Но вместо того чтобы попасть в грудную клетку или в живот, пуля чиркнула по ребрам Сергея, изменила траекторию и прошла навылет через мышечную ткань. Не устояв на ногах, опер покачнулся, подошвы ботинок заскользили в грязи, и он упал. При виде бурого пятна, расплывающегося на его куртке, Пузырь надсадно закричал и, уже окончательно утратив желание стрелять, с разбегу бешено ударил ногой в самый центр этого пятна. Потом придвинулся вплотную и еще раз саданул Бражника по голове.
Опер коротко вскрикнул и замер. Пузырь наклонился, подобрал его пистолет и зашвырнул в кусты.
- Ладно, - буркнул он, вытирая мокрое от дождя и пота лицо. - Ага… Ну, значит, так…
Капитан Бражник мгновенно перестал его интересовать. Сначала Пузырь склонился над рыжим, чтобы убедиться, что тот уже не дышит. Потом, переступив через мертвое тело, приблизился к обгорелому, рванул его за плечо и заглянул в лицо, ставшее неузнаваемым из-за слоя грязи. Затем проверил состояние Главного. Тот тяжело дышал и зажимал ладонью рану, поэтому выглядел вполне безопасным.
- Ага, - снова пробормотал Пузырь, сунул пистолет в кобуру, после чего схватил Главного за ногу и, дернув, подтащил по мокрой земле поближе к крыльцу дома, где во дворе находился погреб-могильник. Тот хрипел, пытался что-то сказать, но Пузырь, казалось, окончательно отключил слух. Оставив мужчину у дома, старший лейтенант пнул его ногой и вернулся за обгорелым. Этого он волок за руку и, когда парень начал материться и сыпать угрозами, с размаху въехал ему носком ботинка по лицу. Последним он подтащил к крыльцу рыжего.
Еще не вполне понимая, зачем он это делает, старший лейтенант тем не менее сходил к своей машине, вытащил из багажника канистру с бензином, который несколько дней назад наколядовал на заправке, и поволок ее к дому. Потом, втащив канистру внутрь, полил бензином пол и стены. А снова выйдя наружу, выплеснул часть оставшегося горючего на пристенок и провел тоненькую дорожку к погребу. Остатки со дна он вылил на одежду недавних сообщников.
- Эй, хорош, кончай, придурок!.. - Главный попытался пошевелиться, но Пузырь с отсутствующим, как у зомби, видом снова пнул его ногой в бок, потом еще раз, и еще, но уже по голове, давая волю всепоглощающей ярости и окончательно теряя контроль над собой и своими действиями.
Затем он наклонился, ощупал карманы куртки мертвого рыжего и извлек оттуда стеклянную четвертушку, чудом уцелевшую во время стычки. Взяв ее за горлышко, как противотанковую гранату, Пузырь коротко размахнулся и с силой влепил в кирпичную стену.
Посыпались осколки. Зажигательный состав смешался с бензином, полыхнуло, языки пламени лизнули стену и тотчас же, несмотря на дождь, змейками поползли через дверной проем в дом, а там взметнулись к самому потолку. В считанные мгновения дом был охвачен огнем. Однако сырая кровля погреба-могильника горела неважно, да и гореть там было особо нечему. Раненые у стены дома кричали и дергались, пытаясь отползти подальше от огня.
Окинув взглядом чудные дела своих рук, Николай Пузырь на какое-то мгновение завороженно замер, любуясь багровыми отблесками пожарища.
Внезапно, вспомнив что-то важное, он круто развернулся в ту сторону, где остался лежать на земле раненый опер.
Капитан Бражник исчез.
22
Опыт войны научил Сергея: даже если рана не смертельна, все равно незачем корчить из себя героя.
Тем более сейчас, когда перед тобой враг, которого ты просто прошляпил. Не прокачал, не вычислил, не учуял нутром. Не было на это времени, а теперь уже поздно. С пулей в боку и голыми руками вооруженного молодого мужчину не взять. К тому же Пузырю уже нечего терять. Дав один раз слабину, он вскоре опомнится, накрутит себя до предела и доделает то, к чему еще несколько минут назад наверняка не был готов.
Поэтому, следя за суетящимся Пузырем из-под полуопущенных век, не шевелясь и старательно изображая тяжело раненного и потерявшего сознание, Бражник лихорадочно выжидал подходящий момент. Очевидно, что для старшего лейтенанта, как и для троицы, прибывшей на джипе, самым важным в эту минуту было уничтожить следы своей могильщицкой деятельности. А уж потом гасить свидетелей. Тем более что свидетель - вот он, валяется в бессознанке, весь в крови, совершенно беспомощный.
Как только Пузырь двинулся к машине за канистрой, Сергей пошевелился, скрипнул зубами от боли и медленно-медленно пополз в сторону дома с мансардой, который совсем недавно служил ему наблюдательным пунктом. Если бы старлей сейчас хоть на миг оторвался от своих дел, то неизбежно заметил бы перемещение раненого. Этого Бражник боялся больше всего: тогда уже не отвертишься, придется принимать бой в самых невыгодных для него условиях. Ясно же, что Пузырь никакого подкрепления не вызывал, так что надеяться остается только на себя. Такова реальность. Но сдаваться он не собирался, тем более какому-то там Коле Пузырю.
Тот, между тем, сосредоточенно делал свое дело. И только когда дом запылал и огонь перекинулся на кровлю погреба с трупами, наконец вспомнил о Бражнике. Но опер уже приближался к спасительной двери соседнего дома.
Последние метры Сергей преодолел бегом, держась за раненый бок и шатаясь на ходу, как пьяный.
Позади грохнул выстрел.
23
Заметив опера, Пузырь автоматически вскинул руку с пистолетом и выстрелил не целясь.
Сергей рванул в сторону, споткнулся, потерял равновесие и едва не упал. Но в последний миг нашарил стену, удержался и, продолжая работать рукой, буквально затолкал себя в дом, при этом даже исхитрился прикрыть разболтанную дверь.
"Или показалось, - мелькнуло в голове у Пузыря, - или дождь в самом деле еще усилился". Он оглянулся на пожарище. Еще загасит, чтоб ему, паскуде… Не хотелось бы, совсем ни к чему. Потом он перевел взгляд на дом, где прятался раненый капитан.
- Ага, - снова сказал он сам себе. Потом выщелкнул магазин из рукояти "макарова" и проверил - патронов хватит.
За спиной у него стонали, вскрикивали и матерились те, с кем он до сегодняшнего дня дружил, причем весьма выгодно для себя. Ничего, мужики, хватит и вам по патрончику… Пузыря уже начал забирать тот азарт, который заставляет охотника продолжать преследование до упора. Загнав обойму обратно, он покрепче стиснул рукоять пистолета и уверенным шагом стрелка, собирающегося добить подраненную дичь, двинулся к дому.
Сначала - Бражник.
Потом - остальные.
То, что он стреляет из табельного оружия, - фигня. Опер уголовного розыска - это тебе не мелкий журналюга, от которого прямо с утра разит водкой. Этого начнут искать сразу. Придется опережать события и уже на ходу придумывать, как на него напали, ударили по голове и завладели пистолетом. И как он очнулся и примчался в Подлесное уже под занавес, когда капитан в одиночку справился с большинством врагов.
Хотя, надо признать, звучит все это не слишком убедительно.
Эй, так ведь это же аномальная зона! Тут всякое может случиться. И без него, Пузыря, тут такой бардак начнется…
Лучше попробовать выкрутиться, чем оставлять в живых кого-то из свидетелей. Или все-таки "нарезать винт", уйти в бега, залечь где-нибудь?.. Нет, рано или поздно найдут. А вот выкрутиться более реально: у этих пацанов, между прочим, есть хозяин. Поставить его перед фактом, пусть включит мозг. Узнает, что свидетелей нет, а остальное сгорело, - поможет. Никуда не денется.
С такими мыслями старший лейтенант Пузырь поднялся на крыльцо дома с мансардой, потянул к себе дверь и ступил в коридор. Сваренную из труб лестницу он заметил с ходу. И пятна крови на полу рядом с ней. Задрал голову, уставился в прямоугольный проем в потолке, к которому вела лестница.
- Ага…
Проговорив это, Пузырь, левой рукой хватаясь за ступени, а правую с пистолетом держа перед собой, начал подниматься на чердак.
На улице к этому времени уже почти стемнело.
24
- Выходи! - крикнул старший лейтенант в сырую тьму чердака.
Ответа не последовало.
- Вылезай, Сергей! Все, приехали! Ты же здесь, я знаю!
Снова ничего не услышав, Пузырь ступил на хлипкие доски настила, выпрямился и настороженно повел стволом перед собой.
- Ведь все равно достану! - предупредил он.
- Стой где стоишь, - послышалось из темноты.
Голос Бражника доносился из дальнего угла чердака. Звучал он надтреснуто, было слышно, что он часто и шумно дышит.
- Ты чего? - растерялся Пузырь.
- А ты чего?
- Ничего… Слушай, капитан…
- Это ты меня слушай! - перебил Бражник.
Старлей не мог толком разглядеть опера - просто что-то темное шевелилось в углу, однако вдруг почувствовал: хоть тот и ранен, и безоружен, но все равно почему-то уверен в своей силе.
От этого Пузырю стало совсем не по себе. Желание пристрелить опера почти сравнялось с желанием разделаться с собственным страхом.
- Говори!
- Это ты говори: как выруливать из этого говна собираешься?
Опер словно читал его мысли.
- А тебе какая разница? - выкрикнул Пузырь, стараясь не думать о том, на что у него самого пока не было готового ответа.
- Большая, Николай! - Бражник пошевелился и глухо застонал. - Очень большая! Если ты сейчас меня не пристрелишь, я дам показания, что мы с тобой вместе ликвидировали эту банду.
- Ага! А потом засадишь меня!
- Не прокатит, старлей! Если я сначала скажу одно, а потом совсем другое, полная херня получится. Тогда и мне не поверят. А у меня жена, двое детей, так что давай договариваться. Тем более что ты эсэмэску от меня принял и пока что не стер. Ведь не стер, точно?
- Не… - вякнул Пузырь.
- Видишь, как все нормально вытанцовывается… - Из темноты снова послышался стон. - Я позвал, ты приехал. Если все трое мертвы, с тобой их никто не свяжет. Выгребем, Коля, главное - слушай меня!
- "Слухай мене - біда не мине!" Слышал такую поговорку? - в тон подхватил Пузырь, хотя внутри уже шевелился червячок: и своего не придется мочить, и выпутаться из этой дряни есть кое-какая надежда…
- Беда уже пришла, Коля! Давай, думай быстрее!
- Знаешь что? Иди-ка ты лучше сюда, поближе… Чего мы через весь чердак перекрикиваемся?..
Червячка этого Пузырь раздавил без всякого сожаления. Он почти ничего не знал о капитане Бражнике, и сейчас ему почему-то казалось, что битый волчара из "убойного" отдела обманет - недорого возьмет. Разве с таким можно договариваться, когда речь идет о жизни и смерти?.. Сколько там ему лет? Под сорок? А до сих пор в капитанах и до сих пор на оперативной работе…
Навидался Коля Пузырь таких капитанов.
Мочить их надо, сволочей.
- Ладно, договоримся. Давай, подходи…
Сделав шаг вперед, Пузырь взял оружие наизготовку.
- Ну, если ты готов… - донеслись из темноты вроде бы ни к чему не относящиеся слова. И тотчас же Бражник, собрав последние силы, даже не выкрикнул, а свирепым рыком армейского сержанта громыхнул: - ЛОЖИСЬ, СТАРЛЕЙ! ПАДАЙ ВПЕРЕД!!!
От неожиданности и командирского тона, которому патрульный привык подчиняться без рассуждений, Пузырь инстинктивно дернулся вперед и всем телом плюхнулся на чердачный настил.
Особо упитанным старший лейтенант не был. Но для прогнивших за два десятилетия досок вполне хватило восьмидесяти двух килограммов живого веса, с маху обрушившихся на них.
Настил затрещал. Пузырь охнул, взмахнул руками и провалился вниз.
Часть 3
Между двух миров
1
Восемнадцать.
Восемнадцать мертвых тел.
Восемнадцать трупов: двенадцать мужских, шесть женских. Несмотря на присутствие следов разложения, практически все восемнадцать были пригодны для идентификации.
Мужчины были разного возраста - от тридцати до семидесяти семи. Женщины в основном пожилые - между пятьюдесятью и восемьюдесятью…
Когда спецгруппа наконец подоспела, окончательно стемнело. Дом догорал, зарево было видно издалека, поэтому никто не заблудился. За это время раненый Бражник осторожно, чтобы самому не ухнуть сквозь перекрытия, спустился с чердака, добрался до лежащего без сознания Пузыря и надел на него наручники, потом отыскал в куче обломков досок и штукатурки его пистолет и потащился к месту, где разыгралась основная часть этой драмы.
Капитана Бражника обнаружили в его машине. Рана оказалась хоть и серьезной, но не настолько, чтобы окончательно лишить его возможности передвигаться. Он кое-как добрался до автомобиля - там все-таки имелась аптечка. Откуда ему было знать, что "кавалерия" уже на подходе…
В дальнейших оперативно-следственных действиях капитан участия не принимал.
Кто-то перевязал его. Потом - обезболивающий укол, после которого Сергей наконец-то позволил себе потерять сознание: дала себя знать большая кровопотеря. Медики появились примерно через час, героя дня доставили в больницу, куда вскоре примчалась его жена, а под утро он уже пришел в себя. Тогда же Кира сообщила ему подробности.
2
Собственно, тогда, ранним утром, Березовская и сама знала не так уж много.
Потому что сначала, как выяснилось, тушили пожар. Затем о случившемся поставили в известность милицейское начальство всех калибров. К ночи новость добралась до Киева, в главное управление МВД. Оттуда поступила команда, которой, в принципе, ждали все: до следующего утра никаких активных действий в Подлесном не предпринимать.
Во-первых, ночь. В Подлесном нет электричества, а в свете автомобильных фар выполнить столь масштабную работу практически невозможно. Было приказано оставить на месте усиленный наряд охраны и ждать рассвета.
Во-вторых, необходимо согласовать действия милиции с министерством по чрезвычайным ситуациям, потому что зона отчуждения - их епархия.
В-третьих, местные правоохранители должны разобраться, в чьей компетенции это дело, а заодно выяснить, каким образом один из сотрудников милиции оказался в зоне отчуждения, не имея на это разрешения. Да и к тому же по какой причине оперативник житомирского городского уголовного розыска попал на чужую территорию и открыл там стрельбу?
И еще: почему это капитан Бражник использовал оружие, причем даже не табельное, а какой-то левый пистолет?
И наконец: каким образом в этой истории оказался замешан еще один работник милиции и почему офицеры стреляли друг в друга, причем один из них ранен, а другой искалечен?
Словом, с утра все, кто был обязан контролировать ситуацию, но вместо этого хлопал ушами, должны были к девяти ноль-ноль накатать каждый как минимум по килограмму пояснительных записок.
Сергей даже не удивился, что Кира оказалась как бы совершенно непричастной к тому, что завертелось вокруг Подлесного. Застреленного рыжего увезли в морг, двоих уцелевших - Главного и обгоревшего пацана в кожанке - доставили в областную больницу, положили в отдельные палаты и приставили к ним охрану. Допрашивали обоих совершенно другие люди. Потому что ни одно из дел, которыми занималась следователь прокуратуры Березовская, не имело никакого отношения к происшествию в Подлесном. С формальной точки зрения, она могла бы заняться покушением на жизнь Виктора Шамрая, но, начав поиски Бражника, даже не успела такое дело открыть. Вот потому-то она и узнала обо всем, что выяснилось в эту ночь, лишь в самых общих чертах и только к утру.
Именно тогда в Подлесном начали выносить из страшного погреба первые мертвые тела.
Уже к обеду появилась первая информация об этих людях. А к вечеру, когда житомирская милиция получила фотографии всех восемнадцати, с мертвой точки сдвинулось сразу восемнадцать дел о пропавших без вести одиноких людях, стоявших на учете в наркологическом или психоневрологическом диспансерах либо просто имевших соответствующие проблемы.
3
Летом прошлого года ушла из дома и не вернулась жительница Новоград-Волынского, одинокая семидесятилетняя Валентина Николаевна Гороховец.
За два месяца до этого ее взял под свою опеку благотворительный фонд "Надежда", главный офис которого был зарегистрирован в Киеве. Согласно документам, ее вполне еще крепкий дом должен был перейти на баланс фонда, если в течение года Гороховец не найдут и она будет признана умершей. Пожилая женщина жила одна и постепенно впадала в маразм. Фонд, взявшийся позаботиться о ней, наладил регулярное медицинское обслуживание: трижды в неделю к Гороховец наведывались медсестра и социальный работник. Соседи это подтвердили. Подтвердили они и то, что женщина могла внезапно уйти из дому куда глаза глядят, в особенности летом. Ее находили или в близлежащем лесу, или на дороге, ведущей к чужому селу, в лучшем случае - в пригороде.
С тех пор в различных селах и городках начали время от времени исчезать психически больные и алкоголики. Даже в Житомире среди общего числа пропавших без вести таких оказалось шестеро. Как правило, это были жители окраин, пожилые и не имевшие родни.
Четыре исчезновения были связаны с деятельностью фонда "Надежда". Пятерых опекала общественная организация "Община добра", офис которой располагался в пригороде Житомира. Семеро передали свою недвижимость благотворительной организации "Шанс". Двое были каким-то образом связаны с обществом "Самаритянин".
Последний, престарелый инвалид Николай Васильевич Сумчатов, исчез на этой неделе - тридцатого ноября.
Причина его исчезновения выяснилась лишь утром пятого декабря. Тело мертвого инвалида лежало ближе всех остальных к дверям погреба. Это на него с самого начала наткнулся Бражник. А еще раньше, в понедельник, Виктор Шамрай стал случайным свидетелем погребения трупа Сумчатова.
Блуждая по Подлесному в надежде обнаружить признаки аномальной зоны или иные паранормальные явления, которые хоть как-то объясняли бы то, что случилось с Тамарой Томилиной, журналист внезапно увидел, как в пустое село въезжает черный джип. Испугавшись, Шамрай спрятался, причем неподалеку от дома с погребом во дворе. Естественно, прибывшая на джипе троица заметила его машину и это их основательно встревожило, что стало очевидно из разговора, обрывки которого доносились до журналиста. И все же они решили сначала закончить свое дело, а после отправиться на поиски любопытного, которого сюда по какой-то причине занесло.
Двое выгрузили из машины обернутый мешковиной длинный сверток, который сразу же показался Шамраю чьим-то трупом. Самый старший из троих отпер вход в погреб. Когда все трое скрылись в глубине, журналист не выдержал и бросился наутек. Бежал он к машине напрямик, позабыв об осторожности.
Его заметили, догнали и ударили чем-то по затылку. Потом добавили электрошокером. После этого Виктор уже ничего не помнил. Куда девалась машина, причем чужая, он понятия не имел.
Именно эту историю услышал от Шамрая лечащий врач, который немедленно связался с Березовской и передал его рассказ, поведав также об обнаруженных следах от инъекционной иглы и белладонне. Кира сделала соответствующие выводы.