- Он в курсе, что мы попробуем совершить прорыв, иначе движение стольких масс войск ничем не оправдать, но вот про твои броневые коробочки мы в ставке не рекламировали, держали в тайне, как тогда в горном замке и договаривались. Называли тракторами, тягачами… А сейчас ты просто терпи и если получится то пробуй подмять ситуацию под себя. Иначе всем нам может быть плохо. Император не дурак, вот только сильно капризен. А может и сознательно лицедействовать. Его двор еще та клоака. Наконец аэроплан приземлился туда же, откуда взлетал и лейтенант погонял аппарат взад - вперед по земле на реверсе. Пижон. Довольный монарх поднялся в полный рост, не покидая кабину, возвышаясь над толпой военных и своих приближенных придворных.
- Барон, подойдите, - приказал. Я рысцой подбежал к самолету, вытянулся в струнку, прокричав "по вашему"… И так далее, что положено по уставу говорить в таких случаях.
- Барон, я очень сердит на вас, что вы от меня скрыли такой прекрасный летательный аппарат, - выговорил мне император.
- Ваше величество, демонстрацию этих аппаратов и демонстрацию их возможностей мы хотели провести в Калуге, после окончания испытаний, которые сознательно держали в секрете от врагов. Мы обязательно бы пригласили вас в Рецию, чтобы провести запуск промышленного производства аэропланов с вашего благословления. Хорошо лизнул. Вижу - понравилось. Заулыбался монарх.
- Но этого мало, Кобчик, - император смотрел на меня сверху вниз.
- Вейхфорт, записывайте. За то, что барон Савва Бадонверт первым в мире поднял в небо аппарат тяжелее воздуха я поздравляю его корвет-капитаном воздушного флота.
- Служу императору и отечеству, - рявкнул я.
- Так-то уже лучше, - показал мне в улыбке он все свои монаршие зубы, так что стали видны золотые коронки на верхней челюсти.
- Но это еще не все. От моего личного фонда я даю вам, барон, заказ на два десятка таких аппаратов для моей личной курьерской службы. Справитесь? - Так точно, ваше императорское величество. Справимся. Император продолжил. Он был явно в ударе.
- В городе Калуге, что в Рецком герцогстве, создать школу пилотов для управления этими… как вы их называете? - Аэропланами ваше величество. Так как это уже не воздухоплавание, а авиация.
- Тем лучше, - кивнул монарх.
- Создать авиационную школу по подготовке пилотов аэропланов. Начальником школы назначить лейтенанта Гоффена. Ему же отобрать первые сорок курсантов в эту школу.
- Служу императору и отечеству, - гаркнул лейтенант, который в это время вставлял в пропеллер стопор.
- И это еще не все. Шефом пилотируемой авиации империи в составе имперского воздушного флота назначить барона Бадонверта. С присвоением ему чина капитана-командора. Кобчик, через полгода я желаю иметь у себя авиационную курьерскую службу. Гонять для этого дирижабли накладно. А эти птички в самый раз будут. Теперь все. Вейхфорт заготовит необходимые для этого бумаги. И довольный собой император стал вылезать из высокой кабины, а свитские подорвались его поддержать, чтобы не дай ушедшие боги монарх не упал.
- Кстати, Кобчик, - сказал император, когда встал твердо на землю.
- Подарите мне этот карабин. Он мне нравится. Хотя в ГАУ эти автоматические карабины под пистолетный патрон мне ругали. Не армейское, мол, оружие. ППГС уже висел у императора на шее.
- Он ваш, ваше величество. Я также пришлю вам в подарок и другие образцы такого оружия. И пока монарх не предложил мне что-нибудь еще… типа, отметить банкетом свой первый полет на самолете, я попросил.
- Дозвольте, мне ваше величество, вернуться в свою часть, как я и намеревался ранее. Служба.
- А когда ты станешь выполнять мое повеление? - С нового года, ваше величество. Что там осталось до нового года? Совсем ничего. Только обкатать в бою свои коробочки и успею. А так хоть разорвись. Но, положа руку на сердце, скажу, что авиация и для меня самого приоритетнее. Небо это… небо. Небо достойно того чтобы им бредить.
14
Садились в расположении бригады уже в густых сумерках. Как только аппарат не поломали… Сам удивляюсь, но из Гоффена действительно выковывается хороший летчик. По прилету меня сразу огорошили. Вражеская разведка скрала Тортфорта. И даже подтереться ему не дала. Его денщик, стоящий на стреме майорской дефекации, убит. Ножом. Услышав эту новость, я только и подумал: "млять, а кто моего ребенка-то теперь кормить будет?" И тут же понял, что я сам себе сморозил глупость. Так может думать фельдфебель после случки в санитарном вагоне. Фельдфебель, у которого месячное жалование чуть больше двух золотых. Но я-то давно уже штаб-офицер, камергер, помещик и фабрикант. Помочь материально баронессе мне труда не составит. Да и не об этом нужно сейчас думать, а о том, что такого плохого нам принес этот захват языка вражеской разведкой. С учетом того, что планы мы уже поменяли, только в бригаде пока об этом не знают.
- Подробности… - приказал я своему второму квартирмейстеру. Тот оглянулся, и под его взглядом вокруг нас образовалось пустое место метров пяти в окружности.
- Командир, - доложил он вполголоса, - мы сами себя перехитрили, когда отдали группам приказ только наблюдать. Они и наблюдали, как чье-то упакованное тело республиканские разведчики волокли по промоине под проволокой. И согласно отданному строгому приказу не вмешивались.
- Пошли в штабную палатку, - мне крайне необходима была пауза, чтобы эта шокирующая информация устаканилась в голове.
- Там все решим. Чаю горячего хочется. Лучше кофе.
* * *
Большая поляна освещалась неверным светом двух десятков факелов. Прямо Голливуд со своим готическим кино. Лица солдат были видны, а все остальное тонула в лесном мраке. Я забрался на крышу "артштурма" и оглядел свое воинство. Бронемастера, штурмовики, ремонтники… Проверенные люди из тех, что я давно знал с "кровавой тризны" и те, которых еще недавно сам готовил на полигоне "под себя", напряженно скрестили свои взгляды на мне в бегающих всполохах факелов, щедро сдобренных касторовым маслом и керосином. Несколько сотен человек, а тишина напряженная такая… Были бы в начале декабря тут мухи, мы бы их полет слышали отчетливо.
- Бойцы, - начал я свою речь. Негромко сказал, меня и так прекрасно слышало это одно большое ухо, шестым солдатским чувством предугадавшее уже, что случилось нечто плохое.
- Соратники. Горцы. Братья мои по "кровавой тризне". Я должен повиниться перед вами, - снял я головной убор и склонил голову.
- Начальство ошиблось. И в больших штабах и я вместе с ними. Мы недооценили противника. Наступать завтра здесь даже не гибельно, а уже просто глупо. Республиканское командование успело стянуть на наш участок всю артиллерию корпуса и из их тыла выдвигаются еще резервы. И все против нас. Слушают внимательно. Не бухтят. Ловят каждое мое слово.
- Враг умен и опытен, но и мы не лыком шиты. Есть у нас козыри в рукаве. Вы все устали после трудного грязевого марша и настроились эту ночь отдохнуть как следует и завтра со свежими силами пойти в атаку. Но от вас я вместо отдыха потребую от вас сделать еще одно сверхусилие. На пределе человеческих возможностей. Требуется совершить этой ночью пятидесятикилометровый марш и ударить на рассвете врага в том месте, где он нас не ждет. А здесь мы оставим небольшой заслон, который будет только имитировать нашу атаку, чтобы враг ничего не заподозрил. Про нашу атаку, назначенную на завтрашнее утро, враг уже знает, потому как выкрал у нас "языка" - командира саперного батальона, который строил нам мосты под бронеходы через лесную речку. Мосты, которые должны быть полностью готовы к рассвету. Я замолчал, вглядываясь в открытые горские лица, уже покрытые белесой щетиной. Внимательные льдистые глаза ловили каждое мое движение. Как же тяжело бросать людей на гераклический подвиг, самому оставаясь на месте.
- Вас поведет в ночной марш и завтра в атаку гвардии майор Вальд.
- А ты, командир? - раздалось несколько возмущенных голосов их строя.
- Ты же наш вождь! - Я как ваш вождь, назначил Вальда командовать вами в этом непростом деле. Теперь он ваш походный вождь. Сам я остаюсь здесь и буду возглавлять имитацию нашей атаки малыми силами, чтобы враг и дальше стягивал свои войска сюда, а не там где вы должны будете ударить и прорвать его оборону. Я все сказал. Есть у кого возражения против того, чтобы именно Вальд был вашим вождем в этом рейде? Путь их выскажут сейчас или молчат до конца жизни. Молчание мне было ответом. Вальда все же уважали.
- Нет возражений, - констатировал я.
- Тогда, "железная" бригада, слушай боевой приказ… Горская военная демократия закончилась. Началась армейская субординация.
* * *
Понтонный парк ушел в рейд первым, сразу после того как только я вошел за полог штабной палатки. Наши саперы проведут инженерную разведку маршрута и где надо обустроят понтонные мосты через возможные ручьи и реки. Затем соберут понтоны и догонят колонну. Судя по карте болот на пути следования бригады нет, но кто его знает, что может быть на самом деле. Морозец еще не настолько сковал почву, чтобы на него наедятся. Обоз, точнее его содержимое, оставалось здесь, внавалку на грунте. На рутьеры и прицепы посадили штурмовиков, которые реально настроились протопать полста километров и после этого с ходу вступить в бой. Гвозди бы делать из таких людей. Не думаю, что в предельной тесноте кузовов, да по проселочной дороге ехать удовольствие большее, чем по той же дороге ломить пешком. Боезапас боевые машины взяли двойной, в перегруз. Еще и на крышу разных узлов и ящиков закрепили. Людей сажать на броню, да еще ночью, я посчитал излишним - посбивает еще в темноте ветками под гусеницы. Никто и не заметит в узком луче ацетиленовых фар. Обнялся с Вальдом на прощание.
- Может, все-таки передумаешь и сам пойдешь, а я здесь останусь, - предложил он.
- Нет, - возразил я.
- Ты все, что нужно делать и так знаешь. На полигоне не раз отыгрывали. Что я, что ты разницы никакой. Разве что мне славы будет поменьше, но у меня ее и так хоть отбавляй. К тому же император опять меня призвал в авиацию, так что развивать бронемобильные войска в империи по любому придется тебе. А раз так, то твоя рука первая вести их в первый бой. Главное не давай никаким генералам дербанить коробочки. Бей всегда кулаком, а не растопыренными пальцами. Прижмут - посылай всех по матушке к фельдмаршалу. Бригада подчиняется ему напрямую. Все. Хранят тебя ушедшие боги. Время. Возвращайся генералом. Вальд сел в БРЭМ и покатил вслед колонне. Да, по сравнению с дизелем, паровая машина можно сказать бесшумная. Это как сравнивать просто выстрел и выстрел с глушителем. Но вот лязг гусениц с присвистом нагруженных осей никуда не делся. Я повернулся к Ягру, который все это время не отставал от меня ни на шаг. Приказал.
- Командиров в штабную палатку. Личному составу отдыхать. Интендантам приготовить утром, перед атакой, выдать каждому бойцу по сто двадцать грамм водки. И чтобы ни одно задержки в этом не было.
* * *
Самому не спалось. Мои жандармы после случая с Тортфортом уже выловили семь групп вражеской фронтовой разведки. Просто подкараулив их во всех вскрытых местах их тайного проникновения в наши тылы. Толком они ничего не знали. Послали их считать наши бронеходы, выяснить калибр орудий и вообще уточнять информацию. Судя по всему, Тортфорт поет в плену как канарейка. Хорошо еще, что знает он мало. Но то, что их разведка не возвращается назад как раньше, врага должно навести на мысль, что мы лес закрыли и к удару готовимся. Поднял я бойцов за два часа до рассвета и при свете факелов и фар переправились через мостки на западный берег. Всех, кто не будет участвовать в бою, оттянули дальше в тыл. Место нашей дислокации осталось пустым. Драгуны и пехота резерва также утянулась в соседние лесопосадки. Саперы Тортфорта уже без него самого не спали всю ночь, и в ближнем тылу траншей имперских войск работая все темное время, откопали капониры под нашу технику. Так что выше бруствера оттуда торчали только стволы. Гаубицы разметили на обратных скатах высот. Отдельно соорудили снарядные погреба, куда как муравьи солдаты перетаскали ящики со снарядами. На "коломбины" сколотили дополнительно из досок противошрапнельные козырьки. Щели-укрытия для себя и для моих штурмовиков. Светает. Вроде успели. Командир пехотного полка, за линиями которого мы расположились, был этим очень недоволен.
- Что вы себе позволяете, майор, Все, что вы тут накопали, надо было согласовать со мной, - брызгал он слюной. Больше всего, наверное, его раздражало то, что самое главное он просто тривиально проспал. Мне же было не до политеса.
- Сократись, полковник, - ответил я ему предельно грубо.
- Сядь на ящик и подпишись, что ознакомлен с приказом командующего фронтом. И дал прочитать предыдущий ему приказ. То который я получил перед рейдом на эти позиции. А тот уточненный приказ, который лежал в моей планшетке поле разведывательного облета и встречи с императором я от него благоразумно утаил. Потому как вместо полнокровной бригады, которой ранее ставилась задача прорыва этого участка фронта, у меня сейчас в руках только по взводу "артштурмов" и "коломбин" да батарея "элик". Плюс батальон огемских саперов-штурмовиков. И в поддержке не пехотная дивизия с ударным корпусом, а всего лишь полк пехоты и два полка драгун. И этот полк в траншеях. Полковник прочитал приказ, поставил на нем свою подпись и вернул бумагу мне.
- Какие будут приказания, господин гвардии майор? Сразу видно старого служаку. Ответственность за все он уже перекинул на меня.
- Слушай, полковник… Сейчас за твое спиной орудийных стволов больше чем у двух дивизий вместе взятых. Нет только корпусных тяжелых пушек. Так что попробуй мне только не удержи атаку республиканцев. В небе появилась огромная черная туша дирижабля Гурвинека. Теперь точно началось. Черные точки отделились от дирижабля и стремительно падали на ближние тылы противника.
- Ушедшие боги, спасите нас, - отогнал полковник возможные напасти ритуальным жестом. Через секунду все загрохотало, а под ногами задрожала земля, ударяя под пятки. Мы благоразумно скатились в глубины перекрытого командного пункта, и припали к панорамам производства "Рецкого стекла".
- А они точно в атаку пойдут? - спросил полковник в промежутке между сериями разрывов двухсот пятидесяти килограммовых бомб.
- Это только ушедшие боги знают, - ответил я.
- Но по показаниям пленных, войск нагнали сюда республиканцы как при подготовке к атаке.
- Долго еще эта бомбардировка продлиться? - Не думаю. Судя по всему, загружали дирижабль на фронтовом аэродроме. Это недалеко. Так что в перегруз взяли не меньше двадцати тонн. Еще повисит над нами минут пятнадцать.
- Нет. Все же бомбежка с воздуха хорошее подспорье, что ни говори, - поправил свои усы полковник.
- Ага… - поддакнул я.
- Особенно когда бомбят не тебя.
- У республиканцев таких монстров нет. Прилетал тут один. Сбросил пару сотен десятикилограммовой и все. Что кидал, что не кидал. А тут мощь! Наша имперская мощь! Полковника распирало от гордости. Тишина наступила также как и грохот, внезапно. Мы вылезли на открытую площадку, где мои связисты уже устанавливали под деревянным козырьком телефоны. Пять штук.
- Красиво жить не запретишь в резерве командующего фронта, - завистливо пропел полковник.
- Между прочим, я эти телефоны покупал на свои деньги, - опустил я его с небес на землю.
- Мне также выдали из интендантства всего один телефон парный на бригаду.
- А еще у вас герцог есть, который любит свою гвардию, - не переставал меня подкалывать полковник.
- А ты сам-то откуда? - Я? Из Лое.
- Так ваш князь вообще премьер-министр и канцлер всей империи. Кто бы жаловался на сюзерена… - усмехнулся я. Дирижабль уходил на север, уменьшаясь в размерах. Вернется он, вряд ли раньше чем через три часа. Это если в темпе вальса действовать будут. И его на другой участок фронта не отвлекут. Некоторое время на стороне противника не было никакого шевеления, а затем загрохотало, и воздух завизжал от протыкающих его больших снарядов.
- Это куда же они бьют? - озадаченно спросил полковник, слыша как в тылу стали рваться снаряды калибром не меньше шести дюймов, а то и восьми… - Туда где еще вчера стояли мои коробочки, - пояснил я.
- И если бы я ночью не перекопал твой задний двор, то сейчас бы как раз попал под раздачу. А так там уже пустое место. Булками шевелить надо вовремя.
- Майор, ты коньяк пьешь? - Угости.
- Пошли ко мне в блиндаж, - предложил полковник.
- Эта музыка надолго. Иной раз на целые сутки.