башен вокруг Марсовой площади и гигантской стены Крепости.
Как только хриплый рёв смолк, увядая, словно мычание чудовищного быка или обледеневшего древнего слона из мифов, резко ударили фанфары XIII-го - восемьсот серебряных труб и столько же карниксов - вознося звуки яркой триумфальной радости.
В полном властном боевом облачении, похожий на золотого и лазурного полубога, Жиллиман стоял на платформе колоссальной Арки Титаникус, "Вратах Титана", которые служили северным входом на Марсову площадь. Это были врата-столпы столь огромные, что под ними могли пройти, не нагибаясь даже самые большие военные машины Коллегии Титаника, что и произошло дважды этим утром.
В честь сегодняшнего события Врата Титана были украшены цветами XIII-го легиона, обрамлены с обеих сторон свисавшими знамёнами легионов Титанов и различных армейских полков, вместе со штандартами V, VI, VII, X, XVIII и XIX Легионес Астартес.
Жиллиман глубоко вздохнул, проигнорировав ноющую боль от раны в спине и спазм в зарубцевавшихся лёгких. Отсюда открывался вид на площадь в девятьсот гектаров, вымощенную полированным лазуритом и мрамором из Калутских карьеров. Он видел Авеню Героев - центральную магистраль Цивитас. Только одну тысячную часть её тротуаров покрывала гравировка из имён павших. Авеню тянулась на север к мощной наклонной стене Эгиды, окружавшей Каструм. Над величественным похожим на утёс валом сурово возвышались башни и залы Крепости Геры, на фоне которой огромные Резиденция, Агизельские казармы и Верховный Сенат выглядели всего лишь игрушками у подножия Цитадели Легиона. Крепость и окружавшие её здания верховного Каструма называли Палеополисом или "Старым городом". За ним вдали пронзали небеса пики гор Короны Геры, обычно призрачно-синие в это время года, но теперь тёмно-зелёные из-за Шторма.
К востоку от площади виднелись внушительные купола нового Дома Сената и Дирибитория, отбрасывавшие тень на округ Цирцеи, кварталы хабитас и промышленные районы, которые простирались по долине на восток к порта Медес и прекрасным сельскохозяйственным угодьям, где располагались поместья многих консулов. Цирцею и прилегавшие к ней округа называли Неополисом или Новым городом.
На западе величественно тянулась река Лапонис, мерцавшая в дневном свете, словно дымчатое стекло, пронося свои воды между чёрным замком-зиккуратом Адептус Механикум и головокружительной Красной базиликой Астра Телепатика. Ни одна птица никогда не пролетала над ней. Жиллиман обратил на это внимание ещё когда базилику только возвели и заселили.
На юго-западе от Марсовой площади находился географический центр Магна Макрагг Цивитас, точка, где пролегавшая с севера на юг кардо виа Лапонис пересекалась с пролегавшей с запада на восток виа Декуманус-Максимус. Это место было примечательно кольцевым перекрёстком, который окружали гермы и кованые статуи, и Милионом - мильным камнем, отмечавшим начало всех перемен в Цивитасе, а формально и во всём королевстве Ультрамар. На этом камне, во время восстания Галлана, стоял Жиллиман с красными от крови предателя руками и произносил первую объединительную речь. Восстания, которое стоило его любимому отчиму жизни.
На юге Великая колоннада вела прямо от южного края площади к посадочным полям космопорта и побережью. В небе было пусто. Жиллиман чувствовал запах моря и даже видел далёкие волны.
Почти пора.
Воздух дрожал от трубных фанфар, но примарх знал, что скоро их заглушит рёв тормозящих кораблей и посадочных двигателей.
Он испытывал что-то похожее на радость. Прибытие брата-военачальника принесло множество вопросов и проблем, но оно как минимум означало изменения в Ультрамаре. Чтобы их не ждало - наступил переломный момент.
К тому же это был повод гордиться славой Макрагга и XIII-го. Давно его легион не собирался при полном параде просто ради абсолютного великолепия. Ничто не праздновали после Калта, даже тяжело добытые победы и кровавые подвиги возмездия.
Прилёт Льва требовал никак ни меньшей пышности. В галактике всего восемнадцать примархов. В то время как равновесие в космосе временно и сильно изменилось, встреча даже двух из них была исключительным событием, особенно когда эти двое были, возможно, самыми чествуемыми и уважаемыми военными лидерами из всех.
Этот день будет знаменательным, и все на Макрагге - во всём Ультрамаре! - понимали это. Это - настоящее событие. Повелитель Тёмных Ангелов заслуживал уважения и, высокие башни Терры, Жиллиман знал, что его воины также имеют полное право гордиться.
Робаута на платформе сопровождали Город и Инвикты, Августон и пятнадцать старших офицеров XIII-го, девяносто четыре высших армейских и флотских командующих, верховные представители Сената и Адептус Механикум, и двадцать воинов Легионес Астартес в звании центурионов, которые представляли офицерский корпус прибывших на Макрагг легионов. Из всех старших офицеров, которые находились на планете, отсутствовал только Валент Долор.
Первые трубные фанфары смолкли. И грянул второй залп, чистые серебряные ноты рожков вознеслись в летнее небо яркой стаей орлов, и в гармонии с ними затрубили военные рога Коллегии Титаника. Сорок военных машин, представлявшие все восемь легионов титанов - которые заключили договор с Жиллиманом - машины миров-кузниц Тигр и Аккатран стояли на позициях вокруг Марсовой площади или вдоль Великой колоннады до космопорта. Среди них были девять "Владык войны" и два "Императора": "Иякс Иякст" и "Смерть Отбрасывает Длинную Тень", занявшие позиции по обе стороны от платформы и похожие на высокие ощетинившиеся орудиями города.
Воздух не просто дрожал. Он грозил расколоться.
Примарх улыбнулся. Он посмотрел на приближённых и увидел Ойтен, которая гримасничала и прикрыла уши.
Он снова вернулся к происходящему. Это была его империя. Это было великолепно. Конечно же, он никогда не произнёс бы фразу "его империя" вслух, но ведь так и было. Он основал её, он сражался за неё, и он знал, что когда-нибудь умрёт за неё. Внизу в штормовом свете и жутком ярком сиянии Фароса - единственной звезде на небе - мерцали мраморные плиты Марсовой площади. Вокруг огромного плаца раскинулся Магна Макрагг Цивитас - один из величайших городов Империума. И дело было не в самом факте существования города, а в том, что он порождал. В том, что он создавал.
Жиллиман собрал почётный караул из девяти тысяч Ультрадесантников по периметру площади. Они стояли великолепными отдельными отрядами за ротными знамёнами, их отполированные оружие и броня блестели в дневном свете. Между ротами стояли механизированные бронетанковые подразделения или армейские батальоны, солдаты почтительно опустились на колени под трепетавшими в руках знаменосцев вексиллумами. Жиллиман предоставил брату почётный караул из почти сорока семи тысяч воинов, не говоря уже о миллионе или больше гражданских, которые толпились на прилегающих улицах и проездах, чтобы на миг увидеть лорда Льва и его прославленных космических десантников. Ойтен рассказала Робауту, что уличные лавочники и продавцы устроили бойкую торговлю дешёвыми открытками и значками с иконографией Первого легиона.
- Итак, мои люди думают, что он спасёт их, когда я окажусь не в силах помочь? - спросил Жиллиман, закрепляя церемониальный доспех в примерочном зале Резиденции.
Ойтен фыркнула.
- Они празднуют, глупый вы мальчишка, - ответила она. - Они приветствуют прибытие Льва. Он благороден и верен.
Жиллиман кивнул.
- Вы ревнуете к нему?
- Нет!
- Да, да, ревнуете. Потому что он - лорд Первого, перворождённый. Никогда бы не подумала, что увижу у вас такую ревность, мой дорогой повелитель. Она вам не к лицу, но всё же она вам идёт.
Примарх проворчал что-то неразборчивое, а затем потребовал у оружейников, чтобы они подрегулировали сервоприводы наплечников.
- Конечно, - задумчиво продолжала Ойтен, - он - лорд Первого и, следовательно, первый среди равных, но не его нашли первым.
- О чём ты, женщина?
- Первым потерянным сыном, которого нашли, был Гор. Подумайте хорошенько, чем это закончилось, повелитель.
Жиллиман посмотрел на неё и рассмеялся. Он не мог остановиться. Он почувствовал себя удивительно хорошо.
- Первый - не всегда значит лучший, - также смеясь, сказала Ойтен, - найденный восьмым, повелитель Тринадцатого легиона. Посмотрите, у кого есть империя.
Всё ещё улыбаясь, примарх взглянул на неё.
- Осторожнее подбирай слова, - сказал он управляющей. - Неважно, что есть у меня - мой любимый брат Гор уже почти создал империю.
- Дело в том, - ответила она, - что люди Макрагга логично считают, что два примарха - лучше одного.
Из воспоминаний Мстящего Сына вернул трубный рёв. К нему подошёл помощник и почтительно протянул инфопланшет с генетическим считывателем.
- Вы разрешаете открыть воздушное пространство, повелитель? - с поклоном спросил он.
- Открывай, - распорядился Жиллиман. Он взял планшет и поцеловал экран. Столь важные распоряжения требовали прямой генетический материал для проверки, и часто для облачённого в броню воина было неудобно снимать силовой кулак или наруч, чтобы дотронуться пальцами. Поцелуй сочли целесообразным, и он вошёл в привычку. Примарх знал, что некоторые как, например, первый магистр Фрат Августон, предпочитали плевать на экран, а не целовать его. Результат был таким же, но смирения точно не хватало.
Системы в глубинах Цивитас получили и расшифровали генетический приказ. Воздушное пространство над космопортом открыли, пустотные щиты скользнули в стороны. Флот Тёмных Ангелов располагался над неосвещённой половиной планеты. Из её тени вылетели корабли.
Показались первые покрашенные в чёрный до синевы цвет "Грозовые птицы", передние кромки их крыльев были тёмно-тёмно-зелёными как древний лес. За ними в боевом порядке следовали десантные корабли, "Громовые ястребы", "Громовые ястребы" увеличенной вместимости и пехотные транспорты.
Это был не просто боевой порядок. Они спускались в великолепной, великолепной воздушной синхронности. Как труппа воздушных танцоров в точно отлаженном и организованном балете.
– "Хвастун", - подумал Жиллиман, улыбнувшись. - "В подобной ситуации я действовал бы точно также".
В прекрасной последовательности четвёрка за четвёркой корабли начали заходить на посадку в дальней части Великой колоннады, где она вливалась в Марсову площадь. Интервалы между приземлениями были поразительно точными. Четыре, ещё четыре, ещё четыре и так группа за группой. Вой двигателей заглушил фанфары, и даже не умолкавший рёв титанов.
Столь же удивительно синхронно открылись и опустились откидные люки и рампы. Подразделения Тёмных Ангелов ступили на Колоннаду и направились к площади. Они двигались в едином порыве: каждое движение великолепно, доспехи блестят и все воины похожи друг на друга. Как только марширующие отряды достигли плаца, они начали перестраиваться в широкий двойной ряд из групп десять по десять воинов. Развёртывание было безупречным. Отделения размыкались и проходили друг сквозь друга, формируя великолепную двойную стену, и при этом продолжали маршировать, ни разу не сбившись с шага. Это была самая впечатляющая демонстрация строевой подготовки, какую когда-либо видел Жиллиман.
– "Хвастун", - снова подумал примарх.
Без малейшей суеты фланги Тёмных Ангелов двинулись вперёд, приняв построение в форме подковы, направленной открытой стороной к платформе на Вратах Титана. Две тысячи воинов повернулись к возвышению, сохраняя организованный походный порядок. И, маршируя на месте, приступили к показательным упражнениям с оружием: подбрасывали, крутили и вращали болтеры, или ловко вскидывали мечи и знамёна вверх и вниз. Раз. Раз. Раз. Раз. Раз.
Жиллиман обратил внимание на необычное снаряжение Тёмных Ангелов: разнообразное лучевое и кинетическое оружие, которое он не смог сразу узнать. В арсеналах Первого легиона находилось вооружение, неизвестное в остальных легионах. Тёмных Ангелов основали первыми, и их история началась раньше остальных институтов Легионес Астартес. Во многом они стали прототипами. Говорили, что в последние годы Объединительных Войн и первые годы Великого крестового похода, ещё до появления остальных легионов, Тёмные Ангелы владели и использовали снаряжение, о котором не знал больше никто в Легионес Астартес. В ту эпоху в изоляции они создавали свою силу и идентичность.
Эта идентичность требовала полноты. Если есть всего один легион, то он обязан охватывать все специализации. Жиллиман знал, что шесть воинств или "крыльев" были специалистами в своих школах, вступая в тонкое противоречие с установленным Принципиа Белликоза порядком.
Мстящий Сын слышал и о тайных орденах и секретной иерархии в рядах Тёмных Ангелов. Иерархии знаний, доверия и власти, невидимой для посторонних. Что объясняло некоторые из любопытных знаков отличия, порой не имевших никакого отношения к званию или структуре роты.
Как и их повелитель, воины Первого легиона были замкнутыми, скрытными и необщительными. Они хорошо хранили секреты, пожалуй, даже слишком хорошо. Жиллиман считал, что это было наследием тех дней, когда им приходилось рассчитывать только на себя.
Без всякого сигнала Тёмные Ангелы остановились и замерли как один. Великолепно. Великолепно.
– "Он и в самом деле хвастун", - подумал Робаут.
В шлеме раздался вокс-сигнал. Примарх посмотрел на мерцавший дисплей. Идентификатор мигал - Долор.
- Я - занят.
- Конечно, вы заняты, повелитель, - ответил тетрарх. - Я не стал бы вас беспокоить по пустякам. Мне нужно вам кое-что сказать.
- Дорогой друг, ещё раз - ты не вовремя.
- Согласен. Приходите, как только сможете. Но не заключайте с вашим благородным братом ничего, что нельзя было бы отменить… пока не увидите то, что я собираюсь вам показать.
- Ты сбиваешь меня с толку, Валент.
- Приветствуйте брата. Ничего не обещайте. У меня есть кое-что полезное, что вы оцените.
Связь оборвалась.
- Всё в порядке? - спросила Ойтен.
Жиллиман кивнул.
- Их строевая подготовка в высшей степени хороша, не так ли? - спросила управляющая, указывая на площадь внизу. Ряды Тёмных Ангелов снова пришли в движение. Они разделились на равные марширующие когорты, которые пересекались по диагонали с другими когортами, образуя великолепные новые построения: ромбы, квадраты, треугольники, кривые линии и шестиконечную звезду. Шедшие на острие её лучей разворачивались и маршировали назад в свои группы, изменяя направление движения. Это впечатляло до раздражения.
- Похоже, они потратили немало времени на тренировки, - ответил примарх.
Ойтен посмотрела на него и прикрыла рот рукой.
- Это самое язвительное замечание, которое я когда-либо от вас слышала, Робаут, - заявила она.
Мстящий Сын усмехнулся.
- Приготовься, Тараша. Мой старший брат приехал, чтобы остаться. Язвительность ещё впереди.
Внизу на отполированном мраморе Марсовой площади Тёмные Ангелы, наконец-то, закончили своё представление. Прижав блестящие болтеры к нагрудникам, отделения выстроились веером в форме буквы V направленной к рампе "Грозовой птицы".
Появился Лев.
Жиллиман почувствовал, как невольно чаще забилось сердце и участилось дыхание. Лев. Лев. Были братья, к которым он относился безразлично, были братья, которым он симпатизировал, и были братья, которыми он восхищался. Рогал, Магнус и Сангвиний и, чтоб его, даже Русс. Он восхищался ими за то, какими они были. Но были всего два брата, которых он и в самом деле уважал, только два, которыми он по-настоящему восхищался.
Только два брата, рядом с которыми он чувствовал себя на вторых ролях.
Лев Эль’Джонсон и Гор Луперкаль.
Сохраняя непроницаемое выражение лица, Лев покинул "Грозовую птицу". Он был без шлема, и его длинные золотистые волосы развевались на ветру. Такой прекрасный, такой смертоносный, такой легкомысленный, такой непроницаемый. Он нёс боевой шлем под левой рукой и шагал не менее великолепно, чем его воины. Слева и справа за ним в том же темпе следовали избранные лейтенанты.
Любимчик Корсвейн командовал подразделениями легиона по другую сторону Гибельного Шторма, поэтому рядом со Львом шли Ольгин и Фарит Редлосс. Ольгин обеими руками держал перед собой палаческий длинный меч, направленное в небо острие шестифутового клинка было закруглённым, как у ножа для масла. На наплечнике лейтенанта были изображены перекрещенные мечи Крыла Смерти. Редлосс нёс тяжёлую секиру, прижав рукоять к груди. На его наплечнике был изображён череп в песочных часах Крыла Ужаса. На всех троих была великолепная чёрная броня, отделанная красным марсианским золотом.
Они шли вдоль рядов воинов, приближаясь к площади.
Жиллиман вздохнул.
- Ублюдок. Точно хвастается, - прошептал он.
Затем взглянул на своих помощников, кивнул и начал спускаться навстречу брату. Волки последовали за ним. Робаут остановился и оглянулся вверх по лестнице.
- Ты - серьёзно? Всё время и даже сейчас? - спросил примарх у Фаффнра.
- Моя наблюдающая стая идёт туда же куда и вы, ярл.
- Даже Катафракты не сопровождают меня в этот момент, Волк.
- А могли бы, повелитель, - прорычал с платформы Город. - А ещё могли бы оказаться рядом, а не чёрте где во время шторма выстрелов, если бы вы пожелали.
- Хватит, - сказал Жиллиман и посмотрел на Фаффнра и Волков. - Видите, как сильно я ценю ваши жизни?
- Никто не ценит наши жизни, ярл, - ответил Бладбродер. - Они не для этого предназначены. И никогда не были.
- С… уважением, - прошептал Битер вожаку стаи. Тот кивнул:
- Конечно-конечно, как Херек и сказал. Само собой разумеется. С уважением.
Жиллиман колебался, прекрасно понимая, что он остановился на лестнице на полпути к полутора миллионам человек, чтобы переговорить с группой варваров, в то время как внизу его ожидал благородный брат.
- Я взываю к твоей честности, Фаффнр Бладбродер, - начал он. - Дело сейчас не во мне? Ведь так? Дело в тебе и в Ангелах, и в вашей вражде.
Волк некоторое время молчал.
- Так и есть, - признал он, кивнув. Его ссутулившиеся и неказистые воины также кивнули.
Примарх вздохнул:
- Так и поступим. Но не мешайте мне, а то я лично вас выпотрошу.
Робаут повернулся, и продолжил спускаться по ступенькам и в этот момент понял, что идущие сзади Волки выглядят как неуместные оборванные телохранители.