Внутри шевельнулось что-то очень знакомое. Опер "убойного" отдела готов был зуб отдать, если неизвестные, прикатившие в Подлесное на джипе, не "запивали" очередное "дело". Ему ли было не знать, что каждое пятое признание в совершенном преступлении, связанном с насильственными действиями, сопровождается уточнением: " После этого мы приобрели бутылку алкогольного напитка "водка" в ближайшем продовольственном магазине и распили ее с целью снятия стресса ". Порой у Бражника складывалось впечатление, что большинство убийц каким-то образом сговорились между собой всякий раз заливать собственный страх спиртным, причем исключительно из горла́.
Из смежной комнаты потянуло ароматами нужника. Поморщившись, Сергей все-таки заглянул туда. Там и в самом деле оборудовали импровизированный сортир. Опорожнялись в углах, сквозняк гонял по полу клочья использованных газет. Стены провоняли мочой. Но к этому смраду примешивалось еще что-то, хотя опер никак не мог понять, почему именно этот запах так тревожит его и заставляет все время держаться начеку.
Выбравшись на свежий воздух, Бражник шумно выдохнул, после чего обошел вокруг дома и заодно осмотрел небольшой сад и заброшенный огородик. Земля везде выглядела нетронутой. Никаких признаков того, что в последние годы здесь копали. Он не особо разбирался в сельском хозяйстве, но все-таки знал: если почву не перекапывать или не перепахивать лет пять подряд, она станет непригодной для выращивания чего бы то ни было и утратит плодородие. А здесь ни плуг, ни лопата не прикасались к дерну уже два десятка лет.
И все же именно сюда, во двор этого дома-призрака, наведывался джип. Именно эту территорию неизвестные по какой-то причине выбрали, чтобы бухать, опорожняться и оставлять после себя прочие следы жизнедеятельности. Но почему, собственно, ее, если вокруг таких же точно полуразрушенных домов и подворий не меньше полусотни?
В глубине двора торчал полуразвалившийся сарай. Рядом возвышался кирпичный треугольник - вход в погреб. Бражник подошел поближе.
Дверей в сарае не было. Из темного проема тянуло холодом и пустотой.
Вход в погреб заперт. Дверь уцелела, на ней - крепкий навесной замок. Другой двери, запертой на замок, Сергей в этом мертвом селе не видел. Даже сами двери не везде уцелели, хотя такие же погреба имелись в каждом дворе.
Опер взглянул на часы. Третий час. Декабрьский световой день близится к концу, выходит на финишную прямую.
Переложив пистолет в левую руку, он взялся правой за замок и подергал. Искать ключ бессмысленно - наверняка он спрятан в каком-нибудь другом месте. Коротко размахнувшись, Сергей врезал кулаком в дверное полотно. Загудело, но доски оказались на удивление прочными.
Отступив на шаг, Бражник снова переложил пистолет в правую руку и прицелился. Он еще никогда не пробовал открыть дверь, запертую на висячий замок, расстреляв его из "ТТ". Но когда мертвую тишину Подлесного один за другим разорвали два выстрела, понял - реально. Пистолет - вполне эффективная отмычка.
Замок повис на дужке.
Потянув дверь на себя, Сергей Бражник осторожно поставил ногу на первую ступеньку лестницы, ведущей в темноту.
16
Его сразу же буквально окатило тем сладковатым запахом, который оперу десятки раз приходилось чувствовать в морге судмедэкспертизы.
К этому запаху трудно, почти невозможно привыкнуть. Даже молодые и здоровые менты от него на первых порах блюют, и хорошо если еще успевают добежать до унитаза или, в крайнем случае, до раковины. В большинстве случаев их выворачивает прямо на месте. Потом приходится гонять их за ведром и тряпкой, и эти салаги, не поднимая глаз на закаленных врачей и санитаров, принимаются ползать по полу, уничтожая позорные следы своей впечатлительности, чтобы потом принять на грудь целебные сто пятьдесят и оторваться за свой позор в морге на допросах, пуская в ход кулаки и носки ботинок там, где вполне достаточно нормального мужского разговора.
Бражнику в самом деле почудилось, что он спускается в морг.
Если, конечно, эти заботливо забетонированные бывшим хозяином ступеньки не ведут прямиком в преисподнюю.
Сжимая в правой руке рукоять пистолета, а в левой включенный фонарик, Сергей, медленно и осторожно ступая, спустился наконец до последней ступеньки и замер перед еще одной дверью, которая блокировала вход в помещение погреба. Нащупав лучом фонарика ручку - вернее, вбитый в дверную доску гвоздь с привязанной к нему веревкой, которая и служила ручкой, - опер потянул дверь на себя.
Петли зловеще скрипнули, дверь открылась.
Изнутри выплеснулся такой смрад, что желудок мучительно сжался.
Отвернувшись и сделав несколько глубоких вдохов, Бражник почувствовал - отпустило. Да и запах как будто стал не таким густым. Теперь он обволакивал внутренности погреба как густая паутина, сотканная из испарений морга или кладбища.
Посветив под ноги, Бражник шагнул внутрь.
Сперва глаза, привыкшие к дневному свету, никак не могли приспособиться к сумраку, даже фонарик не помогал. Но постепенно Сергей освоился, пощупал лучиком перед собой и вскоре заметил какой-то большой сверток в глубине погреба. Сглотнув ком, снова подкативший к горлу, он приблизился и разглядел обычный мешок из тех, в которых перевозят картошку.
Отталкивающий запах тления шел от мешка.
Тронув его стволом пистолета, Сергей почувствовал что-то мягкое и, до последнего не желая верить в то, что уже готов был увидеть, взялся за угол мешка и рывком подтянул его к себе. Зажав в зубах тонкий корпус фонарика, освободившейся рукой он вытащил из кармана штанов нож с выкидным лезвием и наборной рукоятью - подарок одного малого, не без его помощи условно-досрочно вышедшего из зоны, - опустился на колени на земляной пол и нажал кнопку, освобождая обоюдоострое лезвие.
А затем распорол мешок во всю длину.
На него уставилось мертвое лицо, обезображенное гримасой агонии и разложением.
Левая половина лица трупа была сплошь залита запекшейся кровью.
А в следующее мгновение его желудок окончательно вышел из-под контроля и Сергея вывернуло прямо на мешок с трупом. Фонарик выпал изо рта. Голова закружилась, и, даже стоя на коленях, он не смог удержать равновесие и повалился набок. Все его тело содрогалось от спазмов, нож выпал из левой руки, а правая, наоборот, судорожно стискивала рукоять пистолета.
Всем телом подавшись к выходу и кое-как поднявшись на четвереньки, Бражник затряс головой, пытаясь избавиться от тошноты. Пустой желудок, однако, продолжал бунтовать, извергая горькую желчь. Перед глазами прыгали радужные мушки.
У открытой двери Сергей немного пришел в себя и сел, опираясь на кирпичную кладку стены, вытер рот рукавом. Потом, стиснув зубы, поднялся и все-таки вернулся обратно - туда, где светился фонарик, так и не выключившийся при падении. Преодолев брезгливость, опер извлек его из лужи собственной блевотины, машинально вытер о штанину и снова направил луч на свою страшную находку.
Мертвец пристально смотрел на него единственным остекленевшим глазом, не залитым кровью. Света фонарика не хватало, чтобы хотя бы приблизительно оценить степень разложения и определить, как давно мертв этот человек. Вернее, как давно он был убит. В конце концов, есть даже шанс опознать его: лицо не обезображено, просто окровавлено.
Борясь с тошнотой, Бражник снова опустился на колени и посветил в лицо покойному. Мужчина. Среднего возраста. Его либо ударили по голове, раскроив череп, либо прикончили выстрелом в голову.
Снова поднявшись, опер направил луч фонаря в глубину погреба, одновременно переступив через мешок с трупом. От гнилостного запаха отчаянно разболелась голова, но Сергей почему-то был уверен, что одним телом количество мертвецов в подземелье не ограничится.
Луч выхватил из мрака еще один мешок. Затем - еще один, на этот раз не джутовый, а белый. Очевидно, самодельный, сшитый из нескольких простыней. Преодолевая отвращение и дикий, животный страх, который живые всегда испытывают перед мертвецами, Бражник продвинулся еще глубже.
Фонарик осветил целую груду мешков. Сколько их здесь? Два, три, четыре… Да какая разница! В этих мешках - трупы, мертвые тела, и они даже не сложены в штабель, а свалены в кучу. Прохладный погреб не позволил им разложиться быстро и окончательно, но даже в таких условиях рано или поздно это произойдет, и останутся только кости…
У него не было времени по отдельности разглядывать каждый мешок, однако какой-то частью мозга, все еще сохранявшей способность к рациональному мышлению, Бражник прикинул: это тайное погребение вряд ли существует больше года. В крайнем случае - полтора. И самых первых "обитателей" погреба следует искать в дальнем углу, на полу под всеми остальными мешками.
Однако заниматься этим Сергею ну никак не хотелось. Прикрывая рот и нос рукавом, он попятился, выбрался из этого страшного подземелья, поднялся по ступеням на поверхность, и там, после глотка свежего влажного воздуха, его снова едва не вывернуло. Прислонившись к кирпичному треугольнику погребного входа, Бражник снова проделал свое упражнение - глубоко вдохнул, с силой выдохнул - и только после этого вспомнил: поднимая фонарик с пола, он ненароком обронил там нож.
Возвращаться туда не хотелось: нож того не стоил.
Вот так, одним махом, все встало на свои места. Теперь вполне ясно, что за аномалия здесь, в зоне отчуждения.
Надо вызывать помощь. Сам он, капитан Бражник, уже сделал все, что мог.
На часах было без двадцати три. Дождь, как и следовало ожидать, продолжал неторопливо сеяться. Опер вынул мобильник, собираясь набрать номер Киры. И не сдержался - матерно выругался во весь голос.
Зоны покрытия в Подлесном не было. Телефон не работал.
17
В следующие полчаса ничего не изменилось.
Бражник бегал по кругу в радиусе ста метров, пытаясь хоть где-нибудь поймать самый слабый сигнал. И напрасно: Подлесное само по себе лежало в неглубокой котловине, а окрестные села переселили, и эту территорию объявили зоной отчуждения задолго до того, как сотовая связь появилась не только в Украине, но и в мире. Возможно, более мощный и навороченный смартфон смог бы здесь что-нибудь поймать, но у Сергея была всего лишь старенькая "звонилка" без всяких прибамбасов. До сих пор она исправно работала, удовлетворяя скромные потребности опера в области связи.
Дождь тем временем усиливался. Капли уже не сеялись, холодные струйки начали забираться за ворот куртки. Поглубже надвинув на лоб отсыревшую вязаную шапочку, Бражник уже собрался было кинуться бегом к машине и на полном газу рвануть в такое место, где телефон снова заработает. Да хоть к тому же КПП на трассе, где мается от скуки его новый приятель Коля Пузырь.
Кстати, это идея! От этой мысли опер даже приободрился. Дорогу назад он найдет без проблем, не запутается. Доберется до милицейского поста, расскажет, что и как, потребует, чтобы парни по рации вызвали сюда всех, кого следует. Хочешь не хочешь, а подвал, полный трупов, находится на их территории. Вот пусть и обеспечат охрану места преступления…
Однако, сделав еще с десяток шагов, Сергей остановился. Оглянулся на страшный дом, почесал переносицу стволом пистолета, который по-прежнему не выпускал из рук.
Нет, не годится. Годы оперативной работы крепко вбили ему в голову одно из немногих правил, которые необходимо соблюдать, если хочешь в перспективе иметь чуть поменьше геморроя при расследовании мокрухи. Нельзя ни при каких обстоятельствах оставлять без охраны и присмотра место совершения преступления. Тем более такое место.
Поэтому, круто развернувшись, Сергей двинулся обратно, на ходу лихорадочно соображая, что необходимо сделать в первую очередь. С одной стороны, здесь, в пустом селе с кучей трупов в подземелье, за те час-полтора, пока он, Бражник, будет отсутствовать, вряд ли что-то может случиться. В конце концов, никто не знает о его намерении обследовать Подлесное, кроме Киры. Значит, кто бы ни устроил здесь это трупохранилище, они пока не подозревают, что их тайник раскрыт.
Кроме того, обнаружить захоронение - вовсе не означает поимку убийц или тех, кто эти трупы сюда доставляет. Сергей вполне допускал, что это могут быть не одни и те же люди. Но не исключал он и того, что в течение этого самого часа преступники могли явиться сюда с очередным трупом или по другой надобности, увидеть сломанный замок, сообразить, что к чему, и начать уничтожать следы. Конечно, загрузить в джип - или на чем там они ездят? - всю эту груду мертвых тел и вывезти их отсюда они не сумеют. Но ликвидировать все то, с помощью чего их можно идентифицировать, - запросто.
Торопливо войдя в дом, Бражник подобрал первый попавшийся пакет из-под чипсов и осторожно, стараясь не стереть отпечатки на стекле, поднял за горлышко пустую водочную бутылку. Секунду поколебавшись, он вышел и, оторвав гнилую доску от настила крыльца, опустил вещественное доказательство в дыру под лестницей. Туда же - в более-менее сухое и безопасное место - перекочевали и остальные бутылки. За ними последовали остатки твердого мусора, на котором могли остаться "пальчики", пригодные для идентификации.
Когда он покончил с этим, на часах было три. И без того хмурый и облачный день уже начинал сдаваться в плен серым декабрьским сумеркам. Еще немного - и Подлесное окончательно поглотят туман и мрак.
На всякий случай опер снова вытащил мобильник и предпринял еще одну безуспешную попытку выйти на связь. А затем, словно что-то толкнуло его изнутри, вскинул голову и пристально взглянул на дом, возвышавшийся метрах в двадцати от него.
Именно возвышавшийся: бывший хозяин - человек, очевидно, зажиточный - возвел над чердаком что-то вроде жилой мансарды, в результате чего кровля постройки поднялась на пол-этажа над крышами ближайших домов. К тому же скаты этой кровли не были такими крутыми, как у остальных, и даже казались слегка изогнутыми, что придавало дому когда-то щегольской и вполне современный вид.
Это давало Бражнику возможность попробовать взобраться на крышу дома и с самого гребня, с верхней точки, еще раз попытаться поймать сигнал мобильного оператора. А вдруг?
Сунув свой "ТТ" в тот же карман, где лежал фонарик, Сергей поспешно направился к дому напротив.
Дверь здесь, как и почти повсюду, была сорвана с петель. Но, едва ступив в сени, Бражник убедился, что не ошибся, сочтя бывшего владельца усадьбы человеком солидным и хозяйственным. В куче гнилого деревянного хлама на полу в дальнем углу валялась ржавая металлическая лестница - самодельная, но на совесть сваренная из старых труб. Сергей поднял глаза вверх и увидел то, что и рассчитывал увидеть - прямоугольный лаз на чердак.
Подняв лестницу, он пристроил ее к краю лаза, потряс, проверяя на прочность, а затем осторожно начал подниматься.
Как только он оказался на чердаке и выпрямился, прогнившие доски в тех местах, где они не опирались на балки перекрытия, предательски затрещали. Сделав несколько шагов, Бражник почувствовал: стоит только подпрыгнуть или сделать резкое движение, как чердачный настил провалится и он, как в американском кино, рухнет вниз, ломая руки и ноги, а если сильно не повезет, то и позвоночник. И пока он осторожно, приставными шажками, словно по весеннему льду, продвигался к люку, ведущему на крышу, несколько раз ему казалось - все, вот-вот доски под ногами не выдержат.
Обошлось. Добравшись до цели без приключений, Сергей откинул трухлявую створку люка, взялся за края проема и одним резким движением выбросил свое тело на крышу.
Под ногами похрустывал шифер, было мокро и скользко, но скат действительно оказался не таким уж крутым. Помогая себе руками, Бражник добрался до печной трубы, оперся на нее, отдышался, а затем снова выпрямился, держась за металлический штырь, на котором когда-то была укреплена телевизионная антенна. Достав телефон, он включил его и едва не скатился вниз от радости - работает!
Он опустил руку на уровень груди - сигнал исчез. Снова поднял руку над головой, повертел телефон туда-сюда и услышал знакомый писк: есть сеть. Хоть и не везде, но есть. Сигнал был слабенький, но появился хоть какой-то шанс дать знать о себе.
Отыскав в контактах номер Киры Березовской, опер нажал "вызов" и поспешно поднял телефон над головой, надеясь хоть таким способом расслышать ответ. Однако мобильник снова пикнул и, взглянув на дисплей, Сергей понял: хоть сигнал и в наличии, но до Житомира ему не дозвониться.
А если…
Не без усилий отыскав в памяти номер старшего лейтенанта Пузыря, он набрал короткое сообщение: "Немедленно сюда. Вызывай мобильную группу. Бражник", затем подготовил его для отправки, снова поднял руку, поймал сигнал и нажал "отправить". Затем проверил - эсэмэска ушла. Конечно, Коля не самый умный из ментов, но обязан сообразить: экстренная ситуация, тревога.
И в тот же миг, взглянув с гребня крыши на тот край села, откуда он въехал в Подлесное, Бражник мгновенно осознал - в самом деле тревога!
Со стороны леса к околице угловатым черным жуком неторопливо полз автомобиль. Прищурившись, опер вгляделся: джип, точно джип.
Отсюда, со своего наблюдательного пункта, он видел, как джип остановился рядом с его машиной. Из салона с обеих сторон синхронно вывалились двое мужчин. И насчет того, что было в руках у обоих, бывший афганец Сергей Бражник ошибиться не мог: автоматы Калашникова со складным, под цевье, прикладом ни с чем на свете не спутаешь.
Спереди, с места водителя, выбрался еще один. Больше никто не показывался, и опер решил, что приезжих всего трое. Не так много. Не худший вариант.
Водитель коротко скомандовал что-то, сопроводив команду резким рубящим жестом. Один из его спутников вскинул ствол. Ударила короткая очередь.
Стрелял он по колесам машины Сергея.
Они знали, что на их территории - нежеланный гость. И первым делом отрезали, точнее, отстрелили ему путь к отступлению.
А затем все трое, словно сговорившись или одновременно почувствовав, повернули головы в его сторону. И заметили одинокую фигуру на крыше метрах в двухстах от них.
Двое с автоматами моментально рассредоточились. Водитель наклонился, заглянул в салон и тоже вытащил оттуда автомат. После этого все трое цепочкой двинулись в сторону центра села, прямо туда, где находилась "аномальная зона" - плод чересчур богатого воображения Виктора Шамрая.
Выглядело это как начало какой-то спортивной игры. Или охоты. Дичью в которой был он, Сергей Бражник.
18
На такой случай у него тоже не было ни плана "А", ни плана "Б".
Только пистолет "ТТ" с одной запасной обоймой. Две пули потрачены на замок погреба. Значит, весь его боезапас - четырнадцать патронов против трех калашей. И у каждого стрелка наверняка есть запасной рожок.
Но кем бы они ни были, вряд ли им известно, что на стороне капитана Бражника - участие в настоящей войне и многочисленные огневые контакты с бандитами в девяностых годах прошлого столетия. Тогда бандиты тоже отстреливались из автоматов, а порой даже пускали в ход гранаты. Вооружение ментов с тех пор не менялось - табельный "макаров". Или, ежели кто поумнее, конфискованный и нигде не засвеченный ствол, но тоже пистолетный.
Так что, парни, плавали, знаем.
Недолго думая, Бражник сел на скользкий шифер и, оттолкнувшись от трубы, заскользил вниз, исчезнув из поля зрения вражеских бойцов. Успел сгруппироваться, приземлился на ноги, завалился в сторону, перекатился и рывком переместился к стене.