- Допустим, этого они не докажут. Но крови попортят. Идем дальше: перестрелка в Подлесном. Капитан Бражник использовал для самообороны оружие, стрелял на поражение, в итоге содействовал раскрытию и обезвреживанию разветвленной преступной группы. Однако при этом он использовал не табельное оружие. Что это за пистолет, откуда он у него? Не спорю, практически весь оперативный состав уголовного розыска имеет такие стволы. Большинство из них обнаружены и изъяты во время обысков, но не оприходованы, а скрыты. Следовательно, преступник, у которого было изъято это оружие, в свое время избежал наказания за его незаконное хранение. Это серьезная статья, и капитан Бражник, злоупотребив служебным положением, дал ему возможность уйти от ответственности! Вот уже и два нарушения. Два!
Кира выразительно продемонстрировала подруге два пальца.
- Разве за это…
- И не только за это! - перебила Кира. - Я знаю случаи, когда из милиции вылетали с треском за два патрона в ящике рабочего стола. Увольняли не только подонков, но и нормальных людей, которые почему-то перестали устраивать начальство разных уровней. И не только милицейское. Обидел, понимаешь, чем-то приличный мент какого-нибудь там депутата или крутого бизнесмена, у которых, к примеру, концы на Грушевского или на Банковой, - все, на выход.
- Но ведь это… Разве можно так жить, Кира?..
- Можно. Живем же, - отрезала Березовская. - Странно даже видеть такую наивность у взрослой и умной женщины. Жены ветерана советских и бандитских войн. Я ничему не удивляюсь, и ты не удивляйся! Нарушение инструкций и субординации, незаконное оружие - все это только повод, чтобы припомнить другие мелкие прегрешения. А все вместе они могут потянуть на служебное расследование, которым милицейская собственная безопасность охотно займется. Нароют злоупотреблений, можешь не сомневаться. И тогда будет еще хуже! Поэтому, Люда, начальник розыска и предложил Сергею уволиться. Не по собственному желанию, но и не по статье. Главное, что его не вышибли оттуда с волчьим билетом, понимаешь?
Людмила промолчала.
- Вижу, что понимаешь. И муж твой тоже не дурак. Лучше уйти так, чем ввязаться в борьбу неведомо за что - и все равно уйти. Но уж тогда - под фанфары, по полной, со статьей, если не с уголовным делом. В конце концов, - проговорила Кира, словно подводя черту под этим разговором, - Сергей слишком хорошо знает милицейскую систему изнутри, чтобы найти в себе мужество покинуть ее без потерь для себя. Потому что в этой стране, Люда, все еще хотят перемен, но уже нет желания пытаться поменять хоть что-то собственными руками. Ясно?
- Ты… Ты считаешь, что так и должно быть? Это правильно?
- Что именно?
- Ну… Что Сергей не стал бороться… за себя…
- Как раз за себя он и борется, а не за кадровое здоровье родной милиции, - успокоила подругу Кира. - А еще - за вас троих. Ему проще уйти так, как ему предложили. Иначе вцепятся, начнут гнобить, выживать - только хуже будет…
Женщины помолчали, и вдруг Кира почувствовала - все сказано, пора уходить.
- Спасибо, Люда. - Она шагнула к двери кухни.
- Погоди, - остановила ее Людмила. - Честно говоря, я и сама хотела услышать что-то в этом роде. Зато теперь я знаю: те, кого я уважаю, все понимают. Знаешь, Кира… Одним словом… Вот что, давай ты пока приляжешь на диванчике в гостиной, там есть подушка и плед. Ты плохо спала - подремли часок. А в обед мы с тобой вдвоем к Сергею съездим, плов ему отвезем. Ну как?
Кира ждала звонка. И не одного.
- Хорошо. Ты меня в самом деле так накормила, что глаза слипаются и ноги не ходят…
Свой остывший чай она так и не выпила.
12
После обеда в больнице стояла воскресная тишина.
Женщины старались говорить с Бражником о чем угодно, кроме его увольнения. Сергей чувствовал это и был признателен и жене, и Кире: он и сам сейчас не хотел пускаться в ненужные объяснения и лишний раз возвращаться к этому вопросу. Наоборот, после разговора с начальством у него вдруг стало так спокойно на душе, как не бывало уже давно. Удивительно, но даже сон стал налаживаться. Оказавшись в больнице, он бо́льшую часть времени спал, а просыпаясь, равнодушно давал пояснения куче всякого народа - от следователя, которому передали "дело Подлесного", до киевского полковника из милицейского главка.
Между прочим, полковник этот оказался вполне нормальным мужиком. Даже забавный анекдот рассказал перед тем, как попрощаться.
Бражник как раз начал рассказывать его Людмиле и Кире, когда ожил мобильный Березовской.
- Слушаю! - поспешно крикнула та в трубку и тут же с оттенком разочарования протянула: - Да-да, здравствуйте, Виктор…
Некоторое время она молча слушала собеседника.
- Говорите - не по телефону? Хорошо. Я сейчас как раз в больнице, только в другом корпусе. Обязательно приду.
- Шамрай? - спросил Сергей, когда Кира нажала "отбой".
- Шамрай.
- Чего хочет?
- Говорит - серьезное дело. Придется сходить. Ты еще посидишь, Люда, или…
- Посижу, посижу, - успокоила ее Людмила. - Мы с тобой еще и пообедаем.
13
Выслушав журналиста, Кира Березовская поняла: обедать сегодня точно не придется.
- Что ж вы раньше молчали? - сурово спросила она.
- Просто не думал, что это так уж важно. - Виктор пожал плечами.
Чтобы не потревожить послеобеденный сон отставного пожарного, они вышли из палаты и теперь стояли у стены, выкрашенной казенной зеленой краской, в пустом коридоре.
- А почему сейчас решили, что это важно?
- Здесь Тамара… В этом же отделении… Ну вот… Я попытался ее разговорить. Но она упорно твердит: ничего из того, что случилось с ней в Подлесном, не помнит. И вообще, с памятью у нее…
- Я в курсе, - отрывисто бросила Березовская. - Давайте ближе к делу.
- А вы… или это не вы? Нет, все-таки вы, если не ошибаюсь… Не важно, кто-то обмолвился, что на Тамару никто не нападал. Никаких следов насилия, кроме шишки на затылке. Да и шишка чепуховая… Но она точно что-то видела. Иначе бы те, кто меня выкрал и обработал за городом, так не усердствовали. Поначалу возле ее палаты стояла охрана - милицейский сержант…
- Уже не стоит.
- Не стоит, точно.
- А вы никого из этих… - вспомнив про цепь и волкодава, Кира на мгновение запнулась, подбирая слова, - из ваших похитителей в эти дни, случайно, не встречали в больнице?
- Я бы сказал.
- Значит, не видели?
Виктор покачал головой.
- То есть вы думаете, что эти люди решили, что Тамара все-таки проговорилась об увиденном в Подлесном?
- Да. В Подлесном… Или где-то рядом.
- Они поняли свою ошибку?
- Черт их знает.
- Вы хотя бы одного из них запомнили?
- Одного - совершенно точно. Того, который выдавал себя за сотрудника уголовного розыска… У остальных лица были закрыты, да и наволочка эта, чтоб ей… Я его видел меньше минуты, но уже не забуду. Он мне, между прочим, даже приснился вчера…
- Неважный сон?
- Какой же еще?! Я от него убегал. Вернее, пытался убежать. Ноги увязали то ли в грязи, то ли в песке, не мог нормально двигаться…
- Да, паршиво, - признала Кира. - В вас, Виктор, все еще сидит страх. Нервы шалят, хотя что тут удивительного… А раньше вам не приходилось этого "оперативника" видеть?
- Никогда. Сто процентов.
- Словесный портрет сможете составить?
- Попробую. Значит, темноволосый…
- Стоп! - остановила Шамрая Кира. - Это не по моей части. Возвращайтесь в палату. Тамаре пока - ни слова. Я попытаюсь быстро что-нибудь придумать.
14
Бражник сразу заявил: "Нереально".
Сегодня воскресенье, никого не найти, и уж тем более экспертов.
Молча выслушав его, Кира покосилась на Людмилу, которая, понимая, что происходит что-то важное, затаилась и помалкивала, и протянула Сергею свой телефон.
- Звони!
- Кому?
- Тому, кто нам нужен. До конца дня мне нужен фоторобот. Брюнетистых подонков в Житомире и окрестностях хоть пруд пруди. Давай, договаривайся, это же реальный шанс!
- Шанс? На что?
- Не знаю. Только сам видишь - Тамара что-то сознательно скрывает.
- Думаешь, эта потеря памяти - фуфло?
- Все может быть. У человека есть право не хотеть о чем-то вспоминать. Звони, не тяни, счет я вчера пополнила.
Вздохнув и как-то виновато взглянув на Людмилу, Сергей Бражник приподнялся, поудобнее устроил подушку за спиной и взялся за телефон.
15
Врачу Кира позвонила сама. Уже позже.
Тот помялся, но позволил до вечера умыкнуть Шамрая из больницы.
А уже поздним вечером знакомый криминалист - в качестве личного одолжения Бражнику - сконструировал наконец тот фоторобот, с которым согласился Виктор.
Стопроцентного сходства компьютерные фотороботы не дают. К тому же свидетель, хоть и клялся, что никогда не забудет лицо преступника, видел его секунд тридцать… ладно, пусть минуту, но точно не больше. Причем специально не присматривался, не старался запомнить самые характерные приметы незнакомца.
Тем не менее, как решил Виктор, вышло очень похоже.
Что и подтвердилось уже через несколько часов.
Кира и сама разглядела в лице мужчины, назвавшегося сотрудником уголовного розыска, очень знакомые черты. Не поверила себе и, чтобы подтвердить свои подозрения, снова побеспокоила в больнице Сергея. А у капитана Бражника даже сомнений не возникло.
Оставалось отыскать среди служебных бумаг Киры реальную фотографию того, на кого может быть похоже лицо с фоторобота.
Этот человек не любит светиться, как и тот, на кого он работает. Но фото подозреваемых в убийстве всегда должны быть под рукой у следователя и опера-сыскаря. Даже если подозреваемый никогда в жизни не снимался для архивов милиции или прокуратуры.
Когда Кира отыскала нужные снимки, даже несмотря на позднее время, снова пришла в палату к Виктору и показала их журналисту, тот моментально опознал на них Антона Коновалова.
Доверенное лицо Акулы Дэна. Его преданного охранника.
16
Первые морозы долго не продержались.
Погода снова стала нестойкой, и эта самая нестойкость еще сильнее раздражала людей, и без того раздраженных постоянными новостями о фатальном кризисе и прогнозами типа все будет плохо или еще хуже.
Понедельник, восьмое декабря, для следователя Житомирской прокуратуры Киры Березовской начался, в отличие от озабоченных угрозой тотального обнищания граждан, совсем неплохо. Потому что на крючки, заброшенные ею накануне, начало клевать. Уже к полудню она имела информацию из разных источников, которая, хоть и была несколько поверхностной, вполне удовлетворяла Киру. Интуиция и опыт подсказывали ей: вот они, те кадрики, которых так ей не хватало, чтобы сложилось полное и целостное представление о том, что на самом деле происходит и как к этому следует относиться.
До вечера было еще далеко. И все это время Березовская провела, закрывшись в кабинете и наводя на основании полученных с утра сведений кое-какие справки. Полученными результатами она могла быть довольна: теперь Кира не просто была готова назвать имя преступника, но даже знала, что делать. А главное - чего не делать ни в коем случае.
Поэтому, сделав еще несколько звонков и на этом закончив сегодняшние дела, Березовская тщательно заперла сейф, оделась, закрыла на ключ кабинет и вышла из здания прокуратуры, рассеянно то ли здороваясь, то ли прощаясь с попадавшимися по пути коллегами. На остановке она села в маршрутку и поехала в больницу.
Тамару Томилину она застала в палате. Девушка лежа перелистывала толстый глянцевый журнал. При виде посетительницы она оставила это явно наскучившее ей занятие и поднялась навстречу следователю. Пара ее соседок по палате прекратили болтовню и уставились на гостью с неподдельным любопытством: они явно знали, кто такая Кира Березовская.
- Добрый вечер, Тамара, - кивнула Кира и жестом поприветствовала остальных обитательниц палаты. - Как вы тут?
- Не знаю. - Девушка пожала плечами. - Нормально… как видите.
- Вот и ваш врач говорит, что нормально. - Губы Киры изобразили нечто, отдаленно напоминающее улыбку. - Настолько нормально, что он позволил мне забрать вас сегодня отсюда.
- Вам? Забрать меня? Отсюда? - Казалось, Тамара ничего не понимает.
- Именно мне, - подтвердила Кира. - Насколько я знаю, никто из родственников вас не посещает. Хотя они у вас есть - правда, далековато. Я выяснила…
- Зачем? - В голосе Тамары прозвучала враждебность.
- Работа у меня такая, - сухо обронила Кира. - Поэтому об остальном поговорим в другом месте. Необходимые документы заберете завтра, лечащий врач их подготовит.
- Документы?
- На выписку, - кивнула Березовская. - Дальше будете лечиться амбулаторно. Вам расскажут, как именно. Держать вас в стационаре нет смысла. Все равно прогресса нет, симптомы амнезии налицо, а по всем остальным показателям вы совершенно здоровый человек. Собирайтесь, Тамара. Поскольку в Житомире у вас никого нет, а одну оставлять вас рановато, я выразила желание вас сопровождать. Врач не возражает.
- Н-ну… а что, до завтра нельзя подождать?
- Завтра ничего не изменится. - Тон Киры исключал всякие возражения. - К тому же днем я работаю. И довольно об этом, Тамара, поторопитесь.
- А почему… куда мы так спешим? - Девушка до сих пор не могла ничего понять.
- Это я вам объясню немного позже. И не здесь, конечно. Собирайтесь, собирайтесь!
Вещи девушки находились здесь же, в палате, на вешалках в стенном шкафу. Под взглядами удивленных такой поспешностью соседок по палате Тамара стащила с себя простенький свитерок, выбралась из спортивных штанов, надела джинсы и другой свитер - теплый, с высоким воротом. Тот самый, в котором она отправилась ночью в Подлесное и в котором ее потом нашли на шоссе. Сверху - плотный плащ. Головного убора у нее не было.
- Документы, деньги у вас здесь есть?
Тамара покачала головой.
- Тогда вперед, едем.
На улицу обе вышли молча. Но вместо того чтобы повернуть к остановке маршрутки, Кира шагнула к краю тротуара и выбросила руку, останавливая такси. Назвав адрес, она повернулась к Тамаре, которая по-прежнему выглядела растерянной и беспомощно топталась на месте:
- Садитесь, садитесь же!
Тамара послушно устроилась на заднем сиденье и, только когда они вышли у дома Березовской, не выдержала:
- Я хочу знать, что, собственно, происходит!
- Ничего особенного. Ничего опасного для вас. Этого достаточно? - спокойно проговорила Кира.
- Достаточно, - согласилась Тамара, но добавила: - Пока что.
- Вот и прекрасно. Идем. Я все объясню, когда мы окажемся дома.
Они поднялись в лифте, и Березовская, открыв дверь квартиры, гостеприимным жестом предложила Тамаре входить. Сама вошла следом, включила свет в прихожей, заперла дверь и кивнула на вешалку:
- Раздевайтесь. Чувствуйте себя как дома.
- У меня есть свой дом, - возразила девушка.
- Знаю. До недавнего времени - более комфортный и уютный, чем этот. Подарок, верно?
- А вам-то что до этого? - Кира почувствовала, что девушка готова завестись с пол-оборота, как только она коснулась больной для нее темы, какой, вне всякого сомнения, был Григорий Поддубный и его внезапная смерть.
- Ничего, ровным счетом. - Кира шутливо подняла руки вверх. - Беру свои слова назад. Но не обещаю, что неприятных вопросов больше не будет. Ради этого мы сюда и приехали.
- Ради чего?
- Обстоятельно поговорить. Проходите в комнату.
Только теперь Тамара обратила внимание, что из-под прикрытой двери, ведущей в единственную комнату, выбивается тонкая полоска света. Или хозяйка забыла выключить настольную лампу, или в комнате кто-то находился. Сняв сапожки и плащ, Тамара толкнула дверь и вошла.
В кресле у стола с настольной лампой сидел журналист Виктор Шамрай. На коленях у него лежали распечатки, перемешанные с газетами.
- Вы знакомы, - напомнила Кира из-за спины гостьи. - Сделать свет поярче?
- Как хотите, - повела плечом Тамара. - Если вас устраивает эта театральщина…
- Стоп! - Березовская щелкнула пальцами, и в этом щелчке послышалось что-то победительное. - Вы сами произнесли это слово - театральщина! Я вас за язык не тянула.
- Извините, но все, что сейчас здесь происходит, в самом деле похоже на театр. Причем провинциальный и очень дешевый! - Тамара уже не сдерживала накопившиеся эмоции.
- Не очень-то вы жалуете провинциальные театры, Тамара, - каким-то странным тоном заметила Березовская. - А почему же тогда вы так стремились на сцену своего родного, глубоко провинциального, житомирского? Даже уроки актерского мастерства брали у одной известной актрисы. И не без пользы - они вам очень и очень пригодились. Я просто удивляюсь, Тамара.
- Я тоже, - откликнулся из угла Шамрай.
- Чему… чему вы удивляетесь? - Девушка невольно понизила голос.
- Тому, что вы передумали становиться актрисой. У вас несомненный талант. Прекрасно получается. Да и воображение богатое. Садитесь, поговорим…
Тамара Томилина послушно опустилась на диван.
17
Стоять осталась только Кира Антоновна Березовская.
Включать люстру она не стала, но сняла очки, подышала на стекла, тщательно протерла, собираясь с мыслями, снова надела. Внезапно заговорил Виктор:
- Мир действительно тесен, правда? Я имею в виду Галину Григорьевну Горбанскую. А ведь я всего месяц назад с ней познакомился, даже статейку накатал. Она у нас теперь контактирует со Вселенной, вы не знали, Тамара?
- Я читала, - коротко ответила девушка. - Я вообще в последнее время очень внимательно читала вашу газетку. Мне жаль Галину Григорьевну. Вот уж не думала… И давно это с ней?
- Не знаю. Я не врач, - ответил Виктор.
- Но лет пять назад, когда Горбанская занималась с вами, считала вас очень одаренной девочкой и готовила к поступлению в театральный институт, она выглядела куда более вменяемой, верно? - скорее констатировала, чем спросила Кира. - Видите, как все в жизни переплетается: сначала Виктор, исключительно из профессионального любопытства, знакомится с учительницей, а затем - и очень скоро - с ее ученицей. При этом обе оказываются, мягко говоря, не в себе. Но он привык иметь дело с такими людьми и выслушивать подобные истории. Публикуя их, его газета неплохо, по местным меркам, зарабатывает и крепко стоит на ногах. Кризис ведь вас не коснется, правда, Виктор?
- Уверен, что нет, - согласился Шамрай. - В такие времена народ как раз такое и читает. Ответы ищет. Не политикам же верить, честное слово…
- Неверно, но близко к истине, - кивнула Березовская. - Когда реальный мир хватает за горло, давит на мозги и жить в нем становится невозможно, люди сознательно или бессознательно пытаются сбежать в параллельный мир. Взять хоть вас, Виктор. Вы же именно так и поступили четыре года назад. Вы позволите в двух словах рассказать Тамаре вашу историю? Ведь без того, что случилось с вами летом две тысячи четвертого, мне бы ни за что не удалось вычислить то, что довелось пережить Тамаре этой осенью. И, как следствие, я никогда не смогла бы понять, что с ней случилось.